Разочарования

Свет луны пробивается сквозь неплотно прикрытые шторы, тонкой полоской рассекая лицо мирно дремлющего Астариона. Не могу отвести взгляд от его фигуры, такой хрупкой по сравнению с моей собственной. Просто фарфоровая куколка, не иначе. На морде сама собой появляется злая усмешка. Всё так удачно сложилось. Новообретённый вампирский голод не позволяет мне заснуть, скручивая желудок тугим узлом, заставляя пальцы мелко подрагивать от боли. Куколка, похоже, забыла, что своих зверушек нужно кормить. Но мне внезапные прорехи в памяти эльфа лишь играют на руку - ведь пока я не могу отключиться, небесный папочка не способен отобрать контроль над моим телом. А раз я не сплю и не связан... - Хе хе... Со стороны Астариона было весьма наивно полагать, что явление тёмного божества в мир - самая большая неприятность, которой можно от меня ожидать. Особенно учитывая, сколько в этом теле смешалось предпосылок для опасных сюрпризов, и речь далеко не только о небесном наследстве или свеженьком вампиризме. Я ведь ещё и драконид. А что положено драконам делать с хрупкими спящими принцессами? Верно. На краю сознания давно зудит желание делать очевидно опасные, но такие притягательные глупости. Каждая чешуйка требует запереть сокровище от всех, утащить далеко-далеко, чтоб никто кроме меня не мог прикасаться к этой прелести, чтоб никто кроме меня его не видел. Полагаю, именно это ощущают настоящие драконы, набивая свои пещеры золотом - жажду безраздельно обладать чем-то маленьким и прелестно сверкающим, настолько сильную, настолько непреодолимую, что любые другие одержимости отступают на задний план. И раз звёзды в кои-то веки выстроились в ряд - почему бы не поддаться зову предков? Бесшумно снимаю рубашку и прикрываю глаза, чуть усмиряя дыхание. Для исполнения задуманного мне понадобятся иные руки. Куда более быстрые и сильные. И иное сознание. То, что не будет испытывать к вампиру жалости, если он не вовремя проснётся и начнёт кричать. Болезненная, но вместе с тем приносящая некое облегчение, трансформация начинается в обеих плоскостях моего бытия. Бесшумно лопается кожа, тихо ломаются кости, удлиняясь и расширяясь, из спины вылезает новая пара конечностей. Потолок вдруг становится слишком близок, а пол, напротив - удаляется. Вместе с тем из разума пропадают тепло и снисходительность, на смену которым приходят кристальная ясность восприятия, чёткий, давно продуманный план и странное, слегка попахивающее безумием веселье. Отродье в истинной форме рад, что его выпустили погулять. Отродье прекрасно знает, зачем его выпустили. Отродье согласен подыграть этой маленькой авантюре. Спасибо ему. Четыре лапы медленно поднимают с пола одеяло. Ни звука. Ни шороха. Ни намёка на движение, словно они - лишь игра теней. Мы ведь не хотим разбудить сокровище ни секундой раньше необходимого, правда? Чудовище встаёт у постели мирно спящего эльфа. Подготовка завершена. Вдох. Выдох. Уйми рвущийся наружу смех, Отродье. Усилием железной воли подави даже звук собственного пульса. И... В одно мгновение Астариона накрывает плотная ткань, спелёнывая, словно младенца. Молниеносным движением лапы Отродье затыкает его рот импровизированным кляпом из купленных сегодня тряпок, пока свободные конечности осторожно (лишь бы не сломать!) сжимают руки и ноги. Самая быстрая атака, на которую только способно наше тело. Всего секунда. Какая-то доля мгновения. У него не было и шанса... Правда? - Ты рехнулся?! Из-за спины доносится разъярённый крик. Увернулся. Выскользнул. Исчез из захвата так быстро, что даже засечь его движение оказалось невыносимо трудно. Лапы бесполезно сжимают и рвут ни в чём не повинную ткань. Как же бесит его непокорность. Как распаляет она аппетит к жестокости. Разворот, прыжок, не уйдёшь! Вместо ожидаемого ощущения кожи под когтями, чудовище получает резкий удар о платяной шкаф, невесть откуда взявшийся на пути. В руки и торс впиваются щепки от разбитой мебели, а вдогонку сзади прилетает пинок такой силы, что громадина по инерции проносится к противоположной стене и впечатывается в неё всем телом. Слышит, как что-то хрустит под плечом. Кость. Дополнительная левая лапа, на которую пришёлся удар, больше не слушается и повисает бесполезным куском мяса на спине. - Да как в тебе наглости хватило, червь?! Быстрый. Слишком быстрый. Отродье поднимается, разворачивается вновь, игнорируя торчащий из плеча обломок доски и отказавшую конечность сзади. Пытается нашарить глазами мерзкую прыткую цель, что никак не хочет следовать её простому, идеальному плану. Эльфийского выродка нигде нет. Быстро - по стене на потолок, пробежка из угла в угол, последняя, отчаянная попытка контролировать хотя бы взором всю комнату, отследить манёвры мелкого паршивца. Да где ты, мать тво... Краткое мгновение замешательства, лёгкая дезориентация от резкого перемещения чуть сбивает с толку даже подготовленный к любым опасностям мозг монстра. И почти сразу становится ясно - эта задержка была фатальной. Комната уже плывёт перед глазами, а тело тряпичной куклой падает вниз. "По башке ударил, гадёныш" - последняя мысль, что приходит в голову божественного чада, прежде, чем его мир поглощает тьма. Тьма, где до самого утра Отец будет сотрясать разум сына надменным хохотом, не забывая иногда отмечать, насколько это была идиотская, странная, ужасная, всепоглощающе-невероятно-глупо-поразительная самонадеянность - нападать на высшего вампира при полной луне. Знаем. Догадались, папочка...