hornytober

      Сэмми редко выбирался за пределы своего музыкального отдела. дел и тут было дохера и больше, да и просто лишний раз рисковать не хотелось — к чему? это может быть опасно. но.. когда станет одиноко и скучно, пойдёшь и не на такое. наверное, именно поэтому он выходит из дыры в стене, оказываясь на лестнице четырнадцатого этажа. каков шанс, что Полк переломает ему все кости просто за то, что он решил сюда заявиться? вопрос хороший. зависит от чужого настроения, и Лоуренсу лишь оставалось надеяться, что оно будет достаточно хорошим, чтобы выбраться хотя бы живым. в конце концов, он даже маску снял, уже заслужил пощаду! хотя, конечно, это так не работало, к сожалению. и Норман, услышав всплеск чернил — аномально неестественный — направился на звук. характерный шум проектора становился всё ближе. и, право слово, Полк набросился бы сразу, не признав, если бы Лоуренса от других не отличало наличие его одежды. поэтому киномеханик остановился и только чуть склонил голову вбок, как бы вопросительно. неужели пришёл стащить очередную бобину?       — давай ты не будешь мне сразу пытаться выломать рёбра? я ещё даже ничего не сделал! — Сэмми чуть нервно усмехается, делая небольшой шаг назад, нервничает, — да и даже не собирался, вот правда.. хотел бы что стащить — осторожнее бы был, ты знаешь.       — ну а я не собирался ломать тебе рёбра, — раздаётся глухой ответ спустя несколько секунд тишины, — зачем пришёл? снова говорить о нём?       — я несерьёзно о рёбрах, — Лоуренс недовольно цокает, — и нет, не угадал.       — что, соскучился по мне? — за шумом проектора слышен хрипловатый смех.       — да, — музыкант отвечает весьма серьёзно.       Норман долго не отвечает. непривычно. такие фразы теперь — нечто из ряда вон. всё же чернильный мир сильно исказил их образы и извратил души — то, что было приемлемо там, неприемлемо здесь. и такие откровения — это то, что они едва ли могут себе позволить. но он заставляет себя сказать хотя бы пару слов:       — честно? я тоже.       — м? удивительно. не знал, что ты так умеешь, — Лоуренс усмехается, — не злись только, я шучу.       Полк хмурится — благо за проектором не видно. хотя, учитывая бесконечные слои чернил, и без того было бы вряд ли заметно. но Сэмми, кажется, не сильно заботит чужая реакция — он всё же подходит ближе к киномеханику, но сделать ничего пока что не решается, хотя отсоединить провода и кинуть куда-то в чернила проектор чертовски сильно хотелось.       — ты.. без этой.. маски, — Норман искренне старается не говорить ничего плохого, — спасибо.       — ну.. я обещал ведь не носить её при тебе..       — да.. прости, не знал, что ты.. придёшь сюда, — Норман виновато опускает взгляд, свет проектора разбивается о густой слой чернил под ногами.       — ты и не мог знать, — Сэмми подходит ближе, тянется к чужому проектору, но не позволяет себе коснуться.. пока что, — можно?..       — конечно.       музыкант всё же осторожно отсоединяет провода и снимает проектор с чужой головы, откладывая его на один из соседних ящиков, чтобы не уронить в чернила — знает же, что ему за это достанется.. Полк смотрит куда-то в сторону — он настолько редко бывает без этой штуки, что иногда кажется, будто собственной головы у него нет и вовсе. непривычно. он долгое время так и думал, на самом деле. пока они с Сэмми однажды не решили проверить. а Лоуренс тем временем подходит к киномеханику сзади и осторожно обнимает. непривычно это..       — как ты?.. — обычно он таких вопросов не задавал, но.. сейчас это казалось важным.       — честно? паршиво, — Полк отвечает тихо, — изо дня в день одно и то же, изо дня в день эти чернила.. почему мы не можем просто обрести покой?       — я не знаю.. тем же вопросом задаюсь.       Норман молчит. не знает, что ещё можно было бы сказать. да и надо ли? и Лоуренс тоже не пытается прервать это молчание. некомфортно, но.. что уж поделать. нечего говорить.. и Полку даже как-то неловко — что теперь с этим делать? неясно. а музыкант так и стоит сзади, просто обнимая его, и хранит молчание. в какой-то момент Норман всё же пытается вывернуться из объятий — чтобы повернуться и обнять в ответ. Сэмми это позволяет, а когда киномеханик это делает-таки — снова его обнимает, утыкаясь лицом куда-то ему в плечо. они молчат так ещё около пары минут, пока Лоуренс всё же не решается прервать тишину:       — просто.. постоим так? это не кажется слишком интересным, пусть и.. мило, не знаю я..       — есть идеи?..       — есть, — Сэмми тихо усмехается. он выпутывается из объятий, делает пару шагов назад и смотрит на Полка чуть недовольно, — ты и сам знаешь о своём косяке, правда ведь? я даже тебе не собираюсь прощать мою испорченную работу. поэтому давай-ка ты придумаешь, как извиниться, а? — музыкант тихо смеётся.       — м? боже, нашёл, что вспомнить.. всего лишь пара дурацких картонок.. ты это решил обсудить сейчас? ты прекрасно знаешь, почему я это делаю.       — всё равно неприятно ведь, когда твою работу намеренно портят.       — и ты хочешь обсудить это сейчас? серьёзно?       — я хочу, чтобы ты как-то извинился за это, да.       — ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь извиняться ни за один из подобных инцидентов.       — скажи, тебе будет приятно, если я что-то из твоих вещей испорчу сейчас? я не думаю. так что давай ты всё-таки что-нибудь придумаешь, м?       — мои вещи — это не проявления религиозного фанатизма.       — и?       — я не собираюсь извиняться, Сэмми, и ты должен это понимать и сам.       — в таком случае я тебе что-то разъебу тут сейчас. доведёшь. тебя ебать не должно, что и чего ради я делаю. это не твоё дело даже, просто не лезь в это. ты портишь мои труды, мою работу. просто потому что тебе захотелось. так почему я не могу сделать то же самое?       — потому что не я тут, Сэмми, устраиваю чёртов культ. ты сам не понимаешь, как это на тебя не похоже? это не тебе надо.       — да ну нахуй! а кому же, а? просвяти меня!       — сам не догоняешь?       — нет. и не то чтобы меня это интересует, — Лоуренс зло шипит и хватает Полка за руку, толкая его к стене, а после и вовсе к ней прижимает, удерживая киномеханика за волосы, — не ты один тут можешь выёбываться. ты либо извинишься, либо пизды получишь.       — ты совсем страх потерял? — Норман щурится, второй рукой пытаясь как-то помочь себе освободиться, — ты либо отпускаешь по хорошему, либо я тебе въебу, чтобы память освежить.       — ну, нет, въебут тут сегодня только тебе, — Сэмми щурится, сильнее сжимая чужие волосы, и прикладывает киномеханика головой о стену. ощутимо, но не слишком сильно, — тебе так трудно что-то сделать, м? но зато я обязан. только ты тут мне имеешь право угрожать и указывать, думаешь? наивно как-то.       — я тебе уже не раз говорил, что всю эту херню уничтожать буду — и неважно, твоё оно или кого-то ещё.       — ладно, ладно! делай что хочешь блять, клади хуй на мои старания, спасибо за уважение, уёбище. а ведь я могу отъебаться, могу даже позволить тебе делать что угодно с этой хуйнёй.. но не за просто так, конечно. но ты слишком гордый для этого, не так ли? и предпочтёшь получать за это пизды, хотя мог бы отделаться чем-то куда более лёгким.       — ещё более мутными фразами кидаться можешь? — кажется, Полк не то чтобы хотел показывать свою заинтересованность.       — я это специально чтобы ты поинтересовался делаю. не только же тебе заставлять меня делать то, что я ненавижу.       — ну и что же ты, блять, имел в виду?       — м.. возможно, я мог бы не доёбываться до тебя за очередную сломанную картонку, если бы ты мне что-то за это делал. ну слушай, ты ведь не тупой, правда? понимаешь ведь, что меня может удовлетворить, м? я надеюсь что так. давать тебе готовые варианты я не намерен, однако ничего сверхъестественного я от тебя не жду, сам придумать сможешь. главное не заставляй меня самостоятельно к тебе за этим приходить, иначе пизды дам. не только ведь ты так умеешь.       — ты кажется забываешь, кто из нас двоих тут сильнее, Сэмми.       — не мне сейчас тут могут кости переломать, так что я бы на твоём месте подумал.       — подумал? о чём? о том, что бы такое сделать, чтобы ты мне не въебал? я не ты, Сэмми, и такой хернёй не маюсь.       — тебе та-ак трудно?       — смотря что тебе нужно. может быть и не трудно, но предложения твои, я об этом думать не собираюсь.       — ну можешь отсосать мне сейчас, не знаю я. или отказаться и потом полежать тут в чернилах с переломанными костями. ну?       Полк хмурится, молчит немного — обдумывает. казалось бы — всё предельно просто и очевидно, но.. впрочем, неважно.       — ладно, чёрт с тобой..       — не строй из себя недовольного, тебе это не так уж и трудно, я же знаю, — Сэмми недовольно цокает, но всё же отпускает киномеханика.       — ещё неделю меня хуесосом называть будешь, проходили.       — не неделю! в этот раз шесть дней всего, если тебе это та-ак не нравится, ладно.       — мудила ты.       — кто бы говорил.       Норман что-то недовольно бормочет, но в этот раз не даёт Лоуренсу среагировать и меняется с ним местами — теперь Сэмми стоит, прижавшись спиной к стене.       — можно и не так грубо! — музыкант недовольно шипит.       — завались, а? — Полк склоняется к нему и шепчет, прикусывая краешек уха, — назовёшь хуесосом хоть раз — я тебе больше никогда минет не сделаю, понял?       — ужас.. ладно.. — у Сэмми уже и огрызнуться не получается, настолько это было неожиданно.. и, к его собственному удивлению и очередному разочарованию в себе, в какой-то степени приятно. даже после стольких лет он не перестал стыдиться того, что ему нравится, когда Норман себя ведёт подобным образом.       — вот и прекрасно, — Норман самодовольно щурится, опускаясь перед Лоуренсом на колени, — потому что даже я себе не позволяю оскорблений в твою сторону. будь добр и ты держать язык за зубами.       — ладно, грх.. постараюсь..       Полк на ощупь расстёгивает чужие брюки — ебаные чернила явно мешают, заливая всё вокруг и делая невозможными любые попытки нормально разглядеть хоть что-то. он приспускает их, ведёт пальцами от рёбер к бёдрам, чувствуя лёгкую дрожь в ответ, обхватывает губами член — вкус чернил, кажется, уже неотъемлемая часть их жизни. здесь, впрочем, всё на вкус как чернила: и неважно, хуй это или еда, как бы отвратительно ни звучало. чернилами в этом мире пропитано всё, пропитаны все. Лоуренс шумно выдыхает, когда киномеханик касается его, цепляется пальцами за доски, хотя больше хотелось, конечно, вцепиться в чужие волосы, и даже не чтобы контролировать действия Нормана, а просто чтобы не чувствовать себя более уязвимым, чем это было приятно (хотя он никогда не признает, что ему приятно быть уязвимым, конечно). он опускает голову, отводит в сторону взгляд, чтобы не видеть, рвано