Идефикс

Острый, обжигающий желудок суп и крепкий зелёный чай, проникающий своим ароматом глубоко под кожу. Сяо Чжань пережёвывает кусочек мяса во рту, расслабленно облокачиваясь на спинку дивана, и задумчивым взглядом провожает проплывающие за панорамным окном облака в небе. Два подписанных миллионных контракта, совещание и кипа лежащих сейчас на столе документов, требующих подписи и его утверждения, — это был напряжённый день, уже к обеду подаривший ему глухую боль в висках. Чжань подцепляет из супа кусочек моркови и на автомате отправляет её в рот, медленно жуя. Больше всего на свете он сейчас хотел сорваться домой и не просыпаться до следующего утра. Ну, и ещё, возможно, увидеть Ибо.   Сегодня альфа вместе с его юристом и помощником должен заниматься оформлением всех бумаг и своим обустройством в его доме, и Сяо Чжань чувствует, как от этих мыслей внутри просыпается лёгкое покалывание. Конечно, ему потом доложат обо всём, что сегодня происходило, но почему-то думалось, что это совсем не то же самое, что заполнять все нужные бумажки вместе с альфой. Чжань никогда не замечал за собой склонность пытаться рыться в чужой жизни, но объяснить, почему десять минут назад с бараньим упрямством искал социальные сети Ибо, не смог бы ни сейчас, ни потом. Ему было интересно, кто такой Ван Ибо и чем он живёт, и, наверное, интересоваться жизнью понравившегося тебе человека было абсолютно нормально, но для Сяо Чжаня это казалось самой странной вещью в его жизни. Он всегда гордился тем, что не тратит своё время на подобную ерунду, и вот теперь он пролистывает соцсети альфы в перерывах между работой.    Судя по найденному аккаунту в Вэйбо, Ибо любил кататься на скейте и сноуборде, много времени танцевал, снимая свои тренировки в студии, и участвовал в чём-то похожем на уличные гонки. Чжань просматривает фото альфы в компании друзей, видео с танцевальных соревнований и ночных заездов по городу и селфи в обнимку со скейтбордом и думает, что, пожалуй, Ван Ибо действительно жил свою лучшую жизнь. Сяо Чжань скользит взглядом по одной из открытых фотографий Ибо и невольно закусывает губу. Альфа явно пользовался популярностью среди своего окружения, и это почему-то заставляло Чжаня чувствовать непонятную раздражённость под кожей.   Он с усмешкой блокирует экран, откладывая телефон в сторону, и переводит взгляд на окно, панорамное и охватывающего всю стену. Смотрел ли Ибо когда-нибудь на мир через такое окно? Чувствовал ли превосходство своего положения, видя внизу маленькие точки людей и машин и понимая, что весь город лежит у него на ладони? Сяо Чжань достаточно изучил биографию альфы, чтобы точно знать, что нет. Ван Ибо был самым обычным парнем, который провёл своё детство на улице, носясь с такими же ребятами по двору и гоняя кошек и голубей. Ибо не был избалованным и выбирал полукриминальные компании, мелькал в нелегальных уличных гонках и наверняка не раз и не два участвовал в потасовках. Ван Ибо был свободен настолько, насколько никогда не был свободен Чжань.   — Господин Сяо, — с вежливым стуком открывает дверь Ян Юэмин.   Это был единственный человек, кто мог входить в его кабинет без предварительного «можно», но не злоупотреблял этим, позволяя себе подобную вольность крайне редко. Чжань переводит взгляд на альфу и жестом показывает ему проходить. В идеально сидящем чёрном костюме и с вышколенной военной выправкой Ян Юэмин больше походил на наёмного киллера, чем на личного телохранителя или начальника охраны, и это почему-то каждый раз веселило, заставляя подавлять застрявший в горле смешок.   — Рассказывай, — переводит он взгляд на мужчину, который останавливается перед журнальным столиком. — Все документы оформлены, и всё улажено. Сейчас Ван Ибо размещается в вашем особняке. — За ним нужно присмотреть, — ловит взгляд альфы Чжань, и тот понятливо кивает. — Мне заняться этим лично?  — Нет, поручи своим ребятам. Ты мне сегодня будешь нужен для другого. — Слушаю, — внимательно смотрит Юэмин на омегу в ожидании. — У меня сегодня важная встреча, хочу, чтобы ты присутствовал. — Когда выезжаем? — тут же уточняет детали мужчина, и Сяо Чжань одобрительно улыбается его подходу к делу. — В пять. Пусть машина уже будет готова. — Как прикажете, — кивает альфа. — Я могу идти? — Иди, — делает маленький жест рукой Чжань, наблюдая за тем, как альфа склоняется перед ним в коротком уважительном поклоне и разворачивается к двери, выходя из кабинета.   За всё время их работы, Ян Юэмин не раз показывал себя надёжным и верным, и Сяо Чжань не скрывает, что дорожит альфой, и как сотрудником, и как человеком. Доверие — непозволительная роскошь в его мире, и Ян Юэмин определённо его заслуживал. За всё то время, что Чжань провёл в бизнесе, он полагал, что научился неплохо разбираться в людях, сразу видя, с кем можно иметь дело. У кого-то эта способность была врождённой, у кого-то же — приобретённой. Сяо Чжань всегда будет помнить, с каким обжигающим опытом к нему пришло это умение.   Смотря на закрывшуюся за альфой дверь, он задумчиво прикусывает губу и неожиданно ловит себя на мысли, что хочет завершить этот день как можно скорее. Большой кабинет с панорамными окнами и весь город как на ладони — Чжань очень долго шёл к такому виду, добившись этого и теперь работая, чтобы удержать и приумножить свои позиции. Многие его не любили, многие им восхищались, но никто не посмел бы отрицать, что свою империю он создал сам. Омега, разрушающий стандарты общества и создающий свои собственные — Сяо Чжань был неоднозначной фигурой на арене бизнеса, но имеющий слишком много влияния, чтобы игнорировать его слово.   Он поднимается на ноги, подходит к столу и возвращается к работе, погружаясь в документацию и файлы на компьютере, выпадая из реальности и обращая внимание на время, только когда в кабинет заглядывает его секретарь, сообщая, что машина готова и ждёт перед главным входом. Чжань кивает, собирает лежащие на столе документы, убирая их в ящик стола, и поднимается с кресла, подхватывая со спинки пиджак и выходя из кабинета. Он даёт указания секретарю, говоря, что его не будет до конца дня, и идёт к лифту, нажимая на кнопку вызова. Предстоящая встреча не вызывала внутри ничего, кроме желания закрыть глаза, и Чжань устало смотрит на своё отражение в зеркале лифта, заходя в кабину. Несколько секунд тишины, прежде чем нужно будет снова натягивать на лицо непроницаемую маску.   Встречающий его у входа Ян Юэмин окидывает омегу быстрым взглядом и с шумным выдохом открывает перед ним пассажирскую дверь машины. Он знает своего босса уже достаточно, чтобы научиться читать его состояние. Сяо Чжань никогда не позволял видеть себя уязвимым, словно был сделан из стали, но Юэмин знал, что Чжань — такой же сделанный из плоти и крови человек, как и все в этом мире. Он помнит, как заставал пару раз своего босса абсолютно разбитым с бутылкой виски в руках, но даже тогда тот не позволял себе быть простым слабым омегой. Сяо Чжань всегда ощущался кем-то слишком стойким для этой реальности, и Ян Юэмин без раздумий скажет, что действительно восхищается им.   — Сообщи, когда приедем, — откидывается на спинку сидения Чжань, наблюдая, как альфа садится на водительское сидение. — Конечно, — кивает Юэмин, нажимая на газ и плавно трогаясь с места.   Чжань устало прикрывает глаза, чувствует движение машины и позволяет себе на время абстрагироваться от реальности. Проблемы со сном стали уже давно привычным делом, но сейчас обострились особенно сильно, вынуждая организм буквально насильно забирать урывками хотя бы несколько часов отдыха. Кажется, он уже настолько привык работать в режиме нон-стоп, выкачивая из себя последние силы, что просто перестал замечать, как его тело начало сбоить, в конце концов переставая выдерживать такую нагрузку и настойчиво требуя обратить на себя внимание. Чжань знал, что рано или поздно он прочувствует всю свою легкомысленность по отношению к собственному здоровью, но всё же надеялся, что это случится намного позже.   