hornytober

      дни здесь тянулись как целая вечность, но иногда всё же удавалось урвать самую малость от былой радости. вот и сейчас Полк, находясь в относительном сознании, подкрадывается сзади к Лоуренсу и крепко обнимает его со спины, утыкаясь в шею. отчего-то невыносимо больно и яростно — и этот давно забытый жест кажется настоящим спасением. и плевать, даже если тот снова не в себе. но будь Лоуренс не в себе, он бы не был так невнимателен. вряд ли вздрогнул бы от неожиданности, вряд ли даже остался бы спокойно сидеть — попытался бы въебать сразу. но.. он молчит. не двигается, ничего не делает, ничего не говорит. просто не чувствует никакой опасности в этом прикосновении, да и вообще конкретно сейчас в киномеханике (ему и думать много не надо, чтобы понять, кто посмел к нему приблизиться). даже если тот желает усыпить его бдительность и свернуть ему шею под каким-то надуманным предлогом, лишь бы выпустить эмоции.. да плевать. но Полк не ведёт себя агрессивно, на удивление. словно бы они вернулись в то время, когда многое ещё можно было обернуть вспять, изменить.. когда они ещё не были теми, кем являются сейчас. этот жест далёкий и такой же осторожный и аккуратный, как тогда. и это ощущается странно, нелепо и даже как-то неправильно, что ли. словно бы с тех пор каждый из них стал грубее и яростнее, а сейчас? сейчас словно бы даже и нет, словно бы даже и не было ничего. и они оба просто наслаждаются этим моментом, прекрасно осознавая, что больше такого может и не быть. и пока есть возможность..       — ты сейчас.. снова ты? — Полк спрашивает тихо, осторожно.       — полагаю, да.. — Сэмми отвечает.. не очень уверенно. в этом чернильном аду доверять даже себе опасно.       — я рад.. — кажется, Норман чуть улыбается, это слышно, — я тоже.. пришёл в себя. не знаю, надолго ли..       — ну.. тут сложно такое знать, да..       — и как давно ты?..       — понятия не имею..       — не против, что я ну.. тут?       — было бы странно, если бы я был против.. ну.. теперь..       — мало ли, знаешь.. вдруг ты просто, не знаю.. один хотел побыть.       — ну, нет..       Сэмми тихо вздыхает и осторожно выпутывается из чужих объятий, но только чтобы развернуться и обнять Полка уже нормально, уткнувшись лицом в чужое плечо. Полк чуть вздрагивает от неожиданности, но позволяет — обнимает чуть крепче. есть какое-то молчаливое отчаяние в этом жесте. Лоуренс жмётся ближе, чуть цепляется за киномеханика. и всё равно этого чертовски мало. хочется чего-то большего, но хер его знает, чего, да и неважно.. Нормана, кажется, слегка трясёт. то ли от переизбытка ощущений и эмоций, то ли.. да, чёрт, без других вариантов — никаких иных оправданий он придумать не может, тут только голая правда. и он солжёт, если скажет, что готов отпустить в любую секунду. не готов. и вряд ли когда-нибудь будет. слишком мало, слишком опьяняюще, слишком ярко. и он не хочет думать, что это закончится. Сэмми пытается хоть как-то успокоить — прижимается ближе, обнимает крепче.. и плевать, что он и сам чуть дрожит. плевать, что готов цепляться за Нормана до последнего и просить его не уходить, будто имеет на это право.. это не так важно сейчас. такие моменты редкие, и потому драгоценные. и хочется больше, но.. страшно. а потому оба молчат, пусть, вероятно, желания их совпадают. просто.. не хочется испортить этот момент. впрочем, может быть, кто-то из них и решится нарушить эту тишину, но явно не прямо сейчас. эти молчаливые мгновения кажутся чем-то долгим. и чем-то, что способно заполнить ту пустоту, которая уже давно царствует в их чернильных сердцах. хотя бы вот так, ненадолго. хотя после наверняка станет ещё хуже.. но думать об этом уже не приходится.       — не хочешь?.. — Полк не полностью проговаривает вопрос. снова надеется, что его поймут и так.       Сэмми медлит с ответом. честно говоря, он и не то чтобы до конца понимает, что именно Норман предлагает, но.. спрашивать не хотелось. хотелось просто молча довериться, пусть это и очень опасно тут. так что..       — ..ну давай.       Норман расслабленно закрывает глаза, осторожно снимает проектор и утыкается в шею, оставляя лёгкий укус, едва ощутимый. Лоуренс чуть вздрагивает. Полк сейчас ощущает навязчивое желание исчезнуть, сделать что угодно, лишь бы Сэмми не видел, в кого.. нет, во что он превратился. но музыкант упорно цепляется за него, явно не сильно заботясь о чужом виде. и Норману приходит идея.       — Сэмми.. доверься мне. пожалуйста. хорошо? — его голос тихий.       — ну.. хорошо.       — закрой глаза, ладно?       