Корзинка мелочей

Чуя касается чужой руки, чувствует чужое тепло. Взгляд падает на коротко стриженные ногти — человеческие. Затем заглядывает в карие глаза напротив, пытается рассмотреть в круглых зрачках что-то — иное. — Я, Чуя Накахара, ариес, порождённый из Ничего и призванный из Ничего. Дазай коротко кивает, переплетает пальцы ариеса со своими. И, баран знает, чувствует тепло. — Я, Дазай Осаму, фелис, порождённый из Ничего и призванный из Ничего. Чуя продолжает чувствовать тепло, человеческое. Ощущает, что под кожей фелиса — настоящая плоть. И он знает, что сам похвастаться подобным не может. Осаму всё-таки из Ничего, но имеет больше человеческого. Но не говорит, почему. И Накахара догадывается: потому что фелис из плоти и крови, а не из праха и пыли, как он сам. — Созданный из праха, — продолжает ариес. — Рождённый из пыли, — вторит Дазай. Мори давно ушёл из лаборатории: отдыхает после работы и — особенно — шалостей своего необычного кота. Он же и отметил, что его потусторонние подопечные поладили спустя несколько дней жарких перепалок и вроде как подружились. Может, это и было так, но Чуя не спешил соглашаться с подобным утверждением, даже если фелис перестал его так сильно раздражать. Сейчас они проводили небольшой ритуал знакомства. Это предложил Чуя, неожиданно для самого себя: по какой-то причине он решил, что, раз они начали ладить, то стоит и начать знакомство как следует. Ритуал не был обязательным для существ из Ничего, но в старых традициях, по словам Дазая, существовал, якобы призванный скрепить некие узы тех, кто служит одному человеку. «Это неправда, — сказал фелис, усаживаясь на полу, скрещивая ноги. Чуя продолжал пристально на него смотреть, пытаясь осознать, что ему всё ещё не кажется. — Данный ритуал не имеет никакой силы: ни в мире людей, ни в Ничего.» «Я знаю,» — буркнул баран и протянул свою ладонь. Ему просто хотелось его провести. Из их маленькой перебранки о бесполезности подобных действий Чуя смог выяснить об Осаму ещё одну вещь: он был старше него, значительно. Возможно, даже старше Мори. А значит, и призвали его давным давно. — Кто тебя призвал? — спросил фелис. — Человек, именуемый Огаем Мори. — Кто дал тебе имя? — Человек, именуемый Огаем Мори. Тут главное только одно: рассказать о себе, держа чужую ладонь, чувствуя тепло, исходящее от другого существа. Они оба тёплые. Но Дазай — немного иначе. — Кто тебя призвал? — Человек, у которого нет имени. Чуя сглотнул. — Кто дал тебе имя? — Человек без имени. Во время ритуала существует правило, которое никто не смеет нарушать: нельзя врать. Ответ Дазая был бессмысленным: человек без имени, настоящего имени, не может никого призвать, ведь это — договор. И в формулах должно быть имя. Но Накахара чувствовал, что ему не соврали. Значит, Дазая призвали так давно, что имя исчезло из истории — человека больше нет. Но тогда и Осаму не должно быть здесь. Они смотрят друг другу в глаза. Чуя пристально, Дазай — заинтересованно. — Я ощущаю плоть и кровь. — Я чувствую прах и пепел, тлеющие в тебе. — Но ты порождён из пыли. — Как и ты порождён их праха. Чуя хочет задать тот самый вопрос, но не смеет, стоит ему увидеть, как фелис опускает взгляд, медленно моргает: кот знает, что у него хотят спросить. И тогда ариес оставляет его ладонь, отпуская тепло, завершая ритуал: — Отныне и навек мы связаны узами, нерушимыми людьми и другими существами. Осаму удивлённо хлопает глазами, смотрит на поднявшегося с пола Накахару. И завершает: — Крепкими как сталь и вечными как мы сами. Он продолжает сидеть, и Чуя краем глаза замечает, как у его — получается теперь — товарища, хвост обеспокоенно бьёт по половицам. — Ты не задал мне тот вопрос. — Ты бы не захотел отвечать. Я же не хочу заставлять тебя. Фелис отвёл взгляд в сторону, обдумывая это. — Ты ведь не служишь Мори? — Нет. — А что ты тогда делаешь тут? — Живу, — фелис поджал колени к груди. — Помогаю ему разобраться в формулах. — И призывать таких как мы? — И призывать таких, как ты, — он кивает, всё также не смотря на Чую. Ариес хмурится: ему предстоит ещё многое узнать о своём ушастом друге. Кто тот идиот, призвавший фелиса много лет назад, и как Дазай обрёл плоть и кровь, где он скитался, пока не встретил Мори, — только предстояло выяснить. Но не сейчас.