я знаю, ты прячешься

      В тот день.              С леденящими душу страхом и болью во взгляде детектив сбивает руки в кровь о щит. Он кричит отчаяньем, теряя родного человека.              – Альбедо!              – Не плачь.              Алхимик шепчет, чтобы тот не услышал, как ломается его собственный голос, и по привычке улыбается своему любимому детективу в последний раз, успокаивая, но тот рыдает и крупно дрожит, падая на плиту вниз, до последнего борясь с щитом, страшась отвести взгляд. А когда пещеру покидает плита с Хэйдзо, Альбедо запечатывает её гео элементом и укрепляет щит вокруг напарника, чтобы тот не разрушился, пока не станет безопасно.              Монстр с оглушающим рёвом собирает остатки сил, и Альбедо делает то же самое. Через пару мгновений победа алхимика становится безоговорочной – от монстра и пылинки не осталось; но близок и его конец. Ноги подкашиваются, а сердце разрывается от боли и холода. Он падает, но старается направить остатки конструктивных сил на укрепление щита вокруг напарника, что успел сильно потрепать его. Альбедо сливается с подарившей ему жизнь землёй, посылая сознание к корням, и, поставив на кон всё своё существо, стирает себя из каждого мгновения, проведённого на белом свете. Его доброе сердце благодарит мир за каждую секунду жизни, и Альбедо закрывает глаза в последний раз, держась за сердце. Он отпускает себя, позволяя горячим слезам скатиться по щекам.       

***

      Искусственная скованность тела не даёт сдвинуться с места: глаз не разомкнуть, даже кончиком пальца не пошевелить. Вокруг слышится копошение и присутствие кого-то живого. В теле болезненная усталость, но больше не холодно. Думать тяжело, а вернуть контроль не получается. Альбедо быстро сдаётся, позволяя себе провалиться в тяжёлый сон.              Сам не понимая, когда, спустя какое время, он просыпается. Сил всё ещё нет, но спать больше не хочется. Альбедо борется с невидимыми оковами, старается разомкнуть потяжелевшие веки, но без толку. Остаётся только разум.              «Где я? Почему не удаётся даже открыть глаза?» – Альбедо задаётся этими вопросами, а после на душе холодеет.              «Кто я?»              Он помнит только своё имя и облик, а дальше глухая пустота. Хотелось бы закричать, и он до дрожи напрягает мышцы во всём теле, но даже вдохнуть не может. Паника и дикий страх наполняют всё его естество, и в одно мгновение его сознание переносится в глубины.              «Артерии земли.» – Голова тотчас наполняется воспоминаниями и знаниями о мире, что принадлежали ему прежде. Спокойствие разливается по телу и сознанию. Но тревога возвращается, стоит вспомнить последние мгновения его жизни.              «Где Хэйдзо? Выжил ли он?»              Артерии земли показали ему, как с ослепительной вспышкой света его дремлющая сила вырвалась наружу, облачив пещеру в кристаллы, а он сам окаменел. Ударная волна прошлась по горам и рекам в округе, испепелив нечисть. Бывшие в спячке растения наполнились жизнью, животные вскинулись, а мир забыл его.              Большего от земли он получить не может, но теперь его сознание обитает внутри этой пещеры. Он видит снежных лисиц вокруг, видит солнце и луну, но он не существует в физическом мире. Смотреть на своё тело со стороны немного неприятно, и Альбедо боится покидать его надолго. Поэтому возвращается в него и борется с оковами.              У земли нет ответов на его вопросы. Только он один во всём мире переживает подобное. Но он не отчаивается, каждый день пытаясь подумать, сделать больше, накопить сил и вырваться, ведь сердце, оцарапанное и истерзанное, хоть и слабо, но бьётся в груди.              