Моим царицам счёту нет

В Ли Юэ попасть не удалось. Он передвигался по ночам и уже подходя к границе с Мондштадом он понял, что силы сдают. Но возвращться было некуда, нужно было исполнить приказ. Все время казалось, что за ним кто-то наблюдает, роется в его голове, оглядывает его и пытается что-то выяснить. Невыносимо. Он стал подозрительным и слишком внимательным. Почувствовав недомогание он присел возле дерева и нелепо уснул. Как будто это ничем ему не грозило. Ему снилось детство, семья. Он уезжал и они стирались из памяти. Ему снились ребяческие драки в корпусе Фатуи, где он быстро получил имя Тарталья. Прошлая жизнь зачем-то приходила к нему и накатывала на него. Его подобрал какой-то офицер из Монштадта, отвезя его в гостиницу, где он был уже почти две недели. И ничего не менялось. Все было одинаковым. Чайлд встал с кровати и подержался за стену. Он закрыл глаза и начал считать до десяти. Юноша привыкал ходить один, хотя это и давалось ему тяжело. Один…два… Ему вновь отказали в помощи, но на этот раз в Мондштадте. Город на удивление не был разрушен до основания. Остатки прислужников Фатуи любезно пустили его в дом и предложили комнату с балконом. Они ничего не слышали о родине уже много лет и просто жили на чужбине, не путаясь под ногами. Вторичные бойцы. Три… Четыре… Дышать здесь было легко, но люди ходили оглядываясь. Статуя на соборной площади покрывалась чернотой с каждым днем все больше. Месть богов? Да кто ж его знает. Тарталья не спешил спрашивать про штаб и не спешил искать себе друзей. Хотя отчетливо начинал понимать, что скоро он не сможет вести двойную игру. Его убьют как только узнают чуть больше, чем нужно. Пять… Никакой обиды не существовало. Он в целом забыл что такое быть обиженным на что-то. Он воспринимал как данность непринятие, он спокойно смирялся с любым приказом. Этого от него ждали и он это исполнял замечательно. Шесть… Успокаиваться становилось сложнее. Чайлд чувствовал, что даже стрелять из лука он стал намного хуже. Руки почему-то тряслись. Он никого не пускал в свою комнату и почти не выходил из нее. Может быть, он его разрывает скверна? Он не знал к кому обратиться за помощью. Семь… Врать было больше невозможно. Даже самому себе уже опротивело. Его раздражало, что Люмин отправляет его вынюхивать где лучше ей организовать свой престол. Когда он впервые ее услышал он был уверен, что она самая могучая царица из возможных. Когда его взяли в Фатуи он начал колебаться. Его будоражило то, с каким напором Царица Снежной давала приказы. Она ничего не боялась, она всегда была с ними, никогда не скрывалась за тенями дворца. Ей не нужно было стучать каблуками. Она не позволяла себе срываться, но всегда было ощущение, что вот-вот воздух взорвется от того, как холодна она была. Он скучал? Вероятно. Слишком просто она его отпустила. И он не смог вернуться. Его не пустили. Восемь… В дверь постучали. — Кого принесло? — громко сказал Чайлд и вздохнул. Дыхательные практики он прерывать не любил, а руки до сих тряслись. — Я знаю, что ты здесь. Арлекино? Люмин? Он не понимал, на всякий случай он нащупал клинки, встал и подошел к двери, спиной прислонившись к стене. Предвестник открыл дверь, пропустив человека, и оказавшись у него за спиной. Это и правда была Арлекино. Она не оборачивалась. — Все еще боишься? Можешь не стрематься, я не трону тебя. Ты так плохо маскируешься, неужели думаешь, что я пошутила про охоту на тебя? — Я все знаю. Ракинов передал мне бумагу. Она обернулась на него и осмотрела его с головы до ног. — Выглядишь