Кэйа и неизвестные цветы.

Дилюк тяжело дышал нависая над Кэйеи, всматривался в хорошенькое личико, и пытался поймать стеклянный, пустой взгляд. Кэйа последние минут десять, находился в трансе, если можно так сказать. В голове и перед глазами туман, густой и белый, за ним ничего не было видно, голова словно чугунная, а горло драло до невозможия. Если бы Кэйа мог думать в этот момент, то удивился бы тому что ещё не сорвал голос. Сейчас он больше напоминал сломанную, фарфоровую куклу, чем человека. Он не чувствовал, не осознавал своего тела. Кэйа бы и дальше, с удовольствием, находился бы в туманом мареве. Да только он почувствовал как губ касается что-то прохладное, а дальше как вода льется ему в рот. Даже неосознанно он потянулся ближе к бурдюку. Он жадно припал к нему, и делал торопливые, большие глотки. Поторопившись он подавился, из-за чего часть воды оказалась на его лице. Это помогло прийти в себя, хоть и медленно и неторопливо, но туман перед глазами рассеивался. Голова стала, хоть и на самую малость, легче. Постепенно осознание себя самого и своего тела вернулось к нему. Взгляд прояснился и сразу был пойман другим. Красные глаза всё ещё имели вертикальные зрачки, они были более-менее ясными. Осознанными. Дилюк убрал бурдюк в сторону, увидев что Кэйа напился. Дальше он аккуратно просунул руку под чужую спину и приподнял Кэйю. Помогая ему сесть и облокотиться о себя. Он отодвинул копну, жутко спутанных, волос в сторону. Открывая вид на прокушенный загривок. Кровь запеклась, стала "корочкой", всё ещё, достаточно мягкой. Осматривая метку он заметил, что сосуды вокруг не были воспаленны. Это означало, что никакая инфекция не попала в кровь. Достав из сумки несколько зелий и мазей и проверив их, он стал искать бинты. Найдя их, он начал аккуратно отдирать "корочку". Очистив рану, он вылил часть флакона, с зельем на метку и быстро прижал её бинтом. Послышалось шипение, Кэйа слабо дернулся, но остался на месте. Понимая, что метку всё же нужно обработать, чтобы потом не помереть от заражения. Или чтобы не осталось некрасивого шрама. С обработкой и при правильном лечении место укуса будет аккуратным следом. А не безобразным, бугристым нечто. Повторив те же махинации с левым плечом. Дилюк дальше продолжил копаться в сумке. Победно вытащив плед, он быстро расстелил его и перенес на него Кэйю. Сюртук был испорчен с концами, весь в крови и сперме, порваный и вываленный в земле. Даже если отстирать его бы и удалось, что без чуда вряд-ли вышло бы, носке он больше не подлежал. Порваный рукав, торчащие нитки и дыра в спине дали ясно понять что он подлежит только утилизации. Ещё немного порывшись, он вытащил пакетик вяленого мяса и сырные лепешки. И пакетик, кажется, Дилюк не был уверен, ирисок. Всё это было предоставлено Кэйе, что без возражений посмотрел сначала на мясо, после чего на лепешки. Он недолго думая выбрал лепешки, откинув мясо на следующий раз. Нужно было бы проверить воду в озере, но Дилюк не очень то хотел отходить от Кэйи. Особенно такого усталого и уязвимого.

