Attraction

Небольшую комнату освещает только тусклое свечение экрана ноутбука, за которым Чан работает вот уже несколько часов. Глаза горят от сухости, желудок урчит от голода, но он не может остановиться сейчас, пока мозг фонтанирует идеями. Не в его это правилах. Дописывая очередной лист документа до точки, он откидывается на спинку кресла и с усилием трет лицо ладонями. Кажется, всё. Лимит исчерпан. Потому что от долгой концентрации комната плывет чернотой, размываясь в контурах. А это первый признак усталости. За ним накатывает ощущение затекшей спины, шеи. И в довершение ко всему — зверское желание что-нибудь съесть. Черканув в общий чат с просьбой о покупке ужина для него, Чан задумчиво смотрит на папку с аудиоматериалами, в которой скопилось столько черновиков, что хватит на целый альбом вперед. Открывая её и рандомно кликая по вложенным архивам, он почти сразу же натыкается на закадровое с taste. Изо рта вырывается смешок. «Знали бы стей, как много они не услышали... И как много потеряли» — думает Чан, листая короткие и длинные треки, подписанные именами ребят. В самом низу списка курсор невольно замирает над файлом, с подписью «не вошедшее_Минхо_11». И открывать его сейчас, когда к компьютеру подключена стерео-аппаратура с объемным звуком, худшее из решений. Потому что если это сделать — можно изойтись слюной и кончить, не притрагиваясь к себе. Но Чан тоже человек. У него есть определенные потребности и желания. И вообще он не шутил, когда говорил Минхо, что намерен использовать эти звуки в личных целях. Приглушив динамики и перейдя с ноутом на кровать, Чан подкладывает под голову подушку, прикрывает глаза и... включает трек. Комната постепенно наполняется едва слышным шумом, за которым, пусть и не сразу, следует тихий не то вздох, не то стон. Неуверенный, на пробу. Но и его хватает, чтобы все тело покрылось мурашками, а внизу живота отозвалось сладко нарастающей истомой. За первым вздохом следует второй — более смелый, более томный. В нем больше уверенности и свободы. Минхо на записи явно вошел во вкус. Быть может, отпустил себя. Или же решил не скрывать своей порочной сущности, которую так редко удавалось увидеть в последнее время. «Хёнджину с Феликсом повезло застать его таким», — с ноткой зависти проносится в голове. Потому что от записанного у Чана в животе завязывается тугой узел возбуждения, отдаваясь болезненной пульсацией в члене. Он скучал по этому. — Ты действительно слушаешь, — вдруг раздается в дверном проеме голос Минхо. И судя по интонации, он сам не понимает: спрашивает он или утверждает постфактум. Чан от неожиданности подскакивает на кровати и резко захлопывает крышку ноутбука — звук тут же обрывается. Лицо пылает, пальцы неприятно покалывает от того, что его застукали. Но если говорить на чистоту, ему абсолютно не стыдно. Было бы преступлением, если бы он не воспользовался такой возможностью. Просто он не ожидал, что к нему придет именно Минхо и застанет с заметной выпуклостью в штанах. — Я предупреждал, — признается в образовавшейся тишине. Минхо кивает. Заходит в комнату, прикрыв за собой дверь. И наступает абсолютная темнота. — Тогда... не хочешь ли послушать вживую? — защелкивая дверной замок, хрипит он с легким оттенком волнения. У Чана по шее от его слов стекает жар, расползаясь по груди топленым воском. Во рту пересыхает, язык липнет к небу. — Хочу... — ломким шёпотом. Потому что на большее не хватает сил. На ощупь Минхо находит кровать, кидая возле него пакет с едой, и без разрешения забирается на чужие колени. Обнимает за шею руками, утыкаясь холодным носом в краешек ушной раковины. И... сипло выдыхает, аккуратно придвигаясь задницей к возбужденному члену старшего. — А-ах, — сплетается обоюдное, утробно-низкое у одного и надрывно-высокое у другого. Чан кладет ладони Минхо на талию, придерживая, и прижимает к себе теснее. — Продолжай, — просит едва слышно, жмуря глаза до пурпурных точек под веками. Уговаривать Минхо дважды не приходится. Он в своем темпе начинает плавно скользить по напрягшемуся под трениками члену, маняще выстанывая на ухо без намека на стеснение. Его бедра напрягаются, и Чан не может удержаться, чтобы не ощутить натянутость мышц под своими пальцами. Все его тело горит под одеждой, а под языком тянет в преддверии скорой разрядки. — Сильнее, — чуть ли не рычит Минхо, мастерски удерживая темп своих движений. И выдержать эту властность в одном только слове просто невозможно. Крепко впиваясь ногтями в чужие ноги, Чан кончает с шумным выдохом, обильно пачкая нижнее белье. Минуту комната полнится шумными вздохами и рваными выдохами. А потом... — Я принес тебе салат и курочку, — обыденно сообщает Минхо, продолжая сидеть сверху и нежно поглаживая загривок сухими подушечками. Чан даже немного теряется от контраста. Аккуратно уточняет: — А тебе... кхм... разве тебе не хочется..? — Чуть позже, — правой щеки касается лукавая улыбка, убеждая в мысли, что вечер у них с Минхо только-только начинается.