Танатос

      На платформе было холодно.       Гермиона поежилась, поведя плечами от неожиданного порыва ветра. Колин Криви тоже казался замерзшим в своей тонкой коричневой рубашке и коротковатых брюках. Только Флер Делакур успела переодеться и сейчас красовалась перед колдокамерами в серебристо-голубом меховом пальто.       Хорошо, что стоять на платформе им пришлось недолго — отсняв все нужные кадры, камеры упорхнули, и Гермиона с Колином вслед за Делакур поднялись в последний вагон Капитолий-Экспресса. Двери тут же плавно захлопнулись, и поезд тронулся — но Гермиона этого почти не почувствовала.       — Пойдемте скорее в ваше купе! — поторопила Делакур. На ее лице по-прежнему светилась идиотская тошнотворная улыбка. — Вы только взгляните, как красиво — вы не видели такой красоты в родном Дистрикте, правда?       Купе Капитолий-Экспресса и правда выглядело незабываемо. Высокий сводчатый потолок, причудливые узоры на стенах, хрустальная люстра с искрящимися подвесками, стулья с бархатной обивкой и резными спинками, а у стены — очень, наверное, мягкий диван, над которым висел огромный, почти во всю стену полупрозрачный экран, пока выключенный. Посередине стоял круглый стол, заставленный самыми разными блюдами — от золотистой жареной курочки до ароматных пирогов. Гермиона сглотнула — с утра перед Жатвой они так ничего и не ели.       — Угощайтесь! — радостно провозгласила Делакур. — Капитолий велел приготовить эти блюда специально для наших дорогих трибутов… Сейчас, я скоро вернусь!       С этими словами она выпорхнула за широкие двери, оставляя Гермиону и Колина одних.       Грейнджер снова вдохнула, и ее желудок против воли заурчал. В одном Делакур была права — в Дистрикте-12 таких интерьеров, но что важнее — таких блюд было невозможно даже представить. Колин с опаской подошел к столу.       — Думаешь, она правду сказала?.. — смущенно спросил он, косясь на малиновый пирог. — Нам точно… можно?       — Можно, — вздохнула Гермиона. — Трибутов перед Играми кормят. Может, тут вообще где-то камеры висят, — она неуютно поежилась.       По привычке воровато оглянувшись, Колин нерешительно взял со стола нож и медленно, аккуратно отрезал небольшой кусочек пирога. Гермиона последовала его примеру. Сначала они пытались есть по чуть-чуть, но остановиться было невозможно. Пирог так и таял во рту — ничего подобного она никогда в жизни не ела. Кажется, в книгах из заброшенной библиотеки было что-то о том, что не стоит наедаться до отвала после того, как долго голодал, но это было выше ее сил.       — Ну, приятного аппетита.       Гермиона и Колин резко обернулись. Тед Тонкс, приветственно хмыкнув, прошел в открывшуюся дверь и присел на диван, устало прикрыв глаза. Следом за ним просеменила снова переодевшаяся Флер Делакур, уже в коротком платье до колена и туфлях на невысоком каблуке.       — Познакомьтесь с вашим ментором Теодором, — важно проговорила Делакур, махнув рукой в сторону Тонкса. — Он будет помогать вам подготовиться к Голодным Играм… Мистер Тонкс, почему бы вам не познакомить трибутов с их будущими соперниками на Арене?       Гермиона растерянно моргнула. Познакомиться с другими трибутами? Уже? Она думала, что встретит их уже на Арене, или, на худой конец, в Капитолии на тренировках… В конце концов, они ведь только отъехали от Дистрикта-12, откуда здесь вообще взяться остальным трибутам — разве Двенадцатый не самый удаленный от Капитолия Дистрикт?       — С удовольствием, мисс Делакур, — закивал Тонкс, — именно этим и займусь. Вас не затруднит оставить нас? — Но… — Флер открыла было рот, но Тонкс снова прервал ее: — Я не припомню в постановлении Капитолия, чтобы процедура просмотра Жатвы предусматривала присутствие сопровождающей.       