~***~
Драконий камень. Всё тот же день побега принцессы Рейниры
В его голосе слышится небывалая твёрдость и уверенность, словно он всю жизнь только то и делал, что готовился к этой роли. Будто был рождён, чтобы раздавать приказы и команды, способные уничтожить то, что сам он сейчас предпочитал называть простым «сопротивлением». Он ни на секунду не был готов признать притязания Рейниры на трон. Его решение твёрдо. А намерения непоколебимы. Где она, а где престол? Её дело, подобно участи любой благородной девицы, – слушать братьев и подчиняться истинному королю. Но ненавистные чёрные были с этим не согласны. День ото дня они подрывали всё, во что на протяжении всей жизни так отчаянно и искренне верил Кристон. На что надеялся Корлис, Колю стало ясно ещё тогда, когда он узнал, что Сир Харвин сбежал с ребёнком. Ещё бы, внук Визериса. Внук короля. Наследник Рейниры и законный король для всех тех, кто считал, что правда на стороне своенравной принцессы. И, к неудовольствию мужчины, таких почему-то было много. Очень много. Неужели они все такие идиоты? Кристон тяжело вздохнул, недовольно взирая на седлающих своих драконов бастардов. Недостойные пьяницы. Рыцарь скривился. Как бы этот Ульф ещё и с дракона не свалился. И как в такого тощего парня вообще столько влазит. Ест, как конь, и пьёт не меньше. – Быть начеку, – сухой приказ воинам знакомо слетел с потрескавшихся губ. Хотя нужды в нём особой и не было: замок всегда был начеку. Его охраняли и днём и ночью. Впрочем, из-за непогоды это давалось намного сложнее. Видимость была едва ли не нулевой. Но найти дракона чёрных было необходимо. Хью, при всём своём немногословии, казался куда более нужным и ценным. Да и довериться ему было куда проще. Может он и говорил мало, но зато всегда по делу. И, что не менее ценно, всегда правду. Так что, если он сказал, что кого-то видел, то есть повод начать обыскивать весь остров уже сейчас. Разведчики чёрных тут ни к чему. – Если найдете всадника, то... Просто уничтожьте его. Если придётся, Среброкрылую тоже. О, Кристон ненавидел драконов. Боялся их до чёртиков и был бы рад, если бы они навеки исчезли и убрались в преисподнюю, в жаре и пламени которой им как раз самое место. Ну, а в том, что Здоровяк видел именно драконицу, некогда принадлежащую королеве Алисанне, он почти не сомневался. Добрался всё-таки, так выходит? Наверняка это Деймон. Вывез тогда почти всех драконов на Дрифтмарк, отказавшись нормально объяснить в столице свой поступок. Отто тогда, только узнав об этом, пришёл в ярость, но мерзавец лишь посмеялся ему в лицо. – У меня скоро родится ребенок, – так он говорил, когда Хайтауэры потребовали объяснений. – Ну так и взял бы яйцо, на острове их множество, – негодовала Алисента, видя во всём какой-то тайный, пока неясный им смысл. – А если оно не проклюнется, – парировал принц, хотя и сам прекрасно понимал слабость такого аргумента. – Я всего лишь волнуюсь о том, чтобы мои дети не остались без того, что причитается им по праву крови и рождения. – Выберут драконов, как и все остальные, когда подойдёт возраст. Твои дети ничем не отличаются от тех же Эйгона и Эймонда. – Ну уж извольте, я не собираюсь, как ваш Эйгон тянуть аж до пятнадцати лет, чтобы мои наследники так поздно оседлали своих драконов, – Алисента скривилась от такого откровенного намёка на страх своего сына перед полётами и его не самые лучшие навыки. – Вот наведаетесь на Драконий камень, когда сочтешь нужным, тогда и выберете! К чему такая спешка?! Корона запрещает! – Я буду крайне польщён, если «корона», как ты по глупости и из-за неуёмной гордыни себя называешь, засунет свои запреты в задницу и перестанет вмешиваться в дела валирийцев и их драконов. Принцесса Драконьего Камня уже дала своё согласие, а тебя дела Таргариенов волновать не должны. – Да как ты смеешь?! – тут уже не вытерпела Алисента. Женщина буквально подскочила со своего кресла и едва не накинулась с кулаками на принца. Всегда такая спокойная и вежливая при Визерисе и на людях, на самом деле она была той ещё неприятной гадюкой. А змей Деймон считал правильным давить. – Счастливо оставаться, – принц совершенно не желал слушать, что за угрозы ему кричит позеленевший от унижения и злости Отто и какими именно словали его проклинает «благочестивая» королева. Его единственная Королева ждала его на званый ужин на Драконьем камне, и мужчина очень не хотел опаздывать.~***~
