Невероятные приключения спецназа в мире мушкетеров

Закончив петь Атос вновь выпил и сказал: пора укладываться спать. У нас были трудные дни. Надо отдохнуть. Кот: Атос прав. Надо отдохнуть. И ребята легли спать. На следующее утро они проснулись и начали утро с завтрака. Д'артаньян: Атос, это все правда. Атос: дорогой друг, ты про что? Д'артаньян: ну про графиню. Атос нахмурившись: да, правда. И представляете, я все еще ее люблю. И второй раз я не смогу ее убить. Хватит говорить про нее. Бал у короля через четыре дня. У нас есть возможность съездить в Бетюн за девушками, а после вместе идем на бал. Кот: отличный план. И в это время в комнату зашли Сергей Мыцик и слуги. Кот и Д'артаньян: вы что здесь делаете? Планше: господа, мы сопроводили девушек до монастыря, но нам запретили пройти в монастырь, т.к он женский. И госпожа Ионова приказала нам возвращаться и сказала, что сможет защитить Констанцию и себя. Кот: А ы Серег, что молчишь? Почему не переубедил Женьку. Физик: А разве ее можно переубедить? Я кое-как ее переубедил не ехать за вами. Василий: ясно. Собираемся и выезжаем в монастырь. Через час ребята выехали. А миледи тронулась в путь еще вчера вечером, после того, как ее план по уничтожению мушкетеров и остальных рухнул. Ночь застала ее в дороге; она остановилась на ночлег в гостинице, в пять часов утра отправилась дальше и три часа спустя приехала в Бетюн. Она осведомилась, где находится монастырь кармелиток, и тотчас явилась туда. Настоятельница вышла ей навстречу. Миледи показала приказ кардинала; аббатиса велела отвести приезжей комнату и подать завтрак. Прошлое уже изгладилось из памяти миледи; всецело устремляя взгляд в будущее, она видела перед собой только ожидавшие ее великие милости кардинала, которому она так удачно служила. После завтрака аббатиса пришла к ней с визитом; в монастыре мало развлечений, и доброй настоятельнице не терпелось познакомиться со своей новой гостьей. Миледи хотела понравиться аббатисе, что было нетрудно для этой женщины, обладавший блестящим умом и привлекательной внешностью; она постаралась быть любезней и обворожила добрую настоятельницу занимательным разговором и прелестью, которой было исполнено все ее существо. Аббатиса была особой знатного происхождения и очень любила придворные истории, так редко доходившие до отдаленных уголков королевства и еще того реже проникавшие за стены монастырей, у порога которых смолкает мирская суета. Миледи же как раз была широко осведомлена о всех аристократических интригах, среди которых она постоянно жила в продолжение пяти или шести лет; поэтому она стала занимать добрую аббатису рассказами о легкомысленных нравах французского двора, мирно уживавшихся с преувеличенной набожностью короля; она познакомила ее со скандальными похождениями придворных дам и вельмож, имена которых были хорошо известны аббатисе, слегка коснулась любви королевы и Бекингэма и наговорила кучу всяких вещей, чтобы заставить и свою собеседницу разговориться. Но аббатиса только слушала и улыбалась, не произнося в ответ ни слова. Тем не менее, видя, что подобные рассказы ее очень забавляют, миледи продолжала в том же духе, но перевела разговор на кардинала. Тут она оказалась в большом затруднении: она не знала, была аббатиса роялисткой или кардиналистской, а потому старалась осторожно держаться середины; но аббатиса вела себя еще осторожнее и только низко склоняла голову всякий раз, как приезжая упоминала имя его высокопреосвященства. Миледи начала думать, что ей будет очень скучно в монастыре; поэтому она решилась на рискованный шаг, чтобы сразу выяснить, как ей следовало поступать. Желая посмотреть, как далеко простирается сдержанность доброй аббатисы, она принялась сначала иносказательно, а затем и более откровенно злословить о кардинале, рассказывать о любовных связях министра с г-жой д′Эгильон, Марион Делорм и другими куртизанками. Аббатиса стала слушать внимательнее, понемногу оживилась и начала улыбаться. Мысли миледи: Хорошо. Она уже входит во вкус. Если она и кардиналистка, то, во всяком случае, не проявляет фанатизма". Миледи