Разочарования

- Ты меня разочаровал, неблагодарный мальчишка. Первые слова, что донеслись от эльфа, когда тот открыл глаза. Надо признать, все частички моей разбитой души выдохнули с облегчением, услышав этот недовольный голос. К тому моменту мне уже начало казаться, будто удар по темечку мог быть фатальным для Астариона, хотя это, конечно, невероятная глупость. Даже обычное вампирское отродье так просто не убить, а уж лорда... И всё равно весь день нервничал, сам не до конца понимая почему. Расправляю складки на белоснежной рубашке, аккуратно помещая её в шкаф. Даже не смотрю в сторону сокровища. Зачем? Одного слуха достаточно, чтобы знать - вот он сел на свеженьких простынях, почувствовал, наконец, висящий на шее артефакт. Скользит пальцами по цепочке, в панике пытается выдернуть из стены колечко, к которому та крепится, и почти сразу же притихает, понимая, что ничего не выйдет. Пробует обратиться облаком тумана, как делал его прежний хозяин, и снова терпит поражение, шипит от боли - это ошейник пропустил по хрупкому телу разряд молнии. Мои губы невольно расплываются в усмешке, когда разума касается телепатическая сила чужой личинки. Да, колдовать не выйдет. Не настолько я дурак, чтобы оставить тебе такой очевидный выход, господин. - И что всё это должно значить? Безразлично пожимаю плечами, продолжая неторопливо убирать вещи в шкаф. Вот как не смеяться над его неколебимой верой в собственную власть надо мной? Даже сейчас, находясь в моём храме, на моей территории, продолжает командовать - Отвечай! Теряет терпение. Придётся говорить, если не хочу слушать эти вопли до конца своего визита. Стираю злорадную усмешку с лица, - не сейчас, дам ему немного времени привыкнуть - медленно поворачиваюсь, спокойно заглядываю на дно сердитых алых глаз. Эльф не боится и, кажется, даже не слишком зол. Просто хочет, чтобы я поскорей закончил глупый розыгрыш и мы ушли из этого проклятого места, где нет ни окон, ни дверей. Где он не видит солнца. До сих пор не знаю, как и почему мне столь легко даётся понимание его чувств, но оно пришло очень, очень кстати. - Мы не уйдём. Вернее, ты не уйдёшь. Говорю тихо. Мягко. Непреклонно. Словно общаюсь с диким зверем или совсем маленьким ребёнком. Не пытаюсь запугать, а просто даю принцессе понять, как выглядит теперь его жизнь. Астарион надменно хмурится, презрительно поджимая губы. Не верит, что я способен ему серьёзно навредить или даже просто удержать на одном месте. - Думаешь, личинка вечно будет тебя защищать, щенок? Рано или поздно она ослабнет и тогда одного моего слова будет достаточно, чтобы ты сам выбрал себе худшее наказание. Непокорство раздражает. Эта высоко поднятая голова, взгляд, словно я даже мизинца эльфа не стою. И улыбка. Улыбается так, словно это я с ним заперт, а не наоборот. Словно правда верит, будто в любой момент может сотворить с наглым слугой всё что захочет, но не делает этого лишь из жалости к идиоту, возомнившему себя хозяином. Считает себя вправе угрожать. Глупо и непредусмотрительно. - Пока этого не случилось, куколка. Так что пожалуйста, не вынуждай меня злиться. Недовольство на эльфийском личике сменяется отвращением, когда Астарион слышит обезличенное обращение в свой адрес. Какая-то моя часть очень хочет стереть с его мордашки и это. Хочет внушить страх наглому сопляку, сдавить его горло, оставить алые метки на бледной коже - шрамы, такие глубокие, чтобы даже его регенерация не смогла их скрыть и за сотню лет. Иной осколок личности требует более тонкого воздействия. Он тоже недоволен поведением принцессы, но готов идти на уступки. Готов к медленной, томной работе, которая понравится нам обоим, жаждет прикоснуться к нему, обладать этим маленьким, славным сокровищем полностью, убедить, что происходящее - лучшее, что случалось в его жизни. Оставить на хрупком теле отпечатки совсем другого рода... Кажущаяся беззащитность Астариона совсем не помогает делу. Как бы он ни задирал нос, как бы ни старался выглядеть угрожающе, мой взгляд всё равно цепляется лишь за те детали, что подталкивают на гнилые мысли. Предвзятый взор скользит по мягким кудряшкам, с которых совсем недавно я собственноручно смывал кровь, по плечам, закутанным в голубой шёлк рубашки, по тонким запястьям, чуть нервно сжимающим ткань простыни... Боги, за что мне такое наказание? Я ведь должен, обязан понимать, что эльф состоит не из одних только хрупких суставов! Острые клыки и когти, физическая сила, скрытая за этими идиотскими тряпками и полное отсутствие страха её применять, ну же, давай, взгляни в лицо очевидному: каким бы маленьким и беззащитным по сравнению с тобой он ни был, лорд всё ещё, чёрт его дери, опасен. Привычка противиться собственным соблазнам спасает меня и сейчас. Усилием воли концентрирую внимание на худших последствиях необдуманных решений, затыкаю голоса в голове, отбрасываю зудящие желания на периферии бытия. Замолчите. Не время. Всё потом. Я сегодня покормил вас обоих, во имя Отца, имейте совесть! Астарион словно не замечает моей маленькой внутренней борьбы. Всё ещё говорит, кажется, пытается что-то требовать, сыплет обещаниями прощения и полной амнистии, если я прекращу валять дурака и сниму с него ошейник. Не слушаю. Не могу оставаться здесь без риска сотворить очередную глупость. Разворачиваюсь и быстрым шагом покидаю комнату, всем своим существом чувствуя негодование вампира. Миг - и всё в голове затихает. Как отрезало. Стена за спиной снова монолитна, перед глазами ритуальный зал, а главное - никаких картин нагого изуродованного тела. Неуместные желания отступают, когда объект их обожания снова оказывается вне зоны досягаемости. Учтём на будущее. А сейчас нужно на что-нибудь отвлечься. Забыться в случайной битве, чтобы не было даже малейшего соблазна вернуться к сокровищу до того, как буду уверен, что способен держать себя - нет, нас - в руках. Давай, думай. У меня ведь есть важные дела во внешнем мире? Конечно есть! Например тот факт, что Горташ всё ещё не лежит на дне моря. Живёт себе, презирает моих служителей, что-то нелестное плёл про сестричку при первой, за долгое время, встрече, одним словом - проявляет неуважение к Отцу. Непорядок. Нужно исправить. Сокровище вполне может подождать пару часов... или дней без присмотра. Немного проголодается, слегка сбросит спесь. А я остыну. Снова станем безопасными друг для друга, насколько это вообще возможно. Замечательный план, простой и понятный. И что может пойти не так?