– Не видать ничего, – угрюмо заключил Хью, который уже начинал жалеть, что вообще позвал командира и теперь вынужден мокнуть под ливнем, пока ветер всё пытался сбросить его вниз. Но держался Здоровяк крепко. К удивлению Хайтауэров, из него и Ульфа получились очень даже неплохие всадники, мужчины держались верхом на драконах так, словно были рождены в седле. И как бы не оскорблял их Кристон, про себя или даже вслух, они были очень ценны и значимы для зелёных. Может быть, даже слишком. А вот Белого тем временем всё не было видно. Он улетел в другую сторону, а сейчас разглядеть его уже было невозможно. Треклятый дождь! Он мешал в равной степени и зелёным, и чёрным. Словно сами небеса призывали всех к так необходимому стране миру. Но люди слишком слепы, чтобы видеть знаки, посылаемые свыше. Им проще до посинения кланяться и молиться в септе Семерым, а потом вновь идти грешить, наутро вымаливая у Богов желаемого прощения. Как лицемерно. И обыденно, к сожалению. Впрочем, все эти высокие мысли совершенно не занимали сына кузнеца. Вместо этого он что есть силы держался за цепи и пристально вглядывался в серую даль, вновь стараясь отыскать серебристый блеск драконицы. Он уже обогнул несколько высоких холмов за крепостью, подлетая к Диким горам, когда слева блеклой тенью показался Ульф верхом на Пламенной Мечте. – У меня тоже ничего, – крикнул ему парень, влажные волосы которого уже совсем облепили голову. Бедняге не помогал даже капюшон, постоянно слетающий из-за порывов всё никак не желающего утихать ветра. – Дальше летим вместе, – глухой голос почти утонул в раскатах грома. – Слушай, а может мы вообще зря здесь торчим. Может, если кто тут и был, так смылся давно. Эх, сейчас бы в каком-нибудь кабаке посидеть, а не вот это вот всё. – Да, – как всегда сухо ответил Хью. Да так, что оставалось самому гадать, с чем именно он согласился. – Погоди-ка, – вмиг став серьёзным, почти протрезвевший Ульф, даже немного приподнялся в седле, чтобы лучше увидеть, что происходит впереди. Обладающий более хорошим слухом, чем кузнец, которому приходилось постоянно стучать тяжёлым молотом о наковальню и работать в постоянном шуме, он был готов поклясться, что только что расслышал неподалёку чужую речь. Незнакомую. Заморскую. Почти неслышную, но всё же прозвучавшую. Так отчётливо и почти близко. – Налево, – Ульф не шепнул, а скорее прошелестел слово одними губами, жестом обращая на себя внимание друга, указывая рукой в сторону. Большие, но опытные и ловкие, голубой и синий драконы изящно повернули в бок, практически не издавая мощными крыльями звуков. За последние дни они почти наловчились летать под дождем, хотя и делали это с явным неудовольствием. Впрочем, слух Ульфа не подвёл. Когда небо рассекла очередная молния, короткой вспышки света оказалось достаточно, чтобы увидеть светловолосого всадника верхом на драконе. Уже улетающего в противоположном направлении. А это означало только одно: он их тоже заметил. – За ним! – закричал Белый, крепче пристегивая себя цепями к Мечте. – Да, – по своему обыкновению сухо обронил в ответ Хью, призывая Тессарион ускориться. Недовольные, драконы всё-таки бросились следом.~***~
