Фатум Адептов: Красная Нить Судьбы

      С последних событий минуло три дня.       Если бы не защитная Гео метка на шее Тартальи, что сдержала силу мощных ударов потерявшего над собой контроль Моракса, то наутро лис проснулся бы не в собственных покоях, окружённым заботливыми слугами, а в больничной палате операционного блока – настолько обширными оказались бы повреждения.       Очнувшись, Аякс посещал Властелина Камня каждый раз, как Бай Чжу заканчивал за ними обоими ухаживать, несмотря на ноющую во всём теле боль.       В первые разы Священный зверь находил Императора крепко спящим. Он не реагировал ни на касания, ни на шум, ни на вонь медикаментов, ни на зов собственного супруга, изводящего себя страхом от мысли, что дракон после такого мощного приступа эрозии может и не проснуться вовсе...       Но на третий день Аяксу всё же посчастливилось застать вынырнувшего из мира грёз Моракса. Открыв глаза, дракон равнодушно наблюдал за, несказанно радующимся его пробуждению, супругом, пока воспоминания о их встрече в подземелье потихоньку прокрадывались в его изнеможённое сознание.       И не описать словами какую тяжесть на душе почувствовал Тарталья, когда Моракс вынул золотую ладонь из его тёплых рук, кладя её себе на живот, повернул тяжёлую голову в противоположную от лиса сторону и вымученно прикрыл янтарные глаза, более, чем ясно, показав, что не хочет никого видеть.       Даже Аякса.       По крайней мере сейчас.       Оставшись наедине с лекарем, Император уже не видел, как сильно поник его супруг, когда Охотник на Демонов был вынужден выставить его за дверь.       Как и не видел тех редких слёз, бегущих из синих омутов по бледным щекам Священного зверя.       …       Виновато прижав к рыжей макушке лисьи уши, Тарталья ворочается по пустой холодной кровати своей одинокой спальни, держа в своих объятиях подушку, жалея, что на её месте не Моракс. Ведь он отверг его, не подпустил к себе, а потом и вовсе попросил выйти из своих покоев. И Аякса пугает это. Ведь они только-только начали открываться друг другу по-настоящему, только начали себя комфортно чувствовать рядом с друг другом. И всё было бы хорошо, если бы не та ночь…       «Я всё испортил», – крутится в голове лиса, уставшего метаться по кровати и мучиться от бессонницы.       В раздражении скинув с себя одеяло, Тарталья садится на кровати, скрестив ноги в позе лотоса, и, положив ладони на колени, прикрывает синие глаза, пытаясь унять бушующие в груди переживания.       Но ни медитация, ни умывание холодной водой не принесли Аяксу облегчения. Да и могли бы они? Единственным выходом из ситуации Священный зверь считал лишь разговор с Императором. Но тот не желает его видеть! Как он это сделает?       Можно было бы облегчить свои терзания банально кому-то выговорившись. Ивану, Гань Юй, Мадам Пин, кому угодно. Но Тарталья видел смысл лишь в беседе со своим супругом и только. Да и не привык он изливать кому бы то ни было душу. Единственным существом за последние девять лет, которому Аякс, на своё же удивление, дважды открылся – был Моракс.       Но даже ему Аякс ни в какую не хочет показывать свою тёмную сторону, хранящую в душе бывшего Предвестника дыхание Бездны. Она извратила его душу, изменила и изуродовала до неузнаваемости. Он бы не хотел, чтобы Властелин Камня увидел его таким.       Так же как, и дракон не хотел, чтобы Тарталья узрел его в момент приступа чего-то, что заставило древнего Бога настолько сильно ослабнуть, что тот сумел забыть всё, что было ему когда-то дорого и корчиться от раскалывающей голову боли.       Тяжело вздохнув, Аякс опускает на холодный пол босые ноги и встаёт с кровати, направляясь к своему письменному столу, беря из ящика чистые листы бумаги, чернила и кисть.       Найдя выход в безмолвном собеседнике, по данному когда-то Хранителем Облаков совету, лис решает попробовать высказать все свои мысли чернилами на бумаге, чтобы разобраться, наконец, в своих чувствах, обличить свою вину и вычислить причину своей… пока ещё неизвестной ему обиды на супруга.       «Пускай это будет репетицией нашего с ним разговора», – мысленно убеждает себя Священный лис, выходя из своих покоев в уютный маленький садик, над которым нависло ночное звёздное небо.       