~***~
Драконий камень. Тот же день, когда Рейнире удалось открыть дверь
Ветер безбожно хлестал. И если возле Дрифтмарка, где последние дни царила ясная погода, ещё можно было лететь без особых усилий, то здесь приходилось практически ежесекундно бороться с яростными порывами, грозящего снести всё на своём пути ветра. Буря, начавшаяся здесь ещё недели две назад, никак не хотела уходить. Если бы не дождь, то всадник бы точно смог рассмотреть залитые водой улицы и поваленные деревья с перекошенными сараями и сгнившими заборами. Но не было видно ни зги. Очередной день неудачных поисков близился к завершению, так и не принеся долгожданных плодов. Мужчина про себя грязно выругался. Главной целью стала Сиракс. Пока шпионы пробирались в крепость, наездник старался отточить собственные навыки полётов и попутно отыскать улетевшую драконицу. С Морским Дымом было проще, взволнованный дракон совершил лишь несколько кругов над замком, а после, не найдя своего всадника, разгневанный и встревоженный полетел в то место, которое мог бы назвать домом. В Дрифтмарке он появился почти сразу. А вот точно обезумевшую драконицу принцессы найти так и не смогли. Всадник был уже давно не первым, кто пытался её отыскать. Но золотых крыльев всё никак нельзя было разглядеть. То ли её действительно здесь давно не было и в помине, то ли тучи помогали взбешенному зверю укрыться. –Тише, девочка, не рычи ты так, – слова, произнесенные на ломаном валирийском, прозвучали очень глухо. Хотелось побыстрее укрыться в каком-нибудь тёплом местечке. Возле камина или хотя бы под одеялом. Но приказ, как и цена, слишком высоки. Мужчина повернул дракона в сторону гор, всё ещё стараясь лететь осторожно и не попасться ненароком кому-нибудь из зелёных. Один раз ему показалось, что вдалеке блеснула синяя чещуя Тессарион, и он тотчас поспешил скрыться. Сказать, смог ли он остаться незамеченным, он, к несчастью, не мог. О том, что остров стерегут драконы стало известно ещё тогда, когда к крепости направились люди Рейниры на Драконьем камне, призванные Деймоном от её имени. Он поднял волнения ещё раньше Корлиса, однако действовать не смог. К тому времени, как он добрался из Дрифтмарка, многие были уже убиты, а к самому острову уже успели прибыть многочисленные отряды зелёных. А ещё над замком кружилось как минимум двое драконов. Большие, чтоб их всадников пекло почаще в аду! Зелёным в этом плане вообще чертовски везло. Казалось бы: всего четыре дракона. Вот только каждый из них стоил по меньшей мере троих. Деймон, прилетевший тогда на Караксесе вместе с Мелеис и Рейнис, скрипя сердцем, принял решение отступить и увести уцелевших преданных принцессе людей. Ну как «принял решение». Рейнис, сама скрипя зубами от бессильной ярости и горя, почти вцепилась в Деймона, стараясь оттащить от крепости, понимая, что сегодня им не справиться. Это был не их день.Тогда они не знали ничего, что стоило бы проверить в первую очередь. Ни где Джекейрис, ни жив ли он вообще, ни находится ли на острове Эймонд с новоявленным королём. Они просто пришли, собрав всех, кого можно было поднять в кратчайшие сроки. Но этого было недостаточно. Взбешённый Деймон согласился улететь только потому, что понимал, вдвоём против четырёх самых больших драконов им не выстоять. Где-то на подходе летел ещё Адам на Вермиторе, но у юноши совсем не было боевого опыта. Каким бы яростым не был Бронзовый Гнев, Вхагар ему всё равно сейчас не одолеть. Про Алина говорить пока и вовсе было нечего. Для новоиспечённого всадника он держался неплохо, но удержать Овцекрада в такой битве с непривычки... Дело пропащее... Если бы они только знали! Если бы только не поверили их рыцарю, тайно пробравшемуся в крепость, чтобы разведать обстановку, то всё бы было иначе. Возможно, они спасли бы Рейниру и Лейнора ещё тогда. Рыцарь вернулся менее, чем через час, сообщив, что в крепости уже находятся Солнечный Огонь и Вхагар. К