Они нагоняли. Большие и выносливые, даже не смотря на усталость от длительного облёта, они всё равно дышали более мелкой драконице прямо в спину. Всадник сжался. Не так он видел свою кончину, ох не так. А ведь мать говорила, что добром его затея не кончится. «Блеск короны ослепляет, стоит подобраться к ней слишком близко. Не каждый выдержит искушение огромной властью. Я в своё время не выдержала...» Именно так, в далёком Волантисе рассказывала о Семи Королевствах его уже давно не молодая, но по-прежнему яркая матушка. Сейра Таргариен. Девятый ребёнок Старого короля и Алисанны Доброй. Селвон считал знаком судьбы, что именно ему довелось оседлать дракона бабушки, которой мужчине не посчастливилось знать при жизни. В отличии от братьев, он, будучи третьим бастардом принцессы, полностью походил на мать. И если старший единокровный брат, исключительно по рассказам слуг и словам самой Сейры, был точной копией Джейхериса, то ему достались почти золотые волосы матери и её ослепительно красивые фиолетовые глаза. Своего отца мужчина не помнил, тот умер, когда мальчишке не было и пяти. Но знал, что он был богатым купцом и безумно любил мать, хотя до брака дело так и не дошло. А жаль, ведь у законного сына прав на престол Вестеросса было намного больше. Впрочем, Селвону всё-таки довелось познакомиться с именитыми родственниками. Ещё тогда, на Великом Совете он имел честь познакомиться с принцем Деймоном, получается, практически своим двоюродным братом, но тогда тот был настроен слишком враждебно по отношению ко всем соперникам родного брата и другим претендентам на Железный трон. Таргариен даже не обратил внимания на юношу, восхищённо наблюдающего за человеком, который словно сошёл со страниц легенд о Старой Валирии. В сверкающих доспехах и с Темной сестрой на поясе, он производил поистине неизгладимое впечатление. Второй раз жизнь свела их уже в Пентосе всего несколько лет назад. Кажется, тогда Деймон как раз женился на Леди Веларион и всей семьёй они путешествовали на драконах по странам за Узким морем. Обычно смотрящий на бастардов со снисхождением, с младшим сыном Сейры Таргариен мужчина всё-таки решил познакомиться. И именно тогда в голове мятежного принца зародилась мысль о том, чтобы в дальнейшем найти бастардов с кровью драконов и на Дрифтмарке обучить их всему необходимому, а у Селвона появилась непреодолимая тяга к этим прекрасным крылатым созданиям. Мужчина обожал драконов. А когда спустя какое-то время оседлал драконицу бабушки, то и вовсе готов был прыгать от счастья. Он даже не стал слушать ворчащую старушку-мать, припоминая ей, что когда-то она и сама пыталась украсть дракона. Сейра лишь недовольно качала головой. Она была уже слишком стара, чтобы учить детей жизни, но, как бы черство не было её некогда разгульное сердце, всё равно она переживала за своего младшего сына, а потому изредка вспоминала молитвы ещё с тех времён, когда была септой. И сейчас Селвон искренне надеялся, что матушка именно в эти минуты за него всё-таки молится. – Стоять! – кричал Хью своим низким глухим голосом, который то и дело смешивался с раскатами грома. – Всё равно поймаем, гаденыш, – поддакивал Ульф, хотя его драконица и летела позади Тессарион. Селвон не отвечал. В груди бешено стучало сердце, а ладони лишь сильнее впивались в цепи. Что ж, зато он умрёт как истинный Таргариен. И пусть хоть кто-то осмелится сказать, что бастарды – лишь грязь под ногтями королей. «Быстрее, девочка, ну давай же». Резкий наклон вправо, а затем вниз. Тессарион по инерции пролетела вперёд и ей пришлось разворачиваться обратно. А вот Ульф среагировал лучше. – Убью, щенок, – прошипел сквозь зубы, хотя был, по меньшей мере, в два раза младше неизвестного ему всадника. – Лучше сдавайся! – Tubī daor, – выкрикнул в ответ Селвон и не произнёс больше ни слова. А вот Белый ненадолго завис. Единственное слово, известное ему на валирийском, призывало Пламенную Мечту извергать по необходимости пламя. И это явно было не оно. Бастардов на Драконьем камне не обучали языку Королей, а вот Этот знал. Среброкрылая неожиданно начала вновь подниматься вверх. Мужчина направлял дракона прямо к тучам, не обращая внимания на заливающий глаза дождь. Кружиться рядом с двумя нагоняющими всадниками было всё сложнее и сложнее. Две горы, расстояние между которыми было достаточно узким, чтобы не пролетела Пламенная Мечта, казались спасением. На бешеной скорости, серебряная драконица, не переставая яростно рычать, влетела прямо в расщелину. Её рык эхом раздался откуда-то из горных глубин. – Тварь! – заверещал Ульф, на всей скорости влетевший прямо в скалу. Большая драконица, как и надеялся Селвон, не смогла пролезть между двумя скалами, а