Я говорю тебе про любовь.

Стук в дверь. Стук назойливый, громкий и нещадный. Так стучит только один, человек — Ариадна. Мы не виделись уже больше недели — такое вряд ли было нормой в наших отношениях. Я не звонил, но и она тоже не пыталась выйти на связь. Однако, я остыл, я принял все эмоции и отдал куда-то… Кому-то. Той цыганке, наверное. Я открываю дверь. Красивая, с короткой копной волос, одетая в вязаное платье до щиколотки, она врывается в квартиру и крепко обнимает меня. Я обнимаю ее в ответ, вбираю запах ее духов, целую в шею и наслаждаюсь этим коротким… Честно сказать, безумно коротким объятием. Василакис обходит мою квартиру, будто она мать, поймавшая меня на чем-то, но после, совсем не высказывая претензий о куче пакетов от заказаной еды, о грязной посуде, о скинутых вещах на диване, она радостно улыбается, смотря мне в глаза. — Ты не выходил на связь, — Ари мягко поджимает губы и поправляет волосы: — Повредничать решил? — О чем ты? — Я взволнован этими ее словами. Неужели она все заранее понимала и лишь играла в эту дурацкую игру? — Приревновать меня к Павлову — последнее, что ты мог сделать, — Гречанка хихикает в ладошку и набрасывается на меня с новой порцией объятий — теплой, долгой и такой… Нужной. Я знаю, что я точно по ней скучал. — Вот я и сделал последнее, — Шучу я и целую мою подругу в висок. — Мы сегодня идём на двойное свидание, — Она ласково убирает волосы с моего лица и внимательно рассматривает глаза: — Ты уже, наверное, совсем прокис тут, дурачок, — Василакис пару раз ударяет меня по щеке и улыбается во все зубы. Какое свидание то, Господи? С кем? Надеюсь, я её пара? Ей надо кого-то отшить или, наоборот, свести? Я все пытаю её взглядом, чтобы она объяснила куда мы идём и что будем делать. Гречанка ещё раз огибает взглядом гостиную и кладёт руки на бедра, встречаясь с моим глупым, наверняка, смешным взглядом. — Аннушка, — Вдруг выпаливает моя собеседница, и я вспоминаю, что совсем недавно был влюблен в прекрасную, наивную, самую красивую девушку на планете. Как я мог предаться такому унынию, если она все время была рядом со мной? Точнее, могла бы быть рядом. — А ты? — Вдруг я понимаю, что двойное свидание значит, что и Ари будет с парой. Это заставляет меня недовольно фыркнуть, но я мысленно стираю с себя все эти эмоции. Хватит уже этих глупых реакций на Василакис. — А у меня появился любовник, — Гречанка красиво, выверенно, сексуально убрала прядь волос за ухо и игриво улыбнулась мне: — Знал бы, если бы не устроил эту драму, — Она махнула головой на сложенные друг на друга пакеты из доставки. Все-таки осуждает меня за них… — И кто он? — Я проверяю рамки дозволенного, подходя ближе и подняв личико Ари за подбородок, высматриваю в её глазах хоть что-нибудь. Страсть? Желание? Хотя бы отражение себя… — Музыкант, поэт, художник, все, как я люблю, — Ари улыбается мне и приближается к моему лицу, мягко целует в нос, в щеки, в подбородок и отступает: — Я бы не хотела признавать, что у меня к нему серьёзные чувства, но… Он мне нравится, — Василакис кивнула и будто приободряюще побила меня по плечу. Может, она опять пытается вызвать во мне ревность? Может, она хочет меня уничтожить до конца? Может, этот музыкант это совсем не правда? Я чувствую, будто в меня только что выстрелили, и выдыхаю из себя воздух, словно удар пришёлся куда-то по рёбрам. — Ты, в общем, собирайся, — Будто Ари и сама почувствовала, что сделала мне больно: — Встречаемся в ресторане в моем доме в 8 вечера, — И совсем скомканно: — Я соскучилась, Макс, — Объятие и совершенно пустое: — Пока! Вихрь, ураган, цунами — вот, кто эта худощавая женщина. Пришла, не показала ни грамма эмоций и исчезла. Я выдохнул, когда дверь за ней захлопнулась. Выдохнул и пошёл в ванную, чтобы посмотреть на свой жуткий, истощенный вид. Наверняка, ей было больно смотреть на меня, поэтому то она и рассматривала квартиру. Бедная моя Ари… Я натягиваю в зеркале улыбку и умываю лицо. Нужно приводить себя в порядок, иначе меня испугается и Аня. Аня, которая мне вовсе теперь не нужна. Это угнетало, потому что я действительно думал, что у меня к ней настоящие чувства. Но, видимо, не то, не срослось, глупость вышла. Хотя, кто знает… Увижу её сегодняшним вечером и, может быть, сойду с ума от новой волны любви… Я захожу в ресторан и нахожу Ари с каким-то… кудрявым уродом. Нет, я не люблю оценивать внешний вид людей, но Ариадна — богиня, а рядом с ней — простой обычный человечешка. А что самое страшное — она целует его в щеку, она смотрит на него воодушевленно, она точно влюблена в него. Я встаю чуть поодаль и подслушиваю разговор. Знаю, плохо. Корю себя за это, но я хотел послушать о чем они разговаривают, когда никто не видит. Я знаю Ариадну — она не будет напоказ выставлять нежные чувства. — Хочу, чтобы это поскорее закончилось. — И я хочу. Но мне нужно помочь другу. — Бывшему любовнику… — Это не делает его не другом. — Это делает меня ревнивцем, — И он нагло хватает мою Ари за лицо, кусает её в губы и рассматривает совершенно хищно. А она в ответ только смеётся и часто целует все его лицо. — Я пока что люблю тебя, — Ужасные слова из её прекрасных уст: — В твоих силах сделать так, чтобы это было навсегда, — И она кладёт голову на его плечо. — Я воспеваю эту женщину во всем своём творчестве, а она требует больше и больше, — Он выдаёт смешок и целует её в ухо. А я понимаю, что он уже заметил меня боковым зрением, поэтому сажусь за столик напротив сладкой парочки. — Здравствуй! — Василакис тянет свои ручки ко мне вперёд, и я хватаюсь за них, как за спасательный круг. — Привет, — Совершенно уверенно говорит этот… Музыкант. — Привет, — Совершенно проигравшим голосом выпаливаю я. — Миша — Максим, Максим — Миша, — Ари знакомит нас с широкой улыбкой на лице. Мы пожимаем друг другу руки. И я чувствую себя безумно неловко. — Где Аня? — Скоро будет, — Василакис кивает головой и откидывается на плечо своего нового знакомого. Не хочу даже запоминать, как его зовут. Он гладит её плечи, волосы, что-то шепчет на ухо, от чего Ари заливается смехом, а потом, будто случайно лезет ей рукой под юбку. Ариадна снова заливается смехом, но останавливает его. Я вижу в его взгляде только презрение — ведь я потерял эту богиню, а он её нашёл и присвоил себе. Я чувствую себя просто ужасно в компании этих двоих. Словно Ари мстила мне за что-то, словно этот… Миша был её вызовом мне, но уж точно никак… Он не был её любовью.