сожалению, из-за чудовищного ливня и темноты, царившей из-за бури, разглядеть огромного дракона было всё равно невозможно. Даже с высоты. Его можно было легко спутать с лежащими рядом холмами и горами. Человек казался проверенным, поэтому Деймон, до побелевших костяшек вцепившийся в Темную сестру, всё же отступил. И как же он об этом пожалел уже к вечеру. Мерзкий предатель соврал! И цена за это предательство была несоразмерна преступлению. Будь у Деймона возможность, он бы убивал этого пленника снова и снова. Останки некогда «своего» человека скормили Караксесу как раз перед отлётом всех всадников из Дрифтмарка. Впрочем, обратно Деймона на остров не желал отпускать уже Корлис. – Мы обязаны вернуться! Кто же знал, что этот ленивый толстяк даже не удосужился поднять свою жирную задницу, а до сих пор отсиживается под мамкиной юбкой?! Пока ситуация не изменилась, мы просто обязаны вернуться! – казалось, ещё мгновение – и Деймон вскочит на Караксеса и ринется на Драконий камень в одиночку, наплевав на остальных всадников и их драконов. – А если ты погибнешь, что тогда? – Корлис и сам был на взводе. Одна мысль о том, что его единственный сын в шаге от плахи, сводила с ума. Рейнис в это время тихо плакала, стоя рядом и прижимая к себе маленького Джекейриса, которого сир Харвин передал бабушке менее двух часов назад. Морской Змей бросил долгий взгляд на уже умытого, накормленного и успокоенного внука и уже более сдержанно продолжил, хотя голос по-прежнему дрожал. – Надо было действовать на месте. Сейчас уже поздно. Даже если бы у нас были Рейнира и Лейнор, ситуация была бы ненамного лучше. Эйгона уже короновали. Этот гаденыш Отто обо всём позаботился заранее. В столице наверняка стоят готовые войска. Если мы хотим что-то сделать, нужно понять и осознать: будет война. Моих и твоих людей не хватит. Нужно созывать знамёна по всей стране. Ну полетишь ты туда, а дальше что? В случае твоей неудачи, созывать их будет просто некому. За кем они пойдут в бой? Кто их поведёт? Рейнис? Или может быть Рейна? – И что ты предлагаешь? Просто смириться с тем, что мою племянницу и твоего сына держат в заложниках? – принц сжал кулаки, силясь совладать с бурлящими внутри эмоциями. Дышать. Главное – дышать. – Нужно сначала собрать людей и лордов, пока это не сделали зелёные, а уже за тем освобождать их. Лорд Приливов бы непреклонен. Но, что ещё хуже, в его словах таилась уродливая в своей искренности правда. Честная настолько, что хотелось блевать. – А если они её убьют?.. – слова прозвучали так отчаянно и тихо, что внутри что-то надорвалось. Последняя попытка воззвать к... Чему? Деймон уже и сам не знал. – Тогда мы будем сражаться за Джекейриса. Вспоминая тот день, всадник хмыкнул. Всё-таки Корлис был не менее властолюбив и расчётлив, чем и старик Хайтауэр. Получив любимого внука целым и невридимым, он тут же изменил планы, перекрутив ситуацию совершенно в другую сторону. Конечно, он безумно любил сына. Но стоит ли такого риска сейчас его жизнь, когда речь идёт о судьбе для внука, который никогда не сможет стать королём, если Деймон и остальные сейчас же не начнут созывать знамёна? Тогда преждевременное вызволение Лейнора и Рейниры будет напрасным. К тому же, если бы их хотели убить, то сделали это ещё в первый день. Зачем убивать Велариона, если его отец готов выложить за его голову тонны золота? Расчётливый Корлис понимал Хайтауэра и его желания лучше, чем кто-либо другой. И, как бы он не уважал Рейниру, месяц другой ей всё-таки придётся посидеть в какой-нибудь камере. Ведь... Это было во имя короны. Это Всё было во имя короны. Только ради неё одной.~***~
Около двух лет до описанных в прологе событий. Свадьба принца Деймона и леди Лейны Веларион. Дрифтмарк
