Я рядом, или как променять Флаффтобер на Райтобер

Кристиан топил гудящую от бессонницы голову в страсти и вине. Не помогало. Он уже знал каждую красавицу в лагере императрицы и они его тоже отлично знали, удивлялись как может хладный офицер имперской гвардии Тотенхаммер быть таким горячим и темпераментным. Да, опытным, но чувственным и пронзительно влюблённым, так они думали. А ему просто хотелось кричать, хотелось вырвать кому-то язык вместе с корнем. Пытать, убить, почувствовать себя на секунду Богом, или хотя бы не такой букашкой которой он являлся. «Я всего лишь верный пёс императрицы, но Господи, зачем ты поставил меня сторожить именно эту клетку?» - вопрос снимал кожу с головы и буром сверлил черепную коробку, пытаясь добыть из неё мягкий розовый морщинистый склизкий мозг… вспомнилась иллюстрация из книги о демонах — мелкие рогатые паршивцы обвивали бур воткнутый в череп хвостами и лихо крутили ручки. На лице мученика было страшное выражение, такое же как у офицера. Он не спал со дня передачи ключей. Он разделил жизнь и боль со злом и сна не было. Его отец кратко рассказывал про это, про это, но ещё короче, ведал и дед. Оба они — хладные старики воспринимали это родовое послушание с циничной иронией. Если у кого-то есть ключи от рая, должен быть и ключарь Пандемониума. На их обтянутых кожей черепах не осталось ни волосинки, подбородки были чисты, а голубые глаза на выкате говорили о собачьей верности. Они отжили своё, владычица Ульрика отстегнула их поводки от толстых прутьев клетки и отпустила в родовую конуру, где покрытые плесенью стены и просторный подвал, звонко звенящий цепями и булькающий иногда стоящей по щиколотку кровью. Кристиан знал что сам с радостью прошёл все пытки на свете, лишь бы не испытывать эту головную боль. Лишь бы не терять свои прекрасные светлые волосы. Он чувствовал себя как оголённый позвоночник, на который сыплются бесконечным градом удары кнута и вот уже занесены ножницы над шевелюрой. Он с выколотыми глазами вращает жёрнова мельницы, а боль не исчезает. Нет, она становится только сильнее. - Я буду лысый и уродливый… - он сказал это без какого-либо смысла, просто посмеялся, но темнота палатки ответила сочувствием. Обняла, показалось что боль на секунду утихла. - И тебя всё равно будут любить! - в темноте её смуглое тело сверкнула жемчужинами пота. Капитан Гессен. Словно вылитая из бронзы, такая же бодрствующая и бессонная, она похитила часть его боли, не поморщившись, и сейчас сидела подле, вглядываясь в стоявшую в углу клетку. Оттуда невероятной зловещей долиной смерти и покрытых плющом надгробий смотрели зелёные глаза маленького человеческого создания, но зверя. Как ни странно это не смущало ночную подругу, она принимала правила игры. Кристиан не мог накрыть клетку плащом, присяга обязывала не спускать глаз, особенно в таки бессонные ночи. Зло никогда не спит, даже в клетке оно всегда бодрствует и каждое его движение он чувствует. - Надеюсь. Мой дед скончался один в своём запертом кабинете и на похоронах у него были одни мужчины… - Тотенхаммер медленно по привычке прикоснулся к висевшему на шею ключу. Он отлично помнил тот день. Никогда не видел настолько страшных похорон. Чтобы лежавшее в гробу тело так напоминала мумию, а в глазах гостей только немой вопрос «А, собственно, почему так долго?» - А как же императрица? - Гессен изогнула брови и взяла стоявший у ложа кувшин, отпив, передала ему. - Её нельзя назвать женщиной. - парировал Кристиан, тоже выпив вина, с собачьей сентиментальной нежностью добавил: - Она владела половиной его… - И твоей? - мелькнувшая ревность показалась приятной специей в этом ночном пиршестве бессонной боли и страсти, перебивающей её, это острое стонущее мучение. - Я её не интересую, половина меня выставлена на лагерном аукционе с её немого благословения… Её смех показался ещё более приятной специей. Кристиан закрыл глаза и попытался хотя бы на секунду уснуть. «Освободи!» - Тотенхаммер распахнул веки и уставился в клетку. Нет. Ничего нового, но вообще не очень приятно, когда половина твоего сознания принадлежит зверю. «Рассекши горло Вавилонской блуднице, Божий воин Янеш помогай мне!» - не более чем хлипкий не помогающий молитвенный щит. Он в отличии от Божественного государя — никто. Не святой — палач. Себя самого. Захотелось распять себя на ложе и чтобы Гессен отсекла ему голову, а там уж пусть Янеш судит. Просить бесполезно всё равно только посмеётся. Это было бы предательством рода, предательством этой бессонницы. - Не знала что офицера императрицы можно купить на аукционе… - Война, моя сударыня! - осклабился Кристиан и обнял её. Рвать. Хотелось разорвать бронзовое тело, окрасить ночную тьму красным. Но этого хотел не он. Этого хотел зверь. Руки дрожали и гладили её спину. Беззащитная, открытая, как она не боялась зверя? Зверя внутри него... - А Вальдин Ориентирум идёт пакетом, или нужно доплачивать? - Гессен поднялась и в мгновение оказалась у клетки. Тотенхаммер знал что останавливать её бесполезно. Молча наблюдал. Она не смогла долго смотреть в эти зелёные глаза, пошатнулась, вернулась, упала к нему на грудь. - Доплачивать не надо, это часть меня. Даже наоборот — купившей дадут дополнительную пенсию! - ухмыльнулся Кристиан и в очередной раз проклял тот день когда появился на свет. Когда узнал свою фамилию, своё предназначение. Бессонница. Всё. - Звучит заманчиво! - Гессен прикрыла глаза, словно пытаясь сквозь клетку груди, сквозь горячую плоть услышать как бьётся его сердце. Тотенхаммер вздохнул и ещё раз внимательно посмотрел в клетку. Дитя. Ориентира Демонов. Оно знает чуть больше чем всё, оно видит его насквозь жалеет его. Мерзко. Да он голый и жалкий, но это оно в клетке, а он свободен… - Отпусти и будь счастлив… - голос соблазняющего в пустыне. Кристиан мотает головой. Звук идёт изнутри, нет, не клетки. Его души. И он бы рад, вот только… - Прости Анти, но моя жизнь бессонница! - усмехается офицер, ощущая как бьётся сердце задремавшей Гессен. Её сердце бьётся мерно как у праведницы. Его заходится в конвульсиях. Выбор. Выбор. Чёрт подери он сделал правильный выбор! - Меня зовут Крис… - Нет, это меня зовут Крис! - отрезает Тотенхаммер и закрывает глаза. Он победил сегодня. И завтра тоже победит. Зло в клетке, Ориентира утеряна демонами, он герой. Герой бессонницы.