***

Момент спокойствия продлился недолго, всего двадцать минут. По крайней мере так ощущалось. Кэйа снова лежит на спине, его ноги находились на широких плечах, покрытые шрамами. Толстый член входил в растраханую дырку, внизу всё хлюпало и текло. Колечко мышц, что обхватывала член, была болезненно бордового цвета. Член Кэйи лежал в луже спермы, он уже даже не стоял, не смотря на стимуляцию простаты. Если раньше из Кэйи можно было выбить стоны, то сейчас он просто хрипел. В конце концов он всё же сорвал голос. Из глаз текли слёзы, а губы ловили воздух, пытаясь вдохнуть прохладу и свежесть. А не запах секса и пепла. Пепел как будто забился в самые лёгкие, намертво прилип к стенкам глотки и оседал привкусом на языке. А запах костра как будто плавил сам воздух. Единственное что разбавляло и облегчало эту жуткую смесь запахов, его собственный аромат, лилии и вода. Кэйа пытался выпустить как можно больше феромоннов, чтобы не задохнуться в этом, практически прямом смысле слова, горячем запахе. Дилюк всё больше зверел, снова начинал порыкивать, а темп его толчков становился всё жёстче. Сделав особенно глубокий толчок, от которого где-то глубоко, в животе отдало неприятным натяжением. Он выпрямился и зачесал мешающиеся пряди волос, назад, открывая более четкий вид на плачущего Кэйю. А ведь раньше стоило ему увидеть слезы на столь родном лице, его накрывала паника. И он начинал носиться вокруг Кэйи. Пытаясь успокоить. Сейчас же, это вызывало лишь ещё большее желание. Он недвигался, просто смотрел на дрожащие губы и дорожки слез на щеках. - Нужно было тебя ещё раньше трахнуть.- голос на удивление звучал ровно, без насмешки. Слишком серьезно. - Ещё тогда, в твои шестнадцать, прямо там в ванной. В том платье.- сначало Кэйа непонимал смысл сказанного. А потом его накрыло, как лавина, осознание. Дилюк видел, видел его. Кажется Кэйю накрыла паника, он и подумать не мог, что за ним могут подсмотреть в самый уязвимый момент. Он точно помнил что в тот вечер убедился, что каждый житель винокурни крепко спит и не станет его тревожить. Та ночь была первой и единственной, когда он себе позволил побыть тем, кем хотел. Дилюк видел страх и панику. Как его слова заставили Кэйю встрепенуться. А ещё видел стыд. Желание спрятаться. Но Дилюк не позволит Кэйе сбежать. Не.Снова. Он собирался разбить всё притворство Кэйи, все его маски. Обнажить всё то что скрывается под льдом, кожей. Проникнуть настолько далеко и глубоко, насколько это вообще возможно. - Жаль что ты в него больше не влезешь.- и эти слова были правдой. Кэйа с 16 лет вытянулся, возможно в талии и не изменился, но плечи, грудь и бедра, с тех пор стали больше, аппетитнее. Не сосчитать сколько раз Дилюк хотел оказаться лицом между его бедер. Или ягодиц, бесстыдно его вылизывая и трахая языком. Он пообещал самому себе, что обязательно исполнит эту свою фантазию. И другие тоже. - Хотя, я с лёгкостью могу купить, или заказать полную копию того платья. На твои, нынешние, параметры.- голос пугающе серьёзный, каждое слово звучит как обещание. Кэйа пытается что-то сказать, но получается у него только что-то прохрипеть. Так что Кэйа откидывает голову назад и закрывает глаза, отказываясь смотреть на своего мучителя. А Дилюк всё продолжал, возобновляя ритмичный темп толчков. - Я очень хотел тебя нагнуть, прямо там в ванной. Над раковиной. Или на полу. Я бы разорвал бы твое красивое платье. И заставил бы наблюдать, как в тебе двигаеться мой член. Я бы игрался бы с твоей грудью, отягивал и скручивал соски, оставлял бы следы на тебе, и внутри тебя.- голос становился всё более грубым, рычащий. - Накрутил бы волосы на кулак и заставил наблюдать в зеркало, какая же ты шлюха. Как бы ты выглядел натянутым на мой член, как ты стонал бы как последняя, дешёвая сучка. И как бы ты на мне кончал. И своё лицо видел бы. Как ты широко раскрываешь рот при криках. Как широко распахаваешь глаза. Как ты рыдаешь, роняя слезы при каждом толчке внутри тебя.- каждое сказанное слово заставляло что-то скручиватся в груди сердце ли, или желудок, так понять Кэйа и не смог. - И видел бы это Только.Я. Ты у меня такой красивый. Конечно же на тебя бы смотрели, пытались бы заполучить.- теперь же голос Дилюка был хриплым, говорил он лихорадочно, точно одержимый. И глаза были такими же больными, безумными. - На тебя всегда обращали внимание. Причём полностью игнорируя то, что ты мой. Весь. Безостаточно.- Дилюк наклонился к аккуратному ушку, и продолжил. - До сих пор помню того, особенно непонятлевого придурка. Как же его там..... Ах да, Даниэль. Если бы он отступил. Если бы держал язык за зубами. То всё обошлось бы сломанным носом, и небольшой потасовкой. А так.....А так я убедился в том, что он никогда не сможет иметь детей. И руки у него до сих пор не функционируют. Отцу пришлось хорошенько постараться чтобы замять это дело. И с Джинн пришлось серьезно поговорить- От каждого слово Кэйю накрывало чувство ужаса, и....и благоговения. Кэйа ощутил как всё его тело, каждую клеточку прошило током возбуждения. Дилюк начиная от местечка за ухом, медленно повёл носом и губами вниз, к шее. Медленно, позволяя полностью прочувствовать это движение, он остановился в ложбинке между ключиц. И мягко, но ощутимо прикусил косточку ключицы. Кэйа всхлипнул, задрожал и обмяк. Нет, он не кончил. Он даже не был возбужден. Но слова Дилюка и его действия сделали с ним что непонятное, неправильное.