Делакур так и не нашлась что сказать и с явным неудовольствием закрыла рот, раздраженно фыркнув. Гермиона выдохнула — ладно, просмотр Жатвы пережить еще можно. Вряд ли, правда, это как-то поможет на Арене — главное она знала и так. Первый и второй Дистрикты — добровольцы-профи, самоуверенные и натренированные. Остальные — чем ниже номер Дистрикта, тем меньше шансы. Одиннадцатый — рыжеволосые брат и сестра.       — Вы сегодня, видимо, в дурном настроении, мистер Тонкс, — отметила Делакур, наморщив нос. — Я пойду вздремну. Дорога до Двенадцатого так утомительна!       — Хороших снов, — отмахнулся Тонкс.       Делакур выпорхнула в коридор, цокая по гладкому полу своими каблучками. Гермиона не удержалась и закатила глаза.       — Я знаю, она бесит, — заметил ее гримасу Тонкс, — но поверь, это не худший вариант. Прошлая ведущая весь наш Дистрикт терпеть не могла и с порога внушала трибутам, что побеждать они кровью не вышли.       — Почему-то я не удивлена, — хмыкнула Гермиона, вспоминая надменную физиономию Эвики Розье.       — Тогда понимаешь, что с безобидной дурочкой нам повезло.       Гермиона вздохнула, молчаливо соглашаясь.       — А… просмотр Жатвы? — нерешительно спросил Колин, дожевав и как-то громко в наступившей тишине проглотив еще небольшой кусок пирога.       — Посмотрим, не волнуйся, — качнул головой Тонкс, в его глазах промелькнула печаль. — Вы ешьте, не стесняйтесь. Не накажут.       Пока Колин и Гермиона доедали, Тонкс взмахнул палочкой, включая экран. Он вспыхнул холодным голубым светом, и на темном фоне появились двенадцать прямоугольников в три ряда — на каждом было видно сцену на главной площади своего Дистрикта и стоявших на сцене сопровождающих, миротворцев и менторов рядом с двумя хрустальными сферами, полными сложенных листков.       Тонкс что-то пробормотал, и первый прямоугольник увеличился, расширяясь на весь экран и закрывая остальные. Изображение на нем задвигалось, и купе заполнил звук голоса ведущей Жатвы Дистрикта-1.       Дамы и господа, добро пожаловать на Сороковые Ежегодные Голодные Игры!       Тонкс чуть приглушил громкость на предсказуемой речи о величии Новой Магической Британии, Капитолия и Темного Лорда. Гермиона рассеянно блуждала взглядом по людям позади ведущей. Обычно после Жатвы их сажали вечером в гостиной приюта и заставляли смотреть повтор, но Гермиона всегда специально отводила взгляд, не смотря в лица выбранных трибутов, да и вообще отрешаясь от происходящего. Конечно, многих трибутов ей приходилось потом видеть на трансляциях Игр, но она хотя бы не запоминала лица тех, кому предстояло погибнуть в первый же день в бойне у Рога Изобилия.       Она тайком покосилась на Тонкса. А вот у него такой возможности не было…       Ведущая в струящемся малиново-розовом платье в пол тем временем продолжала читать свою речь — что-то о том, как славен Дистрикт-1 своими победителями Игр. На этих словах она взмахнула рукой в сторону темноволосой женщины с пышными локонами и горделиво поднятой головой, сидевшей сзади на обитом бархатом кресле, и та слегка кивнула, а толпа зааплодировала. Лицо женщины было отдаленно знакомым, но ее Игр Гермиона определенно не видела — видимо, еще жила тогда в маггловском мире.       — Дамы вперед! — гордо объявила ведущая и под еще одни бурные аплодисменты прошествовала к одной из хрустальных сфер. После недолгого перебирания бумажек она наконец выудила одну и провозгласила:       — Аурелия Монтегю!       — Я доброволец! — тут же раздался чей-то звонкий голос из толпы.       Камера быстро сфокусировалась на лице выкрикнувшей девушки. Гладкие, коротко стриженные черные волосы, накрашенные алым губы, острые ровные стрелки на глазах и уверенный взгляд чуть прищуренных глаз. Ни капли страха или шока. Не дожидаясь Миротворцев, она зашагала сквозь довольную толпу вперед, направляясь прямиком к сцене.       — Вот это решимость! Вот это рвение к победе! — восхищенно проговорила ведущая, когда не-Аурелия поднялась на сцену. Ее темно-синее платье чуть выше колена сидело как влитое, высокие тонкие каблуки гулко цокали при каждом шаге по сцене — не жалкому деревянному помосту, как в Дистрикте-12, а гладкой поблескивающей поверхности. — Как тебя зовут, наша первая звезда?       — Персефона Паркинсон, — громко и четко произнесла девушка в микрофон. — Можно просто Пэнси.       Переведя взгляд точно в камеру, она подмигнула и гордо вздернула подбородок. Толпа снова разразилась аплодисментами.       — Поздравим же первого трибута Дистрикта-1 — Пэнси Паркинсон!       Впрочем, жители Первого Дистрикта и без ее слов радостно рукоплескали первой участнице смертельных Игр. Пэнси Паркинсон самодовольно ухмылялась, позируя на камеру, будто была рождена для телевидения. Да уж, у нее явно отбою не будет от спонсоров в Капитолии…       — А теперь пора узнать второго трибута от Дистрикта-1! — объявила ведущая, направляясь к сфере с именами мальчиков. Пэнси Паркинсон кинула долгий взгляд куда-то в толпу, а потом снова заулыбалась, пока ведущая доставала новый листок с именем.       — Драко Малфой!       Повисшая после этих слов тишина оказалась неожиданной.       С лица Пэнси Паркинсон пропала улыбка — она казалась растерянной и будто даже побледнела. Впрочем, камера фокусировалась на ведущей, а Паркинсон была слегка размыта — возможно, Гермионе показалось.       Толпа молчала. Кто-то негромко зааплодировал, остальные постепенно подхватили, но молчание никто не нарушил.       — Что… неужели на этот раз без добровольцев? — непонимающе хихикнула ведущая.       Камера сменила фокус со сцены на толпу, а затем на экране появилось бледное, ничего не выражающее лицо. Светлые, почти белые волосы юноши — очевидно, Драко Малфоя — небрежно спадали на лоб, льдисто-серые, как отражение облачного неба в осенней луже, глаза бесцельно глядели куда-то вдаль. Несмотря на отрешенный вид, все черты его лица, казалось, находились в постоянном напряжении — чуть нахмуренные брови, сжатая челюсть, острые скулы, поджатые губы. Не обращая никакого внимания на окружавших его подростков, он шагнул навстречу подошедшим миротворцам.       — Что ж, — хмыкнула ведущая, как только Драко Малфой вышел на сцену, — есть ли добровольцы, желающие занять место мистера Малфоя?       Толпа по-прежнему молчала.       — Тогда поздравляем второго трибута Дистрикта-1 — Драко Малфоя!       Площадь вновь разразилась аплодисментами. Малфой безэмоционально ухмыльнулся и встретился взглядом с Пэнси Паркинсон — ее лицо теперь больше напоминало фарфоровую маску. Под стандартные восхищения Играми и Капитолием трибуты Первого Дистрикта молча пожали друг другу руки, и на этом запись завершилась.       — А я думал, в Первом всегда есть добровольцы, — покачал головой Колин.       — Так и есть, — кивнул Тонкс.       Гермиона нахмурилась.       — А как же так вышло, что за этого Драко Малфоя никто не вызвался?       — У них там своя система, — объяснил Тонкс. — Добровольцев выбирают заранее среди лучших учеников в их Академиях, остальным вызываться строго запрещено. Этот Малфой выглядит довольно взрослым…       — Хочешь сказать, он и должен был вызваться добровольцем? — подняла бровь Гермиона.       — Думаю, да.       На экране застыл кадр с пожимающими руки Драко и Пэнси Паркинсон. По его лицу невозможно было что-либо прочитать, но отчего-то Гермионе казалось, что он не особо рад.       Тонкс направил палочку в экран и включил следующую Жатву. В Дистрикте-2 ситуация не сильно отличалась от Первого, разве что добровольцами были оба трибута. Те же рукоплескания толпы, широкие улыбки ведущей, ментор в бархатном кресле — на этот раз знакомый. Молодой темноволосый парень по имени Регулус — Гермионе было лет десять, когда она смотрела его Игры. Тогда она еще боялась жестокости, закрывала глаза на смертях трибутов, поэтому и Игры помнила плоховато. Трибут-юноша от Дистрикта-2 был чем-то похож на своего ментора — тоже кудрявый брюнет с обманчиво мягкой улыбкой, Теодор Нотт. Наверняка понравится капитолийкам. Девушка по имени Трейси казалась такой же бойкой, как и Пэнси, но в отличие от той не стушевалась и перед будущим союзником-соперником, крепко и радостно пожимая его ладонь.       