Я тебе скорая помощь что ли?

Тем вечером улетела сразу целая пачка сигарет. Виктор не замечал течение времени, пока в коридоре не зазвонил домашний телефон. Чуть подрагивая от раздражающего в гробовой тишине трезвона, взял трубку — Ну, как там наш горе-алкоголик? — Георгий, похоже, лишён не только чувства ответственности. — В больнице, где ж ещё. — устало отмахнулся Цой, второй рукой опираясь на столешницу. — Как? — почти пискнул барабанщик, звонко уронив что-то на пол. — Шутишь? — А ты слышишь, что я смеюсь? На другом конце провода замолчали, в кое-то веки, Гурьянов почувствовал подобие вины. — Я говорил. Ты обещал. — с некоторым нажимом шикнул гитарист, терзая край лакированного дерева. — Увижу — убью. — Понял, на улицу в ближайшую неделю не показываюсь. – заржал тот, но во время остановился. — Джо не говори. Всё что с тебя требуется. — Виктор первым бросил трубку, оставив Густаву время для философских размышлений. Проснулся тоже от раздражающего звонка, будто бьющего по голове. С усилием поднявшись с кровати, вспомнив, что вчера не удосужился раздеться и теперь рубашка выглядела помятой. — Кто говорит? — устало почесывая макушку гитарист вслушивался в нечленораздельные разговоры на заднем плане звонившего. — Вас беспокоят из отделения госпитализации, Ваш товарищ очнулся и... — Да? Как он? — прервал Цой, терзая телефонный провод незанятой рукой. — Кхм, так вот сможете к девяти утра завтрашнего дня привезти сменную одежду и предметы гигиены? — чуть громче проговорил женский голос, чем то похожий на оры злобной бабки, но гитарист не предал этому особого значения. — Смогу. А когда выпишите его? На том конце провода даже засмеялись — Молодой человек, минимум три дня. А потом спокойно заберёте Вашего товарища. — Спасибо. — коротко отрезал тот, когда ухо прорезало мало приятным пищанием. — Завтра, всё опять завтра. — сквозь зубы процедил он, обессиленно падая обратно на кровать. Сверху будто давит тяжесть собственного тела, гитарист чувствует, насколько устал и вымотался всего за день. Пары часов сна оказалось не достаточно. Пожалуй, самой лучшей идеей будет позволить себе отоспаться пару часиков. Время есть, а денег нет – Всплывает в помутненных усталостью мыслях перед теменью в глазах. Знакомая тяжесть в конечностях и Цой проваливается в бездонную пропасть мрачного сна. Вокруг стелется чёрный туман, обволакивая тонкие искорëженные стволики таких же смоляно-черных деревьев, или то, что от них осталось. Виктор идёт по подобию тропинки, выложенной холодным серым кирпичом, будто замораживающим ступни даже через подошву кроссовок. Ввысь тянутся ветвистые остатки деревьев, полностью закрывая ночное небо, кое-где всё же проглядывающее одинокими огоньками звезд. Игра вымотанного последними событиями разума продолжается и всё нарастает чувство тревоги, гложет изнутри. Цой переворачивается на другой бок, пытаясь отойти тьму, по-детски умилительно складывает ладони под щекой. Тьма в лице бледного Юрки шепчет что-то на ухо, отчётливо и громко, сразу в несколько голосов. Становиться больно и ещё более страшно, гитарист пытается сбежать, пока железные деревья строятся стеной, ужасающе стеная на разные лады. Тьма давит, тьма громко смеётся. Подскочив на месте, словно ошпаренный, Виктор проснулся в холодном поту. В окошко скромно пробивался маленький лучик редкого ноябрьского солнца, где-то на кухне из крана капала вода. Пока настенные часы отстукивали семь утра, музыкант поднялся с постели, и тяжко вздохнув, решил прежде привести себя в порядок – много времени не займёт. Цой наскоро умылся, более-менее уложил непослушные волосы, как не причесывай, всё равно торчать будут. Не уделяя слишком много времени себе, быстро отыскивает небольшую спортивную сумку для вещей и потихоньку собирает со всей квартиры нужное: зубную щётку, пасту, кое-какую одежду, которая по сути, солисту не принадлежала. К Джоанне во-первых слишком долго ехать, а во-вторых снова пришлось бы лгать. Переодевшись в чистую рубашку, Виктор поспешил выйти на улицу, ведь оставался всего час, как раз на дорогу. Сколько же нужно высказать лучшему другу? Нужно быть честным, мораль читать Цой не любил, уж тем более взрослому, сознательному человеку, по правде сказать, ведущему себя как трудный подросток. Уложившись в две минуты, завёл машину, но как назло индикатор топлива показывал почти ноль – даже на полдороги не хватит. Настроение немного подпорчено, и стукнув по рулю костяшками пальцев, он поплëлся на трамвайную остановку, напевая себе под нос некую мелодию, что лежала на душе. Пока старый трамвай медленный ползёт по путям, гитарист успевает докончить с пачкой сигарет и десять раз обойти остановку кругом. Протянув несколько копеек за билет, присаживается у окошка, когда в голову снова приходит навязчивый мотив «Транквилизатора» только в более хорошем свете. В такое время внутри пусто, никто не отвлекает от тяжёлых мыслей, тихонько капающих Виктору мозг. Из-за медленного трамвая пришлось опоздать на полчаса и лететь с остановки уже пешком. Благо, никто особо не заметил маленькой неприятности. На стойке регистрации стояла уже другая женщина, что в тайне порадовало музыканта. Та молча провела к палате номер шесть, на втором этаже, пока Цой сдержанно хихикал в ладонь, с теплом вспоминая ещё самую первую группу – «Палата номер шесть» тогда без Юрки, да в прочем тогда в состав не входили ни Густав, ни Тиша. Всё тот же бледный солист сидел, прислонившись к облезлой стене не прогретого бетона, устремив тёмный взгляд в одну точку. – Ну здравствуй. – Привет! – тот было хотел встать и как-нибудь дотянуться к гостю, помешал катетер, словно веревочка связывающая с капельницей. – Я думал, совсем не придёшь. Сначала предположил, опаздываешь, а потом вспомнил, что ты никогда не.. – Ты плохо меня знаешь. – перебил гитарист и оставив сумку в уголке палаты, укоризненно посмотрел на него. Каспарян нервно сглотнул и отвернулся к стойке капельницы. – Это в последний раз, честно. Виктор молчал, сложив руки на груди. – Сейчас правда, Вить. Не буду. Но тот ничего не ответил, сверля Юрия одним взглядом, что впрочем, всегда вызывало у виновного желание хоть сквозь землю провалиться. – Ну и молчи, сколько вздумается. – обиженно пробурчал солист, поправляя повязку. – Вы передали вещи? – прервал безмолвные мучения обоих, в палату бесшумно зашёл санитар. – Да. – встрепенулся Цой, отлеплясь от холодной стены. – Тогда покиньте, пожалуйста, палату. Гитарист прощально кивнул другу и вышел в светлый, но серый коридор. С плеч будто горы упали – Юрка очнулся достаточно быстро, в всё даже вроде как обошлось без серьёзных последствий. Вокруг сновали в основном молодые люди в белых халатах, что нагоняли жуткую тоску на всякого вошедшего, а на Виктора ещё и пелену воспоминаний о месяце в психбольнице. Что теперь делать и куда идти – он не знал.