Выбрав самый укромный уголок в корнях невысокого дерева у искусственно-созданного чистого ручейка, Тарталья начинает изливать на бумагу свои переживания. И с неудовольствием для себя замечает, что в последнее время с какого-то перепугу стал позволять себе обнажать свои истинные чувства, хотя никто не должен их видеть, а не избавляясь от них так, как раньше, вновь и вновь надевая на себя маску лжеца. Перестал повторять себе из раза в раз, что он – Воин, которому не должны быть присущи хоть какие-то эмоции, кроме жажды сражений и великих побед. И это… его ошибка. Он слишком расслабился в стенах тёплого Ли Юэ, постепенно став забывать лютый холод родных земель.       …Он не хотел этого делать. Но периферическим зрением всё же увидел.       Увидел горящий свет в окнах Императорских покоев, говорящий о том, что Властелину Камня так же, как и ему, не удалось сомкнуть глаз.       Подняв на него взгляд, Тарталья долго смотрел на почти не дрожащий свет огоньков, беспокоемый лишь лёгкими дуновениями летнего ветра, прорывающимся в комнату через чуть приоткрытые оконные створки.       До крови прикусив себе нижнюю губу отросшим, длинным клыком, Аякс заставляет себя остаться на месте и вновь уткнуться в свои записи, вырисовывая на ней размашистые, сливающиеся в предложения, слова на снежном языке.       Лис не верил, но ему действительно от этого стало немного легче.       Просидев под лунным небом около двадцати минут, Тарталья всё же поднимается с места и, чувствуя, что ему этого не хватило, бросает исписанные вдоль и поперёк листы бумаги в воду, позволяя родной стихии играться с ними так, как она пожелает. А сам уходит на тренировочную площадку посреди ночи, совершенно не заботясь о том, что завтра будет чувствовать себя, за неимением сна, самым что ни на есть, отвратительным образом.       …       – Кх-ха!       Последний выпад Священного зверя выбил оружие из рук последнего бравого миллелита, что захотел вместе со своими боевыми товарищами потренироваться с бывшим Предвестником, орудующего здесь с глубокой ночи.       – Ты понимаешь, где допустил ошибку? – спрашивает Аякс у потирающего запястье парня, опираясь на одноручный меч в своих руках.       – Да, господин, – сконфуженно отвечает молодой человек, не поднимая глаз на супруга Императора.       – Хорошо. Я покажу, как её можно избежать. Все! Подходите и смотрите. По двести раз объяснять не буду!       – Господин Аякс! – окрикивает окружённого солдатами Священного зверя пришедшая на тренировочную площадку Адепт.       – Гань Юй? – отвлекается Тарталья, поднимая взгляд на девушку, шагающую к нему по притоптанному песку, – Доброе утро.       – Здравствуй. Как ты себя чувствуешь?       – Нормально. Ты что-то хотела?       – Властелин желает видеть тебя, – видя, как просияли глаза лиса, с улыбкой произносит Адепт.       – Хорошо. Иду, – отдав в руки ближайшего миллелита оружие, Тарталья зачёсывает чуть отросшую чёлку назад и уходит вместе с Гань Юй с тренировочного поля, желая как можно скорее оказаться в покоях Императора и решить, наконец, повисшее между ними недопонимание.       Быстро ополоснувшись в своих покоях от пыли и песка, Аякс облачается в приличные одежды и спешит по знакомой дороге к Властелину Камня, прокручивая в голове все возможные варианты развития событий.       «Ладно. Всё будет нормально», – подбадривая себя, Тарталья останавливается возле больших дверей и ждёт, пока стража доложит о его приходе, и он получит разрешение войти, – «Ну я, по крайней мере, надеюсь на это…»       Глубоко вдохнув, Аякс смотрит на открывающиеся перед ним двери и проходит внутрь покоев, останавливаясь недалеко от кровати Архонта.       И, склонив в почёте голову, делает традиционный поклон.       – Доброе утро, Властелин, – произносит лис, рассматривая подол своего ханьфу.       – Доброе? Да как скажешь, – хмыкает дракон, перелистывая очередную страницу неизвестной Тарталье книги.       Аякс хмурится и поднимает глаза на, не отрывающего взгляда от рукописи, Императора. Дракон облачён в лёгкое, ночное ханьфу, в руках его – зелёная книга на древнелиюэвском языке, а сам он полулежит на просторной кровати, подложив, для удобства, под спину мягкие подушки.       – Ты… хотел меня видеть, – выйдя из поклона, осторожно начинает Священный зверь.       – Угу… – задумчиво отвечает Моракс, всё так же продолжая смотреть в свою книгу, – Подойди.       Расцепив сжатые в замке руки, Тарталья выполняет просьбу, останавливаясь в шаге от Императора.       – Покажи мне метку на своей шее.       Аякс очень хочет задать вопрос «зачем?», но вовремя проглатывает слова любопытства. Опустив по плечи верхнее ханьфу, лис послушно опускается перед Властелином Камня на колени, чтобы не загораживать собой солнечные лучи и обеспечить Мораксу хороший обзор, не заставляя того менять своё положение. Затем опирается локтями о край кровати и опускает голову, открывая супругу вид на свою беззащитную шею.       