Крепко сложенная девушка из Третьего, Миллисента Булстроуд, тоже вызвалась добровольцем, а вот имя парня, Грегори Гойла, было вытянуто из хрустальной сферы. Больше добровольцев не было — они вообще были редким явлением в других Дистриктах, кроме Первого и Второго. В Четвертом Дистрикте не повезло совсем юной девочке по имени Астория — ее лицо казалось Гермионе почему-то очень знакомым. Высокий мулат Блейз Забини из того же Дистрикта был, кажется, с ней знаком — выйдя на сцену, он утешающе потрепал девочку по плечу. Чжоу Чанг из Пятого разрыдалась прямо на сцене под камерами, и успокаивать ее пришлось второму трибуту Седрику.       В Дистрикте-6 удача не была на стороне хрупкой светловолосой Ханны Абботт, чем-то напомнившей Гермионе Джессику. А вот вторым трибутом стал Джастин Финч-Флетчли — Гермиона не виделась с ним лично, но знала, что он из «Арктура» — второго по размеру приюта для магглорожденных детей в Двенадцатом Дистрикте. В прошлом году из Шестого вернулась Либерти Мэйсон, с негодованием рассказывая, как хозяева ее дома вернули ее в Двенадцатый, как только ей исполнилось девятнадцать, и заменили «каким-то Джастином из «Арктура». Что ж, ей еще повезло остаться живой и не попасть на Игры.       Гермиона выдохнула — половина Жатв была уже позади. Она все еще не понимала смысла этой процедуры для них с Колином — увидеть будущих соперников по Арене? Они и так прекрасно смогут разглядеть их на церемонии открытия Игр. Возможно, им предполагалось по поведению на Жатвах просчитывать, кто станет опасным соперником, а кто «легкой мишенью» … но Гермиона не могла так. Не могла смотреть на этих ребят, большинство из которых были младше ее, смотреть в их глаза крупным планом на весь экран и намеренно представлять их не людьми, а фигурами на этой жестокой шахматной доске. И юную Асторию, которая едва ли старше Колина, и рыдающую Чжоу Чанг, и своего же земляка Джастина, и холодного отрешенного Драко Малфоя.       Наверняка на Арене ее видение изменится, но в моменты самого большого потрясения в их жизни Гермиона не хотела представлять, как их будет лучше убить.       Тонкс включил уже седьмую Жатву. Как обычно, ведущая распиналась об истории Игр и величии Темного Лорда — Тонкс приглушал звук во время этой части, за что Гермиона была ему очень благодарна. Угрюмый ментор Седьмого Дистрикта, весь в черном и с длинными черными волосами, на происходящее реагировал примерно никак, в точности как Драко Малфой, отрешенно уставившись в пространство.       — Парвати Патил! — громогласно объявила ведущая.       После некоторого замешательства камера приблизила лицо не одной, а сразу двух стоявших рядом девушек. Похожие как две капли, с одинаковыми низкими хвостиками густых черных волос, с округлившимися от потрясения глазами, в которых одинаково собирались слезы.       — Парвати Патил! — нетерпеливо повторила ведущая. — Кто же у нас Парвати Патил?       Одна из девушек решительно шагнула вперед, и камера тут же сфокусировалась на ее лице.       — Нет! — выдохнула вторая, хватая Парвати за руку. Та же порывисто обняла сестру и что-то прошептала ей на ухо, прежде чем последовать за Миротворцами.       Гермиона неловко поджала губы. Наблюдать за реакцией родных всегда было худшей частью Игр — у нее в ушах все еще стоял пронзительный крик матери трибутов из Дистрикта-11. Обычно самые душещипательные сцены не попадали на камеры, ведь в большинстве Дистриктов братья и сестры разного возраста стояли на Жатве в разных местах в группах сверстников, а в Двенадцатом хоть и был в этом плане бардак, но у трибутов в основном и родственников-то не было.       — Стойте! — раздался выкрик, когда Парвати Патил была уже на полпути к сцене. — Стойте! Я доброволец! Я доброволец!       