крылом угодила прямо по камням. Разгневанная, Пламенная Мечта взвыла от боли, не желая продолжать путь. Не переставая рычать, она начала снижаться, бережно взмахивая поврежденным крылом. Урон был минимальным, но лететь дальше она больше не хотела. Вода всё стекала по огромным крыльям, когда её когти всё-таки впились в мокрую землю. В воздух поднялся столп её пламени, пока Ульф сидел в седле тише воды и ниже травы, боясь ещё больше разгневать драконицу. А погоня в небе всё продолжалась. Хотя Тессарион и протиснулась бы между скалами вслед за Среброкрылой, рациональный кузнец поступил, как ему показалось, лучше. Набрав высоту, он летел над горой, ожидая, когда же из расщелины появится сверкающее серебром тело. «Поганая темень!» В плане был только один недостаток – ужасно мешающая темнота. – Dracarys! – надрывный крик из темноты откуда-то слева застал всадника врасплох. – ААА!!!! – Хью взвыл каким-то совсем нечеловеческим голосом, когда горячее пламя накрыло его оранжевой разрушительной волной. На мгновение, всё залило пожирающим светом. А потом наступила тишина. ... Уставшая, едва перебирающая крыльями серебряная драконица приземлилась в окрестностях Дрифтмарка на рассвете следующего дня. Кажется, Сейра Таргариен всё-таки молилась.~***~
Несколько секунд Рейнира, не моргая, смотрела в темноту коридора. Ей не верилось. Ладони, все обколотые и даже местами измазанные в крови, всё ещё дрожали. В голове набатом стучала лишь одна мысль: «Надо бежать». Придя в себя, принцесса стрелой кинулась обратно в глубь комнаты, запихнула в карман ещё несколько найденных украшений и вернулась обратно. Осторожно, стараясь открыть дверь без скрипа, она неуверенно выглядывает, не находя взглядом охраны. Даже дальше по лестнице. Лишь темнота, разрезаемая светом одинокого факела чернеет внизу. Рейнира облегчённо выдыхает. Неуверенные шаги из временного, но явно затянувшегося плена кажутся ей первым полётом в небе. Впереди только неизвестность. Она старается не дышать и не стучать. Чтобы не было слышно небольших, но твердых каблуков, снимает туфли прямо на ходу. Каменные плиты словно уснувшей башни обжигают холодом босые ступни, и Рейнира подавляет мимолётное желание вернуться в комнату и спрятаться под какой-нибудь тёплой шкурой. Она справиться. Она должна. Свобода, хоть и мнимая, ещё никогда не ценилась ей так высоко. Если не удастся сбежать, она хотя бы узнает, что происходит в крепости и, может быть, если повезёт, попробует разузнать, что с Лейнором. Оставлять его здесь казалось предательством. Совместной жизни, его искренней поддержки и любви. Предательством сына. Рейнира сбегает по лестнице, как можно быстрее передвигая ногами. Ей страшно, сердце дико стучит, но вера в себя ещё никогда не была так сильна в ней. Переведя дыхание, она остановилась только у самого подножия лесницы, оставив ненавистную башню позади. В крепости было поразительно тихо. Люди словно исчезли из жилых комнат и коридоров. И принцесса догадалась: их собрали снаружи. Свобода ещё никогда не была так близка. И так желанна. Петляя по знакомым коридорам, против воли вздрагивая от шорохов и слишком сильных раскатов грома, она наконец добралась до выхода на один из балконов. Спускаться ниже она боялась. Она итак несколько раз едва не столкнулась с парой-тройкой слуг и двумя мейстерами. Не её мейстерами. А вот балкон был подходящим. С него можно было легко перебраться на раскидистый дуб, растущий у стен замка, а по нему пробраться уже в сад. К несчастью, к подземельям она тоже не смогла подойти. Уже намереваясь тайком туда проскочить, она услышала шаги. Явно рыцари или охранники. Звон оружия на боку выдавал их с головой. Тенью юркнув в глубокую тёмную нишу, девушка решила тогда, что логичнее будет спасаться самой. Главное выбраться, а там она уже заставит Деймона и Корлиса бросить все силы на вызволение Лейнора. Костьми ляжет, но заставит. И сейчас, с головой намокнув под проливным дождём, она карабкалась по длинной толстой ветке, царапая руки, безбожно пачкая платье и давясь от туфель, которые, за неимением третьей руки пришлось