В голове тут же начинают маячить увиденные в соцсетях фотографии Ибо, буквально кричащие о том, какими разными жизнями они живут. Ван Ибо был молод, дерзок и амбициозен, и у него непременно впереди будет ещё куча времени, чтобы воплотить каждую свою мечту в жизнь. Между ними была разница в целую жизнь, и Сяо Чжань впервые ловит себя на мысли, что все его достижения меркнут по сравнению с той свободой, которой жил Ибо. Омега мог позволить себе шикарный отдых в любой точке мира, но не ездил дальше офиса, дома и бизнес-встреч, Ван Ибо же мог позволить себе дешёвые кеды и протёртые джинсы, но жил настолько насыщенную жизнь, что мог утереть нос любому искушённому толстосуму.    Когда-то всё, чего хотел Чжань, — это быть уверенным в завтрашнем дне, сейчас он более чем уверен и в сегодняшнем, и в завтрашнем, и ещё в оставшихся триста пятьдесят четырёх днях в году, но совершенно не уверен в своём собственном организме, который в последнее время давал всё больше и больше сбоев. В какой момент он обменял здоровье на деньги? Сяо Чжань готов смеяться в голос от своего всесилия и бессилия одновременно. Он может купить в этом мире всё, кроме того, что изначально давалось ему бесплатно с рождения — здоровья. Вот уж действительно великая ирония судьбы.   Чжань знает, что рано или поздно его задвигаемый многие годы на задний план организм захочет взять реванш, но не предполагал, что это произойдёт именно сейчас. Ван Ибо, которого он купил с аукциона со всеми потрохами сейчас был в гораздо более выигрышном положении, чем он, и даже не представлял, насколько омега от него зависел. Чжань помнит, как в юношестве проклинал свою природную зависимость от феромонов альф, мечтая не замечать их и даже не представляя, что всего спустя несколько лет будет отчаянно сильно хотеть вновь ощутить своего внутреннего омегу в полную силу.   Его образ жизни привёл к тому, что различия между феромонами людей для него стёрлись: всё ощущалось одинаково пресно. Столько лет подряд подавляемый внутри омега ослаб настолько, что почти не реагировал на природные позывы других альф и омег. Ещё пару лет такого же режима без сна и отдыха, и от его омеги останется лишь название. Чжань слышал про случаи, когда омеги утрачивали все признаки своего вторичного пола, больше не имея возможности ни отозваться на альфу, ни родить. Уже не омеги, но и не беты по рождению. Кто-то между. Сломанный.   Конечно, случись с ним такая ситуация, Сяо Чжань вряд ли бы понёс большие потери в бизнесе или потерял своё влияние, но шёпот за спиной и неприятные заголовки в СМИ были бы ему обеспечены. Их общество не было готово воспринимать тех, кто не вписывался в его стандарты, всё ещё считая, что главная задача омег — заниматься потомством, пусть сейчас это уже и не давило так сильно. Сяо Чжань, будучи омегой, взлетел слишком высоко даже среди альф, разрушая этим все устои и будоража социум, и удерживал свои позиции вот уже несколько лет, дразня этим брюзжащих толстосумов и их мужей и жён, которые теперь были вынуждены считаться с его мнением. Он был влиятельным и одиноким — идеальная цель для любого свободного альфы, который бы вместе с Сяо Чжанем получил бы ещё и право вмешиваться в его бизнес.    Чжань чувствует, как машина поворачивает, и неохотно открывает глаза, провожая взглядом проносящиеся за окном дома. Мысли в голове мгновенно развеиваются, а их место занимает желание быстрее оказаться дома. Встреча, на которую он ехал, уже казалась чем-то совершенно неважным, а единственное, что имело значение — тишина и покой собственной квартиры. Впереди показывается подсвечиваемая приятным тёплым светом вывеска ресторана, а машина плавно тормозит у его входа.   — Господин Сяо, приехали, — поворачивается к нему через плечо Ян Юэмин.   Сяо Чжань слабо кивает, бросает взгляд на горящий тёплыми огнями вход, улавливая, как Ян Юэмин выходит из машины и открывает дверь с его стороны. Он выходит из машины, заходит в ресторан, пока Юэмин возвращается в машину и паркует её, и позволяет милой девушке-хостес проводить себя до забронированного столика, где его уже ожидали. Господин Ли, его новый и крайне выгодный бизнес-партнёр, тут же растягивает губы в приветливой улыбке, встречая, и Сяо Чжань, соблюдая все правила приличия, улыбается в ответ. Они начали сотрудничать относительно недавно, но уже найдя взаимопонимание по многим вопросам.   — Сяо Чжань, — кивает ему в знак приветствия альфа. — Ли Вэйхань, — зеркалит его выражение лица Чжань.   За все годы ведения своего бизнеса Чжань научился неплохо разбираться в людях, читая их, как открытую книгу, и Ли Вэйхань казался той самой неоднозначной книгой, что вроде и понятна, но в то же время может удивить. Альфа определённо не был заносчивым и не проявлял пренебрежительного отношения к кому бы то ни было, не упускал своей выгоды, но и сильно перетянуть одеяло в свою сторону не пытался. Ли Вэйхань располагал к себе, но насколько он был надёжным, Чжань сказать не мог, наученный всегда подстраховываться и доверять себе.   Они заказывают ужин, оба сходятся на том, что зелёный чай лучше вина, и немного общаются на отстранённые темы, кружащие около работы, но напрямую не касающиеся их дел. Ли Вэйхань умел быть тактичным, всегда мягко прощупывая почву, но никогда прямо не напирая, если того не требовала ситуация. Вроде бы понятный, он всё же оставлял за собой послевкусие недосказанности, никогда не раскрывая полностью своих карт. Альфа был хорошим бизнесменом и именно поэтому с ним нужно было держать ухо востро. В бизнесе не бывает друзей, и этот урок Сяо Чжань выучил с отличием ещё в самом начале своего пути.   Когда приносят основные блюда, разговор уже плавно переходит к главной теме сегодняшней встречи — новому контракту. Альфа не скрывает своей заинтересованности в этом сотрудничестве, как и Чжань. Строительство нового торгового центра в Центральном районе Шанхае было способно стать самой обсуждаемой новостью в СМИ, и, конечно, оба это понимали. Строить на земле, стоимость которой исчислялась космическими суммами, могли позволить себе далеко не все, а после банкротства в прошлом году их главного конкурента, оставшихся крупных игроков на этом рынке можно было сосчитать по пальцам одной руки.    Подписание договора между их компаниями было уже решённым делом, и сейчас, подцепляя с тарелки креветки в панировке каждый из них понимал, что эта встреча — лишь начало зарождающегося альянса. Новость об их сотрудничестве определённо насторожит других крупных игроков, заставит нервничать, действовать и ошибаться. Ни Сяо Чжаню, ни Ли Вэйханю не придётся ничего делать: их конкуренты сами сойдут с дистанции. Это не сделает ни «XZ Industries», «LW Group» монополистами на рынке, но значительно освободит им дорогу.   — За наши компании, — поднимает чашку с чаем Вэйхань. — За наше сотрудничество, — поднимает свою чашку Чжань. — Завтра с утра к вам в офис подъедет мой юрист, — говорит альфа. — Я предупрежу секретаря, — улыбается Чжань, делая глоток чая.   Они обсуждают основные моменты договора, утверждая единую стратегию совместной работы, и с широкими удовлетворёнными улыбками закрепляют свои договорённости запечённой говядиной в соусе. Отправляя Ян Юэмину сообщение, что он скоро выйдет, Сяо Чжань допивает последнюю кружку чая, жмёт руку Ли Вэйханю, который точно так же пишет своему водителю, и поднимается из-за стола с сытым животом и успешно обсуждённой сделкой, которую осталось только зафиксировать завтра на бумаге. Обмениваясь на прощание с альфой рукопожатием, он выходит из ресторана, цепляясь взглядом за стоящую напротив входа машину и спешащего открыть ему дверь Юэмина.   — Как всё прошло? — интересуется он, ожидая, когда Чжань подойдёт и сядет в салон. — Успешно. Завтра подпишемся. — Поздравляю, — улыбается Юэмин, закрывая пассажирскую дверь и спеша занять своё водительское сидение.   