жалко. А я думала, что бездна будет держать тебя в форме. Что за бумаги? Ты так хорошо ему заплатил. Мне интересно, думаю, ты сам понимаешь почему. Чайлд не понимал, но решил играть наперед. Он не знал, какие козыри припрятаны у нее в рукавах и решил, что нужно попытаться их раскрыть. Предвестник всегда побаивался Арлекино, хоть и знал, что у нее тоже есть свои тайны, стоит раскрыть которые, так она сразу станет ее куклой, которой не будет выгодно строить планы. — В них ничего такого. Написано, что я изгнан и не более. Можешь прочесть. Мне не жалко. Арлекино осмотрелась. Как будто что-то искала. — Никаких новостей о нем нет? — О чем? — Ты знаешь о чем, не строй из себя… — она бесилась. И ему это нравилось. — Нет. Я его и не ищу. Тебе тоже пора бы успокоиться и оставить эту затею. Арлекино не выдержала — Ты точно что-то знаешь, пес, да? И скрываешь это от меня, думая, что я ничего тебе не смогу сделать? Не забывай, что ты всего ишь предатель, за голову которого мне хорошо заплатят. Чайлд усмехнулся. — Построишь на эти деньги новый Дом Очага? Желаю удачи. Всегда хотел помочь детишкам. — Он смеялся над ней, издевался и не хотел останавливаться. Ему нравилось это, быть помыкателем. Таким, какими были его царицы, которые воспитывали его с детства. Он все еще не мог понять на чьей он стороне, но боялся, что скоро выбирать будет не из чего. — Я хочу рассказать тебе некий секрет, Слуга, но в обмен на него ты должна будешь оставить попытки найти гнозис, — она сощурила глаза, недоверчиво смотря на бывшего союзника. — Ты вправе не верить, но после того, что я тебе скажу, я больше не хочу тебя видеть на своем пути. Он махнула рукой вверх, садясь на стул. — Говори. Ты мне не особо-то и нужен. Тогда в таверне я много себе позволила, подумав, что ты еще чего-то стоишь. Но нет, ты все такой же слабак. Последний из нас, самый слабый… Одиннадцатый. Он пропустил ее слова мимо ушей. — Бездна слаба. Я пытался заставить Принцессу выйти на поверхность, но она отказывается, давая мне годы на исследование континента. Либо это игра, либо… — Беспомощность… — закончила Арлекино. — Она ничего не спрашивала о своем брате? — Нет. А что с ним? — Он исчез. Очень давно. — Арлекино встала и подошла к двери. — Выздоравливай. И прощай, боюсь, что в следующий раз мы встретимся по разные стороны, — проговорила она и вышла. Он вновь начал дышать. Десять… Скорее всего, она все поняла. Страшная сволочь. Одиннадцать… Он был одиннадцатым. А теперь их всего двое. И это было бы хорошо навсегда исправить. Головная боль прошла. — Нужно чаще дышать, — сказал Тарталья в пустоту. — Нет, Мондштадт нам не подойдет. Он заметил, что все это время он стоял у стены. Ноги у него подкосились и он сполз по стене вниз. Нужно было срочно ехать в Ли Юэ, не останавливаясь ни на каких границах, не делая перерыва на ужин или сон. В Ли Юэ он был уверен, что сможет найти все нужные ответы. Арлекино ушла, оставив после себя шлейф дорогого парфюма, который она скорее всего покупала в Фонтейне. Он хотел ей соврать, хотел, чтобы она никогда не узнала о его жизни, чтобы ни за что не проговорила никому. Если бы Арлекино не была так предана, она бы точно пошла с ним, даже после этого разговора он четко не смог понять - зачем ей нужен гнозис. Она ничего не смогла бы с ним сделать, ведь это просто пустышка в ее руках. Но только до тех пор, пока он не понадобится. Чайлд смотрел в окно, как прогуливается по площади народ, предлагая одеяла и свечи нуждающимся. Прекрасный город, но здесь его засекли и нужно было бежать. Немедленно.