Разочарования

И снова вокруг эти холодные стены. Уже тошнит от их вида. Ты раздаёшь быстрые указания своим слугам, посылаешь жрецов в темницы. Решил провести жертвоприношение сегодня. Ужасная идея - тянуть силу из двух разных источников в один день, но если я сейчас скажу тебе об этом, то, вероятно, получу пинок под зад и вопли о своём ничтожестве. Заходим в каменную клетку. Тащишь меня за цепочку, как нетерпеливый ребёнок. Усаживаешь на кровать, испытующе заглядываешь в глаза. Молча киваю, подставляя руку для укуса. Один глоток, как и договаривались. Вижу, как на твоём лице появляется знакомая ненормальная весёлость. Опять чуть меньше в себе, чем обычно. Встаёшь на одно колено, словно собрался делать мне предложение, сжимаешь в ладонях протянутую кисть. Краткий миг боли, судорожный глоток, безобразие завершается мягким поцелуем в свежий след от зубов на запястье. Я чувствую, как по твоим - нет, сейчас, скорее, нашим общим - венам растекается эта крошка силы, этот маленький огонёк жизненной энергии, первая ступенька к твоему становлению истинным вампиром. И я слишком хорошо знаю, насколько даже такая ничтожная капелька могущества может вскружить голову. Она дарит слишком желанное, слишком необходимое сознанию эгоманиакального убийцы, иллюзорное ощущение вседозволенности. Ощущение, что ты буквально способен сделать что угодно. То же самое, что я сам испытывал сразу после ритуала Касадора. - Знаю, сейчас кажется, что ты можешь свернуть горы. Не увлекайся. Это ощущение быстро пройдёт, а вот если натворишь глупостей... С силой толкаешь меня вниз, сжимая когтистую лапу на горле, пока вторая рука гремит целью. Разумеется, ты мог бы найти менее неприятный способ снова приковать меня к стене. Но сейчас в каждом жесте, в каждом взгляде за тебя говорит агрессивная вампирская сила, требующая неукоснительного повиновения. Требующая, чтобы я ей восхищался. - Заткнись, червь! Пожалуй, сейчас я как никогда близок к смерти от твоей руки. Потому что не могу сдержать усмешки, не смотря на то, как сильно от тебя пахнет безумием. Ты думаешь, а не откусить ли мою болтливую голову, если посмею ещё хоть на миг усомниться в твоей исключительности. Кошмар. Неужели именно так я выглядел в твоих глазах всё это время? Как некрасиво. Вот от этого безобразия я и умру? - Господин. Пленники здесь. Всё готово, ждут только вас. Неожиданным спасением стал настойчивый голос брюнета, что следовал за тобой по пятам последние сутки. Требует вернуться к делам. Требует, чтобы ты отпустил меня. На миг пересекаюсь взором с глазами прервавшего тебя юнца. Вижу на дне души этого мальчишки странную комбинацию эмоций - ревность и сожаление, приправленные изрядной толикой зависти. Всё с ним ясно. И угораздило же бедняжку положить глаз на такого грозного и совершенно недогадливого дядю, как ты, Фер. Твой слуга знает толк в извращениях. Бросаешь меня, поднимаясь во весь рост. Качаешь головой, словно пьяный, пытаешься прийти немного в себя. Но я уже вижу, как твои лапы приобретают отвратительные, гнусные очертания второй формы. Покидаешь клетку, запираешь за собой дверь. Знаю, почему так хочешь спрятаться от меня - сейчас ты не боишься, что я украду у тебя слуг, не боишься мне навредить, а попросту уверен: я настолько жалок и ничтожен, что не смогу оценить красоты ритуала во имя твоего Отца. Ну, хоть в чём-то ты прав. Мне совершенно не хочется знать, как выглядит то, что я слышу через стенку.

***

Несколько долгих часов непрекращающихся криков. Хруст костей, монотонные песнопения жрецов и тихий, едва различимый сквозь общий шум, смех. Твой смех. Не думал, что меня ещё можно напугать, но от этого голоса мурашки бегут по коже. Наконец, всё смолкает. В моей голове раздаётся тяжёлый гул, что всегда появляется, когда ты налаживаешь связь с Баалом. Это - лишь болезненное напоминание об украденной у тебя крови, о том, что я влез туда, куда не следовало. Через пару мгновений смолкает и он, оставив после себя странное, не совсем понятное мне ощущение принятия. Ты отворяешь дверь. Ты весь в крови, с головы до ног, но ты - снова ты. Не огромная тварь с кучей рук, не бездумный сосуд божества, даже не спятивший от голода упырь, а просто маленький, невероятно усталый драконид, бредущий по коридору к своей любимой игрушке. Ты тепло улыбаешься. С гремучей смесью экстаза экзальтированного фанатика и обычной, простой человеческой доброты. Как всегда после удачной встречи с небесным отцом. Подходишь. Кладёшь ладонь, тёплую от покрывающей всего тебя крови, на моё лицо. Смотришь в мои глаза так ласково... Боги, последний раз я видел этот взгляд больше месяца назад, задолго до того, как ты стал обращаться в Отродье по своей воле. - Папа сказал ты ему нравишься. Не смотря на всю дурость. Касаешься щеки губами так осторожно и мягко, будто бы позволяя мне в любой миг отстраниться, если вдруг решу, что мне это не по душе. Как раньше. Как когда волновался о том, чего я желаю. И тут же падаешь на меня всем весом, теряя сознание. - Говорил же не увлекаться, дубина... Спихиваю безвольное тело на кровать. Опять всё перепачкал. И меня, и простыни, и пол, по которому ступал. Какая же ты свинья, мальчик. Осторожно пробегаюсь пальцами по коже твоей больной головы. Хорошо, что ты на рефлексе запираешь дверь. Хорошо, что твои слуги не умеют видеть сквозь стены. Незачем этим плебеям любоваться на моё растерянное и злое лицо, когда становится ясно, что кровь на твоём теле по большей части принадлежит тебе самому. По щеке течёт мерзкая мокрая дрянь. Предпочту думать, что это просто остатки алой пакости с твоей руки, ползущие по моему лицу. Так будет проще. Так будет правильней для нас обоих. Потому что если это и правда была слеза - значит я стал сентиментальным идиотом, который волнуется за здоровье любимого щеночка больше, чем за своё. А нам с тобой такие сложности ни к чему, правда?