Чжань устало следит за тем, как альфа садится за руль и регулирует температуру в уже прогревшемся заранее салоне, и чувствует, как слипаются веки. Часы на приборной панели показывают начало девятого вечера, и всё, на что хватает сил Сяо Чжаня, — сказать короткое: «В особняк». Ян Юэмин слегка приподнимает брови, явно не ожидая, что его босс предпочтёт длинную дорогу за город, а не удобную и находящуюся недалеко квартиру, и молча кивает, нажимая на педаль газа. Чжань чувствует, как машина плавно трогается с места, прослеживает взглядом за проплывающими за окном огнями домов и достаёт телефон, отправляя секретарю указания насчёт завтрашней встречи с юристом «LW Group». Он ощущает себя выжатой коркой от выжатого лимона, но почему-то совершенно не хочет спать, всю дорогу бездумно смотря в окно и иногда отвечая на приходящие сообщения.   Юэмин бросает на него несколько взволнованных взглядов в зеркало заднего вида и, видя задумчивое состояние босса, не задаёт вслух ни одного вопроса, молча продолжая следить за дорогой. Машина плавно скользит по дорогам вечернего Шанхая, тормозя на светофорах, попадает в затор на выезде из центра, лавирует в бурном потоке машин и пересекает черту города, словно получая долгожданную свободу. Ян Юэмин прибавляет скорость, ощущая разницу между теснотой городских дорог и свободой за его пределами, и трёт переносицу. Он тоже устал за день, вынужденный тратить силы на притащенного в дом юнца, и точно так же, как и Сяо Чжань, сейчас мечтал лишь о том, чтобы быстрее оказаться в спокойствии и тишине своего дома. От мыслей, что сейчас ему снова придётся видеть Ван Ибо, с которым он возился весь сегодняшний день, виски начинали гудеть, а под кожей разливались волны раздражения. Возможно, этот альфа и не сделал ему ничего плохого, но совершенно точно ему не нравился.   Впереди мелькает пост охраны и шлагбаум, который тут же открывается, стоит машине притормозить перед ним, а за ним стелется ровная дорога частного сектора. Юэмин проезжает мимо соседских особняков, скрываемых высоким забором, и сворачивает на нужную подъездную дорогу, доезжая почти до самого конца, где виднеется знакомая выпуклая бурая крыша. Он подъезжает к воротам, которые тут же автоматически открываются, кивает встречающей их охране и въезжает на территорию, останавливаясь напротив главного входа. Сяо Чжань на заднем сидении скользит безразличным взглядом по собственному дому и проводит рукой по ручке двери, смахивая с себя состояние задумчивости.   — Спасибо. Можешь быть свободен, — говорит он, открывая дверь, и Ян Юэмин кивает. — Спокойной ночи, — отвечает он, провожая взглядом выходящего из машины омегу.   Чжань слышит звуки уезжающей машины и закрывающихся за ней ворот и поднимается по широким ступеням крыльца в дом. К этому часу вся прислуга уже уходит, а в доме не остаётся никого, кроме пожилого дворецкого, которому была выделена отдельная спальня с ванной на первом этаже. Тишина и покой — всё, о чём Сяо Чжань мечтал весь этот день, и, проходя сейчас в холл и кивая вышедшему встретить его дворецкому, он поднимается на второй этаж и заходит в свою спальню, наконец-то оказываясь в одиночестве. Чжань устало проводит ладонью по волосам, идёт в душ и переодевается в домашние штаны и футболку, словно сбрасывая с плеч огромный груз сегодняшнего дня и получая возможность наконец-то расслабиться.   Он сушит полотенцем мокрые после душа волосы, несколько минут неподвижно сидит в кресле, чувствуя, как отдаёт усталостью каждая клеточка его тела, и, ощущая себя гораздо более посвежевшим и отдохнувшим, поднимается на ноги и выходит из спальни, спускаясь на кухню. В почти что звенящей тишине дома звук посуды казался чем-то совсем инородным, и Чжань не сдерживает усмешки, вспоминая, что теперь в этом доме живёт ещё один человек. Он останавливается в дверном проёме, облокачиваясь на косяк межкомнатной арки, и ловит взглядом спину Ибо, снимающего с плиты закипевший чайник и наливает воду в стоящую рядом кружку. По кухне мгновенно разносится запах растворимого кофе, застревая в носу и почему-то вызывая чувство голода.   — Кофе на ночь? — говорит, выдавая своё присутствие, Чжань. — Ещё и растворимый.   