Я говорю тебе про любовь.

Сегодня.

Ариадна устроила корпаратив на работе. Назвала его «Без повода» и была очень рада своей задумке. Я знал, что она это делает для меня, чтобы я наконец-то смог привлечь внимание Аннушки. Вообще, на корпаративы меня обычно никто не звал — я же не работаю. Ариадна считала, что мне и так слишком много женского внимания, чтобы приглашать меня на тусовки для девочек. В целом, я был согласен. Не хватало мне ещё этих телочек из её студии. Василакис любит шикарные празднества. Она арендовала зал в каком-то крутом ресторане, о котором мне ничего неизвестно. Она заказала музыкантов. Она надела шикарное короткое платье, открывающее её худющие ровные ноги, и купила очень много пачек сигарет, потому что на вечеринках она много пьёт и курит. — Как думаешь, я умру от ревности? — Она улыбнулась мне в зеркало, поправила подол. Я сразу прильнул к её телу, чтобы уверить её в том, что я все ещё принадлежу ей. Я целую её смуглую кожу на шее и обнимаю за талию. Ари всегда отвечает на эти мои порывы чувственно — прикрывает глаза, стонет, делает бровки домиком: — Ты не ответил на вопрос, — Сдавленно. — Я не буду делать ничего такого, — Я развернул гречанку к себе, чтобы рассмотреть красивое личико, и мягко поцеловал в губы. — Я почти хочу сказать, что люблю тебя, Максим, — Василакис выдыхает и улыбается, устремив свой взгляд на мои губы. Я улыбаюсь ей в ответ и снова целую — страстно, порывисто, так, будто не смогу остановится на одних только поцелуях. И я не смог бы, если бы Ари не остановила меня: — Прекрати! Мы все делаем не правильно, — Возмущённо, но со смехом. — А как правильно? — Я рассмеялся и поднял подругу на руки. Интересно, столько нежности у меня к ней из-за того, что она одинока так же, как и я? Или это от того, что она слишком энергичная, слишком напитывает меня, и я обязан ей чем-то ответить? — Правильно быть влюблённым в Аннушку, правильно целовать её, если она позволит и правильно не иметь таких близких отношений с такой женщиной, как я, — Ари щёлкнула меня по носу и поцеловала за этот вечер в последний раз. На вечеринке было хорошо. Я видел, как всем все нравится. Ваня подъехал чуть позже, удивительно, что один, а не с кипой девочек, которые ему нужны, как будто бы для антуража. И где он только находит таких поддатливых? Ари тусовалась одновременно со всеми, заплатила, чтобы ей разрешили курить в помещении, соблазняла официантов. Иногда мне даже казалось, что она забывает про меня. Но время от времени она возвращалась к моей персоне, пыталась заставить меня танцевать, смеялась над тем, как наивно я пялюсь на Анечку и мысленно уговариваю её подойти ко мне. А потом мы столкнулись с Аннет возле туалета и это стало для меня адом. Более неловкой ситуации и представить было нельзя. Я ненавижу, когда все происхолит… Не красиво? Аня же, как будто и вовсе не смутилась, уверенно посмотрела мне в глаза и даже усмехнулась: — Ты весь вечер на меня смотришь, — Её тонкий голос мягко гладит мои уши, и я, кажется, даже расслабляюсь. — Потому что ты красивая, -Я не пытаюсь соблазнять, убираю нелепую ухмылку с лица. Уверен, что даже выгляжу жалко. Зато честно — как учила Ари. С Аней надо честно. — Тут полно красивых девушек, — Это звучит как вызов, как отрицание своей исключительности. — Думаешь, дело в красивых личиках? — Я не сдерживаю ухмылки, но все ещё остаюсь честным. — В чем же тогда? — Её вопросы казались мне ребяческими. Она напрашивалась на комплименты, отрицая это. Она хотела, чтобы я хотел её, но делала вид, что ей совсем неинтересно. Она задаст ещё кучу вопросов, чтобы понять, что именно мне в ней понравилось. Чтобы