Kinktober 2023

В помещении жарко – надышали. И тела тоже до ужаса разгоряченные, словно в летний день. Гоголь падает на постель рядом с Чуей и довольно выдыхает, зажмуриваясь и прикрывая глаза сгибом руки. Чуя же рядом сгибает ногу в колене и лишь пытается отдышаться. — Охуенно, — выдыхает лишь, кивая Гоголю, и тот кивает в ответ. Это привычно. Потому что под Гоголем всегда охуенно, и Чуя уже давным-давно успел это понять. Они прекрасно сошлись в плане секса, а потому зачем было отказывать себе в удовольствии? Они частенько встречались у кого-то в квартире, или же банально в гостиничном отеле, чисто ради того чтобы переспать и выкинуть наконец окончательно все накопившиеся эмоции. — Будешь? Чуя неглядя нашаривает на тумбочке рядом пачку своих сигарет и зажимает одну между губ, а после предлагает Гоголю, одновременно с тем ища зажигалку второй рукой – все так же неглядя, открывать глаза пока что было ленно. Гоголь не отказывается, дожидается, пока Чуя свою сигарету подожжет, а после склоняется и прямо от нее прикуривает. Чуя глаз приоткрывает чисто от непонимания, но, видя, что Гоголь делает, хмыкает и позволяет. А после вовсе сигарету пальцами перехватывает и приподнимается немного, чтобы вжаться в губы еще одним ленивым поцелуем. Гоголь в него выпускает дым и проскальзывает так же лениво по губам чужим языком, но в мимолетном удовольствии себе не отказывает, а как поцелуй разрывается – падает обратно на постель рядом с Чуей, устраиваясь поудобнее. Сигаретный дым витает в воздухе. Гоголь начинает что-то болтать, не особо даже требуя ответа, но Чуя все равно слушает, время от времени вставляя что-то, поддерживая разговор. Даже перебивать ухитряется – а перебивать вечно тараторящего Гоголя кажется чем-то из разряда невозможного. — ...Ну и я немного запал на него. Красивый, ты не представляешь. Чувствую себя влюбленной школьницей. — Подожди-подожди, — Чуя делает затяжку и взмахивает рукой, а после падает головой Гоголю на грудь, удобства ради. — То есть ты хочешь сказать, что со своими аппетитами запал на асексуала? Гоголь изображает из себя виноватого, а Чуя лишь посмеивается над ним. Он-то прекрасно знал, насколько аппетиты Гоголя велики, чувствовал своей больной поясницей после того как они трахались ночами напролет. — Я даже не знаю, кому сочувствовать, тебе или ему. Хотя, пожалуй, ему, — выдыхает сигаретный дым, потянувшись, чтобы стряхнуть пепел. — Да я виноват разве? Он красивый... — А ты лох, поздравляю. Но вообще, знаешь что сделай... Чуя, конечно, не мастер в области любовных отношений, но парочку советов дать может. За это время свои сигареты оба докуривают, скидывая окурки куда-то в пепельницу, смеются с чего-то дружно, дурацкую влюбленность обсуждают, постепенно перетекая на какие-то другие темы. Чуе эта легкость нравилась. Да и Гоголю тоже. Пожалуй, тандем из них двоих просто прелестный. Друг с другом спокойно, можно воплотить буквально любые желания, выбросить все мучающее, прекрасно зная, что никуда дальше это не уйдет – уж тайны хранить оба умели, да и каков смысл разбалтывать их кому-то еще? — Трахать его классно, конечно... но чего-то не хватает, знаешь. Гоголь успел нависнуть где-то над Чуей, зацеловывая за советы на тему отношений – ну и просто потому что это забавно. Время от времени где-то на и без того укрытых следами плечах и шее появляются новые легкие шаловливые укусы, за которые Чуя так же легонько дает в лоб, но вовсе не противится. — Попробуй местами с ним поменяться, — со смешком предлагает. — Может он и трахает славно, ты ведь не проверял. Чуя фыркает, ловя Гоголя за нос, и роняет его на свою грудь, на которой тот очень даже охотно устраивается. — Да ну... эта шпала скорее уж залипнет и так и не трахнет. — Ну так давай его трахнем вдвоем? Чуя вскидывает бровь, косясь на Гоголя, но по его ехидной улыбке не скажешь, всерьез ли он это ляпнул или шутя. Но все же хмыкает удовлетворенно. — Договорились. Я его притащу. Давай только так, чтобы сидеть потом не смог, а то заебал уже. — Мгм. Обязательно. Уж во мне можешь не сомневаться. Светлые волосы Чуя треплет со смешком и прикрывает глаза ненадолго. Но внезапно затвор камеры щелкает – Гоголь непонятно откуда достал телефон и сфотографировал их обоих, за что заработал еще один щелбан. — Ну и нахуя тебе это? — Тебя шантажировать, — смеется и укладывается на Чую сверху уже всем телом, заставляя его захрипеть от внезапной тяжести и пытаться колотить по плечам, чтобы выпустили. Им надо еще немного времени чтобы окончательно прийти в себя, а потом... а кто знает, что потом? Пойдут ли в душ и разойдутся, а может и вовсе на еще один заход, хм?