Kinktober 2023

Винсент всегда чертовски умело сводил с ума. Виктор давно это замечал – будучи под ним просто невозможно не терять здравый рассудок и не отдаваться его рукам бездумно. И если когда-то это могло напрягать, то сейчас он себе спокойно это позволял – знал, что Винсент не навредит. Правда были и другие вещи, которых можно было бы поопасаться, отдавая контроль полностью в его руки. Виктор упускает момент, когда его вынуждают упереться локтями и коленями в постель. Он хлопает глазами, пытаясь хоть немного прийти в себя, приподнимает колени на пару мгновений, позволяя избавить себя от нижнего белья, единственной одежды, до этого момента остававшейся на теле, и прогибается в спине, почти ложась грудью на постель и разводя ноги шире. Правда чего он точно не ожидал, так это горячего дыхания, обжегшего ягодицы. Виктор вздрагивает от неожиданности, хмурит брови, потому что не понимает, почему Винсент так близко, и издает протяжное гудение, чувствуя, как на мягкой коже остается укус. — Винсент... — тихо выдыхает просяще, рассчитывая на то что тот наконец возьмет смазку и приступит к растяжке. Но Винсент лишь крепко обхватывает бедра ладонями, не упускает возможности вжаться в мягкую кожу и удерживает на месте, в следующий момент подаваясь немного в сторону и проскальзывая кончиком языка по кольцу мышц. Виктор давится воздухом, сжимая простыни в пальцах сильнее, вскидывает взгляд от неожиданности и подается бедрами вперед, будто пытаясь уйти от прикосновений. — Винсент... Нет, Винсент, это слишком... — не договаривает то самое чертово "смущающе", утыкаясь лбом в собственные руки и пряча безбожно краснеющие щеки. Это действительно до боли смущающий Виктора процесс – но сильные руки надежно удерживают его бедра, не позволяя особо рыпаться, и выбора у него буквально нет. Правда это не значит, что он не пытается отстраниться. С губ срывается долгий скулеж с уловимой просьбой, но Винсент лишь продолжает свое. Его язык юрко скользит по всем чувствительным местам, то толкается лишь кончиком, то проходится широким касанием, лаская ощутимо и заставляя хныкать возбуждено-смущенно. — Винсент, — тянет подрагивающим голосом, невольно вновь пытаясь отстраниться. — Тише, прелесть, — напевает, отстранившись на пару мгновений и облизывая губы с улыбкой, — расслабься и получай удовольствие. Он прекрасно знает, что щеки у Виктора сейчас по цвету готовы сравниться с его же глазами, алыми, словно рубины, на которые Винсент так засматривался всегда. Но в этом был свой особый шарм – и Винсент вызывает лишь еще больше этой красни, сминая мягкую кожу бедер и не прекращая движений языком, легко массируя круговыми. Виктор не вывозит – если бы он был действительно категорически против, то он бы сказал об этом так, что Винсент бы отстранился, но сейчас единственное, что мешает – дикое смущение. Он роняет приглушенные, из-за того что он уткнулся лицом в постель, стоны, кусает губы и боится сделать лишний вздох чтобы им не подавиться. Винсент отстраняется на пару мгновений, полностью довольный, и дает возможность захватить немного воздуха, но уже в следующий момент охотно приникает к заднице Виктора вновь, лаская проход. Он немного напрягает язык и слегка толкается внутрь, заставляя Виктора уронить с губ громкий всхлип. Довольство Винсента чувствуется кожей, будто витает вокруг них, и Виктор подрагивает всем телом, когда подается бедрами навстречу его языку. Это словно побуждение ласкать активнее – и Винсент делает именно это, сводя Виктора с ума еще больше. — Винсент... — вновь зовет, кусая губы и рвано вздыхая, когда чужой язык вновь с нажимом проводит круговое движение по кольцу мышц и его кончик толкается внутрь. — Винсент, я хочу тебя... пожалуйста... Они оба были слишком заведены еще до того как ввалились в квартиру в принципе, успев облапать друг друга в лифте и едва отпустив в душ. И сейчас это было просто невыносимым – удовольствие накатывало волнами, но и хотелось явно большего. И Винсент, кажется, чувствовал то же самое, потому что он отстраняется с легкой неохотой, напоследок прикусив мягкую кожу на ягодицах, ближе к бедру, и нависает над Виктором, вжимаясь членом в его ягодицы и прикусывая мочку уха. — Ты такой вкусный, — мурлычет, облизывая губы, и лицо Виктора моментально еще сильнее заливает краской. — Замолчи... — смущенно выдыхает, устраиваясь на постели удобнее. Он не представляет, как сможет перетерпеть процесс растяжки, в таком состоянии и с вечно дразнящимся Винсентом. С другой стороны, ну разве он не привык?