взять в зубы. По лицу градом стекал пот, смешиваясь с дождевой водой, но она всё равно спускалась по дереву вниз. Мокрая кора противно скользила, отчего принцесса трижды чуть не навернулась. Но что-что, а вот умирать сегодня она точно не собиралась. Грязь под ногами показалась ей дорогой в лучший мир. Рейнира едва не плакала от счастья, когда босые ступни стали чёрно-коричневыми, опустившись на влажную землю. Наверное, она сейчас выглядела недостойно или неподобающе принцессе, но не всё ли равно на правила и приличия, когда на шее ещё не исчезли синяки от душащих её рук, а её семья, настоящая семья, на грани катастрофы. Рейнира всё ещё не знала, где её сын. Быстро забежав в глубь сада, она спряталась в кустах, внимательно вслушиваясь, силясь услышать возможные чужие шаги. Вместо этого она слышала лишь раздававшиеся где-то на стенах укреплений крики, с болью понимая, что никак не сможет обойти стоящие там отряды. Судорожно, принцесса старалась придумать, где бы она могла спрятаться. Но в голову не приходило ничего путного. Конечно, она могла бы попытаться проскочить к драконам, а уже оттуда улизнуть было бы легче, но ведь у неё нет никаких гарантий, что там сейчас нет драконов, их всадников или охраны. Но придумать ничего лучше, она не смогла. Держась ближе к деревьям, она поспешила ко второму выходу из сада.~***~
Тессарион вернулась в замок, опустившись прямо во дворе, так и не долетев до логова. Абсолютно невридимая, она всё равно была ужасно нервной, как и Кристон, который уже не мог дождаться известий. Прямо за Тессарион летела и Пламенная Мечта. Ульф был слишком встревожен, и Коль пока не понимал, хороший это знак или всё же не очень. – По...помоги...те, – это было единственное, что смог разобрать дорниец, перед тем, как Хью буквально мешком вывалился из седла на землю. –Семеро, что с ним?! – Кристон был в ужасе. Минимум четверть огромного тела кузнеца была покрытами чудовищными волдырями и кровоточила. А его светлых волос просто не было. Ну, то есть совсем. Наполовину красный из-за крови лысый шарик, с потрескавшимися губами, разодранным носом и закрытыми глазами. – На него напал всадник Среброкрылой! – Белый соскочил со своего седла и со всех ног поспешил к командиру и Здоровяку. – Мейстеров! Живо! – рявкнул Кристон, а сам вместе с несколькими людьми перевернул кузнеца, стараясь привести его в чувства. «Семеро, ну за что мне всё это?» Именно так думал Сир Кристон, понимая, что утром немедля отправит ворона в Королевскую Гавань и расскажет о случившемся. Всё это заточение слишком затянулось. Нужно или наконец мирно решить вопрос с Дрифтмарком, или начинать полномасштабную войну. Иначе... Да их просто выведут из строя поодиночке. И хотя Кристон не знал, что Селвона уберегла от неминуемой гибели всего лишь случайность, он всё равно начал побаиваться новых всадников чёрных. «Ненавижу драконов», – заключил мужчина, прожигая обеих дракониц уничтожительным взглядом. «Обожаю драконов», – было первое, что сказал Селвон Волантийский Лорду Корлису, как только переступил порог его замка.~***~
«Быстрее, быстрее, быстрее». Подгоняла саму себя Рейнира, семеня по лестнице. Из Логова веяло холодом, а вокруг всё ещё не было ни души. Драконы, где бы они сейчас не были, ещё не вернулись. Сегодня ей повезло целых четыре раза, и принцесса молилась всем известным ей Богам, чтобы это был не весь лимит её удачи. Ну и вонище. Такое впечатление, что с её заточением люди забыли, что возле драконов тоже нужно убирать. Порядка не было. Никакого. Драконов держали в заперти, подобно скоту. Руки принцессы яростно сжались в кулаки. Впрочем, это было не единственное разочарование на сегодня. Сиракс всё-таки не было. Её место сиротливо пустело, пока Рейнира молча взирала на него, нервно кусая губы. Наивно было надеяться, что они держат её здесь. Видимо, драконица всё-таки исчезла и не вернулась. «Только бы её не сожрал Каннибал...» Внутри девушки всё похолодело. Так, не время раскисать. Нужно спрятаться. Но вот где? Рейнира помнила, как Деймон раньше рассказывал ей о тайных проходах, ведущих через старинные