Музыка звенела в воздухе, разливаясь по огромному, залитому светом сотен свечей залу замка, журчащими ручьями, окутывая своей очаровывающей мелодией. Завораживая. Искушая. Выворачивая наизнанку даже самую тёмную душу. Со всех сторон доносились радостные возгласы пирующих гостей, тонущие во всплесках внезапного смеха то тут, то там. Вино текло рекой. Слуги только и поспевали менять кувшины, да приносить новую закуску. Что ж, Лорд Приливов действительно не поскупился. Заморские яства, привезённые, несомненно, из самых дальних земель за Узким морем, заняли столько столов, что можно было месяц кормить всю Королевскую Гавань. Считать, сколько было убито и зарезано телят, свиней, кур, гусей да баранов, не взялся бы самый бывалый счетовод. А музыканты! Стояли все в дорогих, вышитых червонным золотом платьях, отчего они сияли, подобно закатному солнцу. Всё исключительно прекрасно. Роскошно. Воистину, королевский размах. Даже свадьба принцессы Рейниры казалась не такой пышной и вопящей о несметных богатствах, от которых уже не первый год ломятся сокровищницы Морского Змея. Красавица Лейна просто обязана была блистать. Потрясающее темно-синее платье, так эффектно оттеняющее её светлую кожу, в котором девушка напоминала драгоценный сапфир, было всё расшито чистейшим серебром. Дорогой пояс, второй кожей обхватывающий тонкую талию, был весь усыпан топазами и изумрудами. А голову венчала диадема, от одного лишь взгляда на которую хотелось упасть на колени и молить только об одной возможности дотронуться до подобного чуда. Уже после торжества горничные смогли разузнать, что это был свадебный подарок Деймона для молодой жены. И пока Алисента прикидывала в голове, где ей отыскать достойного ювелира, что взялся бы сотворить для неё нечто подобное, и во сколько ей обойдется этот шедевр, наследная принцесса угрюмо наблюдала за веселящейся девушкой со своего почётного места подле Лорда Корлиса и мужа. Визерис тогда уже почти не вставал. Добраться до Дрифтмарка было для него непосильной задачей, поэтому во владения Веларионов прибыли только Её Величество королева и младший принц. Старший же, выказав неслыханное неуважение, предпочёл остаться в Красном замке. А вот Эймонд был здесь. Статный, высокий, с прекрасными волосами, отливающими валирийским серебром, он вызывал неподдельное восхищение. И если бы не чёрная маска на искусственном глазу, то он бы чем-то даже походил на того же Деймона в его юные годы. Не копия конечно, но сходство было на лицо. Такой же высокомерный и жестокий, хитрый и амбициозный, он во всём старался подражать дяде, даже его наряд изобиловал не зелёным, а чёрным, чтобы больше походить на одеяния Порочного принца. Хотя сам бы Эймонд ни за что и никому в этом не признался. Даже самому себе. Принц сидел между матерью и принцессой Рейнис, прямо напротив сводной сестры, внимательно обводя единственным взглядом обстановку, пристально вглядываясь в лица присутствующих. Мать, как и всегда, смотрела вежливо, но настороженно. Он замечал это по особым приметам, что за столько лет буквально вросли в саму её суть. Никто бы со стороны даже не разглядел напряжения в её жестах и, казалось бы, умиротворенном взоре глубоких карих глаз. Но Эймонд видел. Видел и прекрасно понимал причину её скрытых тревог и недовольства. Алисенту, как и деда, безумно волновал очередной союз между Веларионами и Таргариенами. Союз, невыгодный дому Хайтауэров. Взгляд принца скользнул на сестру. Она родила сына всего несколько месяцев назад, чем неимоверно расстроила Отто и Алисенту, но выглядела она уже вновь прекрасно. Прежняя стройность вернулась. Кроваво-красное платье на ней смотрелось так правильно и естественно, словно она в нём и родилась. Дорогое, не менее роскошное, чем у невесты. Но выглядело оно всё же не так вычурно и кричаще. Рейнира вроде как и не старалась затмить главную виновницу торжества, но у неё это всё равно получилось. Хотя, может и старалась, кто ж её разберёт. Мать всегда говорила, что она всего лишь избалованная отцовская дочка, которая сама из себя ничего не представляет. Но Эймонд