Альбедо вспоминает свою любовь и усмехается. Теперь он даже не знает, жив ли его любимый. Но он надеется. Надеется, что тот живёт спокойно, хорошо ест и спит, не ранится на заданиях и не плачет из-за него. Альбедо хотел бы сделать больше для него. Как бы ни старался не думать о Хэйдзо, для которого он теперь незнакомец, он всё-таки сожалеет, что не постарался лучше ради них. Хотелось бы быть настойчивее, смелее и добиться однозначного и стойкого отказа, чтобы не мучиться теперь от невозможности изменить прошлое. Может, он бы не превратился в кристалл, если бы предпринял хоть одну попытку влюбить детектива в себя. Но уже поздно. И алхимик, чтобы не заниматься самоистязанием, решает выбраться из этого места для начала.              Живое, что он почувствовал, пробудившись, оказалось стаей снежных лисиц. Привлечённые энергией Альбедо, они обустроили себе дом в пещере. Когда алхимик покинул своё тело, оказалось, что лисицы видят его, что не могло не радовать. Альбедо играет с ними и изучает их повадки, занимая мозг хоть чем-то. Дни он решает не считать, чтобы не расстраиваться лишний раз, а лисичек пересчитывает. Их оказывается тринадцать штук!              В один день он понимает, что не ел и не пил с момента своего пробуждения, а прошла примерно неделя.              – Как я мог о таком забыть?              Он разговаривает с новыми друзьями, чтобы не забыть, как это делается, и оповещает их о решении отправиться за пределы пещеры, впервые оставив тело в одиночестве. Напоследок возвращается в него и снова пытается подняться, разогнать оковы кристалла, но и в этот раз безуспешно. Немного разочаровавшись, он оставляет своё тело, но и уйти далеко не удаётся: связь тянет его назад, всё больше рассеивая его сознание по воздуху. Алхимик набирает немного ягод и спешит обратно. Возвращается в тело и снова борется за себя.              Еда ему не нужна, поэтому он кормит лисиц и продолжает запоминать каждую в отдельности и их особенности. Спать ему хочется только по человеческой привычке, но он решает не отказываться от неё и возвращается в тело каждую ночь, когда засыпают его маленькие друзья. И с того дня он обнаруживает около себя подношения от них. То ягод принесут, то мяту или шишки. А однажды, в солнечное и тёплое утро ему приносят рыбу. Три больших упитанных рыбины лежат перед ним, но их запаха Альбедо не улавливает.              – Радостно видеть ваши подарки, но мне они ни к чему. Сами же в итоге всё съедите.              Альбедо гладит невесомой рукой по их шерсти и отдаёт еду. Лисицы пищат и облизывают ему руки, трутся о него и просят погладить.              Но чем больше он засыпает и просыпается, тем страшнее становится, ведь продвижения никакого. Он мог бы написать исследовательскую работу: так много информации о снежных лисицах он накопил; но больше ничего не радует. В артериях земли ему, кроме его воспоминаний и обрывка произошедшего после его потери сознания, ничего не перепало. И он разрешает себе грустить. Тихонько плачет в уголке пещеры, а лисицы ложатся рядом, понуро скуля, заражённые его настроением. Лисята снова начинают приносить ему еду и больше внимания уделяют игре с ним, чем знатно удивляют алхимика.              – Верно, рано сдаваться.              И, стоит ему произнести эти слова, в пещеру возвращается вожак стаи, изрядно напуганный, он спешит к сородичам. Спустя мгновение через единственный вход в пещеру с жутким грохотом по стене скатывается человек. И какой! Альбедо не верит своим глазам: Хэйдзо подскакивает, дуя на израненные ладони, и шипит от боли. Трясёт руками и начинает оглядываться вокруг, скользя взглядом сквозь него.              – Хэйдзо...              Альбедо знает, что тот не услышит, но все равно затыкает себе рот ладонью. Успокаивает прижавшихся к нему лисиц и возвращается к себе в тело, ведь детектив пристально вглядывается в глыбу в центре пещеры. Детектив сильно похудел и помрачнел, Альбедо видит его изумрудные глаза, изучающие и усталые, и не может сдержать эмоций, но не успевает он улыбнуться после долгой разлуки, как в глазах Хэйдзо отражается ужас.              