О девчонках

Двор изменился. Лазилки, качели и горки, мокрые и холодные, стояли подкошенно. Ещё неделю назад все здесь играли и зубами вытягивали занозы из осыпавшейся краски. Асфальт потемнел от непрекращающихся дождей, грязь осела на нём и забилась в трещины. На вмятинах образовались глубокие лужи. Недавно Лось описывал Слепому цвет желтых листов, а Квази прыгала рядом кричала: «Они как яблочные чипсы! Как яблочные чипсы!» Сейчас всё превратилось в жухлую кашицу. Кузнечик сидел на холодном крыльце, рассматривая местность и не видя её. Потому что вот автобус. Вот то, что Вонючка назвал резнёй. Моргнул — и всё исчезло. Моросящий дождь настроения не добавлял. Рыжая вытянула ноги и зевнула. Белые пальцы сжались и разогнулись. — Тоже обувь мешает что-то ощущать? — покосился на неё Кузнечик. Связано ли это с новой привычкой Слепого? — Не. Это чтобы меня в Могильник забрали, там же Смерть. — А если через окно? Рыжая вздохнула. — Не открывают. Когда в Доме включили отопление, купили кондиционер. Старшие цирка ради открутили там пару болтов, и теперь в Могильнике душно, как в Африке. Вот Пауки упрямые: в палатах же люди с температурой! — А просто зайти? Рыжая выразительно на него посмотрела. «Всё знает, а ведь давно там не была», — подметил Кузнечик и почувствовал, как интерес медленно покинул его тело вместе с силами. На смену пришёл привычный стыд. В этот раз перед Черепом. «Вы — обрубки без мозгов и сострадания». Захотелось кинуться в коридор и бегать, искать его, чтобы извиниться, хотя Череп сказал это не Кузнечику. Но для этого нужно было бы сказать Рыжей, куда он, а она бы ни за что не отпустила. Рыжая грела, словно пламя. А пламя не может существовать без поленьев — обрубков без мозгов и сострадания… — Я так соскучилась по нему, правда. Этот Закон нарушил все наши планы! — Планы? — Ну да! Он хотел… — Рыжая прикусила губу. — а я украла карты и хотела научить его покеру. Игра премерзкая, но время можно убить легко. — Я тоже хочу… — прошептал Кузнечик. Рыжая пожала плечами: — Приходи. Вместе веселее. Он посмотрел на Рыжую и попытался поймать её взгляд. Когда она обижалась, даже затаённо, то смотрела долго и в упор. Сейчас этого не было. Придвинулся чуть ближе, боднул лбом в плечо и подавил всхлип. Рыжая обхватила его за плечи и уперлась подбородком о макушку. Некоторое время они сидели неподвижно. Дождь прекратился. Звуки Дома напоминали тихое радио. Музыка, разговоры и удары мячом о стены звучали как-то отдельно, и это вызывало легкий диссонанс, но не было сомнений, что так и должно быть. За лето Чумные не подружились с Ундинами и Прокаженными, но перестали друг друга обижать. Вошли в нейтралитет. Что касается остальных групп, то они о драке позабыли. И пусть Кузнечика и мучали приступы стыда и чувство вины, с плеч ушла каменная глыба. С дней и ночей будто бы сняли тёмную плёнку. Он начал смеяться искренне, не зная беспокойств. А о чём беспокоиться? Закона больше нет. Рыжая пошевелила ступнями и скривилась. — Ты мне лучше скажи, что ты такое сказал Волку, что он пошёл мириться? Кузнечик прикрыл глаза. Сначала был Могильник. Кровоточили носы, наливались кровавые подтеки. Зануду, которого поколотили особенно сильно, по умолчанию приняли к себе. Почему девчонки пострадали меньше — загадка. Потом был разговор с директором. Гном разносил всех и вся. Это было долго, обидно, нудно. Кузнечику очень повезло, что его не выделили среди своих и ругали наравне со всей «преступной шпаной». Его слова о потерянном поколении мало кого волновали, а вот от гула автобуса и «Сели!» Кузнечик чуть не потерял сознание. Его планы на потрясающее лето были обречены. С Лосем они говорили после появления Волка. А Чумные так надеялись, что он не узнает! Но к вечеру дверь распахнулась с ноги. «Кто? Сволочи!» Все хмуро молчали. «Ещё раз повторяю: кто из вас додумался пасть настолько низко?» А Кузнечик возьми да ответь: «Ты». — Я разозлился. То есть, позволил себе. «Мы все слушали тебя! Терпели, провожали на собрания, а ты!..» — он пнул «Историю средних веков», и та влетела в дверь ванной, распахнув её настежь. Вонючка зааплодировал. Слепой приоткрыл рот. Он потом рассказал, что перед хлопками тишина заледенела и что дыхание Волка стало рваным и глубоким. А Кузнечик этого не замечал: всё кричал, кричал для себя: «Ты врал нам!» Странно, но драки не было. Как и трещины в дружбе. Рыжая поблагодарила его, и они ещё поболтали о том, что долго сидело внутри и точило. Кузнечик рассказал об очень эмоциональном и серьёзном разговоре с Лосем, который говорил, что любит всех и не делит на любимых и не очень. Примерно в те же дни Крестная впервые позволила себе ударить воспитанниц вместо Душеньки. Та сказала, что драка — это сущая ерунда. Но почему-то именно из-за этой ерунды девочки садили цветы, мыли полы и окна. Квази забрала из Дома престарелая бабка, а Мухой заинтересовался психолог. Долго Рыжая возмущалась, что Долговязую не увезли в психушку, а потом начала её жалеть, и это было ещё дольше…казалось, её взросление определяла только речь: захваченные темы разговора были длиннее, а обиды по часу сократились до минут. — А почему ты это подхватила? Ветерок пощекотал его, словно кот лапками. — Я? — голос Рыжей дрогнул. — Да Волк достал. В нем слишком много спеси. Клянусь, когда-нибудь его за это прибьют. Кузнечик посмотрел на нее округленными глазами. — Вы же сейчас друзья? — Нет, — немного натянуто ответила Рыжая. — Уф…а ведь я у наших и не вожак никакой. Они просто стали меня слушать и всё. Что за скучающий народ! Голые ступни забрались на колени и полезли под кофту. Какие же они были холодные! Кузнечик захохотал, заотбивался и пополз прочь. Рыжая, добрячка добрячкой, ноги убирать не стала. — Возьми мои носки. Ты же заболеешь так, что умрешь! Она послушалась. Сняла с него шапку и засунула туда ноги. Кузнечику стало смешно. Из открытого окна раздавалось громогласное чтение «Героя нашего времени», где Волк был Печориным, а Горбач — Грушницким. Судя по крикам, в дуэли явно выигрывал Грушницкий, что противоречило всем канонам главы. Энергия ударила в грудь горячим кулаком, и Кузнечик сам не понял, как оказался в луже. Брызги попали даже на лицо, и их становилось все больше, больше…из пелены туч показался первый желтый лучик.