перешла к преследованиям, которым кардинал подвергал своих врагов. Аббатиса только перекрестилась, не выражая ни одобрения, ни порицания. Это утвердило миледи во мнении, что монахиня скорее роялистка, чем кардиналистка. Миледи продолжала свои рассказы, все больше сгущая краски. Аббатиса: Я не очень сведуща во всех этих вещах но, как мы ни далеки от двора и от всех мирских дел, у нас есть очень печальные примеры того, о чем вы рассказываете. Две из наших послушниц много выстрадали от кардинала: он похитил одну из них и хотел сделать ее своей женой, а второй он мстил и преследовал. Миледи: двое из ваших послушниц? Ах, боже мой, бедные женщины, мне жаль их! Аббатисса: И вы правы - они достойны сожаления. Чего им только не пришлось вынести: и всякого рода угрозы, и жестокое обхождение. Мысли графини: "Хорошо! Как знать.Может быть, я здесь что-нибудь разведаю. Мне повезло!" Она постаралась придать своему лицу самое искреннее выражение и сказала: Да, увы, я это знаю. Многие говорят, что лицу человека не надо верить. Но чему же и верить, как не самому прекрасному творению создателя! Я, возможно, всю жизнь буду обманываться, но я всегда доверюсь особе, лицо которой внушает мне симпатию. Аббатис: Значит, вы склонны думать, что эти молодые женщины ни в чем не повинны? Миледи: Господин кардинал преследует не одни только преступления, есть добродетели, которые он преследует строже иных злодеяний. Аббатиса: Разрешите мне, сударыня, выразить вам мое удивление! Графиня де ля Фер: А по какому поводу? Аббатиса: По поводу того, что вы ведете такие речи. Миледи улыбаясь: Что вы находите удивительного в моих речах? Аббатиса: Раз кардинал прислал вас сюда, значит, вы его друг, а между тем... Леди Винтер: а между тем я говорю о нем худо. Это потому, что я не друг его, а жертва. Аббатиса: Однако это письмо, в котором он поручает вас моему попечению. Миледи: является для меня приказом оставаться здесь, как в тюрьме, пока он не велит кому-нибудь из своих приспешников выпустить меня отсюда. Аббатиса: Но отчего вы не бежали? Графиня: А куда? Неужели есть, по-вашему, на земле такое место, где бы меня не нашел кардинал, если он только даст себе труд протянуть руку? Будь я мужчиной, это еще было бы возможно, но женщине... что может поделать женщина!.. А эти послушницы, которые живут у вас, разве пытались бежать? Аббатиса: Нет, не пытались. По-моему, их удерживает во Франции любовь к кому-то. Миледи: Если они любят значит, они не совсем несчастны. Аббатиса: Итак, я вижу перед собой еще одну бедную, гонимую женщину? Графиня: Увы, да! В глазах аббатисы отразилось беспокойство, словно в уме у нее зародилась новая мысль. Аббатиса запинаясь: Вы не враг нашей святой веры? Миледи вскричала: Я? Я протестантка?! Нет, призываю в свидетели господа бога, который слышит нас, что я, напротив, ревностная католичка! Аббатиса: Если так - успокойтесь, сударыня. Дом, где вы находитесь, не будет для вас суровой тюрьмой, и мы все сделаем, чтобы вы полюбили ваше заключение. Более того: вы увидите здесь этих молодых женщин. Они милы и приветливы. Миледи: Как их зовут? Аббатиса: Их имена Констанция и Евгения. Миледи: Евгения? Как, вы в этом уверены? Аббатиса: Да, сударыня. А вы ее знаете? Миледи усмехнулась про себя. Графиня: А когда я смогу увидеть этих молодых дам, к которым я уже чувствую большую симпатию? Аббатиса: Да сегодня вечером, даже, если угодно, днем. Но вы несколько дней пробыли в дороге, как вы мне сами сказали, сегодня вы встали в пять часов утра, и вам, наверное, хочется отдохнуть. Ложитесь и усните. К обеду мы вас разбудим. Возбужденная новым похождением, от которого трепетало ее падкое на интриги сердце, миледи отлично могла бы обойтись и без сна, но тем не менее она последовала совету настоятельницы: за последние две недели она испытала столько различных треволнений, что, хотя ее железное тело еще могло выдерживать утомление, душа нуждалась в покое. Она простилась с аббатисой и легла, убаюкиваемая приятными мыслями о мщении. Одно только приводило миледи в трепет — воспоминание о муже, о графе де Ла Фер. Она думала, что он умер или покинул Францию, и неожиданно узнала его в Атосе, лучшем друге д′Артаньяна. Несмотря на воспоминания Миледи вскоре заснула. Ее разбудил приятный голос, прозвучавший у ее постели. Она открыла глаза и увидела аббатису в сопровождении молодых женщин. Одна из которых смотрела на нее с доброжелательным любопытством, а другая с настороженностью. Мысли Муры: не нравится мне эта женщина.