*8 ноября 1986 года. Москва, СССР*
Придя после кино с Пчёлкином домой, Батова застала своих родителей за чаепитием на их кухне. Они о чем-то мило беседовали и даже не заметили появление их единственной дочери. Чета Батовых старших могла показаться со стороны примерной семьёй, в которой не было тирании. Владислав Вадимович, держа одной рукой кружку с чаем, свободной рукой поглаживал руку супруги и весело смеялся: — Нет, ты представляешь? Он мне так и говорит: «Генерал-майор, еще 15 минут назад танк стоял, когда я ходил курить». И еще так посмотрел на меня, как будто это я его подчиненный, а не он – мой. — Ну, что ты, Влад? Тяжела служба обычного советского солдата! — Мило смеясь, отвечала ему мама Евы. — Сам же знаешь! Так нашли танк? — Да сейчас одни обалдуи призваны! — Отмахнувшись от слов супруги, боевой офицер залился смехом. — Да, не танк вовсе был. БМД-шка. «Деды» этим дуракам дали задания... Ну, что-то типа учений организовали, организаторы долбанные! Чтоб «молодые» эти БМД замаскировали как при нападении врага. — Помотав головой, он дополнил. – Вот же олухи! — Ладно тебе! — Смеясь вместе супругом, Маргарита Васильевна игриво шлепнула мужа по руке. — Растерялся парень. С кем не бывает? — С этим все, что хочешь может произойти! — Громко глотнув свой чай, мужчина обратился к жене, а Ева, стоявшая тихо в темноте коридора, напряглась всем телом. — Как тебе этот? Евкин который. — Влад! — Предостерегла его супруга. — Опять? — Да не-е-е! — Откинувшись на спинку стула своей широкой спиной, Владислав Вадимович продолжил. — Я вот думаю чего! Может ты и права, что своей ебанцой я девчонке нашей могу отбить все желание на дальнейшую семейную жизнь. — Батов, какие признания! — Залившись снова смехом, женщина встала из-за стола. — У ребят все только начинает. Вон как встрепенулся этот Витя, аж, через балкон к Евке пробрался. — Чего? — Начиная закивать от новой информации, прохрипел отец Евы. — Влад! — Гаркнула Маргарита Васильевна, чем сразу обратила его внимания. — Все было по-пионерски! Я контролировала. — Ну, у тебя не забалуешься! Это да! — Облегченно выдохнул мужчина. — А чего это он у нас с утра восседал и уплетал твои блины? — Я их разбудила и пригласила завтракать! — Разбудила? Пригласила? — Опять было начал заходиться яростью боевой офицер, но сразу получил по лбу вафельным полотенцем. — Рита, то, как ты преподносишь информацию, можно всякого прибить! — Я, что, не ясно сказала, что всё контролировала? — Сложив руки на груди, Маргарита Васильевна очень недовольно и обиженно посмотрела на Батова старшего. — Хорошо! — Решил не спорить он и тяжело вздохнул. — Надеюсь, он не обидит ее! — Даже если обидит, это будет её опыт! — Подойдя к мужу, мать девушки обхватила руками его голову и прижала к своему животу, нежно начав поглаживать. — Это её жизнь, Владь, и только её! Ей нужно учиться общаться с мальчиками! Знаешь, я в будущем хочу внуков, а не старую деву – дочь! — Я тоже, — согласно отозвался Владислав Вадимович. Ева, тихонько сняв обувь и верхнюю одежду, неслышно прошла в свою комнату и упала на кровать, даже не включив свет. В ее голове была сплошная буря эмоций и чувств: в её жизни, такой привычной и однотипной, за пару дней произошёл наисильнейший переворот, и все благодаря одному парню. Виктору Пчёлкину. С той силой и упорством, с которыми он пытался добиться ее – прилежную, но периодами колкую отличницу, мог позавидовать Андрей Мягков, который долго добивался своей жены. На удивление для самой девушки, у неё на Витю не сработал её же инстинкт самосохранения, и даже не последовало ни какой-либо защитной реакции. Лежа в своей постели, она провела руками по лицу. Её стойкий бунтарский, присущий женщинам скорпионам, характер требовал подчиниться манящим чарам парня, обещая успех. Тяжело вздохнув и приняв решение переодеться в домашнюю одежду, Батова села на кровати, и свежие раны дали о себе знать. Стон вырвался громким и тяжелым. Как, в общем-то и целом, все внутреннее душевное состояние девушки.*Наши дни. Москва, СССР*