Камера вернулась к лицу второй девушки Патил. По ее щекам катились слезы, которые она сердито смаргивала, губы были плотно сжаты в линию.       — Я доброволец на участие в Играх, — снова произнесла она в наступившей тишине.       — Нет! — ахнула Парвати, кидаясь к сестре. — Не надо, прошу, не делай этого…       — Я доброволец, — упорно повторила вторая Патил, сжимая руку сестры. Лица обеих были мокрыми от слез.       Всхлипы Парвати резко затихли, хотя она продолжала беззвучно плакать. Миротворцы отцепили ее от сестры и увели куда-то в толпу, а вторая Патил медленно, на дрожащих ногах поднялась на сцену.       — Вот это да! — восхитилась ведущая. — Какая смелость! Давно в Дистрикте-7 не было добровольцев! Это твоя сестра, не так ли? Как тебя зовут?       — Падма, — проговорила девушка в микрофон. — Падма Патил.       Гермиона тяжело вздохнула.       Остальные Жатвы вплоть до Десятого проходили без происшествий. Второй трибут из Седьмого, Гарри Поттер, крепко пожал руку Падмы и перекинулся с ней парой фраз, которые Гермиона не расслышала за речью ведущей. В Восьмом Дистрикте злая фортуна выбрала совсем безобидно выглядящих ребят — худенькую задумчивую девчушку по имени Полумна и неловкого Невилла, который даже по дороге на сцену умудрился споткнуться и, кажется, в конце записи даже начал задыхаться. Лаванда Браун из Девятого к неудовольствию ее союзника-соперника Симуса пыталась улыбаться и заигрывать с камерой, но так же естественно и бесстрашно, как у Пэнси Паркинсон, не выходило.       В Дистрикте-10 рядом со смуглым угрюмым Дином Томасом оказалась совсем маленькая девчонка Ромильда — наверняка ее первая Жатва. Бедняжка дрожала и безуспешно смаргивала слезы. Здесь уже не раздавалось ни одного хлопка.       Жатву Одиннадцатого Дистрикта Гермиона уже видела, но на этот раз ее внимание было сосредоточено на экране. Когда ведущая прочитала имя Джиневры Уизли, рыжеволосая девушка не проронила ни слезинки. Плотно сжав губы, она сама двинулась навстречу миротворцам, прошагала впереди них прямо на сцену и встала статуей лицом к толпе. Лишь на миг она обернулась и встретилась взглядом с встревоженным ментором Дистрикта-11 — рыжеволосым юношей Биллом, победившим всего несколько лет назад, если Гермиона правильно помнила — он тоже был Уизли. Старший брат? Лицо девушки оставалось непроницаемым, пока из второй хрустальной сферы не достали имя ее брата. Гермиона опустила взгляд на женском крике, который быстро оборвался, будто под воздействием заклинания. Когда Рональд Уизли поднялся на сцену, губы его сестры уже едва заметно подрагивали.       Жатва их Дистрикта была последней. К удивлению Гермионы, ее шокированное состояние было не так уж заметно на камере — она казалась скорее отстраненной.       Как Драко Малфой.

***

      Гермиона присела на кровати и бесцельно хлопнула ладонью по постели. Мягкая перина ответила едва слышным приглушенным звуком.       Она не знала, сколько времени они уже ехали — по ощущениям могло пройти от часа до целого дня. После просмотра Жатвы в дверях снова выросла Флер Делакур — честное слово, будто под дверью стояла и слушала, когда они закончат! Им с Колином настойчиво предложили отдохнуть в их дорожных спальнях, что, впрочем, было не так уж ужасно. В спальне стояла большая овальная кровать, застеленная кристально белыми простынями, шкаф с кучей одежды на любой вкус и случай, а в углу располагалась еще одна дверь — в ванную с настоящим душем и полочками, заставленными бутыльками с чем-то мыльным и ароматным. Приняв душ и переодевшись в удобные брюки и свитер, Гермиона теперь совершенно не знала, чем себя занять. Спать не хотелось, есть тоже. Беспокоить Колина она не решалась — возможно, ему хотелось побыть одному, в конце концов, ему было кого вспомнить в родном Дистрикте. Тонкса же куда-то увела Делакур, напоследок прощебетав что-то о том, что в Капитолии у них будет много времени обсудить их «победную стратегию».       