Глаза - похожи на папу

      Предпраздничные выходные Ева Батова провела дома с родителями, помогая матушке со сборами вещей в Геленджик. Сборы семьи, а именно родителей девушки – всегда приятное, но нервозное занятие, особенно из-за того, что намеченная поездка приходилась на конец декабря и начало января. Необходимо было тщательно собрать подходящие по температурному режиму вещи, уложить в чемоданы необходимые предметы личной гигиены и аптечки, сформировать список продуктов, из которых будет приготовлена провизия Батовых старших в поезд, и, конечно же, заняться заготовкой данной провизии.       Геленджик в зимнее время предлагал своим гостям спокойную уютную атмосферу, которая идеально подходила для семейного отдыха, привлекал туристов своими красивыми пейзажами и, относительно московской вьюги, теплой погодой. Среднесуточная температура колебалась около 10 градусов тепла, позволяя гостям насладиться прогулками по набережной города и посещениями различных местных достопримечательностей, таких как плавательный бассейн «Нептун», створный Маяк и многие другие.       Сновавшая туда-сюда, Маргарита Васильевна недовольно бухтела на супруга – боевого офицера за невозможность найти нужный предмет гражданского гардероба Владислава Вадимовича после переезда семейства в столицу.       — Батов, етиху мать! — Прокричала командным голосом женщина, как и положено жене военнослужащего. — Где твой темно-синий галстук?       — Рита, — удивленно посмотрел Батов-старший на неё супруг, зайдя в комнату, — Зачем мне галстук?       — Влад, не позорь меня! — Уперев руки в бока, начала мама Евы.       — Да что? — Вскинув обе руки вверх, поинтересовался мужчина.       — Что-что? Ты собираешься свою жену в ресторан привести? Или в гости к майору Рязанцеву пойти? — Поджав свои припухлые губы, Маргарита Васильевна наклонила голову в бок. Эту черту характера Ева переняла у неё.       — Ну? — Протянул супруг, затем начал было тараторить, оправдываясь, чем вызвал смех у Евы и её мамы. — Голубушка моя, ну, зачем мне галстук?       — Батов! — Протянула все также недовольно женщина и сложила руки на груди. — Где галстук?       — Да черт его знает! — Отмахнулся он и пошел обратно на кухню.       — Нет, ты это видела, Ева? — Указав на место, где раньше стоял отец девушки, Маргарита Васильевна покачала головой. — И это генерал-майор, у которого в подчинении более трех тысяч человек и сотни единиц техники! А он без помощи жены трусов найти не сможет. — Снова поставив руки на бока, она осмотрела комнату. — Ну, и где этот чертов галстук?       — Мам, — смеясь, Ева начала гладить заранее приготовленные матерью вещи утюгом, — Посмотри, может в чемодане на шифоньере?       — Возможно, ты и права! — Взяв табурет, женщина полезла за чемоданом. — Вот он! — Обрадовалась она, достав галстук темно-синего цвета и показав его дочери.       — Не удивлена, — рассмеялась Батова-младшая.       — Что? Нашлась пропажа? — Прокричал Владислав Вадимович, несясь по коридору и буквально снося всё по пути.       — О-о-о, ты посмотри, как несётся-то! — Расхохоталась его супруга, спустившись с табурета. — Конечно.       — Фух, — выдохнул мужчина, тяжело дыша, — Целых 7 рублёв!       — Пап, ты – настоящий скряга! — Буквально начав заливаться слезами от смеха, произнесла девушка.       — Ага! И к тому же, склеротик! — Покачав снова головой, Батова-старшая подняла в изумлении свои брови. — И с этим человеком я живу.       — Ничего не скряга и не склеротик! — Наигранно обиделся боевой офицер и, как маленький ребёнок, надул губы.       — Клоун, отставший от цирка. — Кинув в супруга полотенцем, Маргарита Васильевна рассмеялась.       — Вы! — Указав на свои представительниц прекрасного пола, продолжил играть роль обиженного ребёнка отец Евы и вновь ушёл на кухню.       — Ой, боже! — Удивленно подытожила женщина. — Какое самолюбие! — Повернувшись к дочери, она добавила. — Вот точно говорят, что первые сорок лет мужчины самые сложные. Смотря на твоего отца, Ев, могу смело сказать все пятьдесят!       Остаток вечера проходил более-менее спокойно. Маргарита Васильевна с дочерью, не торопясь, отобрали необходимые вещи из гардероба супругов. И сейчас девушка продолжала гладить стопку родительских вещей, а её матушка аккуратно складывала в большие кожаные чемоданы уже готовые вещи. Рубашка на рубашечку, платье к платью, брюки к брюкам.       — Ого! — Произнес Владислав Вадимович, зайдя в комнату со свежей кружкой чая. — Нас, что, выселяют отсюда?       — Я вот сейчас возьму скалку, Батов! — Закудахтала женщина и зло сверкнула на мужа глазами.       — Ну, будет тебе, Ритусь! — Усмехнулся он и глотнул чайку. — Евка, там твой яхонтовый нарисовался в нашей прихожей!       — Витя? — Удивленно вскинув взгляд на отца, Ева округлила глаза.       — А у тебя еще кто-то есть? — Рассмеялся мужчина, но вновь словил лицом полотенце. — Ну, Рит! — Заворчал он уже на супругу.       Отключив утюг и оставив его одиноко стоять, Батова-младшая обошла родителя и побежала в прихожую, в которой стоял высокий длинноволосый обладатель чарующих голубых глаз.       — Витя? — Опять произнесла удивленно она.       — Ну, с утра, вроде, такое имя было у меня, — ухмыльнулся тот и поцеловал легко губы девушки, когда та к нему приблизилась.       — Ты чего пришёл? — Прошептала Ева Владиславовна ему в губы и вдохнула носом аромат его тела.       — А вы не ждали нас, а мы припёрлись! — Тихо пропел своим бархатным голосом парень и рассмеялся. — Я вообще-то до твоих родителей, просто твой отец не дал мне и слова сказать, когда открыл мне дверь и молча впустил.       — До моих родителей? — Еще больше удивилась девушка и чуть отстранилась в объятьях Вити, стараясь посмотреть ему в глаза. — Зачем?       — Узнаешь! — Протянул он и слегка щелкнул пальцем по носу Батовой-младшей. — Ты ж на праздники одна остаешься?       — Да, у родителей завтра поезд вечером. — Кивнув, Ева сморщила свой нос.       — Пошли! — Взяв за руку её, Пчёлкин повел ее в комнату, где находились родители девушки. — Маргарита Васильевна, Владислав Вадимович! — Обратился он к ним, зайдя в комнату. — Добрый вечер!       — Добрый, Витенька! — Ответила матушка Евы.       — Витенька, — передразнил супругу боевой офицер, как можно тише, но все же был услышан и удостоен Батовой-старшей злым сверкающим взглядом, и затем поднял руки вверх в жест того, что он проиграл.       — Ты что-то хотел? — Вернув взгляд на юношу, продолжила женщина.       — Да! — Выдохнул Виктор и, переведя взгляд с отца своей девушки на её мать, продолжил. — Мне ваша дочь сказала, что вы завтра уезжаете.       — И? — Усевшись в кресло в вальяжной позе, сложил руки на своей широкой груди Батов-старший, смотря на Пчёлкина серьезно. Ева знала этот взгляд. Несмотря на расслабленную позу и спокойный тон мужчины, он был напряжен внутри себя как никогда. Но Витю похоже это ничуть не пугало.       — Узнав о том, что Ева будет встречать Новый год одна, моя матушка пригласила её к нам на праздник. — Произнес спокойно, глядя Владиславу Вадимовичу в глаза, парень. — Я пришёл спросить у вас разрешение на это.       — Конечно, — отозвалась Маргарита Васильевна и тепло улыбнулась ему, — Да, папа?       — Ага, — очевидно выдохнул отец Евы, — Тем более вы там будете под их присмотром! С твоим отцом, Виктор, я уже имел возможность познакомиться!       — Папа! — Недовольно промычала Батова-младшая.       — Да? — Подняв одну бровь, сказал Витя.       — Неделю назад или около того, — отозвался мужчина, кивнув.       — Мы очень рады, что Ева проведёт праздник не одна. — Решила скинуть напряжение в разговоре мама девушки. — Мы, наверное, как вернемся с юга, зайдем к твоим родителям на знакомство! — Пропела она и хлопнула в ладоши.       — Я передам матушке о вашем желании, касательно, встречи. — Улыбнулся Пчёлкин. — Она, я думаю, будет очень рада!       — Надеюсь, мы с ними подружимся! — Мило ответила Батова-старшая. —Передай своим родителям наши извинения, что раньше не сможем встретиться.       — Конечно, — кивнув женщине, ответил Витя, — Я пойду, а то еще матушке надо помочь. Хорошего вечера!       — И тебе, Вить! — Когда дети вышли из комнаты, Маргарита Васильевна посмотрела на мужа. — Ну, и что ты издеваешься над парнем? — Обратилась к супругу она.       — Ничего я не издеваюсь над ним! — Возмутился Владислав Вадимович. — Скажешь тоже!       — Да не съест он Евку! — Оперев руки в бока, сказала мама Евы.       — Это бабушка надвое сказала! — Проворчал мужчина и, поставив локоть на подлокотник кресла, положил на свою ладонь подбородок.       — О, боги, Батов! — Закатив глаза, махнула на него рукой Батова-старшая. — Смотри, приедем и я дойду до Василия Михайловича!       — Будешь жаловаться на меня моему же психиатру? — Наигранно ужаснулся тот.       — Конечно! А кому мне на тебя еще жаловаться? На маразматика старого.       — Такого уж старого? — Передразнил супругу он, за что получил легкий поцелуй в губы от неё.       — Вроде, все прошло на удивление гладко, — отозвалась Ева, когда она с Пчёлкином вышли из квартиры.       — А как должно было пройти? — Улыбнулся ей Витя.       — Хуже. Намного хуже. — Задумчиво произнесла девушка, смотря куда-то в сторону лестнице.       — Ты больше боишься, чем есть на самом деле. — Вновь щелкнув по носу девушки, парень привлек её внимание на себя.       — Витя! — Проворчала она и потерла нос в месте щелчка.       — Бу-бу, — передразнил её Витя и невольно посмотрел на губы девушки, которые так прикусила.       — Я тебя когда-нибудь покусаю за твои издевки, Пчёлкин! — Прохрипела она и тяжело сглотнула слюну, поймав накалившиеся напряжение.       — Угрозы, только одни угрозы! — В тон ей прохрипел молодой человек и посмотрел в глаза Евы потемневшими глазами. — Но ничего, красавица, я как-нибудь позволю тебе это сделать! — Эти слова заставили залиться краской щеки девушки. — Приятных снов тебе на будущее.       С последними словами он притянул её к себе и жадно впился в пухлые губы Батовой страстным горячим поцелуем. Руки девушки обвили крепким омутом шею Пчёлкина, не давая ему оторваться от Евы и заставляя углубить их поцелуй. Впервые горячий влажный язык парня проник сквозь губы девушки и свился с её языком, создавая некий чарующий танец. Легкий вздох вырвался сквозь поцелуй из губ Евы, заставляя Витю прижать к себе тело девушки сильнее. Затуманенный разум Батовой не старался вообще думать, а только лишь заставлял подчиняться губам и рукам молодого человека. Запрокинув голову чуть назад, девушка невольно предоставила свою тонкую шейку для горячих губ Пчёлкина. Огонь внизу живота разгорался сильнее, заставляя её тихо простонать согласно, когда Витя спустился страстными поцелуями по её шее. Его рука сжала сильно одну из ягодиц Батовой, заставляя её тело полыхать от огня желания.       — Витя! — Захныкала Ева Владиславовна, когда парень с огромным трудом оторвался от ее шеи, тяжело дыша.       — Позже, красавица! — Прохрипел он ей в ухо. — Не здесь!       — Да, — опечалено отозвалась девушка, повисая в руках Вити.       — Но знай, что, когда я вернусь к себе домой, не смогу уснуть, не представляя, как целую твои губы и шею! — Чуть куснув мочку уха Батовой, прошептал Виктор томно. — И не только их! — Произнеся это, он невольно прорычал как первобытное животное.       — Иди уже! — Залившись в щеках румянцем, Ева чуть оттолкнула от себя парня, стараясь избавиться от огня в теле.       — Пока, красавица! — Усмехнувшись, поднялся к себе, оставляя стоять девушку одну и наглым образом разглядывать его упругие ягодичные мышцы при подъеме, тяжело дыша.       Зайдя обратно в квартиру, Ева неслышно прошла в свою комнату, продолжая тяжело дышать, подошла к окну и прислонила свой лоб к холодному стеклу. За окном уже давно царила темнота, лишь огоньки в окнах соседних домов и немногочисленное уличное освещение оповещали, что столица еще не спит.       — Ева, ты уже вернулась? — Послышался голос матери за дверью комнаты.       — Да, мама. — Сказала громко Батова-младшая, не отрываясь от окна.       — Хорошо. Папа мне помог с вещами, так что можешь отдыхать. — Произнесла Маргарита Васильевна, и послышались удаляющие шаги в коридоре от двери в комнату Евы.       — Отлично, — выдохнула девушка и, собрав пижаму и халат в охапку, побрела в душ.       Прохладный контрастный душ немного остудил пыл и желание Батовой, но не загасил совсем. Помывшись и заплетя свои волосы в толстую длинную косу, Ева вернулась в свою комнату, и выключив свет, легла в расстеленную кровать. Сон никак не приходил, а воспоминания об их поцелуи разжигали огонь внизу живота вновь. Невольно Батова свела ноги вместе, стараясь заглушить пожар, но это лишь усугубило ситуацию, и данное действие отозвалось в теле новым пожаром. На молодой созревшей груди проступили маленькие, словно горошины, соски. Свежее нижнее белье напитывалось влагой, исходящее из полового органа девушки.       Не помня и не понимая, одной рукой Ева сжала свою грудь, а второй не сознательно потянулась в своей промежности. Нечаянно поскользив пальцами по своему клитору, она тихо простонала в подушку и прикрыла глаза, на свою беду, представив, что её пальцы – это пальцы Пчёлкина.        Самоудовлетворение, или же другими словами мастурбация не были знакомы Батовой. Да, она знала из биологии о таком физиологическом и психологическом процессе, но никогда не осуществляла его. Сейчас же тело само диктовало, как девушке поступать.       Продолжая поглаживать пальцами свой клитор через ткань одежды, Ева немного выгнулась дугой, а рука на груди сильнее сжала сосок. Молодая девушка прям ощущала недавние горячие поцелуи Виктора на своей шеи, что еще больше разгорячило ей. Легкая дрожь прошлась по телу Батовой, а бедра задвигались навстречу пальцам, увеличивая скорость движений. Яркая вспышка перед глазами, вырвавшийся в подушку крик, взрыв внизу живота и окаменения тела Евы стали подтверждением того, что она кончила. Удовлетворив сама себя, в тени своей комнаты, и находясь буквально через стенку от родителей.       Рухнув на кровать и тяжело дыша, Ева Владиславовна отпустила себя, тяжело дыша. Такая эмоциональная и физическая разрядка погрузила её в сон очень быстро, буквально вырубив сознание девушки.       — Евочка, вставай! — Постучала в дверь Маргарита Васильевна утром, когда морозное солнышко уже светило в окно девушки. — Иди завтракать, и потом пойдем на рынок!       — Хорошо, мам, — сонно прохрипела Батова-младшая и, вспомнив свои вечерние действия, залилась сильным румянцем. — Что же ты делаешь со мной, Виктор Пчёлкин? – Прошептала она в тишину своей комнаты и стала собираться.       Позавтракав и отправившись с матерью до метро, они доехали до станции «Тульская», на которой находился Даниловский колхозный рынок. На этом рынке бывал каждый москвич или гость столицы, хотя бы раз.       Его только совсем недавно отстроили заново и превратили в крытый огромный павильон для розничной торговли. Купол «Даниловского» был выполнен с волнообразной крышей. Идея купола была в том, чтобы 14 складок образовывали ромашку вокруг центрального кольца. Место между концами «лепестков» занимали арки. Они чем-то напоминали знаменитые «паруса» Сиднейской оперы. Помещение внутри рынка сделали светлым и просторным. При желании, посетители могли увидеть практически все детали конструкции купола - достаточно было лишь поднять голову наверх.       Сновавшие толпы людей, которые были в поисках «посвежей и получше», крики многочисленных продавцов, визг детских голос – это все создавало те самые воспоминания о таких рынках, которые врезались в подкорку головного мозга до самой старости. А различные ароматы сырого мяса, зелени, овощей, редких фруктов и, конечно же, молочных продуктов перемешивались в общий запах рынка.       — Ева, вот тебе десять рублей и часть списка покупок. — Прокричала Маргарита Васильевна так, чтобы дочь смогла её услышать сквозь людской шум.       — Хорошо, мам, — кивнув женщине, Ева начала изучать список и судорожно убрала деньги в карман зимнего пальто, сжимая их в руке. Мелкие воришки или же «карманщики» были обычным делом на таких рынках, особенно на больших. — Так, сначала овощи! — Изучив список, девушка подняла голову и голову изучать таблички, висевшие над рядами.       Найдя необходимое направление, она подошла к многочисленным прилавках, на которых располагалось изобилие овощей. Таким ассортиментом иногда даже гастроном не мог похвастаться. Подойдя к одному из продавцов, Батова взяла на вид спелый помидор и поднесла к носу его жопку, чтобы услышать аромат земли.       — Эй, красавица! — Обратился к ней продавец, кажется, грузинского происхождения. — Бери помидоры – не пожалеешь! Красные, спелые, сочные!       — Тепличные? — Обратилась к нему Ева, не обращая внимания на его завлекающие слова.       — Э-э-э, красавица, не надо меня обижать! Какие тепличные? Из самого солнечного Батуми Грузинской ССР. — Подняв руку с оттопыренными, указательным и большим, пальцами, цокнул недовольно языком мужчина.       — И не поморозил по такой погоде, пока вез? — Усмехнулась девушка.       — А-а-а, — протянул продавец и подмигнул, — Такая молодая, а такая умная! Но, действительно, не поморозил. Они составом шли в столицу.       — Ладно, возьму твои помидоры. Уговорил. Полкило мне взвесь. — Согласившись с продавцом, Батова потянулась в карман, где лежали деньги, и почувствовала холодную детскую руку в нем. — Ах! — Лишь успела она выдохнуть и заглянуть в испуганные глаза шкета - вора.       — А, ну, стоять! — Рявкнул почти ей в ухо голос Пчёлкина, а его рука в крепкой хватке схватила парнишку за шиворот, приподняв его над землей.       — Витя! — В шоке посмотрела на него девушка, но сильно обрадовалась.       — Отдай девушке её деньги! — Грубо прохрипел Виктор, зло продолжая смотреть на вора. — Или же мы сейчас отправимся до отделения милиции!       — Не надо до милиции, дяденька! — Вымолил парень и протянул Еве ее деньги. — Вот, возьмите.       — А извиниться? — Подняв одну бровь, обратился к нему снова Пчёлкин.       — Извините меня, пожалуйста! — Запищал мальчик и испуганно глянул на Витю.       — Ничего, — выдохнув и забрав свои деньги из ладони ребёнка, Батова заглянула в глаза наглеца. Зачем он занимался воровством в столько юном возрасте?       — А теперь, брысь отсюда! — Вернув карманщика на землю, Витя прорычал так, чтобы только услышали мальчик и Ева. — И еще раз я увижу тебя у нее, точно будешь ментам рассказывать горькую историю «у Курского вокзала»! — Просто кивнув, воришка молча скрылся в толпе. Выпрямившись, Витя улыбнулся своей девушке и обратился к ней. — Что тут забыла, красавица?       — Это ты что тут делаешь? — Прищурившись на парня, она невольно вновь посмотрела на деньги.       — Дэвушка, вот твои помидоры! — Отозвался продавец за её спиной. — Скидку тебе сделаю, всего сорок копеек.       — Не дороги ли помидоры? — Подняв бровь, парень посмотрел на продавца.       — Что ты, хороший! Это из Батуми! — Отозвался продавец и немного замялся. — Ай, хорошо, дорогой! Для твоей жены еще больше скидку дам! Двадцать копеек. Брат, честно, меньше не могу.       — Я... — Хотела было возразить девушка на слова продавца о жене Вити, но Пчёлкин её в раз остановил.       — Спасибо. — Взяв у девушки из ладони одну купюру номиналом 1 рубль, он протянул их торгашу. Когда была возвращена сдача и отданы помидоры, Виктор сложил их в авоську Евы и повелел дальше по рынку, приобретая по своему и Евину спискам.       Оказывается, что Пчёлкин приехал также, как и Ева, на Даниловский рынок со своей матушкой, чтобы приобрести недостающие продукты. Ведь до главного праздника года остались всего 3 дня, и это были последние выходные перед праздником. Примечательно, что список Евы был больше, чем у молодого человека, хотя она одна оставалась дома. Родителям такое количество продуктов не нужно было в поезд, а Ева чисто физически не обладала настолько огромным аппетитом. Авоська Евы пополнилась, помимо помидор, пару килограммами картофеля, пару десятком куриных яиц, двумя батонами «Нарезного» и двумя палками любимой «Докторской» колбасы. Часть продуктов даже перекачивала в сумку к Пчёлкину.              — Всё! — Произнесла Батова, оторвав голову от листочка со списком и посмотрела на Витю, в руках которого было две большущих сумки. — Ой!       — Что? — Подняв бровь, улыбнулся парень и посмотрел на свои руки. — Мне не тяжело.       — Нет, — протянула девушка и покраснела. — Ты такой домашний.       — Домашний? — Почти замурлыкал, как кот, Витя и шагнул к своей девушке.       — Действительно, выглядишь, как муж мой. — Подытожила она и посмотрела вверх в его глаза.       — А ты хочешь, чтобы я стал в будущем твоим мужем? — Промурлыкал парень и накрыл губы девушки своими в поцелуи.       — Конечно. Но в будущем. — Выдохнула она после небольшого поцелуя.       — Ева, — послышался сквозь толпу голос Маргариты Васильевны.       — Витенька, — одновременно с матерью Евы послушался другой голос женщины. Батова-младшая поняла, что это парня звала его мама.       — Мам, я тут. — Пробасил Пчёлкин и обратился еще к подошедшей Батовой-старшей. — Добрый день, Маргарита Васильевна.       — Витя? Какими судьбами ты тут? Неужто моя деваха запрягла? — Отозвалась мать девушки.       — Нет, мы случайно тут встретились. Я приехал сюда со своей матушкой. — Улыбнувшись, парень указал на свою маму. — Маргарита Васильевна, это моя мамуля – Валентина Степановна. — Обратившись уже к матери, он продолжил. —Мамочка, это мама моей Евы – Маргарита Васильевна.       — Очень приятно с вами познакомиться, Маргарита Васильевна! — Произнесла низкая худощавая женщина с блондинистыми волосами. Когда она улыбнулась, Ева поняла, от кого унаследовал свою улыбку и ямочки на щеках Витя.       — Мне тоже, Валентина Степановна. — Ответила Батова-старшая и протянула женщине руку для пожатия.       Ева, стоявшая у Пчёлкина, с удивлением смотрела на знакомство матерей. Витя, увидев выражение лица девушки, чуть толкнул её в бок и поднял вновь свою густую бровь. Шлепнув его по плечу слегка, она уловила краем уха, что её мать пригласила Пчёлкину-старшую доехать до дома вместе с ними на такси, ведь все жили в одном доме. Выйдя из здания «Даниловского», Маргарита быстро поймала такси, ярко-желтого цвета ГАЗ 24 модели «Волга», и пригласила всех салон. Пчёлкин-младший, уложив все сумки в багажник авто, уселся на переднее сиденье к водителю, а девушка и женщины сели сзади.       Матушка Евы и Валентина Степановна о чем-то активно разговаривали и обсуждали, но Ева их не слушала, сидя за Витей у окна, и смотрела в окно. Желтая «Волга» неслась по Варшавского шоссе, а за окном менялись постройки 18 века на дореволюционную застройку, затем на «сталинки», а далее уже на привычные «хрущевки» и «брежневки».       — С вас 1 рубль 68 копеек. — Произнес водитель такси, и только сейчас девушка поняла, что они уже приехали к их дому.       — Спасибо большое, — протянув водителю расчёт, Маргарита Васильевна вышла из автомобиля.       — Ой, Маргарита Васильевна, у меня нет сейчас суммы, чтобы за себя и Витю отдать вам. — Начала было быстро говорить Валентина Степановна, приняв руку сына, чтобы выйти из салона.       — Успокойтесь, Валентина Степановна! — Отмахнулась мать Батовой, и помогла Вити переложить свои продукты в дополнительную авоську из сумки парня. — Считайте, это новогодним подарком от меня. Как и продукты, которые принесут Витя и Ева вам 31 числа! — Строго произнесла она и улыбнулась женщине, которая являлась матерью парня своей дочери.       — Как же так? — Удивилась матушка Вити и приложила обе руки к своим щекам. — Это же такие деньги!       — Валентина Степановна, голубка, — обратилась к ней снова Маргарита Васильевна, — Прекратите! Тем более, я уверена, что вы будете кормить мою дочь, пока меня не будет.       — А я по-другому и не могу! — Согласилась Пчёлкина-старшая. — Ваша дочь уже стала моей!       — Вот и решили! — Хлопнула в ладоши Батова-старшая.       На этом все препирания и несогласия закончились, и молодые люди со своими матушками поднялись домой. Витя, как истинный джентльмен, помог Еве и её маме донести до квартиры покупки, и только, затем отнес их приобретения с мамой. Владислав Вадимович очень удивился трем большим авоськам продуктов, но не стал ничего говорить и помог отнести их до кухни.       Весь остаток дня до вечера, до момента отъезда родителей на вокзал, женская часть семьи Батовых готовила небольшую продовольственную сумку Маргарите Васильевне и Владиславу Вадимовичу в дорогу. В неё вошло: традиционно запеченная горячая курочка, отварные куриные яйца, колбаса в нарезке и большое количество овощей, зелени и нарезанного хлеба.       — Ну, вроде все. — Поставив руки в бока, подытожила Батова-старшая, стоя в прихожей уже в верхней одежде. Оглянув соседние помещения взглядом, она остановила его на дочери. — Мы поехали. Такси внизу ждёт.       — Может я Вас до машины провожу? — Поинтересовалась Ева, прекрасно зная ответ.       — Нет, не к чему большие проводы! — Отрезала женщина и указала супругу на чемоданы и авоську. — Спускайся!       — Хорошо, Рит. Жду в машине! — Взяв вещи, уронил Батов-старший и вышел из квартиры.       — Ева, дорогая, — обратилась к ней она, когда супруг скрылся из вида, — Ты уже взрослая девушка!       — К чему этот разговор, мама? — Удивленно посмотрела на неё дочь и моргнула.       — К тому, что ты и Витя можете решиться на более серьезные отношения. — Произнесла женщина и уперто посмотрела в глаза Евы.       — Мама! — Ахнула Батова-младшая.       — Не перебивай! — Рыкнув, Маргарита Васильевна продолжила. — И даже не смей смущаться! Лучше я тебе об этом донесу информацию, чем потом твой властный отец. — Вздохнув, она продолжила. — Итак, о чём я? Ах, да. Об более серьезных отношениях. Ты прекрасно сама знаешь, что после занятия... — Женщина на минутку опешилась, но продолжила. Объяснять, что такое менструация и что бывает секс, ей было проще несколько лет назад Еве. Но говорить о контрацепции сложнее. — Любовь... Появляются дети. — Посмотрев снова в глаза дочери, Маргарита Васильевна заметила четкий румянец на щеках Евы. — Что бы это не случилось преждевременно, изобрели сначала резиновое изделие номер 2, а с недавних пор, и латексное изделие – презерватив. — Сказав это, она достала из ящика под зеркалом длинный бумажный блистер, чем-то напоминавший упаковку аспирина или анальгина. — Вот! Я, конечно, хочу быть бабушкой, но давай, ты сначала окончишь школу, поступишь, выйдешь замуж. И потом уже дети, хорошо?       — Ага, — лишь произнесла все еще удивленно девушка и приняла блистер из десяти штук в руки.       — Отлично. — Подытожила женщина и, поцеловав дочь в щеку, попрощалась с ней. — Все, мы поехали!       — Ага, — вновь отозвалась девушка. Все еще смотря изучающе на презервативы.       Маргарита Васильевна, усмехнувшись, покинула квартиру и закрыла за собой дверь, оставив стоять дочь в коридоре. Из мыслей Батову-младшую вырвал звонок в дверь и голос за дверью:       — Ева, ты дома?       Распахнув резко дверь перед Витей и все ещё держа пачку презервативов в руках, Ева посмотрела на него.       — О-о-о, — протянул тот, заметив изделия номер 2, — Родители только за порог, и ты меня так встречаешь?       — Пчёлкин! — Вспылила Батова и затащила его рукой в квартиру, чтобы не устраивать спектакль перед соседями.       — Ну, хорошо! Согласен, лишаться девственности в подъезде – такое себе мероприятие! — Начав смеяться, добавил Витя и поддался девушке.       — Это мне дала мать! — Раздраженно сказала девушка, и всучила блистер презервативов ему.       — Я уже говорил, что обожаю твою матушку? — Произнес Пчёлкин, смеясь.       — Да Витя! — Прикрикнула на него Батова.       — Что? — Удивленно поднял на нее свои глаза он. — Мама о тебе заботится и переживает, как бы я со своим писуном не отправил твою жизнь по кривой дорожке. — После этих слов парень огреб висевшим рядом зонтом. — Ай!       — Прекрати! — Выдохнула девушка, и повесила зонт обратно.       — Ну, что? — Потерев место удара, спросил её Витя. — Это не так?       — Не неси бред! Ничего ты не испортишь! — Успокоившись, произнесла Ева. — Кстати, ты чего спустился?       — В гости. — Усмехнулся Пчёлкин. — Может даже на ночь. — Увидев увеличившиеся глаза девушки, быстро добавил. — Чтоб тебе одной не было страшно.       — Ладно! — Выдохнула Батова и показала на кухню. — Пошли пить чай.       — О, чай! — Мило улыбнувшись, парень спрятал презервативы в карман клетчатых штанов и прошёл на кухню.       Остаток вечера Ева и Витя провели за чаем и просмотром фильмов. Парень, действительно, вел себя культурно. И, когда девушка, вымотанная за день, уснула на его плече, он аккуратно перенёс её в кровать. Закончив уборку, Пчёлкин прилег рядом, стараясь не тревожить Еву, и накрыл их пледом.       — Витя, — выдохнула сквозь сон девушка и прильнула к его груди.