Ибо поворачивает к нему голову, совершенно не пугаясь его неожиданного появления, и делает глоток из кружки. — Скажешь, что это вредная дрянь? — усмехается альфа, делая ещё глоток, и Чжань невольно отмечает, какой же маленькой кажется кружка в чужих руках. — Я не твоя мама, чтобы читать нотации о вреде неправильного питания, но кофе мог бы заварить и нормальный. В шкафу должен быть молотый кофе. — Мой организм привык исключительно к этой дряни, — кивок на кружку.   Чжань усмехается и проходит к холодильнику, различая, как в нос помимо кофе забирается успокаивающий запах чего-то очень приятного и ягодного. Брусника? Клюква? Смородина? Сяо Чжань делает маленький глубокий вдох и напрягает память, пытаясь определить запах.   — Я удивлён, что на медосмотре у тебя не нашли проблем с желудком, — открывает дверь холодильника Чжань, доставая оттуда овощи и упаковку курицы. — Мой желудок прочнее, чем у акулы, — усмехается Ибо, с интересом наблюдая за омегой. — Собрался готовить? Чжань-гэ любитель поесть в ночи? — Обычно у меня нет времени готовить, и этим занимается мой повар, но иногда готовка помогает мне расслабиться.   Сяо Чжань раскладывает на столешнице продукты, достаёт сковородку, зажигает плиту и не сдерживает маленькой улыбки от следящего за ним любопытного взгляда. Ибо, одетый в домашние, явно недавно купленные, штаны и простую чёрную футболку с каким-то ярким принтом, устраивается за кухонной стойкой с кофе в руках и, кажется, не пропускает ни единого движения Чжаня.   — Готовить, чтобы расслабиться? Это странный способ, знаешь? Обычно люди смотрят фильмы, рубятся в телефон, ну, или дрочат.  — И какой вариант предпочитаешь ты? — усмехается Чжань, вызывая у Ибо лишь кривую ухмылку. — Обычно я гоняю на треке или скейте, ну, или зависаю с друзьями с бутылкой пива в баре.  — Ты просто не умеешь готовить, — кладёт помытую курицу на разделочную доску Чжань, начиная нарезать её на аккуратные кусочки. — Не умею, — кивает Ибо. — Ну, бутерброды могу сделать, яичницу или салат какой-нибудь простой нарезать, так что совсем уж не пропаду. — Охотно верю, — улыбается Чжань, и Ибо на секунду теряет свою мысль. — Помоешь овощи? — Мгм, — ставит на стол свою кружку с кофе альфа, поддаваясь этой улыбке и, кажется, забывая всё, что он говорил до этого момента.   Сяо Чжань наблюдает за тем, как Ибо тщательно моет овощи, режет их и выкладывает на противень, убирая в духовку. На губах сама по себе расплывается маленькая улыбка, а мозг наконец-то идентифицирует природный запах альфы: барбарис. Свежий и слегка кислый, он ненавязчиво проникал в нос, окутывая и по-хозяйски въедаясь в кожу. Чжань незаметно делает вдох около волос Ибо и впервые за долгое время ощущает, как по венам расползается спокойствие. Ван Ибо действительно подходил ему на физическом уровне по всем параметрам, и его тело знало это, реагировало и отзывалось каждой клеточкой своего существа.    — Ибо, — зовёт Чжань, застывая за спиной у альфы и практически касаясь его плеча своим. — М? — поворачивает к нему голову Ибо, кажется, совершенно не удивляясь такому близкому положению. — Ты пахнешь барбарисом, — срывается с языка раньше, чем Чжань успевает подумать.   Ибо усмехается, разворачивается и неожиданно делает шаг вперёд, вставая вплотную и соприкасаясь с Чжанем плечами.   — А ты чем пахнешь, гэ? Почему я не ощущаю твой запах?   Сяо Чжань чувствует тепло чужого дыхания на своей щеке, чувствует, как Ибо втягивает носом воздух, и не может заставить себя пошевелиться.   — Потому что настройки моего организма сбиты в ноль, — слабо усмехается он.   На лице Ибо отражается задумчивое выражение, а затем кухню наполняет ставший более ярким запах барбариса.   — Тогда дыши моим запахом, гэ. Это ведь входит в твою терапию?  — В том числе, — заторможенно кивает Чжань, сам не замечая, как начинает чаще втягивать носом воздух. — Хорошо, — широко улыбается Ибо, отходя назад и возвращаясь к своему недопитому кофе. — Я умею контролировать насыщенность своих феромонов, но ты всё равно говори, если перестараюсь.   