Лоуренс не то чтобы понимает, зачем это, но слушается. Полк осторожно завязывает ему глаза каким-то найденным галстуком и целует. всё ещё немного трясёт, чёрт. а Сэмми послушно отвечает на поцелуй, всё также не собираясь отпускать киномеханика. хотелось быть ближе, хотелось больше.. всего. и Норман даёт. он и сам жмётся к музыканту, пытаясь наскоро разобраться с пропитанными чернилами брюками, а тот не мешает, но и сам делать ничего не решается — не видно нихера. Норман наконец приспускает их — и свои тоже. помогает Лоуренсу подняться со стула и привычно грубо толкает его на стол спиной — и сразу же тихо извиняется за этот неаккуратный жест. и Сэмми отмечает это про себя — обычно Полк за такое не извиняется. всё же приятная мелочь. Полк правда старается вспомнить, каково это — быть собой из того времени. и не может. словно бы между ним сейчас и между ним тогда — непреодолимая пропасть. но он правда пытается. осторожно целует снова, растягивая — непривычно терпеливо и медленно. а Лоуренс едва способен хоть что-то осознать сейчас — хочется спросить, почему это вдруг киномеханик стал так осторожничать и медлить, почему ведёт себя так странно, но.. он молчит. доверяется и просто ждёт. он отвечает на поцелуй и даже углубляет его — хочется больше, всего этого всё ещё слишком мало. Полк осторожно входит, вновь кусает шею, держа руку Сэмми в своей, доверительно переплетая пальцы — словно бы это какой-то особый жест. музыкант цепляется за него, пытается притянуть ближе. он шумно выдыхает, когда Норман входит. и киномеханику правда легче от того, что Лоуренс не видит. осознавать себя монстром отвратительно. но этого уже не изменишь.       — не больно? — он спрашивает хрипло, тихо.       — нет, нормально всё.. — Сэмми всё ещё.. не понимает. не понимает, почему Полк так осторожничает, не понимает, почему он не хочет, чтобы Лоуренс видел, он.. просто не понимает. но даже слова не говорит против — доверяется абсолютно, — можешь.. хотя бы чуть быстрее, а?.. пожалуйста..       Норман только машинально кивает и начинает двигаться немного резче, грубее, снова и снова оставляя лёгкие укусы и поцелуи на шее и ключицах. он тоже закрывает глаза, тоже действует вслепую — чтобы хотя бы на мгновение представить, что они снова люди, а не чернильные монстры. Сэмми под ним срывается на тихий стон, цепляясь за киномеханика сильнее, пытаясь притянуть ещё ближе к себе. и Полк позволяет, никак не сопротивляясь. кажется, сегодня чернила отпустили их больше обычного, ха.. и это странно, но уж точно не плохо. плохо тут лишь то, что, вероятно, это не повторится. так что остаётся лишь цепляться за этот момент и надеяться, что это продлится как можно дольше. киномеханик вновь целует Лоуренса и начинает двигаться грубее, становится чертовски горько, практически физически ощутимо, — всё это лишь пародия на их нормальную жизнь. а Сэмми всё равно отвечает на поцелуй, даже углубляет его. может, он и не понимал, что происходит у Полка в голове и о чём он думает, но всё равно всё ощущалось.. неправильно. будто ему даже так было херово. ну а спросить сейчас.. будет странно. а насколько правильно делать вид, что всё в норме? вопрос хороший, ха.. потому что даже физическое удовольствие не могло отвлечь от ощущения, что что-то не так. Норман толкается быстрее, сильнее сжимает чужую руку, благодарный самому себе за завязанные у Сэмми глаза — его взгляда сейчас он бы не вынес.       Лоуренс смог протянуть недолго — от очередного грубого движения киномеханика он сорвался на неожиданно (даже для себя) громкий стон и кончил, притянув ещё ближе к себе Полка и попытавшись хоть как-то его поцеловать, но без зрения не то чтобы вышло это сделать, так что он смог лишь укусить его. и Норман.. тихо, беззлобно, хрипловато рассмеялся. это вышло так.. мило и тепло, что ли? этот неаккуратный укус-поцелуй, эти руки, эти жесты.. Сэмми от этого смеха чуть передёрнуло, и он сначала хотел даже огрызнуться, но всё же решил промолчать когда осознал-таки, что киномеханик, кажется, не то чтобы смеялся именно над ним. Полк осторожно целует его, делая ещё несколько грубоватых толчков и тоже кончая, выходя, дыша тяжело. рука тянется к узлу запачканного галстука, он распускает его, чтобы.. чтобы Сэмми мог снова.. видеть. музыкант с несколько секунд пытается чуть отойти от всего этого, хотя бы отдышаться, но сам же себе этого не позволяет — приподнимается сразу, как чувствует возможность это сделать, и тянется к Полку, чтобы в очередной раз притянуть его к себе, но на сей раз лишь чтобы крепко обнять. он не хотел оставаться один, не хотел отпускать киномеханика, не сейчас.. поэтому он жмётся к нему и шепчет едва слышно:       — можешь.. не уходить сейчас?.. — он и так слишком редко о чём-то просит..       — я и не собирался, — Норман отвечает тихо, успокаивающе обнимая его в ответ — крепко-крепко, словно бы в последний раз.       Лоуренс ничего не отвечает, только тянется, чтобы поцеловать Нормана — быстро, едва ощутимо, — и снова уткнуться ему лицом в плечо. Полк прижимает к себе сильнее, пытается помочь хоть как-то, хотя и сам понимает — время на исходе. такие моменты не длятся вечно, к сожалению. так что остаётся лишь наслаждаться, пока есть возможность. пока всё не станет как обычно, как это здесь уже "нормально".