Ну точно безобидная дурочка.       Конечно, Гермиона не была бы Гермионой, если бы в первую очередь не обыскала свое временное пристанище на предмет книг. Но увы — магглорожденным трибутам, видимо, даже перед смертью не позволялось узнавать новое. Не то что бы это ее удивило, конечно.       Но заняться было теперь решительно нечем.       В купе, несмотря на всю его красоту, не было даже окон — нарочно ли, или капитолийские дизайнеры просто упустили этот крошечный момент? Грейнджер помнила, что, когда они садились в поезд, она видела длинное узкое окно в коридоре, но от выхода из купе ее успел предостеречь Тонкс.       — Поезд объезжает все Дистрикты и забирает трибутов, а потом направляется в Капитолий, — сообщил он, пока Делакур тянула его за руку в сторону двери. — Вагоны не разделены, так что коридор общий. Некоторые трибуты, обычно профи, используют это как возможность как можно раньше заключить союзы… но учтите, что здесь нет присмотра за вами, камер и прочих «радостей жизни». И не думай, что раз блоки не сняли, то они безобидны. Знаешь, сколько можно придумать креативных способов использования бытовых заклинаний?       — Иными словами, нам лучше пока не высовываться, — уныло констатировала Гермиона. Тонкс со вздохом кивнул.       Она откинулась на изголовье кровати и прислонилась головой к стене. Нет, она решительно сойдет с ума.       В конце концов, не убьют же ее там… Грейнджер знала, что убивать трибутов до начала Игр было строго запрещено и жестоко каралось — вплоть до казни еще до Арены.       Поднявшись с кровати, она вышла в общую залу купе и замерла перед широкими дверьми.       Кто мог стать ей угрозой в этом коридоре?       В первую очередь, конечно, профи. Скорее всего, экспресс был уже на пути в Капитолий, так что все они уже находились в поезде. Теодор и Трейси — наверняка, несмотря на миловидную внешность, имеют в запасе целый арсенал не запрещенных, но неприятных проклятий. Самоуверенная Пэнси Паркинсон, наверняка считающая таких, как Гермиона, хуже пыли под ногами. Миллисента из Третьего тоже выглядела опасной, а ее союзник-соперник Грегори Гойл мог, наверное, сбить Грейнджер с ног одним щелчком пальцев и без всякой палочки. И, конечно, Драко Малфой.       Черт знает, что от него можно ожидать.       Уже положив ладонь на ручку, Гермиона все еще пыталась договориться сама с собой.       Всего на пять минуток.       Ну ладно, может, на десять.       И как только появится кто-то из профи — сразу вернуться в купе.       Что ж, очевидно, инстинкт самосохранения не был ее сильной стороной.       Повернув ручку, Гермиона оказалась в коридоре.       На первый взгляд все было спокойно. Длинные гладкие стены вагона с двух сторон обрамляли довольно узкий и скромный (а главное, пустой) коридор, на полу лежал светло-серый длинный ковер. С одной стороны с равномерными промежутками располагались двери — такие же, как та, из которой только что вышла Гермиона. А вот с другой — то самое, ради чего она так глупо и безрассудно сюда вышла.       Длинное узкое окно по всей длине вагона.       Еще пара шагов — и Грейнджер подошла к окну, с любопытством выглядывая наружу. Капитолий-Экспресс стремительно летел вперед по рельсам мимо широких нетронутых полей. Солнце стояло высоко, на небе не было ни тучки. Чуть подальше полей виднелась кромка леса, высокие деревья с густыми кронами мелькали так быстро, что Гермиона даже не успевала понять, что это за деревья.       Облокотившись на раму, она задумчиво поглядела на горизонт. Выходит, Капитолий далек от Дистриктов — дальше, чем она думала. Вряд ли эти поля и леса были обитаемой территорией, скорее пустым буфером, снова защищающим Капитолий. Ну или, может быть, их специально везли в обход, чтобы создать такую иллюзию. В Новой Магической Британии нельзя было верить ничему.       