Моим царицам счёту нет

Теперь придется жить заново. Это давалось тяжело, но позже боль утихала. Бездна выходила наружу, прощупывая почву. Принцесса раньше, а теперь царица приказала Чайлду отправляться в путь по семи королевствам, чтобы он нашел наиболее подходящее для их главного наземного штаба. — Вы не пойдете со мной? вы уже достаточно сильны, чтобы путешествовать, разве нет? Она покачала головой: — Нет, у меня еще есть дела здесь. Это место долгое время служило мне домом, нужно подготовить его к тому, чтобы забросить навсегда. Тарталья не мог понять, зачем, чтобы что-то бросить нужно ждать. Он очень легко ушел из семьи, хоть и предупредил их об этом, но была ли это подготовка к путешествию в одиночку? Конечно, нет. Уже тогда, собираясь последний раз в дорогу, к маленькой деревне Морепесок, он знал, что не вернется туда. Не подарит Тевкру книги для школы, не посмотрит как Тоня примеряет красивейшие инадзумские платья и больше никогда его не смерит строгим взглядом отец. — Тебе грустно? Что у тебя с лицом? Он не стал говорить Люмин о своих переживаниях. Он лишь улыбнулся, склонив голову на бок в почтенном кивке — Все в порядке, госпожа. Я надеялся, что путешествие пройдет с вами, поскольку боюсь, что не уверен, что смогу точно хорошо выбрать вам место для… К тому же... — К тому же что? Боишься снова меня потерять? Она играла им как хотела и это ужасно нравилось ему и раздражало одновременно. Он не боялся быть униженным, ведь столько лет личного служению такому холодному и почти нелюдимому архонту много чему его научило. Но сейчас он боялся другого. Он знал, что царица вложила в него свой гнозис, сделав его своей шкатулкой с потайным замком и, вероятно, еще остался кто-то, кому будет выгодно его забрать. Что если Царица рассказала об этом кому-то? Как отреагирует мир, когда сердце бога снова взойдет на поверхность? Он ничего не знал, но чувствовал, что идти одному нельзя. — Мне нужен кто-то в дорогу, госпожа. Я не смею просить о большем. — У меня нет для тебя подходящих людей, Аякс. Чем быстрее ты отправишься, тем будет лучше. Ты всегда сможешь вернуться, найдя портал в бездну. Если тебя не будет слишком долго, я найду тебя сама. Ступай. Тарталья понял, что она ничего не знает. Ни о гнозисе, ни о плане Царицы. Она прожила жизнь в бездне в полном неведении, опираясь только на доклады вестников, которые порой не были точны. Но она не знала истинных положений дел. Пришлось уйти. Воздух на поверхности был как будто наэлектризован. Сначала было тяжело дышать и щемило сердце. Он зажмурил глаза, схватился за грудь и тяжело дышал. Никогда еще в груди не было так больно. Когда он наконец открыл глаза — он осмотрелся. Портал выкинул его прямо на центральной площади столицы Снежной. Он некоторое время поколебался, стоит ли ему войти во дворец, но потом осмелел. Ведь теперь он сам решает кем быть и куда идти. Тарталья прекрасно помнил, этот зал, длинный коридор. Он открыл скрипящую дверь. Ничего не изменилось, разве что в середине зала, где раньше стоял огромный стол и трон теперь зияла дыра, как будто что-то взорвалось. От эпицентра расходились большие волны, в целом возле дыры было довольно холодно. И вдруг он понял. Она здесь погибла. Его царица приказала всем уйти, оставшись одна со своей судьбой, вот почему дворец был заперт, вот почему были выбиты стекла. Её энергия вырвалась на свободу, трепеща в предсмертных мучениях, подобно морозному вулкану, который спал сотни лет. Он любил это тихий спящий вулкан, надеясь, когда-то его разбудить. Он на полудрожащих ногах подошел к эпицентру и медленно, может слегка боязливо опустился на колени и докоснулся до пола. Он был обжигающе холодным, но Чайлд не чувствовал этого холода. — Какие люди из без охраны, — услышал он сзади голос. В дверях стояла фигура под плащом в маске. Невозможно было даже понять кто это, но Чайлду показалась знакомой