же не слепой. Да и сказать что-то прямо плохое про сестру он не мог. А вообще, он искренне не понимал, почему её не могли выдать замуж за Эйгона или его самого. Это бы в одночасье решило столько проблем. Принц спешно отвернулся и перевёл всё такой же внимательным взгляд на юную Лейну. Но она тоже красива, тут не поспоришь. Он бы и сам не отказался от такой невесты. Изящные черты её милого лица смотрелись ещё выигрышнее благодаря дорогому наряду и восхитительным драгоценностям. Лорд Корлис постарался на славу ради любимой и единственной дочери. Впрочем, кое-что поистине особенное в Лейне было и помимо редкой красоты. Нечто такое, что особенно заслуживало внимания принца, у которого недавно умер дракон... Перед глазами Эймонда яркими вспышками пронеслись прошлые годы. Арракс, красивый, жемчужно-белый с золотой грудью, когда-то он был для Эймонда всем. Он летал на нём с самого детства, наслаждаясь долгожданным полётом среди облаков. Небольшой, но быстрый, дракон поднимал его в небеса, позволяя абстрагироваться от гнетущей действительности и сбежать от постоянных разговоров о сложной и хитросплетенной политике. Мальчик мечтал, что когда-нибудь его Арракс станет таким же большим, каким был дракон его отца. Иногда ему даже не верилось, что Визерис смог оседлать самого Балериона. Самое яркое и могущественное напоминание о мощи и величии Таргариенов. Впрочем, детские надежды юноши так и не оправдались, а счастье принца не продлилось долго. Летая в окрестностях Драконьего камня где-то через месяц-другой после свадьбы Рейниры и сира Лейнора, Арракс, взлетевший без хозяина, пока Эймонд любовался блеском его чешуи, отдыхая после выматывающего полёта внизу на земле, резко взвыл и чудовищно зарычал. Юноша сам не сразу понял, что за тень появилась в небе. «Дракон!» Внутри у ничего не понимающего принца всё замерло, впрочем, осознание настигло его почти сразу, обрушившись на него волной ледяного ужаса. Всё произошло за считанные секунды. Огромная, темнее самой черной ночи туша дикого дракона налетела на гораздо более мелкого, почти детёныша. Эймонд зажал рот рукой, чтобы не заорать и не выдать себя. На трясущихся от ужаса и ярости ногах он бросился в кусты и уже из них наблюдал сцену, которая и сейчас не даёт ему в ночи покоя, заставляя вскакивать от кошмаров. Белоснежная шея с треском лопнула, а из неё потоком хлынула густая драконья кровь. Принц видел, как умирающий Арракс вздрогнул в последний раз, когда одним сильным укусом Каннибал вырвал ему крыло, а сам принялся пожирать разодраное брюхо. Эймонда трясло. И, кажется, всё-таки вырвало. Но дракон, слишком поглощённый неожиданно найденным обедом, даже не обращал на него внимания. Он пировал совсем рядом, но ему и дела не было до каких-то там кустов, в то время как перед ним лежало такое молодое и сочное мясо. Последнее, на что спасающийся бегством принц обратил внимание, это блеск опасных изумрудно-зелёных глаз. Глаз, которые он запомнил навсегда. ... Эймонд пришёл в крепость почти в полночь. Рейнира, которой тут же доложили о приходе брата, почти пораженно смотрела на его грязную одежду, даже не представляя, что с ним могло такого приключиться. – Эймонд, – она почти ласково взяла его за руку, осторожно заглядывая ему в лицо, ища в пустом взгляде хоть что-то. Хоть какое-нибудь объяснение. – Что стряслось? От её искреннего участливого голоса у принца внутри всё просто скрутило. Стало так тошно. Но показывать свои раны и слабости, как всегда говорит сир Кристон, это то же самое, что вложить своим убийцам кинжал в руки. Юноша быстрым движением вырвал ладонь из мягких рук сестры и, резко выпрямившись, без запинки рассказал о случившемся. Его голос даже не дрожал. Сир Лейнор, подошедший как раз к началу рассказа, даже посочувствовал парню. В конце концов, только всадник может понять боль от утраты дракона. Сколько раз Морской Дым выручал его на ступенях? Неоценимая