— Эй, Ев, ты тут? — Обратилась к Еве подруга, только заметившая, что её не слушают. — Да? — Проморгав глазами несколько раз, Батова ответила Насте. — Ладно, подруг, — обняв ошарашенную девушку, Синицына встала, — Я пошла домой. Надо еще с малым будет уроки сделать по физике. — Помахав подруге, она пошла к раздевалкам. — Пока, — лишь прошептала Ева. Поток старшеклассников, у которых седьмой урок был последним и не было репетиций новогодних сценок, хлынул в сторону раздевалок, мешая Батовой услышать последующие слова подруги. Привстав со скамейки и вытянув, словно жираф, свою тонкую шейку, Ева старалась в этой толпе найти своего молодого человека или хотя бы его друзей. Первым её на глаза попался Холмогоров, который тоже сразу заметил ее. — Евуха! — Пробасил он и помахал ей обеими руками, высоко подняв их над головой. — Я веду твоего ненаглядного! — Последние слова парня заставили девушку залиться краской. — Не неси чепуху, Кос! — Прохрипел Пчёлкин и, слегка чмокнув Еву в щеку, протянул ей желанную книгу по психологии. — Она еще непривыкшая к нашему табору! — Нет, все нормально, Вить! — Поспешила его успокоить она. — Точно? — Получив утвердительный кивок от девушки, Витя продолжил. — Мы всей компанией собираемся в беседку у ТЭЦ. Пошли с нами? — Мне необходимо сначала домой. — Произнесла Ева и посмотрела на Космоса, который сделал большие круглые глаза и сложил руки, умоляя её присоединиться к ним. — Но я потом могу подойти к вам. — Класс, — пропел Холмогоров и хлопнул в ладони. Нахмурившись, Пчёлкин посмотрел на друга и покачал головой. Что-то в поведении друга по отношению к Батовой его раздражало. Вернув свой взор на свою девушку, он понял, что его реакция была замечена ей. Витя каждый раз поражался, насколько периодами Ева может улавливать те или иные моменты и эмоции, которые обычные люди оставят без внимания. — Что? — Подняв свою бровь и прищурив свои красивые голубые глаза, парень хитро улыбнулся, стараясь скрыть свою реакцию. — Потом, — лишь одними губами недовольно прошептала Ева Владиславовна. — Ладно, мы пошли. — Хмыкнул он и толкнул в бок Холмогорова, который уже мило о чём-то беседовал с подошедшей Вероникой. — Космическое чудище, пошли. Нас Фил с Белым заждались уже. — А? — Отреагировав на толчок Пчёлкина, произнес Космос. — Да-да, пошли. Только Веронику с Ленкой дождемся! Сама Вероника, как и девушка Белова – Лена Елисеева, очень раздражали Еву своей надменностью к ней и чопорностью. Богданова, таковой была фамилия первой, даже несмотря на том, что Пчёлкин и Батова стали парой, старалась не упустить момент заигрывать откровенно с парнем. Даже, когда Ева была рядом с ним. В голове девушки сразу возник момент, произошедший примерно через неделю их после Дня Великой октябрьской революции.*Примерно более месяца назад. Москва, СССР»