интонация, такую трудно забыть. — Не думала, что ты посмеешь заявиться сюда после стольких лет. Чайлд встал и посмотрел на женщину. — Здравствуй, Слуга. Она сняла капюшон и маску, Чайлд увидел, что все ее лицо было в шрамах. — Нам всем тут пришлось несладко. Спросишь меня где другие предвестники? Их нет. До этого момента я думала, что осталась одна. Где ты был? У тебя такие серые глаза и дурной запах, будто ты в обнимку спал с бездной, — она засмеялась собственной шутке. Своего рода правда, — подумал Чайлд. — Я выбрал другой путь, Арлекино. Насколько ты помнишь, меня часто отсылали в бездну, чтобы я докладывал Царице о всех их планах, в какой-то момент своего путешествия, я не смог вернуться. Это ложь, ты мог вернуться, — услышал он в голове голос Люмин. Арлекино отошла от него и приблизилась к центру зала. — Если бы ты знал, как она ждала тебя… Ты был ее последней надеждой на жизнь. Когда Селестия обо всем узнала у нас было около недели, чтобы спастись. многие ушли в подземелья, кто-то научился жить под водой и в пещерах гор. Но она одна осталась в столице, чтобы дождаться тебя, когда ты придешь и сообщишь ей то, что должен был сообщить. Но Бездна бездействовала, никто не помог нам в нашей войне. И она… умерла, разбросавшись на тысячи снежинок. Это было жестокое убийство, но она восприняла его в одиночестве. Как настоящая царица. — Она выпустила из сумки кристальную крио бабочку и та опустилась на пол, зашевелив крылышками. — Но знаешь, что больше всего меня волнует, Чайлд? Где же ее сердце, которое спустя десятки лет мы так и не нашли? Чайлд не знал, можно ли ей доверять. Он осознавал, что если слышит голос принцессы в голове, значит она следит за ним и не знает, что сердце бога у него. Так же он знал, что Арлекино, единственная выжившая и предвестников, наверняка предатель. Он не может доверять ни единому ее слову. — Боюсь, что мы никогда не узнаем этой тайны, — сказал после недолгого молчания. — Это все равно не имеет смысла, если мир уничтожен. Арлекино смотрела на него прожигающим взглядом. — Ты прекрасно знаешь, что после смерти одного архонта неизбежно появляется другой. Это может занять время, но он появится. И что нам сказать ему или ей? Кстати, ты уже был дома? Помнится, у тебя была большая семья? ты знаешь, что с ними? Была. Не знаю. Арлекино предложила ему выйти из дворца, Чайлд не стал отпираться. — А работают ли… — Кабаки? Серьезно, мы потеряли сердце бога, не знаем ничего о завтрашнем дне, у нас не осталось никаких соратников, а ты думаешь, где бы напиться? Ты такой же отвратительный ветреный мальчишка, как и в день, когда исчез. Странно, что бездна не убила тебя за твою непокладистость. — Как видишь, я жив. Чего не скажешь о тебе. Она вновь надела маску и накинула капюшон, завязав плащ. — Советую спрятать тебе глаз бога куда-нибудь. Здесь сейчас много людей, которые обозлены на нас за все, что случилось. Чудо, что я нашла тебя раньше всех, кто мог бы сдать тебя суду. Ничего не было понятно, о каком суде идет речь. У Тартальи кружилась голова, настолько все было странно. не доверяй ей. она тебя обманет. Это он и так знал это. Его бесило, что за ним следят, бесило недоверие. Тарталья не знал, как посылать ей свои мысли, но надеялся, что она не слышит хотя бы его голову. Его личная самая ужасная из земных цариц, красивейшая из неземных богинь. — Давай зайдем в таверну. К вечеру станет холодно и на улицу выйдут патрули и егеря. Мы пересидим до утра. — Арлекино посмотрела на Чайлда и скривила лицо. — Но выглядишь ты уж слишком узнаваемо, нужно тебя замаскировать. Сними маску с головы для начала. Она нашла в переулке мужчину и за 200 моры сторговала у него плащ накидку. Она была вся мятая и пахла крысами, но это всяко лучше чем ничего. Тарталья накинул ее на себя и надел капюшон. Арлекино еще раз смерила его взглядом и открыла таверну своим ключом с заднего входа.