подземелья за стены крепости. Построенные ещё во времена царствования Мейгора, они были завалены и тщательно спрятаны по приказу самой королевы Висеньи. Деймон нашёл лишь несколько уцелевших туннелей, но отыщет ли их Рейнира... Девушка начала судорожно проверять стену. Она помнила, что дядя доставал прямо из стены несколько камней, после чего открывался скрытый от чужого взора проход. Но прошло пять, десять минут, а отыскать заветный кирпич так и не удавалось. Принцесса начинала паниковать. А когда снаружи послышалась какая-то возня, она и вовсе сжалась от страха. Слух опытного всадника уже мог уловить шум от крыльев. Едва принцесса отскочила за большие деревянные бочки, как большие ворота раздвинулись в стороны, а в пещеру забралась Пламенная Мечта, следом за которой волочилась взволнованная Тессарион. Драконица упиралась и всё время норовила выбраться обратно. А когда ворота наконец вновь закрылись, Рейнира судорожно сглотнула. Она оказалась заперта в пещере с чужими драконами. Что ж, с поисками прохода пока следует повременить. И Рейнира с головой залезла в большую пустую бочку.~***~
Следующий день. Драконий камень
Он едва мог держаться на ногах. Очередная бессоная ночь давала о себе знать, а разговор с Ульфом стал последней каплей. На спех отправив ворона в столицу, Кристон плюхнулся на свою жёсткую постель, стараясь хоть немного расслабиться. Уставшие глаза пустым взглядом сверлили потолок. Столько забот. Столько проблем. А всё из-за мятежных Тарагариенов, Веларионов и их клятых ублюдков. Будь воля Коля, он бы душил бастардов сразу после рождения. Нечего плодить эту грязь. Даже если это и «отпрыски дракона». Право, для дорнийца Кристон был слишком радикален. Хотя, одного бастарда мужчина бы всё-таки был не прочь завести. Не в силах противиться самому себе, медленно прикрыв глаза, он представил, каким бы прекрасным был бы ребёнок, которого могла бы подарить ему Рейнира. О, он бы любил его больше любых законных детей. Мальчик, это был бы наверняка мальчик. Сильный, как его отец, и прекрасный, как мать. Кристон уже говорил, что Рейнира просто рождена для того, чтобы рожать детей? Всего несколько мыслей и образов в голове, как его дыхание тут же сбивается, но он этого даже не замечает. Перед глазами встают картины, за которые Лейнор с Деймоном без колебаний сожгли бы его заживо. И в каждой из них принцесса. Чаще обнаженная. Иногда она видится ему в белоснежной сорочке, так красиво сидящей на её изящном теле. Сколько бы времени не прошло, для Сира Кристона она всегда остаётся кем-то вроде светлой богини из тех историй о четырнадцати огнях и неожиданно нагрянувшем Роке. Он и не заметил, как рука скользнула под завязки штанов. О, он бы не отпускал её от себя ни на шаг. А может, и вовсе запер бы в покоях с детьми. Такую красоту незачем созирцать кому-то постороннему, она должна доставаться только супругу. Кристон запрокинул голову, не переставая при этом совершать поступательные движения рукой. Так бессовестно, запретно, совершенно не подходяще ни его званию, ни положению. В первый раз у него этого вызвало стыд и чувство полного опустошения. Сейчас же он предпочитал гнать подобные мысли лесом, не испытывая ничего кроме сладкого предвкушения. Лейнор ведь всё равно умирает? Разве нет? Если Корлис в срочном порядке не пойдет на уступки и не сложит оружие, молодому Велариону придётся не сладко. Смерть уже дышит ему в лицо, впиваясь своими длинными когтями в плоть. А вот Рейнира жива и невредима... Ну что ему сделают в столице, если он наконец попытается остановить эту жажду? Ведь так будет для зелёных только лучше, не так ли? Если их гвардеец перестанет сходить с ума от неподвластной ему тяге к женщине, которой он столько лет не может обладать. Какая им разница до того, кто побывает в постели принцессы? Им на неё итак практически плевать. Единственное ценное в ней – право первородства, её сын, так и не найденные сокровища Драконьего камня и лорды-союзники. Ну ведь совсем немного, правда? Что изменится, если она наконец станет его? Кристон, тяжело дыша, откинулся на подушку. Удовольствие лавой растекалось по венам, а в голове золотым колоколом билась лишь одна-единственная мысль: Рейнира будет его. Лейнор уже ничего не сделает, а терпение Коля на исходе. Он слишком долго ждал. Идиот, он даже не представлял, что захочет с ним сделать Деймон Таргариен за одну только подобную мысль. А он сделает что захочет и как пожелает.~***~