— Слышь, Батова! — К Еве обратилась Вероника, бросив свою школьную сумку прям перед её лицом на книги, лежавшие на школьной парте. — Отвали от Пчёлкина по-хорошему. Он мой! — Витя-то об этом сам знает? — Отпрянув от парты и сложив руки на своей груди, с вызовом произнесла Батова и усмехнулась. — Что он твой. — Скоро узнает. — Гордо подняв голову, Богданова топнула ногой, как маленький ребёнок. — Ну-ну, — протянула Ева Владиславовна и, встав из-за парты, шагнула к бесцеремонной барышне, — Твои упорство и упрямство похвальны, Вероник! Но... — Что «но»? — Хмыкнула та, пытаясь держать оборону. — Но боюсь, ты не во вкусе самого Пчёлкина. — Начала рассуждать Батова и невольно улыбнулась. — Ты ли, что ли, знаешь каков его вкус? — Усмехнулась Богданова и резко замолчала, увидев взгляд Ева. — Знаешь, Вероник, — продолжила свои рассуждения Батова, — Ты права, я их не знаю. Но могу предполагать. — Она совсем близко приблизилась к девушке и буквально нависла над ней, несмотря на свою стройную комплекцию тела. — Ты смело подошла ко мне с претензиями. Похвально! — Кивнув, Ева словно хищное животное оскалилась на девушку. — Думая, что я, как прилежная отличница, запихну свой язык далеко и не дам тебе ответ, уступив тебе. — Хмыкнув, она продолжила, притесняя Богданову к стене. — Но ты, возможно, не слышала или до тебя не дошла информация о том, что у меня было несколько инцидентов с такими барышнями, как ты. — Какие? — Пропищала Вероника и вжалась в стену. — Ну, — протянула Ева и продолжила, — Несмотря на мое худое тело, я очень жилистая и спортивная. В общем, я откровенно настучала по голове своим обидчицам. — Взглянув из-под ресниц на Богданову, она добавила. — Хочешь быть одной из этих жертв? — Ты больная, Батова! — Завизжала Вероника, привлекая внимания людей в коридоре, ибо девушки находились в классе одни. — Не-а, — усмехнулась Ева Владиславовна, — Я просто умею дать отпор, таким наглым девахам, как ты, Богданова!*Наши дни. Квартира Батовых, Москва, СССР*
— Дома кто-нибудь есть? — Произнесла девушка, зайдя в квартиру. Лишь давящая тишина стен стала ей ответом. Раздевшись, Батова решила проверить на наличие других членов семьи квартиру. Никого не было. И это было странно, ведь сегодня у её матери должен был быть выходной, да и отец с утра вроде не собирался в Штаб. Зайдя в свою комнату, она обнаружила на своей подушке аккуратно свернутый лист, вырванный из телефонной записной книжки. Развернув его, Ева сразу узнала почерк Маргариты Васильевны, отличавшийся превосходной каллиграфией, что обычно было не присуще медработнику. Текст записки гласил:«Уехали с папой в гости к Задорновым. Будем поздно. Еда в холодильнике. 2 рубля под подушкой.»
Усмехнувшись про себя записке матери, Батова-младшая приподняла подушку и, действительно, там красовались две бумажки номиналом по одному рублю. Матушка любила поощрять любовь девушки к любимому «Тархуну», и нередко оставляла с лихвой денег, чтобы Ева могла подкопить на желаемую ей вещь. Взяв денежные средства с постели, она убрала их тайник в столе и, переодевшись со школьной формы в городскую, покинула квартиру. Беседка, в которую её зазывали Витя и Космос, находилась совсем недалеко, в десяти минутах ходьбы от их с Витей дома. Подойдя ближе к нужной постройке у ТЭЦ, Батова заметила большую толпу старшеклассников, которым ничуть не мешал холод и снег: Саша Белов, сидя на ограждение, настраивал гитару и при этом курил сигарету; Космос и Филатов о чём-то шептались, периодически срываясь на хохот; Елисеева чем-то была занята у скамеек; Пчёлкин стоял в компании двух незнакомых и разговаривал с ними, куря свои любимые «Космос» и активно жестикулируя руками; Богданова в очередной раз крутилась у Вити и пыталась привлечь его внимание, временами вставляя свои «5 копеек». — Ев, привет, — заметил девушку первым Саша и показал рукой, чтобы та проходила в беседку, — Ты не стесняйся! Есть «Три семёрочки», есть закуски и есть газировки. — Спасибо, Саш! — Произнесла она и