Тёплая ладонь Архонта касается линии роста волос и убирает рыжие пряди наверх, прижимая их к затылку. А золотыми пальцами другой руки дракон аккуратно подцепляет антисептическую повязку, о существовании которой Аякс даже думать забыл, и ловко отклеивает её от покрасневшей кожи, обнажая скрытый под ней участок шеи лиса.       Утром Бай Чжу уже успел доложить Императору о состоянии здоровья Тартальи, а потому для Архонта не оказался сюрпризом ожог на теле мужа, повторяющий контуры Гео метки. Смотря на него, Моракс невольно думает, что, скорее всего, во время своего беспамятства он водил по знаку раскалённой от бешеной температуры рукой, чем и травмировал бледную кожу Священного зверя. И оказался прав. Что ж… по крайней мере это предположение объясняет и другие ожоги Аякса, о которых не так давно говорил лекарь.       – Болит?       – Нет… немного, – передумав лгать, исправляется Тарталья.       Кивнув каким-то своим мыслям, Император придирчиво изучает тускнеющую метку, теряющую силу прямо на глазах, и нависает над ней ладонью, напитывая её своей Гео энергией.       Аякс в это время ощущает лишь, исходящее от руки Властелина Камня тепло и подбешивающее чувство скрытой напряжённости, повисшей между ними. Архонты! И чего Моракс тянет? Специально мучит? Наказывает?       – Готово, – раздаётся голос дракона, накладывающего новую повязку, любезно оставленную по его просьбе Бай Чжу, – Можешь идти.       «Что? В смысле? Это всё?»       – И ради этого ты позвал меня? – недоумённо хмурит брови Тарталья, поднимая глаза на непринуждённого Императора, вновь взявшего в руки книгу.       – Да, а что? – просто отвечает Властелин, не поднимая глаз, – Нужно было наполнить и стабилизировать защитную метку, чтобы она не дезактивировалась и продолжала функционировать так, как положено, чтобы смочь вовремя оградить тебя от опасности.       – Спасибо за заботу, я ценю это. Но, Моракс, я бы хотел поговорить с тобой, если не возражаешь.       – Я закончил восполнять метку энергией своей стихии. На сегодня ты можешь быть свободен.       – Зато не закончил я, – сверкнув глазами, требовательно говорит лис, тут же натыкаясь на бушующее недовольство и непомерную строгость в глазах супруга.       – Я сказал: ступай, – холодно повторяет дракон, – Я устал. И хочу отдохнуть.       – М-м… Ну да. Конечно, – Тарталья поднимается с колен и поправляет сползшее с плеч ханьфу, – Книга поприятнее моей компании будет. Хорошо, Моракс. Я понял. Благодарю за помощь и беспокойство. Не смею тебя больше отвлекать.       – …Уходи, – вмиг помрачнев, в который раз просит Властелин Камня, – И впредь, будь добр, следить за своими словами.       – Да я-то уйду… Я уйду, – опечаленно произносит Аякс, разворачиваясь на каблуках к дракону спиной, и направляется к выходу из его покоев, – Только замалчиванием мы проблему не решим. Мы оба чувствуем, что между нами разлад и мне очень жаль, что всё так вышло. И грустно, что из-за случившегося ты готов отказаться от общения со мной, хотя ждал моего возвращения тысячелетиями.       И только Тарталья протягивает руки к мощной двери, как тут же рефлекторно их одёргивает, реагируя на вспышку элементальных Гео частиц, запретившую прикасаться к створкам.       Обернувшись, Священный зверь встречается с взбешённым взглядом Императора, направленного прямо на него.       Не отрывая глаз с супруга, дракон со взмахом скидывает с себя одеяло, поднимается с кровати, подходит к рабочему столу, ступая босыми ногами по холодному полу, а затем одной рукой хватает рядом стоящий стул и, шумно протащив его по полу, с грохотом ставит его у своей кровати, безмолвно приказывая Тарталье вернуться и сесть на него.       Пока Аякс занимает указанное ему место, Моракс залезает обратно на свою постель и, глубоко дыша, ждёт, когда можно будет начать разговор.       И дожидается, глядя на расположившегося перед собой супруга.       – Значит, хочешь поговорить?       – Да. Только в этом я вижу решение возникшего между нами конфликта. Конечно, я привык решать подобные ситуации поединками, но, думаю, это не тот случай, когда звон оружия может помочь. Тем более ни ты, ни я сейчас не в состоянии для этого.       – Молодец. Ты правильно всё рассудил, – грозно смотря на Священного зверя, произносит Архонт, – Только вот, скажи мне, пожалуйста, какой смысл мне что-то говорить тебе, когда ты мои слова всё равно ни во что не ставишь?       