поддержка. – Ну ты и дурак, – захохотал тогда Эйгон, когда Эймонд, уже переодевшись и умывшись, присоединился к столу, за которым сидели Отто с братом. Принц Деймон тоже был здесь, но новость о появлении самого большого из диких драконов так близко к крепости, заставила его подняться со стола и пойти проверить остальных драконов. Кажется, тогда все были вынуждены встретиться, потому что стало известно о беременности Рейниры. Приличия обязывали хоть кого-то из них прибыть из столицы и поздравить будущих родителей. В этот раз вызвался даже десница. Впрочем, Эймонд прекрасно знал его истинную цель. Мейстеры. Казалось, что он был готов подкупить их всех. Но кто же мог знать, что буквально через два дня после их отбытия принцесса приказала заменить абсолютно всех. Догадливая, чего уж тут. Или слишком подозрительная. Принцесса ненавидела всё, к чему имел хоть какое-то отношение десница или королева. –Дурак? – Эймонд гневно уставился единственным глазом на уже слишком много выпившего брата. –Конечно, – весело подтвердил принц, щелчком пальцев подзывая слуг с новым кувшином. – Перестаньте, – грозный голос десницы показался Эйгону не громче писка комара. – Моего. Дракона. Разорвали. В клочья. Тебя вообще ничего не смущает? – Эймонд почти шипел, в то время как все остальные стояли или сидели рядом и молчали, изредка постукивая ложками о серебряные тарелки. Случившееся потрясло всех. Всех, кроме старшего из братьев принцессы. – Ну и ничего, найдём тебе свинью и привяжем простыню вместо крыльев. Будешь летать вот та... – ААААА! – Эйгон взревел от боли, когда взбесившийся Эймонд за секунду набросился на него и скинул со стула на каменный пол, продолжал со всей силы осыпать ударами тело брата. Несколько ударов в живот, немного по роже, чтобы меньше болтал. – Прекратить! – заверещал подскочивший Отто, но так и не рискнувший их разнять. У младшего внука тяжёлая рука. Наверное, он бы его тогда и убил. Наглого урода, которому всегда и всё достается ни за что, просто потому что он старше. Единственный глаз, который заволокло пеленой безудержной ярости, уже ничего не видел. А пьяный Эйгон не мог нормально отбиваться. Да и что таить, он был намного слабее младшего брата. Если бы не чьи-то сильные руки сзади, то Алисента, вероятно, в тот день лишилась бы одного из сыновей. Оттащить вырывающегося парня, постоянно норовящего ударить, было сложно, но мужчина не обращал внимание на его гневные крики и тяжёлые кулаки. Даже удивительно, всего пятнадцать, а уже такой сильный. Всё-таки, Кристон Коль знал толк в тренировках, а сам Эймонд был слишком старательным учеником. Это были уже не первые приступы ярости и агрессии, которые довелось видеть у младшего принца. –Успокойся, – твёрдый голос удерживающего его принца Деймона показался ему громом в ясном небе. Эймонд замер. Несколько раз вздохнул. А спустя почти минуту окинул всех встревоженных собравшихся равнодушным взглядом. И удалился. Не говоря ни слова и ни на кого не оборачиваясь. Только у самых дверей ему пришлось немного развернуться, чтобы его не снесли с ног спешащие на помощь Эйгону мейстеры. Сейчас, сидя на пиру в честь празднования свадьбы леди Лейны и дяди, и вспоминая те события, Эймонд уже даже не изменился в лице. Всё-таки, время не лечит, но заставляет рано или поздно смириться со всеми утратами и невзгодами. Тогда для Алисенты и Отто потеря одного из драконов была не меньшим ужасом и ударом, чем и для самого Эймонда. Только тупица брат отказывался понимать, насколько произошедшее затронуло не только самого Эймонда, но и всех зелёных. Впрочем, принц был полон решимости найти себе нового дракона. И огромная Вхагар манила его словно запретный плод. Красавица Лейна была неприятной помехой его счастью, и тогда он пока ещё не мог ничего сделать. Впрочем, это лишь пока. Время – вот, что всему голова.~***~
Если любишь человека слишком сильно, то всё – ты в его власти...