увидела импровизированный стол, организованный Елисеевой на скамейках. — Я пока откажусь. — Попробуй хотя б маминых пирожков! — Нахмурив брови, ответил Белов. — Хорошо! Пирожок возьму. — Сдалась Батова, украдкой взглянув на Пчёлкина и Богданову. — Там с капустой есть, и с морковкой! — Докурив сигарету, молодой человек обратился уже к своей девушке. — Ленусь, подай Еве мамкиных красавцев. Ты какой будешь? — Обратился уже к Батовой он. — Лен, можно мне с капустой? — Поинтересовалась та у Елисеевой. — Конечно, — прищурившись не по-доброму, произнесла Лена и всунула девушке пирожок, — Смотри, только не подавись! — Сказала она так, чтобы только услышала Ева. — Твоими молитвами, не подавлюсь! — Съязвила Ева Владиславовна и хищно улыбнулась. — Ева-а-а! — Восхищенно пропел Холмогоров, зайдя в беседку. — Ты все же пришла! — Чуть наклонившись вперед и обхватив лицо девушки своими огромными руками, он дополнил. — Молодец! Нечего тухнуть в стенах дома с предками! — Ну, родители уехали в гости. Так что я бы тухла там одна! — С трудом произнесла она, все еще зажатая Космосом. Виктор, невидящий до этого Батову, отреагировал на слова Холмогорова и подошёл к ним, завлекая её в свои объятья. Такое откровенное проявление любви ей было не знакомо и каждый раз вызвало на лице сильный румянец. Вероника, старавшаяся еще минуту назад очаровать собой Пчёлкина, осталась стоять с парочкой парней, не обращая внимание на их вопросы к ней. — Плюшками балуешь? — Обратился Витя к Еве, невольно цитируя Карлсона из советского мультика. — Ага, — пробубнила она и стала жевать пирожок, стараясь им закрыть рот, чтобы не съязвить или нагрубить парню. Ревность – новое для неё чувство - вырывалась наружу. Только сейчас до Батовой дошло, что она была сильной собственницей. — Ты чего такая недовольная? — Произнес Пчёлкин в ухо девушки. — Богданова из кожи вон лезет. — Покачала она головой. — Пчёл, портишку? — Обратился параллельно с Евой к Вити Белов. — Ты ревнуешь? — Наградив утвердительным кивком друга, Виктор продолжил. — Будешь с нами портвейн, Евуль? — Я ей уже предлагал. — Хмыкнул Саша и, чокнувшись с друзьями гранеными стаканами, в пару глотков опустошил. — Правильных мыслей девушку ты выбрал, Пчёлкин! — Подытожил он после. — Да? — Удивленно вскинул бровь Пчёлкин, и сделал глоток горячительного напитка. — Так ты ревнуешь? — Обратился он снова к девушке, а его глаза хитро сверкнули. Посмотрев в его глаза, Ева прикусила сильно губу, стараясь подобрать нужные слова, ибо ей приходилось сейчас говорить и признавать о наличие у неё ревности. Когда она перевела взгляд на Веронику, та недовольно прищурила глаза и, выпив часть «Три семёрки» из своего стакана, что-то прошептала Лене Елисеевой, которая стояла у ног Белова. — Ева, — привлек на себя внимание девушки снова Витя, — Я жду ответа. — Если я скажу «нет», это будет вранье. — Попыталась увильнуть от ответа она. — Нет, скажи мне это! — Допив свой портвейн, парень поставил стакан и взял лицо Батовой нежно в свои руки. — Скажи мне это, Ева! — Прохрипел он, разгоряченный алкоголем. — Я ревную тебя, Витя Пчёлкин! — Зачем мне это говорить, если это и так понятно? — Выдохнула Ева, начиная закипать от злости. В это время Саша решил заиграть на гитаре композицию «Эх, раз» Владимира Высоцкого. — Нет, я хочу, чтоб ты это сказала. — Продолжил буровить Витя. — Мало ли чего ты хочешь, Пчёлкин! — Разозлившись, девушка вырвала свое лицо из рук Пчёлкина и, приподняв подбородок, прошипела. — Я не одна из тех, с кем ты крутил раньше, Витя. И не обязана делать, что ты мне велишь. Смерив последний раз своего парня взглядом, говорящим, что