Стук в дверь скорее условный, лишь возвещающий о присутствии, но никак не спрашивающий дозволения войти: Кристон уже очень давно научился не церемониться. Рука тянется привычным жестом к карману с заветным ключом, и рыцарю бы не думать, как против воли дрожат пальцы. В предвкушении, сладостном ожидании. После такой тревожной ночи ему не хочется ничего так сильно, как ощутить рядом тепло нежного тела, способного заставить любого гореть изнутри уже только от одного его вида. Собственная решимость заставляет кровь кипеть внутри. Он уже вставляет ключ в скважину, как неожиданно начинает вопить подсознание. Что-то явно не так. Красивое лицо хмурится, отчего мелкие морщины у глаз и уголков рта становятся лишь заметнее. Неверие. Искреннее нежелание осознать действительность. Именно это можно прочесть на лице мужчины, чёрные и густые брови которого приподнимаются в подлинном изумлении. Он до сих пор не хочет признавать очевидное и старается отрицать то, что, по его мнению, совершенно невозможно. И тем не менее, ключ не поворачивается. Вместо этого слышится скрип и противный скрежет незапертой двери. Хочется молиться Семерым, чтобы это стало открытием только для Кристона. Ему проще поверить, что он просто позабыл запереть дверь, а принцесса мирно спит в своей постели, нежели допустить какие-нибудь другие варианты. Может, она дажа не заметила?.. Надежда опасна, особенно в такие мгновения. Кажется, что проходит вечность, прежде чем дорниец всё-таки переступает порог небольших покоев. Медленно. На негнущихся ногах, в одно мгновение точно налившиеся свинцом. Что ж, видимо, Боги оказались безразличны к его мольбам, ведь уже через секунду вся крепость вздрогнула от пронзительного яростного крика: – Принцесса сбежала!~***~
Воспоминания из детства принцессы Рейниры. Красный Замок.
– Ты сделала три ошибки в одном предложении, – Деймон смеётся, отчего на его щеках появляются едва заметные очаровательные ямочки. Так забавно, одна искренняя улыбка – и он тут же перестаёт казаться опасным воином, готовым направо и налево сражать врагов. Визерис больше не замечает в брате такие изменения, они не бросаются ему в глаза, да он и не хочет смотреть глубже. Он устал копаться, ему хочется чего-то простого и очевидного, того, что обычно так старательно приносит ему Отто практически на блюде. В словах и жестах Деймона нужно искать тайный посыл и скрытый подтекст, в то время как преданный десница говорит всё чётко и по делу. Король почему-то не замечает, что все вести, приносимые лже-другом, обычно очерняют его брата, кузину или дочь, а в хороших всегда сквозит имя Алисенты и её пока ещё совсем маленьких сыновей. Впрочем, Хайтауэр быстро усвоил, что говорить про принцессу слишком много не стоит, ведь такие разговоры наоборот заставляют Визериса возвращаться в действительность. Медленно умирающий, он буквально оживал, когда речь заходила о его ненаглядной дочери, за один волос которой ему хотелось убивать. Видимо, это желание было общим у всех сыновей принца Бейлона. А вот сама Рейнира с жадностью ловила все жесты и каждое слово дяди. Наслаждалась блеском его прекрасных глаз, в которых загорались искры доброй насмешки, когда у его маленькой милой принцессы что-нибудь не получалось. Импульсивная и, чего уж скрывать, достаточно гордая, а порой даже тщеславная, девушка во всём хотела быть первой. Неудачи заставляли её стараться ещё больше, назло всем и вопреки всему. Прямо как сейчас, когда от замечания любимого дяди она загорается, подобно свече, а в её взгляде тлеет недовольство от собственной ошибки. – Я просто устала, – пытается оправдаться, хотя глаза уже старательно скользят по тексту, впрочем, ошибки она так и не находит, отчего слегка хмурится, а Деймон, видя