Справа послышался какой-то звук, и Гермиона резко повернула голову. Чуть дальше по коридору из своего купе вышел какой-то парень — сначала Гермиона напряглась и приготовилась было возвращаться в свое купе, но тут же расслабилась, узнав Невилла из Восьмого Дистрикта. Он явно не выглядел как кто-то, кто будет, не дожидаясь начала Игр, нападать на безоружного соперника прямо в коридоре. У нее даже промелькнула мысль подойти к нему и начать разговор — в конце концов, кто сказал, что только профи могут заключать союзы? — но все-таки Гермиона решила хотя бы дождаться тренировок. Хотя бы подождать, пока они окажутся в блестящем бездушном Капитолии, чтобы начать воспринимать происходящее как жестокую игру… или хотя бы притворяться.       Невилл, кажется, не заметил ее — он тоже подошел к окну и задумчиво уставился вдаль. Гермиона же вернула взгляд к горизонту и движущимся деревьям. Теперь, когда она была в коридоре не одна, ей стало даже спокойнее — если профи и решат погулять по вагону, вряд ли они полезут сразу к двоим. Интересно, а сколько все-таки еще времени до Капитолия?..       Мысли Гермионы блуждали в беспорядке, и она позволила себе потеряться в собственном потоке сознания. Перед глазами мелькал калейдоскоп всех лиц, увиденных за сегодня. Тед Тонкс, Делакур, Драко Малфой, Пэнси и другие профи, сестры Патил из Седьмого, Невилл, брат и сестра из Одиннадцатого, Драко Малфой, трибуты, менторы, ведущие… Она не представляла, как даже теоретически могла бы пережить эти Игры. Не представляла, как могла убить хоть кого-то из них, не испытывая к ним ни капли ненависти. Даже к профи, с рождения жившим в таких богатствах, которые ей и не снились. Даже к тем, кто вызвался сам, желая славы.       Единственными, кого она действительно ненавидела, были Темный Лорд и его проклятое правительство.       Резкий глухой хлопок прервал ее размышления.       Обернувшись, Гермиона увидела Невилла, отчаянно пытающегося подняться с пола.       Сперва она подумала было, что кто-то все-таки решился напасть в коридоре — что слова Тонкса были не пустыми угрозами, и ей хорошо бы уносить отсюда ноги, пока она не попала под раздачу вместе с бедным Невиллом. Но позади парня никого не было. Его лицо побелело, рот судорожно открывался в попытке вдохнуть воздуха. Одной рукой он хватался за стену, пытаясь не то встать, не то поползти по полу, а вторую протянул в сторону Гермионы.       Очнувшись от ступора, Грейнджер кинулась к Невиллу и подхватила его, усаживая у двери его купе. Кулаками она громко забарабанила в дверь, отчего грохот раздался по всему вагону, но было уже плевать.       — Ты знаешь, что с тобой?! — панически спросила она у Невилла, который уже начал синеть.       Он мучительно медленно качнул головой одновременно с тем, как открылась дверь купе, и оттуда выглянул встревоженный коренастый мужчина — ментор Восьмого Дистрикта.       — Пожалуйста, скажите, что вы знаете, как ему помочь! — воскликнула Гермиона, всплеснув руками. Мужчина ахнул и кинулся внутрь.       — Где его лекарства? — раздалось из купе. Гермиона заглянула внутрь, где вторая трибутка Полумна спешно копалась в потрепанной холщовой сумке. Вытащив оттуда небольшой бутылек с прозрачно-синим зельем, она кинулась к Гермионе, тут же выхватившей и открывшей склянку.       — Двух глотков должно хватить, — быстро сказала она, пока Гермиона вливала в рот бедному Невиллу зелье.       Через две мучительно долгих секунды он хрипло вдохнул и зашелся сухим кашлем. Полумна и ментор заметно расслабились, а Гермиона, обессиленно выдохнув, присела на пол.       Подняв глаза, она обнаружила, что они были в коридоре уже не одни.       Кажется, громкий стук и крики побеспокоили весь вагон. Многие трибуты выглядывали из своих купе, но, заметив взгляд Гермионы, тут же закрывали дверь. Но не та небольшая группа, собравшаяся чуть дальше по коридору.       Профи.       