осознать, что она и правда исключительная. — В общем образе, — Меня вдруг сильно взбесило, что мы обсуждаем её красоту у толчка, и, осмелев, я беру её под руку и отвожу чуть подальше, к окну. Я знаю, что за нами наблюдают Ари и Ваня, смеются надо мной, пытаются понять о чем мы говорим. Ваня обязательно передразнивает наши голоса и выдумывает какой-то бред, а Ари громко смеётся, хватая его за руки и умоляя перестать. Я снова вдруг стал раздраженным, постарался найти друзей глазами, но они будто знают, что я буду искать их и куда-то скрываются. — И мой образ так тебя зацепил, что ты притащил букет на обычную встречу? — Она насмехается надо мной. Думала, наверное, что я люблю бросать пыль в глаза. Но я ведь правда такой. Я знаю, что девушки любят цветы, а я люблю радовать девушек. — Я думал, что девушек радуют букеты, — Я смотрю на неё уже совсем с недопониманием. Остальные тают от моих этих рыцарских замашек, а она… Презирает их? — На свиданиях, — Отмечает она с улыбкой на лице: — Ты ведь не назначал мне свидания! — Она говорит так весело, так прямо, так наивно, что я и сам задумался. Она права — я не назначал ей никакого свидания. — Звучит так, как будто у меня есть шанс пригласить, — Я улыбнулся. Стал рассматривать её лицо — красивое, светлое, румянное лицо. Совершенное лицо. Кукольное — без единого изъяна. — Есть. Только давай без букетов, — Она убрала локон волос за ухо — как тогда, возле университета. Мне показалось, что она знает, что это соблазняет меня и умело этим пользуется, пытается меня влюбить в себя. Хочет этого… Я смиренно киваю. — Хорошо — без цветов, так без цветов. Но и без посторонних мужчин, — Я внимательно смотрю ей в глаза, чуть приблизившись. И уверен, она замериет, вдыхает воздух, почти пищит от того, как я близок к ней. — Я подумаю, когда смогу, и передам Ариадне, — Блондинка участливо кивает. Говорит совсем как секретарь, чем выбивает меня из колеи снова. Но после совсем нежно: — Ну… Увидимся. Я снова ищу глазами мою парочку друзей, но не нахожу. Видимо, они за баром, опять напиваются текилой, и я прав — вот они. И опять Ариадна слишком близко к Ване при мне. Что это? Месть за Анну? Гречанка пьёт с Павловым на брудершафт и смачно целует его в губы. Ваня смеётся, как ошалевший, Ариадна просит повторить. А я просто стою и наблюдаю за этим. — Макс, ты пил? — Ари тянет ко мне свою смуглую ручку, я хватаюсь за неё и оказываюсь в объятиях Василакис: — Вижу, что мало. Надо нажраться — это же корпаратив. — Я даже не работаю на тебя, — Я нюхаю сладко пахнущие волосы гречанки и ласково глажу её по плечам. — Тем более! — Ариадна весело улыбается и смотрит через меня на Павлова: — Вон, Дионис уже в стельку, — Она хихикает. Я не люблю, когда Ариадна пьяна, но в то же время мне нравится, что она крайне беззащитна в такие моменты. Выглядит беззащитной, по крайней мере. Мне нравится, что она смеётся громче обычного, нравится, что совершенно отстранена от меня — пьяной Ари я не нужен так, как нужен трезвой, и от этого мне хочется доказать ей, что я все-таки нужен ей. Но мне, конечно, неприятно чувствовать запах алкоголя, сигарет, осознавать, что сейчас она глупее, чем обычно. И, конечно, я ненавижу её пьяную близость с Ваней. — Ты тоже в стельку, — Ваня смеётся и тычет пальцем в гречанку. Та совершенно глупо начинает хохотать и все никак не может остановиться. Я невольно сам начинаю смеяться над ними и все-таки позволяю выпить себе текилы. Одна. Две. Три. Я потерял счёт. Я видел людей, ловил взглядом Анечку иногда, но почему-то мне стало на неё плевать. Я все пытался защищать Ари от Павлова. Я пил очень много, и кажется, даже больше, чем эти двое.