Сказать, что Тарталья в шоке – ничего не сказать. Округлив глаза, он смотрит в янтарные глаза Бога, прогоняя в голове все ситуации, в которых мог бы облажаться.       – Вот значит, в чём дело…       «Значит, я был прав…», – Аякс неосознанно прижимает лисьи уши к голове, чувствуя за собой вину, – «Его задело то, что я не ушёл тогда…»       – Почему, Аякс? Я ведь просил. Просил такую малость!       – Моракс…       – Готов отказаться от общения с тобой? Ты издеваешься?! Да, Аякс, я ждал твоего возвращения. Ждал и молился, чтобы вновь увидеть твои глаза и услышать твой смех! Часами сидел на том утёсе, разговаривая с тобой, надеясь, что ты меня слышишь! И переживал неутихающую боль от утраты тысячелетиями, при этом поднимая с колен огромную Империю! И чудо случилось! Двадцать три года назад случилось, а узнал я об этом какой-то лишь жалкий месяц назад! И я не хочу вновь тебя потерять, потому что не способен в полной мере противостоять эрозии!!!       «Эрозии?..»       – Я защищаю тебя как могу. Я делаю для тебя всё, что могу. А что я получаю взамен?..       В упор глядя в грустные глаза супруга, Моракс тщетно пытается потушить разверзнувшийся в груди пожар, к собственному сожалению отмечая, что раньше никогда бы не позволил себе подобным образом разговаривать со своей родной душой. Но эрозии всё равно, чьё сознание будет страдать от её влияния. Он слишком боится повторения событий двухтысячелетней давности, чтобы спокойно переносить всё то, что может хоть как-то навредить Священному зверю.       – А что мне оставалось делать? Бросить тебя умирать после всего, что ты для меня сделал?       – Слышать. Мои. Слова, – откинувшись на спинку кровати, строго произносит Моракс, – Да, Аякс. Именно это ты мог бы и сделать.       – Да ну? А как бы ты поступил, окажись я на твоём месте? Ты бы послушал меня? Бросил?       – …Я чуть не убил тебя в ту ночь, Аякс, – после непродолжительной паузы, устало вздыхает дракон, потирая переносицу, – Если бы это произошло, то я, как только бы пришёл в себя, без раздумий отправился бы вслед за тобой. Мне уже не одна тысяча лет, я многое видел в своей немалой жизни. И ещё одного такого сильного удара даже моё каменное сердце может уже не выдержать… Ты дважды проигнорировал мои просьбы. Когда пошёл искать меня и когда отказался уходить. Чем и подверг себя смертельной опасности. Ты мог погибнуть либо от моей руки, либо от внутреннего кровотечения, либо стать жертвой того чудовища, что преследует тебя, возможно, со дня са́мого твоего рождения. Скажи, неужели мне нужно тебе приказывать, чтобы до тебя доходил смысл произносимых мною слов?       – Нет. Я всё понял, Моракс. Прости меня, пожалуйста. Я благодарен тебе за заботу и, осознаю, что не имел права своевольничать, даже если в полной мере не понимал последствий своих действий из-за незнания того, что происходит на самом деле. Я понесу любое наказание за своё непослушание.       – И что это значит? – ещё больше хмурится дракон, прочитав в тоне супруга скрытый упрёк.       Тарталья больно прикусил внутреннюю сторону щеки, коря себя за несдержанность. Он не хотел прямо сейчас поднимать эту тему, но, видимо, уже ничего не поделаешь. Лёд тронулся. И лучше бы все вопросы решить на берегу, пока не стало слишком поздно.       – Я могу не стесняться в выражениях?       – В пределах разумного.       Кивнув, Аякс собирается с мыслями, задумчиво рассматривая напряжённую фигуру перед собой. И, в конце концов, произносит:       – Мне до смерти надоел тот факт, что все от меня что-то скрывают. Сначала Царица, теперь ты. Сладко поёте, как я для вас важен, а потом плюёте в душу, выставляя жалким идиотом. И Адепты твои ничем не лучше! Все знали, что я в прошлом был твоим супругом и молчали! Никто мне ничего не сказал! От кого ты так яростно защищаешь меня, кто то существо?! Кому оно служит, кто мой враг?! Как так вышло, что о том, как ты уже с месяц ведёшь переговоры с Дотторе, мне рассказывает Скарамуш? Почему я последний, и то случайно, узнаю о том, что тебя так страшно мучит какая-то эрозия?! Ответь мне, Моракс! Как долго ты собирался от меня это скрывать?! Чего ещё я не знаю? Я как придурок ходил и улыбался, когда все вокруг в тайне от меня плакали, зная, что с тобой происходит! Думал, что всё наконец-то стало налаживаться, но это оказалось не так!!! Я устал жить в неведении! Теперь я чувствую себя настоящей сволочью, потому что был сосредоточен на помощи себе, пытаясь не думать ни о семье, оставленной в Снежной на произвол судьбы, ни о том, как меня вышвырнула из своей страны Архонт, которой я когда-то присягнул на веру, а ты в это время орал от боли и нуждался в поддержке! Теперь мне понятно, где ты пропадал по ночам! Знаешь, что мне говорили, когда ты не возвращался в покои? «Император решает государственные дела»! И я как дурак верил! А что на самом деле?!?!       – Хочешь знать?! – не выдерживает Моракс, чьи янтарные глаза стали похожи на расплавленный Кор Ляпис, из-за скопившейся на них влаги, – Хорошо! Я расскажу тебе!       От такого вида своего супруга, у Аякса сжалось сердце. Хотелось плюнуть на весь этот конфликт с высокой колокольни, забыть как страшный сон, но это невозможно. Они должны пройти через это, иначе дальше будет лишь хуже. Поэтому лис, сжав в кулаках дорогую ткань ханьфу, набирает в грудь побольше воздуха и шумно его выдыхает, приготовившись слушать срывающегося на рычание, дракона:       – Да, Аякс, мне больно. Мне очень больно из-за того, что изо дня в день моя душа покрывается всё новыми глубокими трещинами. И, когда она в один момент расколется окончательно, я перестану быть собой. Все мои воспоминания сотрутся – и сильные, и слабые. Потеряются во времени – даже сейчас они хаотичны! То, что было сотни лет назад, может очутиться для меня вчерашним днём, о котором я, оказывается, уже не помню! Прямо сейчас мне может показаться, что за окном идёт Война Архонтов, и я не знаю, как поведу себя, если это вдруг произойдёт! Сейчас ты не помнишь, каким я был тогда, и хвала небесам, что это так! Я не хочу даже думать о тех временах, не то, что заново переживать их! То, о чём шепчутся во дворце – никакие это, в Бездну, не перепады настроения! Это эрозия издевается надо мной!! Вертит моими воспоминаниями как хочет, а я ничего не могу с этим сделать!!! Никто не может! Отдав своё Сердце Бога, я, в какой-то степени надеялся, что её влияние на меня снизится, но нет! Она стала ещё сильнее! Это Селестия так наказывает меня за то, что я укрываю тебя, не даю Слуге исполнить их приказ!!! И времени на то, чтобы найти решение проблемы у меня катастрофически мало! Я боюсь, что эрозия убьёт меня раньше! Я уже начал терять над ней контроль! Ни сон, ни медитации, ни что-либо ещё уже не помогают! Я пока держусь, но кто знает, насколько ещё меня хватит?..       В покоях повисла тишина. Слышен лишь щебет птиц, беснующихся перед грозой, тучи которой уже давно заволокли небо над Ли Юэ.       – Как я уже не раз сказал, – вздыхая, устало продолжает Моракс, развеивая воцарившееся в комнате молчание, – Я стараюсь защитить тебя всеми доступными мне способами. Я не рассказывал тебе всего этого, потому что не хотел, чтобы на твои плечи рухнули ещё и мои проблемы. Тебе достаточно своих. Я прекрасно помню, как тебе было тяжело в первые дни пребывания здесь. То, что ты в какие-то моменты проявлял эгоизм – нормально. Твой разум бросал все силы на то, чтобы с как можно меньшим вредом для себя адаптироваться к новой жизни. Я на многое закрывал глаза и внимал просьбам, позволяя тебе делать, что вздумается, потому что видел, как от этого тебе становится легче. Но только не тогда, когда тебе угрожает опасность. Я пытался отдалиться, чтобы не наброситься на тебя, когда приступ повторится. Потому что ты, как показала практика, не послушаешь меня и не уйдёшь, вновь подвергнув себя опасности. Не сможешь. И я не желаю даже думать о том, что в таком случае может произойти… Я не хочу, но, судя по всему, нам необходимо держать дистанцию. Другого выхода защитить тебя от себя я не вижу.       – …И я не хочу, – тихо произносит доселе молчавший лис, встречаясь с янтарными глазами Императора, – Клянусь, я больше не посмею ослушаться тебя. Буду беспрекословно выполнять все твои просьбы и приказы, какими бы они безумными не были.       Пытаясь заглянуть в задумчивые глаза Властелина Камня, Тарталья пересаживается на мягкую кровать, поближе к Мораксу, и протягивает ему свою ладонь.       Архонт опускает на тёмную руку лиса янтарный взгляд и долго смотрит на неё, словно пытаясь найти на ней ответы на все вопросы мира. Для Тартальи это длилось целую вечность, что заставляло его разум и сердце метаться в полнейшем хаосе.       «Удивительно, как кто-то за такой короткий промежуток времени успел стать для меня настолько важным? Или ко мне, вместе с воспоминаниями во снах, возвращаются и давние чувства? Ха-х… И когда я только успел так сильно к нему привязаться?»       