На лице Трейси Дэвис застыла насмешливая презрительная ухмылка, Теодор Нотт взирал на лежащего Невилла демонстративно-скучающе, а Пэнси Паркинсон, поймав взгляд Гермионы, закатила глаза и повернулась к своему партнеру по Дистрикту. Она что-то сказала ему, но Драко Малфой никак не отреагировал.       Со своим, видимо, коронным непроницаемым выражением лица он не отрывал глаз от Гермионы.       По позвоночнику Грейнджер пробежали мурашки.       Встретившись взглядом с ней, Драко Малфой не отвернулся, как она ожидала. Его холодные серые глаза продолжали буравить ее, будто пытаясь вывернуть наизнанку. Гермиона сглотнула, вспоминая, как читала в одной из тех книг в заброшенной библиотеке об областях магии, позволяющих проникать в чужое сознание. Кажется, легилименция…       «Пошел к черту!» — на всякий случай подумала она, глядя Малфою прямо в глаза. Но тот, как и ожидалось, даже не пошевелился. Удивительно темные в сравнении с белесыми волосами брови были слегка нахмурены — единственное проявление хоть какой-то эмоции на бледном, словно выточенном из камня лице. А ведь и правда — со своей аристократически-мраморной кожей, острыми скулами и неподвижными чертами лица он действительно мог сойти за одну из каменных статуй, украшающих здания Капитолия, так часто мелькающие на экранах. Разве что статуи не смотрят прожигающим льдом взглядом прямо внутрь. Не сталкиваются глазами, ведя собственную игру — не такую жестокую, как Голодные Игры, но в которой проиграть выше ее сил.       — У тебя доброе сердце, — сообщила Полумна Лавгуд, неожиданно вставая прямо перед Гермионой и заслоняя ей Малфоя.       Грейнджер шумно вдохнула, только сейчас осознав, что не дышала все это время. Облегчение смешалось с каплей раздражения, и она сердито встряхнула головой.       — Ничего особенного, — покачала головой она.       — Нет, она права! — воскликнул, точнее, попытался воскликнуть Невилл — его голос все еще был немного сиплым. — Простите меня… Я н-не думал, что приступы станут такими частыми, м-может, проклятье чувствует… все это, — он неопределенно махнул рукой, поднимаясь на ноги и подавая руку Гермионе. — Если бы не ты… Все было так б-быстро… Спасибо! Я не знаю, как…       Взявшись за руку Невилла, Гермиона встала с пола и вздохнула.       — Это было не сложно, — уверила она.       — Мало кто спас бы своего конкурента за жизнь, — пожала плечами Полумна. — Ты очень смелая, что не думаешь об этом. Я Полумна Лавгуд.       — Гермиона Грейнджер. Я…       — Из Двенадцатого, — закончила Полумна. — Я видела твою Жатву. Жаль твою подругу. Она была очень грустной.       Гермиона невесело усмехнулась.       — Да, Джесс… очень ранимая.       — Мои знакомые девочки не грустили, когда меня выбрали, — вздохнула Полумна. — Только отец.       Невилл смущенно кашлянул в повисшей неловкой тишине.       — Ээ… Г-Гермиона, тут…       — Гермиона Грейнджер, что здесь происходит?!       За ее спиной стоял очень раздраженный Тед Тонкс.       — Я думаю, мы еще поговорим в Капитолии, — как ни в чем ни бывало произнесла Полумна. — Пока, Гермиона, приятно было познакомиться.       Она скрылась за дверью купе вместе с Невиллом, напоследок снова рассыпавшимся в благодарностях Гермионе. Ментор Восьмого что-то шепнул на ухо Тонксу, после чего мужчины пожали друг другу руки, и ментор последовал за своими подопечными. Тонкс казался уже менее сердитым, но все еще взирал на Гермиону неодобрительно. Она же, не став спорить, позволила ему увести себя обратно в купе.       В конце концов, им еще надо обсудить возможный союз с Дистриктом-8.       У самой двери Гермиона обернулась и замерла, увидев в глубине коридора — все на том же месте, словно он не сдвинулся ни на шаг — знакомую фигуру. Остальных профи уже не было видно — наверное, сочли, что самое интересное уже закончилось, и разошлись по своим купе. Но не он.       Драко Малфой все еще смотрел на нее.       И Гермиона была даже благодарна закрывшейся двери, ведь отчего-то она уже не знала, сможет ли отвести взгляд сама.