Моим царицам счёту нет

Ночью он вышел через черный ход, где стоял его конь и пришпорив его выехал за пределы города. Ночь окутывала его, он гнал коня к Каменным Вратам, хотя был путь намного безопаснее. Он уже не оглядывался назад, как вдруг услышал, что кто-то зовет его. Это было непривычно, уже много лет его никто не узнавал. Он попытался отогнать галлюцинацию, уверенный, что ему это показалось. Никто не должен его знать. Каменные врата не охранялись, видимо не от кого защищать. Он прогнал их, тяжело ступая по деревянному мосту. Конь переставал слушаться, это выводило всадника из себя. — Беги, скотина! — пришпорил он со злостью животное, направляя его к Ваншу. Когда-то его отправляли к Ли Юэ, чтобы наладить некие вопросы. У него осталось тут много знакомых. Он вспомнил, как Люмин посмотрела на него при слове «друзья», ему показалось, что она как будто прокляла его во время этой фразы. Он сбил дыхание и перестал следить за ритмом, положившись на темп коня, который уже давно прогнал его мимо Ваншу. Теперь он плохо помнил куда ехать. Конь недовольно заржал. Тарталья посмотрел перед собой уже светало. Стоило спрятаться. Он спешился с коня и похлопал его по спине, отведя к траве. Тарталья привязал его к дереву и решил найти себе ночлег. Он остановился на руинах в долине Гуйли. Никого не было вокруг, он разжег костер, приготовил себе еды и спрятался в руинах. Конь тоже поместился в небольшую комнату, он перевязал ему морду шарфом, чтобы тот случайно не выдал их своим ржанием. Тарталья оглянулся подвал казался ему знакомым, как будто он тут уже бывал. Неужели он случайно уснул и не заметил, что провалился так глубоко в мысли? — Взять его! — услышал он из откуда-то. Как будто со всех сторон. — Нет, прошу, не надо, я… Люмин шагала к нему твердой походкой, как будто вовсе и не она недавно говорила, что еще рано быть королевой всему. — Ты думал, что спрячешься от меня? Думал, что если я отпустила тебя, то я никогда тебя не верну? Самое время было ей сказать? Нет, пока что нет, пока что он был еще ее куклой, которой она вертела как хотела. Слуги Люмин ушли, оставив их вдвоем. Это вошло в их привычку. — Госпожа… — он провел тыльной стороной ладони по ее мягкому лицу. У нее были испуганные глаза, одновременно в них плескалась ненависть. — Не злитесь, вам это не идет, растайте… — Она выставила руку вперед, показывая, что просит, его замолчать. — Тебе стоит держать язык за зубами, хотя бы иногда. Мне доложили, что ты позволил себе сбежать с конем из города, пока тебя лечили. Это так? Проверка прошла успешно. Они ничего не знают, — подумал Чайлд. — Я спешил, госпожа. Надеюсь, его не украли, пока я здесь. Прекратите меня выдергивать, я слабею. — Твоя судьба — становиться слабее, только так ты сможешь отдать нам долг. Твой номер Одиннадцатью, даже когда вас осталось двое. Опять. Опять она давит его как будто никаких больше нет рычагов давления. — Госпожа… — протянул он. Он положил руку на ее талию и притянул к себе, вторую запустив в ее волосы. — Можете сколько угодно злиться на меня, но вы не сможете привязать меня к себе. Я готов служить вам до последнего вздоха, но вы должны понимать, что я не буду вечно вашим пажом, рано или поздно придется смириться с тем, что я не стану вашим псом навсегда. Вы должны показаться миру, пока он еще в бессмысленном исступлении готовит противостояние, которое мы не в силах будем сломить. Она тяжело дышала от того, насколько унизительно было для нее слышать эти слова. Она с силой оттолкнула его от себя, он упал и ударился головой об камень.