её лучше не трогать, Батова развернулась на пятках и побрела в лесопарковую полосу у градирни. Уже находясь в метрах 10 от компании, она услышала голос Белого, обращенный в Пчёлкину: — Пчёла, остановись! Дай ей успокоиться и остыть! — Пчёла, стой! — Уже пробасил Холмогоров. Слова парней заставили Еву обернуться в сторону беседки в желании посмотреть, что там происходит. В этом момент её чуть не снёс на большой скорости бронепоезд – Витя Пчёлкин. Обхватив ее руками, по инерции они оба рухнули на снег. — Ева, — выдохнул парень, стараясь привстать с девушки, — Цела? — Ты! — От возмущения и еще большей злости Батова заерзала под ним. — Не надо так! — Внезапно взяв за обе руки Еву, он прохрипел. И только сейчас она увидела, как потемнели его глаза цветом голубого неба, и почувствовала, что под давлением и возбуждением половой орган парня сильно упирался в ее бедро. — Ты – долбанный извращенец! — Зарычала Батова и, приложив усилия, смогла скинуть тело Вити с себя. — Только лишь об одном и думаешь постоянно. — Это, абсолютно, нормальная реакция на девушку, которую любишь! — Прикрыв глаза, Пчёлкин развалился на снегу. Его тяжело дыхание от бега образовывало небольшое облако пара. Длинные волосы большим ореолом лежали на снегу. — Любишь? — Ахнула девушка, сев на снегу. — Конечно! — Приоткрыв один глаз, улыбнулся как змей искуситель Витя. И тут внезапно перед лицом девушки пролетел снежок. — Ай! — Как бы виновато добавил он. — Ты! — Закипая, как чайник, и хватая ртом морозный воздух, Батова сгребла пальцами в свои ладони снег и приземлила снежную массу прямо на лицо Пчёлкина. — Офанарел что ли? — Ева, холодно. — Залился тот смехом и стал крутиться как уж от капель воды, которые образовывались от таянья снега. Внезапно он остановился, находясь уже на животе, и повалил на землю девушку. — Я люблю тебя, Ева Батова! Ураганом тысячи эмоций, которых не возможно перечислить, прошлись по всему телу Евы, лишая воздуха и здравого ума. Даже родители никогда такого не говорили ей, а этот жгучий брюнет с голубыми глазами признался ей в этом. Правда, немного приняв «на грудь». — Я... — Лишь выдохнула она и отвернула голову в сторону, чтобы парень не видел её слез. — Т-ш-ш, красавица! — Прохрипел Пчёлкин, заметив струйки слез на её щеках. — Я знаю, что с такими родителями тебе тяжко открыто об этом говорить. — Пройдясь губами по дорожкам слез, он аккуратно собрал её слезы и поцеловал в лоб. — Пошли к ребятам. — Подняв её и себя с земли, Витя убрал её волосы с лица и повел к компании. Медленно идя к беседке, где расположилась их компания и откуда звучала гитарная игра, Батова продолжала плакать. Эмоциональные качели, преследовавшие её в последние несколько недель, просто доломали выстроенный её когда-то барьер без эмоциональности. — Кос, налей нам «горяченького»! — Прокричал Виктор, подойдя с девушкой к компании. — Ев? — Моргнул Холмогоров и поднял одну бровь, но девушка ничего не ответила и залилась большими слезами, уткнувшись в грудь своего парня. Такую эмоциональную нестабильность Батова не ощущала никогда, даже в приступах агрессии отца. Продолжая рыдать в груди Пчёлкина, она дрожащими руками приняла стеклянный стакан с жидкостью темно-янтарного цвета и начала глотать её, как воду, не обращая внимание на обжигающие послевкусие. Портвейн, проникая в организм Евы, насыщал её кровь спиртом. С насыщением тела девушки напитком пришли расслабление её мышц и её успокоение. Красные от мороза щеки становились еще краснее, а заплаканные глаза обрели старинный блеск. Обмякнув в объятьях Вити, Батова просто стала всхлипывать, дыша