Твой взгляд твой смех только для меня одного.

Надо же – Ёсан снова плачет. Плачет от бессилия и усталости в туалете, как будто ему снова двенадцать лет! От обиды и даже злости, потому что его вообще не слушают и явно не хотят слушать дальше. Как будто его слова и мнение ничего не стоят для человека, как будто пять лет их дружбы можно выкинуть на свалку и поджечь бензином. Проклятие! Нет, правильнее сказать будет: «ну что за говнище». Ожидать подобного безрассудства Кан мог от Уёна – его взбалмошная натура и какое-то инфантильное представление о последствиях не один раз ставили Чона в опасное для айдола положение, но Чонхо! От Чонхо Ёсан никогда бы не ожидал никакой подлянки, и уж точно не ожидал от него глупости и такого наплевательства к своему здоровью. А еще он впервые плакал от того, что Чонхо накричал на него. На самом деле младший вовсе не хотел повышать на друга голос, но стресс, давление и назойливые слова вывели его из себя, и Чонхо впервые сорвался на Ёсана. Так странно. Прежде Чонхо почти не конфликтовал с мемберами, предпочитая закатить глаза и послать по матери обидчика, но сегодня Ёсан попал под горячую руку. Вернее… - Да не в этом дело, - он буквально захлебывается слезами, сжимая пальцами плечи Юнхо и пачкая его футболку слезами и соплями. За последние полгода он вообще будто прилип к старшему, используя его вместо салфетки для своих слез и переживаний. Прежде для этого у него были «Н» и тот же Чонхо, но с недавних пор он и Юнхо снова сблизились. Что удивительно – по инициативе Юю. Но сейчас речь шла не о сближении, а ситуации, в которой эти двое оказались по вине Кана. Он ревел белугой, а заботливый ретривер мягко поглаживал его волосы и давал выпустить все накопившиеся за день эмоции, коих было, пожалуй, слишком много. И как бы Кан не хотел закрыть этот раздражающий и позорный кран нытья, ему никак не удавалось. И он стал краснеть уже от стыда перед другом, что Юнхо приходится все это стоически терпеть. – Нужно рассказать Хонджуну-хёну. Где он вообще? У Чонхо опять колено вышло из строя. Он на обезболивающим сидит и делает инъекции, чтобы выступать. - Еще один, - с тяжелым дыханием выдает Юнхо, и отлепляет от себя плакучую статую. И, право, с мокрыми красными глазами Кан выглядит восхитительно прекрасным, что танцору даже становится стыдно за подобные мысли. Что вообще на него нашло? Сейчас не время думать обо всякой ерунде, к тому же на кону здоровье их мембера. Одного они уже едва не потеряли.

