Z значит "раздевайся" (18+)

      У Чон Хосока всегда был кинк на пальцы.       Он залипал на пальцы мемберов ровно столько, сколько себя помнил. Скорее всего, такое случалось и раньше, но он просто не придавал этому должного значения.       Он всегда в первую очередь обращал внимание на руки человека, и только потом поднимал взгляд к его лицу. За 30 лет он научился делать практически идеальные выводы о хозяевах рук, даже не глядя на них самих. Он мог безошибочно определить возраст, пол, профессию, характер и, кажется, еще десяток мелких характеристик человека исключительно по первому рукопожатию.       Хосок точно знал, какие прикосновения будут у обладателя тех или иных рук, и как он будет вести себя во время секса, сразу при знакомстве отсекал тех, кто с остервенением втрахивает партнёра в кровать, или тех, кто слишком нетерпелив в подготовке. Мемберы смеялись и называли его хиромантом, но сам Хосок относился к своему умению философски: у него был прекрасный секс благодаря всему вот этому вот, так что грех жаловаться. Тем более, руки, в отличие от всего прочего, никогда не врут.       Или, по крайней мере, никогда не врали. До сегодняшнего дня.

***

      У Юнги музыкальные пальцы. Не очень длинные, прямые, с ухоженными ногтями, покрытыми бесцветным матовым лаком. Секс с ним тоже всегда был таким же - основательным, долгим, не приносящим дискомфорта - лишь удовольствие. Хён вообще на протяжении долгого времени оставался единственным, кого Хосок готов был видеть в своей постели дольше, чем на один раз.       Хосок скучал по Юнги. И теперь, когда появилась возможность, не мог не смотреть на него, подмечая, как тот ещё больше возмужал за время службы, как снова чуть отрастил свои смоляные волосы; как прикусывает губу и как хмурит брови. Он видит, что тот устал, и Хосок хочет забрать Юнги домой, напоить его вкусным кофе и уложить в свою кровать. Возможно, сделать массаж, нежно поцеловать за ушком, а потом крепко прижать к себе и просто дать выспаться. Потому что его хён - он такой: до безобразия хрупкий, постоянно в своём ненавистном панцире, как самая настоящая улитка.       Хосок отвлекается на Чимина - тот уточняет у него информацию по будущему выступлению, а когда возвращается взглядом к Юнги, то замирает от того, какой он красивый. Юнги потягивается, его футболка задирается, оголяя кусочек сливочной кожи. Хосок сглатывает слюну, потому что чувствует, что ещё немного - и просто не сдержится: до того хочется прикоснуться губами, оставить свои следы. Даже слегка прикусить зубами, чтобы потом, словно извиняясь, спуститься невесомыми поцелуями ниже, к тазобедренной косточке, втянуть кожу...       Чимин снова отвлекает Хосока, когда слегка заваливается на него от смеха, и у Хосока появляется ещё пара секунд, чтобы перевести дух, прежде чем он вернется к своему занятию - наблюдению за хёном.       Юн прикрывает глаза, Хосок перемещает свой взгляд на любимые пальцы и в следующую секунду его прошибает пот: указательный палец левой руки хёна опущен вниз.       Юнги рисует этим самым пальцем в воздухе такое привычное "Z", что дыхание Хосока сбивается: он слишком хорошо знает, что именно это обозначает.       Хосок не может оторвать взгляд от большого и указательного пальцев руки Юнги, когда тот снова опускает их вниз. Буквально всё в Хосоке кричит о том, что надо перестать смотреть, что это совсем не то, о чём он думает, что это просто игра его собственного воображения. Потому что член уже словно начинает жить собственной жизнью, и единственное, что радует сейчас - это широкие брюки, немного скрывающие так не кстати появившееся возбуждение.       Он скорее чувствует, чем видит, как Юнги смотрит на него.       Указательный и средний палец опускаются вниз - и Хосок как завороженный переводит взгляд в пол. Он действует на рефлексах, даже не задумываясь, почему именно делает это. И приходит в себя от едва слышного "вот это новость!".       Словно по волшебству дымка рассеивается, Хосок поднимает взгляд и понимает, что попался. Он пытается подобрать слова, думает о том, что надо, наверно извиниться, он даже открывает рот, но потом видит как указательный палец поднимается вверх и слова так и остаются неозвученными.       Юнги разводит указательный и средний палец, опускает их вниз, и из Хосока выбивает остатки воздуха. Чёрт возьми! Член болит так сильно, что он забывает о том, что они вообще-то в общественном месте, вокруг них целая толпа народа. Сейчас Хосок может думать только обо этих музыкальных пальцах на своем члене. Или хотя бы о своих собственных пальцах на своём собственном члене, потому что он больше не в состоянии терпеть эту муку.       Он видит, как дёргается кадык Юнги, как тот отвлекается на людей вокруг, но сам буквально не в силах пошевелиться. Юнги встаёт, идет к стаффу, на ходу поднимая вверх скрещенные пальцы. Хосок натурально скулит, потому что он больше не хочет ждать.       Его отвлекают ребята, которые повставали со своих мест, о чём-то шумно переговариваясь и прощаясь с ним. Но это всё кажется сейчас таким незначительным, он не может перестать смотреть на пальцы Юнги.       Хосок не понимает, что с ним происходит.       И поэтому когда Юнги указывает пальцем на дверь, даже не смотря в его сторону, Хосок вылетает из офиса и только там, кажется, действительно начинает дышать.       Что, чёрт возьми, только что произошло!?