её искреннее недоумение и озадаченность, заливается каким-то совершенно диким хохотом. – Ну и чего ты смеёшься, – веселье мужчины оказывается заразительным, и она сама не замечает, как улыбается. В отличие от других лордов, Деймон, даже если и смеётся, всегда поможет исправить положение, всегда подскажет, как найти выход, какой бы тяжелой и затруднительной не казалась ситуация. Поэтому на него она не злится, даже если он начинает её открыто подначивать. Она не видится ему глупой девицей. Для него она Таргариен, и уже это говорит о ней всё, что нужно. Другие девушки ей не ровня: она на голову выше каждой. – Не будь так доверчива, мой милый дракон, – всё-таки выдавливает он из себя, уже успокоившись, впрочем, счастливая улыбка так и не покидает его лица. – Я всё правильно написала, ведь так? – но в вопросе явно нет нужды. Всё понятно по его самодовольному лицу. У принцессы никогда не было проблем с валирийским, оттого замечания Деймона кажутся ей ещё смехотворней. Она шутливо кидается на него с подушкой, чего, разумеется, не пристало делать юной девушке её положения, но отношения принцессы и её дяди-принца всегда были такими. Никто бы не удивился, проходя рядом, что эти двое до сих пор тратят время на детские забавы и всякую дурость. Впрочем, Рейнире определённо, по их мнению, следовало бы уже повзраслеть. Глупцы, они просто не знают, какого было ей все это время с нелюбимой мачехой, даже не пытающейся отрицать свою неприязнь к маленькой падчерице. Младших братьев ей почти не давали, чтобы играть, хотя добрая и весёлая девочка сперва и тянулась к двойняшкам. На контакт всегда больше шёл Эймонд, но стоило об этом прознать Отто, как походы Рейниры в покои маленьких принцев прекратились. Единственное, что объединяло их даже несмотря на вмешательство десницы, так это любовь к драконам и полётам. Видя, что старшая сестра почти каждый день ходит в Драконье Логово, младший принц увязывался за ней хвостиком, а одинокая девочка никогда не гнала брата прочь. Наверное, именно поэтому Эймонд первым из братьев оседлал дракона. Они даже летали с Рейнирой вместе какое-то время. А потом... Потом она стала взрослой. Постоянные вопросы королевства, которые она стремилась решать вместе с Советом, благотворительность и необходимость отыскать достойного кандидата в мужья будущей королеве отнимали слишком много времени и сил. Да и Алисента никак не помогала. Постоянные слухи, один чернее и грязнее другого, вечные разговоры о том, какая плохая принцесса и всё её окружение, заставляли Эймонда всё больше отдаляться от сестры. Хотя иногда ему и казалось, что его любимая, его очаровательная матушка говорит о какой-то совершенно незнакомой девушке. И он начал принципиально игнорировать все её слова про дядю Деймона и Рейниру. От этих набивших оскомину разговоров становилось тошно, а отец всегда злился и уходил из-за стола, не желая заканчивать с ними ужин. Вскоре это заметила и Алисента, начав жаловаться исключительно сиру Кристону, пока Эймонд, сперва под их присмотром, а после и без, безустанно упражнялся на мечах или в стрельбе из лука. А потом сестра и вовсе вышла замуж. Но ни Эйгон, ни Эймонд так и не узнали, какой же одинокой была в Красном замке принцесса, у которой так рано умерла мать, а её родной дом наполонили чужие, не желающие ей ничего хорошего люди. Визерис медленно умирал, пусть и продолжая любить единственную дочь, но уделять ей достаточно внимания он был больше не в силах, Деймон же сражался на Ступенях, а потом и вовсе был по приказу короля сослан обратно к жене и дочери. А больше у Рейниры никого и не было. Ровно до тех пор, пока не сыграли её свадьбу, а у неё не родился малыш Джекейрис. И сейчас, прячась в какой-то старой, наполненной раньше непонятно чем бочке, Рейниру душили беззвучные слезы горькой обиды. Эти нелюди отняли у неё всё. Сначала мать, потом отца, сейчас мужа, дядю и сына. А ещё корону. Корону, которую даровал любимый отец. Корону, которая была словно создана для её головы. Как жаль, что в случае Рейниры лишь она теперь только и способна расставить всё на свои места...