выдыхает, но никак больше свои эмоции и ощущения не выдаёт, хоть держаться выходит и с очень большим трудом. Норман делает несколько плавных движений, обводя член языком, и кладёт руки на чужую талию. Сэмми прикрывает рот рукой и прикусывает её, чтобы заглушить звуки, но полностью заткнуть себя не получается — он всё равно сдавленно стонет, искренне надеясь на то, что Полк не заставит его убрать руку и перестать сдерживаться. это будет как минимум неловко. а как максимум — чертовски стыдно и унизительно. пускай в это место никто соваться и не посмеет, но всё же.. впрочем, Нормана итак всё устраивает, хотя двигается он всё также нарочито неспешно — провоцирует блять явно, мудак конченный.       — сейчас, блять, в твоих интересах сделать всё нормально и не заставлять меня страдать, пока я, блять, не передумал.. — Лоуренс сдавленно шипит, явно не желая открыто просить Полка ускориться.       Норман явно игнорирует данный комментарий — сильнее впивается ногтями в чужое тело, как бы выказывая несогласие с этими словами. он, чёрт возьми, делает так, как хочет. и никак, блять, иначе. Сэмми всё же не сдерживается и хватает киномеханика за волосы, но отстраниться не заставляет, хоть и держит крепко.       — да ты блять.. сука.. быстрее давай.. — Лоуренс говорит тихо, едва разборчиво — просить о чём-то всё ещё неловко и как-то даже стыдно.       Норман тихо усмехается, прежде чем ускориться. ощущение какого-то контроля.. опьяняет. одно движение — и Сэмми уже делает то, что он хочет. разве не прекрасно? впрочем, он никогда этим не злоупотреблял. а Лоуренсу это даже нравилось, хотя он бы никогда это открыто не признал, уж слишком это жалко для кого-то вроде него. но, тем не менее, Полк справлялся весьма неплохо. музыкант кусает свою руку сильнее, жмурясь, срывается на тихий стон и сильнее сжимает чужие волосы, но не тянет Полка. чёрт, это.. хорошо. да. приятно, блять.. хотя Норман, впрочем, сейчас такое и позволил бы. но это ни к чему. Сэмми шумно выдыхает, ему бы хотелось ещё больше сейчас, но это не имеет значения, и так более чем хорошо. ха.. Норман действует привычно — и снова замедляется, когда интуитивно понимает, что Сэмми уже близко. музыкант тихо стонет с каким-то едва слышным недовольством в голосе, однако всё равно не заставляет Полка ни двигаться быстрее, ни отстраниться, хотя может и имеет на это полное право. пусть уж сам, блять, доведёт его.. киномеханик сильнее сжимает пальцы, делает ещё несколько плавных движений, обводя головку члена языком. нарочито, блять, медленно. он чувствует чужую лёгкую дрожь, забирается правой рукой выше, к рёбрам, сразу после проводя ладонью вниз к животу лёгким жестом, удовлетворённо ощущая, как напрягается это тело под его пальцами. очаровательно. когда Лоуренс понимает, что он уже близко, когда у него уже едва получается затыкать себя, а на ногах он держится уже с трудом, он чуть тянет Полка за волосы в попытке заставить его отстраниться. и тот позволяет, смотрит на Сэмми молча снизу вверх, безмолвно цепляется за каждую деталь в поведении. музыкант всё также упорно не смотрит на него, лишь касается себя, чуть жмурясь, проводит рукой по своему члену пару раз и кончает-таки, не издав ни звука, что даже удивительно. чёрт, неловко..       — понравилось, м?       Сэмми молчит с пару секунд, явно не зная, что на это ответить.. но после всё же тихо бурчит:       — нормально.. — не любил он честно говорить о таком.       — «нормально» тебе кто угодно сделать может.       — хули спрашиваешь, если и так ответ знаешь..       — не хочу, чтобы ты мои старания обесценивал.       — ладно.. грх.. понравилось мне, доволен? — Сэмми недовольно шипит, застёгивая свои штаны и поправляя подтяжки — всё, лишь бы не смотреть на киномеханика.       — не будешь воровать у меня — подумаю о том, чтобы чаще тебя «радовать».       — то есть тебе трогать мои вещи можно, а мне твои просто спиздить, — не сломать даже! — нельзя?       — именно.       — дохуя хочешь, уёбище.       — ты воруешь мои вещи исключительно из вредности.       — а ты мои творения ломаешь из личной неприязни. это тебя оправдывает?       — я делаю это, потому что их не ты создаёшь. ты не религиозный фанатик. это они так на тебя влияют.       — дохуя обо мне знаешь? — Лоуренс зло шипит, хотя уже и не так уверенно как ещё несколько секунд назад. сомневается в собственных же мыслях и словах, — это тебя никак не касается.       — мне отвратительно смотреть на то, во что ты превращаешься. это, блять, не ты. я помню, какой ты настоящий.       — это место меняет всех. то, чем мы были, осталось в прошлом, сейчас "настоящим" является то, чем мы являемся. будешь спорить, а? — Лоуренс пытается выдавливать из себя злость, но по нему видно, что он сомневается.       — мне больно видеть, каким ты становишься. ты никогда не был таким. но этот мир использует тебя, Сэмми. и когда ты это наконец поймёшь, то сможешь противостоять.       — хватит.. завались.. — музыкант говорит совсем едва слышно.       — ты знаешь, что не заткнусь. это не ты и принимать тебя таким я не собираюсь.       — я и так.. не говорю при тебе о нём.. что ещё тебе нужно-то блять?.. я ничего из этого при тебе не показываю.. а ты всё равно лезешь не в своё дело!.. это несправедливо..       — ты теряешь себя за этим фанатизмом. не замечаешь, как с каждым днём всё меньше становишься похож на самого себя? хочешь, чтобы от тебя ничего не осталось?       — кто бы такого захотел?.. но я.. я ведь не..       — тогда постарайся сопротивляться, пока не стало слишком поздно. это не твоё желание. просто этот мир пытается управлять тобой. а ты.. не из тех, кто такое позволил бы.       — чему, блять, конкретно сопротивляться, если ты никогда в жизни не сможешь различить навязанные тебе чернилами мысли и то, что ты сам думаешь и чувствуешь.. всё так просто по-твоему, а? сам попробуй блять, раз это тебе таким простым кажется!..       — у меня это получается явно лучше, чем у тебя.       — может и так.. а я нихера не понимаю.       — ты правда думаешь, что этот фанатизм — это реальный ты?       — я.. не знаю. может и нет.. может и да.. да даже если и нет, что я с этим сделать могу? будь всё это даже навязано и нереально, невозможно силой заставить себя почувствовать что-то.. условно противоположное тому, что ты чувствуешь. иначе бы я ещё человеком, наверное, смог перестать чувствовать удовольствие от того, что нахожу отвратительным! а тут такое блять..       — ..поэтому я и пытаюсь помочь. каждый чёртов раз.       — а мог бы забить.. было бы проще..       — было бы проще просто смотреть, как ты исчезаешь, становясь всё меньше похожим на себя?       — ..зато не трепал бы нервы сам себе этим.. — Лоуренс говорит совсем тихо..       — я здесь такой ещё и из-за тебя. ты бы тоже предпочёл ничего не делать и оставить как есть? и был бы я тут сейчас в таком случае?       — очевидно, нет.. — Сэмми чуть опускает голову, — но всё это дерьмо также случилось из-за меня.. я.. не то чтобы заслуживаю этой помощи.. и не то чтобы мне кажется, что я смогу вылезти из этого..       — эй. сможешь. ты же ну.. не один, знаешь, — Полк хмурится, приобнимая Лоуренса. тот обнимает его в ответ, не говоря более ни слова.