Вроде знакомое лицо. Но кого же она мне напоминает. Что-то здесь не так. Обе девушки были очень красивы, но совсем разной красотой. Однако миледи с улыбкой отметила про себя, что у нее самой гораздо более представительный вид и более аристократические манеры, чем у этих молодых женщины. Аббатиса познакомила их; выполнив эту формальность, она удалилась, так как обязанности настоятельницы призывали ее в церковь, и молодые женщины остались одни. Послушницы, видя, что миледи лежит в постели, хотели уйти вслед за аббатисой, но миледи удержала их. Графиня: Как, сударыни, едва я вас увидела, вы уже хотите лишить меня вашего общества? Признаюсь вам, я немного рассчитываю на него, пока мне придется жить здесь. Мура и Констанция: Нет, сударыня, мы просто испугались, что не вовремя пришли: вы спали, вы утомлены. Миледи: Ну так что ж? Чего могут желать те, кто спит? Хорошего пробуждения! Вы мне его доставили, так позвольте мне вполне им насладиться. И, взяв молодых женщин за руки, миледи притянула их к стоявшим возле кровати креслам. Девушки сели. Констанция и Мура: Боже мой, как нам не везет! Несколько недель, как мы живем здесь, не имея никаких развлечений. Теперь вы приехали, ваше присутствие сулит мне очаровательное общество, и вот, по всей вероятности, мы с минуты на минуту покинем монастырь! Миледи: Как! Вы скоро выходите из монастыря? Констанция и Мура с улыбкой: По крайней мере, мы на это надеемся ! Миледи: Я кое-что слышала о том, что вы много выстрадали от кардинала. Если это так, то вот еще одна причина для нашей взаимной симпатии. Констанция: Значит, мать настоятельница сказала правду: вы, так же как и мы, жертвы этого злого пастыря? Миледи: Тише! Даже здесь не будем так говорить о нем. Все мои несчастья проистекают оттого, что я выразилась примерно так, как вы сейчас, при женщине, которую я считала своим другом и которая предала меня. И вы тоже жертва предательства? Констанция: Нет, я жертва моей преданности, преданности женщине, которую я любила, за которую я отдала бы жизнь и готова отдать ее и впредь! Графиня: И которая покинула вас в беде? Так всегда бывает! Констанция: Я была настолько несправедлива, что думала так, но два-три дня назад я убедилась в противном и благодарю за это создателя: мне тяжело было бы думать, что она меня забыла... Но вы, сударыня... вы, кажется, свободны, и, если бы вы захотели бежать, это зависит только от вашего желания. Миледи: А куда я пойду, не имея друзей, не имея денег, в незнакомых мне краях, в которых я прежде никогда не бывала? Констанция: Ах, что касается друзей, они будут у вас везде, где бы вы ни были! Вы кажетесь такой доброй, и вы такая красавица! Надо надеяться на проведение. Всегда наступает такая минута, когда однажды сделанное нами добро становится нашим ходатаем перед богом. И, быть может, как я ни бессильна, как ни ничтожна, - это ваше счастье, что вы меня встретили. Если я выйду отсюда, у меня найдутся влиятельные друзья, которые, выступив на мою защиту, смогут потом выступить и на вашу. Миледи: Если я сказала, что я одинока, это не значит, что у меня нет знакомых, занимающих высокое положение. Но эти знакомые сами трепещут перед кардиналом. Констанция: а вы знакомы с королевой или с кем нибудь приближенной к ней и королю. Миледи: я не имею чести быть лично знакомой с королевой, но я знакома со многими из ее ближайших друзей: я знаю господина де Пютапжа, знала в Англии господина Дюжара, знакома с господином де Тревилем. Констанция вскричала: С господином де Тревилем! С капитаном королевских мушкетеров? Миледи: Да, с капитаном королевских мушкетеров. Констанция: В таком случае вы увидите, что скоро, очень скоро мы с вами станем близкими знакомыми, почти