– Ты скоро дыру в ней прожжешь, – Деймон усмехнулся прямо возле её уха, незаметно подкравшись сзади. Мужская рука уже потянулась к тонкой талии, но Рейнира его остановила. – Здесь люди, дядя. «Дядя». Значит, злится. – И кто же успел так тебя раздраконить, моя дорогая? – принцесса не видела, но чувствовала, что он ухмыляется. – Посмотри в зеркало, может, и увидишь, – она уже хотела развернуться, но теперь её остановил он. – Пошли, – короткий приказ. – Не пойду, – но он её уже не слушал, а потянул за руку за собой. Благо, что гости выпили уже столько, что им удалось проскочить незамеченными. – Куда ты меня ведёшь? – злится, принц слышит это в каждом слове, звенящем тихой яростью. – Нас могут увидеть. Что скажут люди? Ты обо мне вообще не думаешь? Да отпусти уже!.. – Что подумают? – он тихо рассмеялся, отчего кожа Рейниры против воли покрылась мурашками. – Подумают, что в семье Таргариенов есть хоть какие-то родственники, не готовые идти и убивать друг друга. Может, ты и забыла, любовь моя, но я твой дядя. Что плохого, что младший непутевый братец Визериса общается хоть с одним из его детей? Я лично вижу только хорошее. «Любовь моя...» – Ты её тоже так называешь? «Любовь моя»? – как только двери каких-то пустых покоев захлопнулись за ними, она тут же резко остановилась. К щекам прилила кровь, а грудь от волнения тяжело вздымалась. Ни для кого не секрет, что дочь Визериса Мирного достаточно ревнива, но, разумеется, Рейнира весь праздник держалась как могла. Наплевав на боль, смотрела на радостную Лейну и даже старалась через силу улыбаться. Только нормы приличия и последние толики здравого смысла удержали её от выбора самого черного из своих нарядов и траурной вуали. Её возлюбленный женится. Снова. Но в этот раз добровольно. Её буквально трясло. С того самого момента, как она получила от Лейнора эту ужасающую новость. – Ревнуешь, – Деймон улыбнулся. Не нахально, а так спокойно. Как-то даже совсем по-мальчишески. И словно помолодел лет на десять. – Может быть, – отрицать глупо, он итак видит её насквозь. А ещё она думала, что любит. – Не может, а так и есть, – он нежно провёл рукой по её волосам, наслаждаясь тем, какими гладкими и шелковистыми они были. – Чего ты хочешь, Деймон? – она уже устала от всего этого. Так больно. Невыносимо. – Нам нужно поговорить, я же вижу, ты недовольна, – он вмиг стал серьёзным и даже убрал руку. Фиолетовые глаза внимательно всматривались в уставшее лицо девушки, абсолютно лишённое даже капли радости. – Я уже всё поняла ещё тогда, когда Лейнор посвятил меня в ваши грандиозные планы о свадьбе. О чём нам ещё говорить? Я всё для себя уяснила. Как только избавился от ненавистной супруги, ты тут же нашёл себе новую забаву. Ну а что. Она красивая, молодая, богатая. Лучше партии для принца и не найти. Что меня убивает, так это тот факт, что ты решил жениться добровольно. Тебя ведь никто не гнал под венец. Я всё думала: зачем? Но, с другой стороны, любой ведь мужчина хочет сыновей, а если они будут ещё и внуками принцессы Рейнис и Лорда Корлиса... Мне уже начинать ждать от тебя кинжала в спину или ещё рановато? В её сиреневых глазах стояли слёзы. Вот так. Взяла и выплеснула на него всё, что накипело. Он наверняка любит эту Лейну, а над ней сейчас просто потешается. Деймон молчал. Рейнира горько хмыкнула и развернулась к нему спиной. – Так я и думала. Ты любишь её. Ведь так? Впрочем, не отвечай. Я не хочу знать. Мне и так достаточно больно. Если хотел поиздеваться над глупой влюбленной девицей, то считай, что у тебя получилось. Она уже потянула руки к лицу чтобы стереть