медленными, но глубокими вдохами. Это был её первый опыт знакомства с крепкими напитками. — Легче? — Прошептал ей в ухо парень и погладил по спине. От него веяло уверенностью, даже несмотря на выпитый им алкоголь. Получив неуверенный кивок головой от Евы, он хмыкнул. — Присядем? — Да, — икнув, протянула она и последовала за ним, который потянул Батову на ограждение беседки. — Ты как? — Обратился к ней подошедший Филатов и внимательно стал изучать взглядом. — Кроме всеобщего внимания к моей скромной персоне, — снова икнув, Ева продолжила и попыталась сосредоточиться на своей мысли, — Зашибись. — Первый раз пила портвейн? — Сложив руки на груди, произнес Валера и перевел недовольно взгляд на Витю. — Ага, — захихикав, отозвалась она. Что стало причиной ей смеха, было даже загадкой для самой девушки. — Ой! — На, — протянула ей пирожок Елисеева, которая поджав губы, смотрела на опьяневшую немного Батову. — Пить надо учиться, а не хватать первый же попавшийся стакан. Ева, было, хотела ответить колкостью подружке Белова, но неподатливый язык не хотел её слушаться. Расслабившись на плече Пчёлкина, она стала слушать игру на гитаре и пыталась уловить по мелодии, что он наигрывал. Чем ближе приближаясь к припеву, девушка узнала песню «Кто виноват» группы Воскресение, пластинка которой постоянно играла в её доме. Немного поддавшись вперед, она стала тихо петь её, а вся компания умолкла, прислушавшись к Батовой:«И меркнет свет и молкнут звуки
И новой муки ищут руки
И если боль твоя стихает
Значит будет новая беда...»
— Ты хорошо поешь, Ев, — отозвался первым Белов, когда перестал играть. Ева залилась вновь краской, ведь отдавшись песне, она и не заметила, что стала снова объектом всеобщего внимания. — Спасибо, — хрипло ответила она. Остаток дня они, все вместе, так и провели в беседке, напевая песни, которые были им знакомы с детства или только набирали популярность. Уже глубоко в сумерках компания собрала пожитки и двинулась в сторону дома, разбредаясь на небольшие компании, и вот, Ева и Витя остались одни, медленно бредя в сторону их дома. — Зачем я выпила? — Закрыв руками лицо, выдохнула девушка. — Что я скажу родителям? — Ну, будет тебе, красавица! — Попытался успокоить её Пчёлкин, который на удивление после стакана с Евой больше не пил, и сейчас было сложно по нему сказать, что тот пил. Как и по самой Еве. — Хочешь, я возьму весь удар на себя? — Нет! — В ужасе на него глянула она и ударила обеими руками ему в грудь. — Пчёлкин, отец и так с трудом переживает наши отношения. Я хочу тебе напомнить, красавчик, что у меня очень строгий... — Красавчик? — Хмельно улыбнулся Витя и прикусил губу. — Ой, — округлила глаза Батова и рассмеялась, — Да ты это и так знаешь! — От тебя это было очень приятно услышать! — Растянулся в большей улыбке парень и приподнял голову к небу, невольно посмотрев на окна квартиры Евы. — У тебя не горит свет, Ев! — Да? — Удивленно та моргнула и тоже обратила свой взор на окна квартиры. — Странно, что-то родители задерживаются! — Посмотрев снова на Пчёлкина, она подытожила. — Но это и лучше. Не будет скандала. — И не было бы, даже если родители были дома... — Прохрипел Виктор и повел девушку в подъезд. Они спокойно поднялись на этаж Евы, весело перешептываясь в лифте. Когда пришло время попрощаться на ночь, Пчёлкин лишь нежно поцеловал её щеку и, пожелав приятных сновидений, поднялся к себе. Стены пустой квартиры ответили Батовой тишиной, когда та зашла в помещение. Родителей девушки, действительно, до сих пор не было дома. Приняв душ и приготовившись к следующему дню, она в который раз отдалась объятьям Морфея.