Чжань ощущает, как оседают кисловатые нотки барбариса на языке, и едва заметно кивает, ощущая себя полностью сбитым с толку. Ибо непринуждённо рассказывает что-то о случае, когда он пробовал приготовить обед и сжёг сковородку, без конца ерошит свои топорщащиеся крашеные волосы и пьёт свой ужасный растворимый кофе с таким видом, словно это самая вкусная вещь на свете, а Сяо Чжань просто пытается привести своё сердцебиение в порядок. У него уже очень давно не было такой реакции на альф и сейчас, ощущая так много всего сразу, он чувствует себя каким-то подростком, что только вошёл в пубертат. Его тело буквально зудело от желания быть ближе к Ибо, а дыхание непроизвольно стало глубже, словно пытаясь уловить больше феромона.   — Гэ, тебе плохо? — внимательно смотрит на него Ибо, замечая его состояние, и Сяо Чжань лишь пожимает плечами, садясь на стул и пропуская мимо ушей пикающий звук духовки.   Ибо одаривает его изучающим взглядом, видимо, приходя к выводу, что омега не собирается умирать, и подходит к духовке, открывая её и доставая оттуда противень с запечённой курицей и овощами. Запах еды мгновенно окутывает пространство вокруг, смешиваясь с ароматом барбариса и немного ослабляя его. Чжань делает глубокий вдох, понимая, что феромоны Ибо ослабевают, и словно приходит в себя, снова беря контроль над своим телом и его реакциями.   — Кажется, получилось неплохо, — комментирует Чжань, отмахиваясь от последних щекочущих нос отголосков барбариса. — Неплохо? Гэ, да это пиздец вкусно, — восторгается Ибо, доставая столовые приборы из ящика.   Чжань смотрит на положенные перед ним палочки и вопросительно приподнимает бровь.   — А тарелки? — Да брось, гэ, нас здесь только двое, — подцепляет палочками кусочек курицы альфа.   Сяо Чжань видит, с каким аппетитом он жуёт его стряпню, и удивительно легко отбрасывает все правила, присоединяясь. Ибо был весёлым и, кажется, совершенно ни о чём в этой жизни не переживал, и это состояние словно передавалось, заражая, и Чжаню тоже. Он чувствует, как из мышц уходит накопившееся там за день напряжение, и улыбаться почему-то становится чуточку проще. Ибо с набитым ртом рассказывает какие-то абсолютно дурацкие истории из детства, вроде дворовых игр с друзьями или подшучиваний над сварливой соседкой, жестикулирует, едва не роняя из рук палочки, и несколько раз случайно пинает ногу Чжаня под столом, извиняясь, но совершенно не раскаиваясь.    Альфа был неугомонным, шумным и совершенно неумолкаемым, вынуждая Чжаня не сдерживать улыбку. И пусть Ван Ибо уже давно был совершеннолетним, но ощущался, как абсолютно невозможный ребёнок, нетерпеливый и полный энтузиазма, когда дело касалось по-настоящему любимых вещей. Они расправляются с ужином, большую часть из которого съедает Ибо, вызываясь потом помыть посуду, и убирают со стола, приводя кухню в порядок. Это была совершенно простая еда и совершенно непримечательный домашний ужин, но, домывая последнюю кружку, Чжань готов признаться, что давно не проводил время так по-домашнему… правильно? Пропадая до ночи на работе и приходя домой лишь спать, Чжань никогда не мог назвать свой дом уютным, и вот теперь он словно узнал, каково это — делить с кем-то свои вечера.   — Ну, гэ, спасибо за ужин, — улыбается ему Ибо, поглаживая живот, и Чжань даже не успевает что-то ответить, как альфа уже выходит из кухни, топая босыми ногами по лестнице на второй этаж.   Сяо Чжань прикусывает губу, улавливает оставшиеся после альфы нотки барбариса в воздухе и невольно улыбается. За сегодняшний вечер он ел в привычном для него дорогом ресторане, обсуждая рабочие вопросы, и ел приготовленную на скорую руку еду на собственной кухне, кажущейся ему такой непривычной. Два ужина и такие разные эмоции. Сяо Чжань позволяет себе тихую усмешку вслух и почему-то чувствует себя необыкновенно хорошо именно от этого абсолютно обыденного ужина дома. Возможно, всё дело было в феромонах Ибо, а возможно, в том, что самые обыденные вещи стали для него слишком недоступными. Чжань трёт переносицу пальцами и поднимается из-за стола, выходя из кухни. Впервые за последнее время он спит глубоким сном без сновидений всю ночь.