Разочарования

Храм Баала встречает гробовым молчанием. Ни-ко-го. Вот и славно. Ищейки трибунала, скорее всего, уже знают о маленькой слабости своего Избранного. Так зачем лишний раз тревожить соглядатаев новостью, что эту самую "слабость" я приволок в святая святых? Неспешно прохожу по гулким коридорам, спускаюсь к округлой площадке с ритуальным столом посередине. Усилием воли подавляю внезапно нахлынувшее искушение приковать свой драгоценный груз к каменной плите и пару раз провести ножом по горлу, - для острастки, чтоб покладистей был - осторожно огибаю жертвенник, направляясь дальше, стараясь не думать ни о чём. Просто идти туда, где раньше были покои Орин. А теперь будет клетка для одной очень славной птички. Драконья кровь бурлит от восторга, когда каменная дверь покорно отворяется, чувствуя приближение Избранного. Ту часть разума, что подталкивала нас на эту авантюру, вдруг охватывает странное, почти животное ликование - моё место, моя пещера, а теперь тут будет лежать ещё и моё сокровище. Ну-ну. Тише, только не сходи с ума, дорогуша. Растроение личности нам пока ни к чему. И так в голове яблоку упасть негде, если ещё и драконьи повадки решат обрасти отдельным характером и собственной субличностью, я этот балаган терпеть не смогу. Тихий внутренний монолог, как ни странно, восстанавливает нарушенное ночными событиями душевное равновесие. Позволяет немного расслабиться. За спиной смыкается проход, снова превращаясь в единый монолит стены, словно чувствуя моё желание отгородиться от внешнего мира. Неплохое местечко выбрала себе стерва Орин. Славная комнатка с огромной кроватью в центре, по всем стенам - шкафы, сундучки, полочки, всё как любит мой эльф. Если бы не кровь, размазанная грязными неаккуратными пятнами по простыням - вообще претензий не осталось бы. А так... Со вздохом приходится признать, что Астарион бы скорее умер, чем лёг на это в своих дорогих тряпках. И если я не хочу через несколько часов получить скандал ещё и по этому поводу - вариантов у меня остаётся всего два. Либо стащить грязное бельё с кровати, надеясь, что хоть матрас не так безнадежно испорчен, либо раздеть вампира. Одного косого взгляда на бессознательное тело в руках хватает, чтобы хвостом содрать с мебели окровавленные простыни. Не буду я его трогать. По крайней мере пока. Осторожно кладу сокровище на удивительно мягкое ложе, сам присаживаюсь рядом. И только теперь, когда становится кристально ясно, насколько же наша прежняя жизнь быстро и бесповоротно кончилась, даю волю тихому, безумному смеху. Отродье, которое никто не звал, изволит веселиться вместе со мной. Баал нас раздери, как же это всё странно! Я похитил куколку из собственного номера в отеле, притащил в самое гнездо кровавых культистов, до смерти преданных мне и папочке, сам всем телом содрогаюсь от желания сожрать первое попавшееся на глаза существо, а всё равно, всё равно не могу выкинуть из головы какой-то идиотизм про грязные тряпочки, на которые в чистых тряпочках ложиться нельзя! - Наша голова сломана. Совсем-совсем сломана. Чинить будем, а? Не будем. Слишком весело не знать, чего в следующий раз можно ожидать от собственного мозга. Пока мы ни о чём не жалеем - к чему вообще эти философские размышления? Лучше подумать о важных, а главное - практичных вещах. Например о том, как подготовиться к пробуждению великого и ужасного вампирского лорда, очень внезапно для себя ставшего моим пленником. Боль волнами проходит по телу, напоминая, что как раз вампирская часть меня всё ещё голодна. Да-да, не сейчас, потерпи ещё чуть-чуть, найдём тебе кого-нибудь из культистов и... Понимаю, что взгляд сам собой возвращается к телу Астариона. Ведь кровь на его затылке перестала течь, зато начала испускать странный, необычайно сладкий, манящий своей новизной аромат... Нет, прекращай, он стоил нам слишком дорого, чтобы вот так просто всё испортить! Дыши, глубоко, осторожно, эти внезапные мысли принадлежат не тебе. А кому тогда? Очередной проклятой галлюцинации, которая возомнила себя нами. Мы не дракон. Мы не вампир. Мы - Отродье и Фар. Отродье не тратит ресурсы зря, особенно если уже угрохал на них кучу сил. Фар не хочет убивать Астариона. Что мы там хотели делать? Правильно. Подготовка. Опускаемся на колени, стараясь не думать, что в этом положении наша пасть находится ужасно близко к... Чёрт, да отвяжись ты! Наклон ниже, засовываем руку под кровать и спустя миг в когтистых лапках уже тихонько позвякивает, переливаясь магическими рунами, тонкая цепочка. На конце - золотистый ошейник, мягкий, но прочный, слабо светится теми же голубыми письменами на непонятном языке. Настоящее произведение искусства, а главное - гарантия, что все усилия не пойдут прахом. Остаётся только защёлкнуть его на тонкой эльфийской шейке, отгоняя неуместное желание впиться в неё клыками... - Это только на первое время. Обещаю. Отродью смешно слышать мой дрожащий голос, произносящий эту тихую клятву. Вампиру и дракону, кажется, тоже. Эти трое прекрасно знают - не следует давать обещаний, что не способен сдержать, особенно когда в любой миг можешь наброситься на спящего, глухого к твоим возвышенным речам, лорда. Нужно поскорей найти и разорвать кого-нибудь менее важного. Иначе я совсем сойду с ума, слушая их тихие голоски, нашёптывающие странные вещи, что можно проделывать с эльфом, пока он без сознания. У каждого голоса своя идея, навязчивая, требующая к себе внимания, зудящая словно комариный укус. Не сказать, чтоб мне нравилась хоть одна из них, но особенно странно и неприятно ощущать тихое, настойчивое предложение Отродья сомкнуть на шее Астариона кандалы, что находятся вне этой комнаты. Там, на жертвенном столе. Странно потому, что оно необычайно хорошо гармонирует с желаниями двух других, молящих о недозволенных прикосновениях и вкусе крови на губах... И неприятно по той же причине. Слишком тяжело противостоять требованиям такого дружного трио. А надо. Через силу заставляю себя отвести взгляд от тела, вернуться к двери, послушно открывающейся, повинуясь одному лишь моему желанию выйти. Переступаю порог, с трудом двигая тяжёлыми от усталости и голода ногами. - Сломана. Моя голова безнадёжно сломана. Но чинить мы её не будем, так ведь? Впереди, на лестнице, появляется фигура. Кто-то из служителей решил посетить храм в столь ранний час... Чтож, послужи в последний раз на пользу своему божеству. Подари Избранному немного крови.