друзьями! Если вы знакомы с господином де Тревилем, вы, вероятно, бывали у него в доме? Графиня: Да, часто. Вступив на этот путь и видя, что она лжет удачно, она решила держаться его до конца. Констанция: Вы, вероятно, встречали у него кое-кого из мушкетеров? Миледи: Всех, кого он обычно у себя принимает. Констанция: Назовите мне кого-нибудь из тех, кого вы знаете, и вы увидите - они окажутся моими друзьями. Миледи в замешательстве: Ну, например, я знаю господина де Сувиньи, господина де Куртиврона, господина де Ферюссака. Послушница выслушала миледи, не перебивая ее, потом, видя, что миледи умолкла, спросила: Не знаете ли вы кавалера по имени Атос? Миледи побледнела, как полотно простыни, на которой она лежала, и, как ни велико было ее умение владеть собой, она невольно вскрикнула, схватив собеседницу за руку и пожирая ее глазами. Констанция: Что такое? Что с вами? Ах, боже мой, не сказала ли я чего-нибудь такого, что оскорбило вас? Миледи: Нет, но это имя поразило меня, так как я тоже знала этого кавалера, и мне показалось странным встретить человека, который, по-видимому, хорошо знаком с ним. Констанция: Да, хорошо, очень хорошо! И не только с ним, но и с его друзьями господином Портосом и господином Арамисом. Графиня: В самом деле? Их я тоже знаю! Констанция: Ну, если вы их знаете, вам, конечно, известно, что они славные и смелые люди. Отчего вы не обратитесь к ним, если вам нужна помощь? Миледи запинаясь: Дело в том что я ни с кем из них не связана дружбой. Я их знаю только по рассказам их друга, господина д′Артаньяна. Мура и Констанция вскричали: Вы знаете господина д′Артаньяна? В каких вы с ним отношениях? Графиня: Да знаю, он мой друг. Господин д′Артаньян поверял мне, как другу, свои сердечные тайны? Констанция: В самом деле? Миледи: да мы часто беседовали с ним о вас! Ведь он вас любит всей душой и заставил меня полюбить вас заочно. Ах, милая Констанция, наконец-то я вас вижу!И миледи протянула г-же Бонасье руки, и г-жа Бонасье, убежденная ее словами, видела теперь в этой женщине, которую она за минуту до того считала соперницей, своего искреннего и преданного друга. Констанция: Я так люблю его! Мура: Не рассказывай подробности. Несмотря на слова Евгении, обе женщины (Констанция и миледи) с минуту держали друг друга в объятиях. Если бы силы миледи равнялись ее ненависти, г-жа Бонасье, конечно, нашла бы в объятиях миледи смерть. Но, не будучи в состоянии задушить ее, миледи ей улыбнулась и воскликнула: Милая моя красавица, дорогая моя малютка, как я счастлива, что вижу вас! Дайте мне на вас наглядеться! И, говоря это, она пожирала ее глазами. Графиня: Да-да, конечно, это вы! По всему тому, что он говорил мне, я сейчас узнаю вас, отлично узнаю! Бедная молодая женщина и не подозревала жестоких замыслов, которые таились за этим ясным лбом, за этими блестящими глазами, в которых она читала только участие и жалость. Констанция: Значит, вам известно, сколько я выстрадала, если он рассказывал вам о моих страданиях? Но страдать ради него - блаженство! Миледи машинально повторила: Да, блаженство. Констанция: И к тому же наши мучения скоро кончатся. Завтра или, быть может, сегодня вечером я его опять увижу, и грустное прошлое будет забыто, а моя подруга Евгения скоро вновь увидится с мужем. Миледи переспросила: Сегодня вечером? Завтра? Что вы хотите этим сказать? Вы ждете от него какого-нибудь известия? Констанция: Мы ждем его самого и новых его друзей. Графиня: Его самого? Д′Артаньян будет здесь? Констанция: Да, будет. Миледи: Но это невозможно! Я не могу вам поверить! Констанция: Ну так прочтите сами! и протянула миледи письмо. И она жадно прочитала следующие строки: ""Констанция и Евгения приготовьтесь же к отъезду" Д'артаньян и Кот. В эту минуту послышался топот скачущей лошади. Констанция и Мура вскричали: Ах! Уж не они ли это? Миледи, окаменев от удивления, осталась в постели: на нее сразу свалилось столько неожиданностей, что она впервые в жизни растерялась. Миледи прошептала: Они! Они! Неужели это они? И она продолжала лежать в постели, устремив неподвижный взор в пространство.