одинокую слезу, но Деймон перехватил их и, рывком развернув, прижал девушку к стене. – Что ты.... – Всё сказала? – Рейнира с удивлением поняла, что его голос слегка дрожит. Но пока было трудно сказать, от сдерживаемой ярости или от волнения. Она молчала. Деймон тяжело вздохнул и зажмурился, казалось, что он пытается подобрать слова. Рейнира ждала. Не сбивала. Лишь внимательно вглядывалась в его сосредоточенное лицо. – Я один, – наконец произнёс он, спустя секунды молчания, показавшиеся девушке чертовой вечностью. – Корлис сам предложил, сказал, что Лейне пора искать мужа. Кажется, ему о чём-то начинал намекать Отто. Старый червяк хотел обсудить перспективы возможного брака Эйгона с Лейной. Пытался перетянуть Веларионов на свою сторону, идиот, – Деймон хмыкнул. – Хочешь сказать?... – Он соврал. Сказал, что его дочь уже сосватана другому. А когда спросили о конкретном человеке. Он назвал моё имя. Дорогая, я бы согласился выйти замуж за Леди Веларион уже только ради того, чтобы увидеть, как позеленеет от злости этот старый болван. К тому же, ты верно заметила, сыновей у меня нет, а Рейне не помешает мать. Да и Веларионы, будет лучше, если все их драконы будут на нашей стороне. На твоей стороне. И, нет, я её не люблю. Если ты всё-таки беспокоишься. Как ты сказала? Лучший выбор? Любовь моя, у нас много привилегий, но этой нет. Это не мой выбор, это необходимость. Рейнира молчала. И судорожно пыталась вспомнить, слышала ли она когда-нибудь от него вообще так много откровений. Столько искренности. Ею пропитан весь воздух вокруг. А ещё так тяжело на душе. Вроде бы от его слов должно было полегчать, но реальность всё равно наваливалась тяжелейшим из грузов. – Знаешь, когда понимаешь, что человек никогда не будет твоим, любить его можно бесконечно долго. Она кивнула. А потом ещё раз. И ещё. Это уже от нервов. – Нам нужно вернуться, нас долго нет, могут заметить, – она невозмутимо поправила платье, точно не её сейчас почти прижимают к стене и не ей несколько раз подряд признались в любви. Отошла от него и подошла к двери. – И это всё? Весь твой ответ? Тебе больше вообще нечего мне сказать? Расковыряла мне всю душу и просто уходишь. Сбегаешь. – Мне тяжело, Деймон, мне надо... Мне просто нужно побыть одной. И смириться с новой действительностью. – Думаешь мне было легко? – его голос уже звенел от рвущегося наружу гнева. – Видеть тебя в том белом платье с ним под руку. Милая, я думал, что вломлюсь к вам в покои в первую же ночь и просто убью собственного двоюродного племянника. Сотру в порошок. Ты хоть представляешь какого это? Жить и понимать, что он каждую ночь с тобой. Стонет и засыпает в твоих объятиях. Я ревнив, любовь моя. Жесток и агрессивен. И я всё же терплю. – Не каждую, – она тихо шепчет, пока глаза стремительно краснеют от вновь подступающих слёз. – Что? – Не важно, – она даже рада, что он, кажется, не расслышал её. Резко развернулась. Подошла снова к нему и шепнула слова прямо в губы. Словно навеки прокляла их обоих, сковала одной цепью. – Они могут женить нас на ком угодно. Женить, разводить, заключать выгодные им союзы. Я всё равно всегда и везде буду выбирать тебя. В любой из своих жизней. Но раньше во мне ещё теплилась слабая надежда. Сейчас её почти нет. Знаешь, надежда вообще опасна. Это лишь фальшивая эмоция, которая связывает души в узлы. Но я всё равно буду тебя любить, Деймон из дома Таргариенов. И ты, если тебе хочется, люби. Люби бесконечно долго. А я всегда буду где-то рядом. Но и ты будь рядом. Несмотря ни на что. Иначе... Иначе у меня ничего не останется... Даже отголосков надежды.