Тот отшатывается и резко хватается за голову, ни с того ни с сего начиная задыхаться. В глазах слёзы, а на лбу от напряжения вздулась венка. Он дрожащими руками расстёгивает куртку и накидывает её на себя, прячась от всего мира.              Альбедо обеспокоенно смотрит на него, вспоминая, как в тот день, в другой пещере Хэйдзо так же не мог спокойно вдохнуть. И его сердце вновь начинает болеть спустя столько десятков дней и ночей, ведь детектив явно привык к такому: как только дыхание выровнялось, тот взглянул ему в глаза и, не думая ни секунды, крепко прижался с объятиями.              Альбедо становится неимоверно жарко: прикосновения Хэйдзо всё ещё страшно горячие, и тот оказывается донельзя близко. Альбедо слышит его всхлип, а в ответ его сердце начинает терзаться сильнее.              – Не плачь, Хэйдзо.              Его обжигает, стоит крови и слезам Хэйдзо оказаться на кристалле. И он начинает рыдать то ли от жара, то ли из-за слёз детектива. Альбедо чувствует, как впивается острыми краями ему в кожу, но он не хочет приносить страдания.              – Не плачь.              Альбедо шепчет, успокаивая, хотя сам только и желает, что убежать из тела подальше, пока не умер от болевого шока. Но душа остаётся – он больше не может уйти. Глаза оказываются прикрытыми, а рука прижата к сердцу. Больше ни слова не вымолвить, ни объятий, ни улыбки не подарить. А Хэйдзо зовёт:              – Альбедо?              И Альбедо хочет кричать. Он хочет ответить и обнять Хэйдзо. Но ничего не выходит. Только адский жар и агония в каждой клеточке тела.              – Альбедо, я здесь, я вернулся. Прости меня, прости...              «Не извиняйся.» – Алхимик стискивает зубы, утопая в боли. Сколько это длится? Слишком долго. Из носа течёт кровь, а в голове нарастает давление. И он хотел бы попросить Хэйдзо уйти, чтобы не ощущать адских мук. Сознание мечется от одной мысли к другой, но один вопрос возвращает его в норму: почему Хэйдзо помнит его?              – Я люблю тебя...              «Что?» – Альбедо вдруг начинает ощущать, как биение собственного пульса усиливается до такой степени, что осколки начинают глубже впиваться в сердце. «Почему?» – Злая это шутка судьбы или его собственная оплошность становится неважно, потому что кошмарные муки, достигнув апогея, едва оставив Альбедо на грани сознания, внезапно усмиряются. Судьба сжалилась над ним, подарив покой перед последним вздохом. Тело словно тает, жар утихает. Альбедо боится, какая сила вырвется из него в этот раз, но он даже щит создать вокруг Хэйдзо не может, поэтому извиняется, сожалея, что вообще подружился с Сиканоином.              А Хэйдзо задыхается. Задыхается и обещает:              – Я всегда буду здесь. Я буду ждать, Альбедо. Сколько понадобится, буду ждать.              Ослепительный свет его звезды лучами отражается от поверхности кристаллов. Альбедо, погрузившись в пучину отчаяния и достигнув дна, выныривает на поверхность с сильным вдохом. Он поглощает кислород ртом и носом, наполняя лёгкие морозным воздухом, а сердце беспокойным пульсом. Хэйдзо тёплый. Он трясётся в приступе избытка кислорода, плачет и прижимает алхимика к себе. Но он тёплый! Он больше не причиняет боли. Осознание происходящего пощёчиной возвращается к алхимику. Веки больше не тяжелы, и он распахивает их, вглядываясь своими глазами в окружение. Стены кристаллов плывут вниз, лисицы снуют туда-сюда, а Хэйдзо рядом. Альбедо тянет руки к нему, обнимая в ответ, но вдруг внимание слуха устремляется к громким рваным вдохам, и он слабыми руками хватает куртку продрогшего детектива, накрывая его с головой. Альбедо делает усилие над собой, чтобы сдавленным от недель молчания голосом, стараясь сделать тон мягче, успокоить самого дорогого человека:              – Не плачь.              И он повторяет эти слова снова и снова, ведь Хэйдзо словно не слышит и не чувствует его. Альбедо гладит его по спине и волосам и просит:              – Не плачь...