***

- Ты… Все хорошо? – хлопает глазами Сонхва, пока Хонджун заталкивает его в комнату к Сану. Хва во всю сопротивляется, но внезапно лидер как манекена отталкивает парня, отчего Пак врезается в холодильник боком и жмурится от боли. Совсем обалдел? Туда же за шкирку зашвыривают Уёна и Минги, а сам Хонджун стискивает зубы и стремительно уносится к комнате младшего. Вот и он – сидит на постели и массирует пострадавшее опухшее колено, натирая кожу лечебной мазью. Право, Ким сейчас разрыдается в десятый раз за день. - Я сейчас упаду и буду ебашиться башкой. В чем проблема, Чонхо-я? - Хён, что опять началось? Ты сам прекрасно знаешь, что сейчас я не могу уйти на рест, не могу не выступать с вами и… - устало вздыхает Чхве, и Ким поджимает губы, падая на ковер и ложась в позу морской звезды. Нет, слезы все-таки скапливаются вокруг глаз. За стенкой потерявший сознание Сан и ушедший на перерыв Минги, которого все видели только заплаканным и уставшим. - Я попрошу хёнов давать тебе меньше танцевальных партий, - по голосу Хонджуна становится понятно, что он не настроен на спор и пререкания. И Чонхо согласно выдыхает. Он и сам ложится на простыни глядит в решетку верхней кровати, думая о своем провале. Как же ему все это надоело. Как же он чертовски устал. Камбек был всего месяц назад, и вот они уже во всю выступают на чертовом шоу с другими невероятно сильными конкурентами, при всем этом боль в колене отвлекала от любого действия. Порою даже стоять было невыносимо, не говоря уже о хореографии. Он не дурак и не слепой – видит эти бесконечные комментарии о его посредственной способности танцевать среди столь мощной команды, пересматривает прошлые фанкамы и думает, что в действительности виновато не только колено. Он вспоминает все те слова о его бесполезности в группе, слабом вижуале и в целом скучном внешнем виде. Утомляет, действительно. Когда Чхве только становился айдолом, то ему казалось, что все эти негативные слова он сможет отфильтровывать и пропускать мимо глаз, в отличие от Уёна, но на деле с каждым днем груз этого давления все больше опускал его гордо поднятую голову. Надо же – он столько времени провел в тени других айдолов и трейни в своей прошлой компании, услужливо исполняя все их чокнутые указания, лез из кожи вон ради того, чтобы оказаться на сцене, танцевал до боли в коленях и ступнях – и для чего? - Да пошли их всех нахер, - внезапно раздается голос Хонджуна с пола, и Чхве удивленно начинает хлопать глазами. Он что, прочитал его мысли только что? – Да не читаю я мысли. Просто прикинул, что ты сейчас загоняешься по поводу фанкамов и прочего. Фактически, по сравнению с остальными, наш с тобой уровень танцев реально ниже. - В уши мне не ссы. - Двоечник ты. Сам погляди: Уён, Юнхо и Минги профессиональные танцоры, Сонхва и Ёсан занимаются хореографией долгие годы. Они танцевали еще до того, как стать трейни. Сан… Когда он отдается движениям, то у него сильно проседает вокал. К тому же огрехи он прячет за сильной харизмой, он пускай и хорош, но не идеален и переиначивает хореографию под свой стиль. А мы с тобой просто стараемся. И если бы я был одноногим, как ты, то тоже уступал бы нашей шестерке. Больше концентрируйся на том, чтобы сохранить дыхалку, - Ким вытягивает ногу вверх, и Чонхо издает какой-то нечленораздельный бубнеж. – Мэддокс вообще считает тебя гением, а еще – что ты можешь позволить себе сидеть на сцене, а мы будем работать в качестве подтанцовки. В ответ Чонхо только прыскает со смеху. - Не в этом дело. Группа для меня – это все. Вы - это все, что у меня есть и все, чего я добился. Столько сил и времени я убил и на танцы до нас, мы столько обучались в Америке, выступали на улицах, школах и просто в каких-то убитых подвалах, чтобы из-за чертовой травмы я превратился в инвалида и позорище, который «не дотягивает». - Вот именно, что из-за травмы. Трав-мы. Ты не бесталанный неудачник, и не какой-нибудь ленивый танцор, которому неохота двигаться на сцене. Ты придурок, который не дает своей травме зажить, вместо этого расшатывая свои связки и мениск или че там еще в колене. Не важно. Ты не даешь своему колену залечиться, и сквозь боль отдаешься сцене настолько, насколько позволяет твоя сила воли. Вот и все. А то, что пишут люди в комментариях – полная ерунда, к которой не стоит прислушиваться. Они не прошли тот путь, который приходится переживать тебе. Со сломанной ногой тяжело бегать, а недоумкам лишь бы написать очередную дрянь в комментариях. Пишут, что Уён толстый, а Юнхо, Сонхва и Ёсан стремные. А еще небо красное, а земля плоская. - И что ты плохой лидер, - наконец Чонхо немного успокаивается, укладываясь на бок и встречаясь глазами со старшим. – Бесчувственный, а еще грубый. И не поддерживаешь нас. В самом деле ерунду порят. Тут и Хонджун не сдерживает мягкой улыбки. И даже на душе становится теплее. Больше всего ему хотелось слышать эти слова из уст его мемберов, потому что и для Кима их группа – все. В особенности от самого младшего участника, ведь Чонхо меньше всех любил озвучивать свои чувства, и поэтому его слова так ценились другими. Просто так болтать медведь не станет.