Облегчённый вздох срывается с уст Священного зверя, когда он почувствовал тепло, протянутой ему в ответ, ладони Императора.       Счастливо заулыбавшись, Аякс опускает глаза на сцепленные в замке руки, понимая, что всё, наконец-то, осталось позади. А затем слышит грустный голос Властелина Камня, поглаживающего большим пальцем его тёмную ладонь.       – Мне нужно время, чтобы принять решение. А до тех пор мы не должны видеться. Я не должен позволить чувствам затуманить разум. Поэтому прошу тебя набраться терпения и ждать. Как только я сделаю выбор – ты узнаешь об этом первым.       – Хорошо, – крепче сжав в руке золотую ладонь, произносит Тарталья, давая себе обещание, что примет любое решение супруга. Каким бы оно ни было.       – Можешь ступать, – Моракс слабо улыбнулся, выпутываясь из хватки лиса и встречаясь с его матовыми синими глазами, – Чем быстрее я останусь наедине с собой, тем быстрее я смогу найти ответ на наш вопрос.       – Тогда с твоего позволения, – насильно натянув на лицо улыбку, Аякс поднимается с кровати и, поклонившись, покидает Покои Императора, плотно закрыв за собой двери.       …       Громко стуча каблуками по глянцевой плитке, Тарталья держит путь в сторону кухни, намереваясь перехватить что-нибудь вкусное и желательно сладкое. До обеда ещё полно времени, а со всеми своими переживаниями, утром лису кусок в горло не лез. И только сейчас, когда стресс немного поутих, аппетит стал возвращаться, заставляя Священного зверя ещё более чутко улавливать исходящие от кухни самые невероятные и вкусные запахи, хотя до неё было ещё идти и идти.       Медленно вышагивая по коридорам огромного дворца, Тарталья со странным умиротворением на душе пересекал многочисленные коридоры и лестницы. Довериться Властелину Камня – единственное, что ему оставалось, но, тем не менее, в глубине души он чувствует, что он поступил правильно. Отчего-то было ощущение, будто только Моракс способен спасти его от смерти. Что только ему под силу его уберечь, защитить от, как оказалось, охотящейся на него Селестии, что упорно старается сжить его со свету. А сколько попыток она предпринимала до того, как Моракс каким-то образом выяснил её намерения, и Аяксу стало известно об этом? Сколько из них он не заметил, не попался в ловушку?       Крепко задумавшись, Аякс пролетает очередной коридор и резко тормозит, стоило ему в очередной раз завернуть за угол.       «А беды ничто не предвещало…» – проносится в голове лиса, уставившегося на шедшего к нему навстречу человека, – «Мать твою. Когда он успел приехать? Неужели уже прошло так много времени?»       Лёгкой походкой, сложив руки за спиной, к Тарталье непринуждённо приближался Второй Предвестник Фатуи.       Дотторе оказался удивлён встрече не меньше своего бывшего коллеги.       Оскалившись в миловидной улыбке, Доктор цепляется взглядом в неподвижную фигуру ныне Императорской особы и ускорив шаг, как боясь упустить добычу, подходит к Священному зверю, склоняясь перед ним в якобы уважительном поклоне.       – Доброе утро, Ваша Светлость, – нахально усмехнувшись, произносит Предвестник.       – Оно было добрым, – не отвечая на язвительность Дотторе, холодно говорит Аякс.       «Я не чувствую запаха. У аугментаций его нет?»       – О? Избранник самого Властелина Камня не в духе? Неужели кто-то посмел Вас обидеть? Или, быть может, Вашу Светлость что-то беспокоит? Если желаете, я могу осмотреть Вас абсолютно безвозмездно.       – Так себе попытка, – наблюдая за, расправившим плечи, Доктором, равнодушно замечает лис, – Дотторе, ты столько раз получал от Моракса отказ на проведение надо мной своих экспериментов. Неужели думаешь, что, явившись лично, что-то изменится? Ха-х, мне даже лестно, что ты так далеко зашёл ради того, чтобы получить меня в качестве своего подопытного кролика. Я настолько важен?       – Естественно. Где я ещё найду такой уникальный экземпляр, как ты? Священный зверь, скрывающийся за людской сущностью. Превосходный объект для исследования. Меня безумно заинтересовала твоя сила, которая столько лет скрывалась в хрупком человеческом теле. Как ты её заполучил? Или почему она выбрала своим носителем именно тебя? Почему пробудилась так поздно? Насколько сильно изменился твой организм, перестав быть человеческим, чтобы выдерживать её? Если я сделаю твои аугментации, им передастся сила Священного зверя? А твоим детям? И скольким из них? Знаешь, у меня масса вопросов по поводу тебя, мой дорогой Тарталья. Жду не дождусь, когда смогу получить на них ответы. Впервые за долгое время мне удалось заинтересоваться чем-то настолько сильно. Это… граничит с помешательством. Поэтому даже не думай, что я отпущу тебя или что тебе удастся от меня избавиться. Рано или поздно я доберусь до тебя, даже если мне…       – Что тут происходит? – внезапно раздался голос Творца Гор, заставшего двух Предвестников, одного бывшего, другого настоящего, за явно подозрительным разговором.       – Ничего особенного, – делая от лиса шаг назад, приветливо произносит Доктор, как ни в чём не бывало, – Я всего лишь поздравлял своего бывшего коллегу со скорым замужеством. Мне кажется, наш Тарталья прекрасная партия для Властелина Камня. Уверен, их брак будет счастливым.       «Что? Наш?»       – Вы сильно изменились с тех пор, как впервые переступили порог этого замечательного дворца, – переключившись обратно на Аякса, продолжает Доктор, – Меня, как учёного, не могла не заинтересовать Ваша трансформация. Удивительное явление на землях Ли Юэ, не так ли? Не откажете ли в просьбе, показать мне свои руки? Я всего лишь посмотрю на них, беспокоиться совершенно не о чем.       – К будущему супругу Императора нельзя прикасаться посторонним людям. Это строго запрещено.       – Не думаю, что это правило распространяется и на докторов в том числе, – протянув к лису свои ладони, произносит Дотторе, – Я, можно сказать, личный лекарь каждого из Предвестников Фатуи, и не раз выхаживал ныне бывшего Одиннадцатого. Ему нечего от меня скрывать. К тому же, не думаю, что Его Светлость будет против утолить моё маленькое любопытство. Так сказать, в качестве благодарности за все мои добрые дела.       – Аякс, встань мне за спину, – почувствовав неладное, строго произносит Творец Гор, не отрывая взгляда от маски Дотторе.       – В этом нет необходимости. Всё в порядке.       – Подойди, Аякс, – настаивает Священный зверь, всё так же не спуская глаз с Предвестника.       Не став попусту сопротивляться, Тарталья вздыхает и отходит за настороженного Творца Гор, пряча руки за спину.       – Не сочтите за грубость, господин Предвестник. Мне известны Ваши амбиции и достижения в области науки и, надо сказать, я поражён Вашей целеустремлённостью и умом. Однако, даже учитывая все Ваши впечатляющие успехи, я не могу позволить Вам пренебрегать правилами дворца Императора Ли Юэ. Прошу, наберитесь терпения и дождитесь аудиенции у Властелина Камня. Вы ведь за этим сюда приехали, не так ли? Будьте добры, вернитесь в выделенные для Вас покои. К Вам скоро зайдут.       – К слову об этом, – не унимается Дотторе, складывая руки на груди, – Аудиенция была назначена на сегодняшнее утро, но её неожиданно отменили. Надеюсь, произошло что-то серьёзное и причина для отмены встречи действительно уважительная, чтобы допустить пустую трату моего времени.       – Так и есть. Властелин Камня никогда не пренебрегает своими обязанностями и временем своих дорогих гостей без достойной причины.       – Верю. Но мне хотелось бы знать, что же вынудило Бога Контрактов заставить Второго Предвестника Фатуи из, пока ещё не официально, но, благодаря нашему Тарталье, уже дружественной страны, так долго ждать приёма.       – Такого рода информацию разглашать запрещено, – как не заметив выпада, спокойно отвечает Творец Гор, – Придётся поверить нам на слово. Уверяю, как только Властелин будет в состоянии принять Вас, он это незамедлительно сделает.       – «Будет в состоянии»? – тут же впивается за зацепку Доктор, – Знаете, даже любопытно, что же такое могло выбить из колеи древнейшего в Тейвате Архонта?       Переведя взгляд в сторону Аякса, губы Предвестника тут же искажаются в загадочной улыбке. И, игриво склонив голову, Доктор язвительно продолжает, не забыв сокрыть насмешки в голосе:       – Ну или кто такой.       – Господин Дотторе, – устало выдыхает Адепт, потирая переносицу, – Вернитесь, пожалуйста, как было сказано, в свои покои. Не стоит докучать излишним вниманием будущему супругу Императора.       – Хорошо, – легко соглашается Доктор, пожимая плечами, – Уверен, я ещё успею славно пообщаться с господином Тартальей. И даже больше. До свидания, Аякс. Буду с нетерпением ждать следующей нашей встречи.       Ничего не ответив, Тарталья натягивает на лицо одну из своих многочисленных миловидных улыбок и провожает взглядом удаляющуюся фигуру бывшего коллеги, всё ещё стоя под прикрытием Творца Гор.       – Ты вроде куда-то шёл? – вырывает лиса из раздумий спокойный голос Адепта, расслабившего, наконец, плечи.       – Вроде того.       – Тогда ступай, – развернувшись, Творец Гор направляется прочь, игнорируя немного раздражённый взгляд давнего друга, – И, Бога ради, больше не попадайся ему на глаза. Я понимаю, что ты мог бы справиться и без моей помощи, но не забывай, что ты всё-таки бывший Предвестник Фатуи. Тебе, по большому счёту, как будущему супругу Императора, вообще не стоило с ним разговаривать. Могут пойти слухи. И агрессивно настроенные против тебя личности сочтут вашу с Доктором встречу крайне подозрительной. И начнутся никому не нужные проблемы. Понимаешь, что я хочу сказать?       – Понимаю, – складывая на груди руки, произносит Тарталья, – А ещё я понимаю, что в моих словах не было и никогда не будет ничего такого, что может подорвать великое доверие Властелина ко мне. Но я уяснил, что ты имеешь в виду. Я буду осторожен.       – Вот и славно.       И, кивнув друг другу на прощание, Священные звери расходятся каждый своей дорогой. Творец Гор по своим делам, Аякс по своим. В кухню, где под недовольное бурчание придворной дамы, что Тарталья портит себе аппетит перед обедом, урвал себе несколько нефритовых мешочков и лепёшек Мора. А затем, сморённый сном, отправляется в свои покои, переживать последствия бессонной ночи.       .       .       .       «И опять тебя спасли.»       …       «Похоже, надо менять тактику. Но как же мне до тебя добраться, когда ты под крылом самого́ Бога Скал?»       …       «Интересно, как быстро ты сойдёшь с ума, если не давать тебе спать?»       …       «Или, быть может, мне стоит подкинуть тебя в лапы Моракса, когда он опять обезумеет? Второй раз умрёшь от его руки. Здорово, правда?»       …       «Ну, как тебе идея? Нравится? Думаю, твой супруг будет в восторге, когда увидит твоё бездыханное тело на своих окровавленных руках.»       …       «Отродье Бездны, ошибка в системе! Зачем Ирминсуль возродил тебя?!»       …       «Я думал, что убил тебя! Как ты смог выжить?! Почему Бездна отпустила тебя?!?!»       …       «И… что стало с твоей душой? Мерзость. Я едва тебя узнал.»       …       «Ты уже жил однажды. Твоё время вышло много столетий назад и тебе больше нет места в Тейвате. Так почему ты продолжаешь топтать эту землю?»       …       «Почему. Ты. Живой?»       …       «Сгинь.»       …       В ужасе распахнув глаза, Тарталья неподвижно лежит в собственной постели, не в силах шелохнуться. В голову тут же влезли воспоминания первой ночи в Императорском дворце, отчего на лбу тут же выступила испарина, а тело покрылось холодным потом.       Насильно заставив себя немедленно выйти из ступора, Аякс опасливо оглядывается по сторонам и успокаивается, не увидев, и не почувствовав ничего из того, что могло бы попытаться его убить.       Но всё же Аякс сумел кое-что заметить. Что-то, что заставляло его испытывать страх на каком-то более тонком, животном уровне.       Абсолютная тишина.       Она давила на уши, вынуждала нервничать и тревожно вслушиваться в неё, надеясь услышать хоть что-то, что могло бы указать на бурлящую во дворце жизнь. Но нет. Ничего. Не было слышно ни стражников за дверью, ни шагов слуг, голосов служанок, ни даже пения птиц за окном и шелеста зелёных листьев на деревьях. Все будто вымерли, забрав с собой все звуки мира.       И это… пугало. Пугало и настораживало.       Но ровно до того момента, пока в коридоре не раздались чьи-то торопливые шаги, которые эхом отражались от стен дворца и прятались в самых дальних его уголках.       Вернув голову на подушку, Аякс прикрывает как ни в чём не бывало глаза, запускает правую руку под неё, хватается за припрятанный под нею клинок и принимается ждать спешащего к нему гостя.       И с некой досадой, растёкшейся в груди, убирает приставленное к шее Адепта сверкающее в свете лучей закатного солнца острое лезвие.       – Сяо? – глядя в глаза не дрогнувшему от приставленного к нему кинжала Охотнику на Демонов, Тарталья прячет оружие обратно под подушку. И, уловив в смотрящих на него обеспокоенных золотых глазах не на шутку разыгравшуюся бурю, серьёзным взглядом впивается в замершего перед ним друга, спрашивая:       – Что происходит?       – Пойдём, Аякс. Сейчас сам всё увидишь.       Стиснув до боли челюсти, Тарталья кивает и слезает с тёплой кровати, босиком ступая по холодным полам Императорского дворца, следуя за Адептом в покои его владельца.       – Почему так тихо? Где все? – оглядывается по сторонам Священный зверь.       – Не задавай, пожалуйста, лишних вопросов. Тебя сейчас должно волновать совершенно другое, – доведя Аякса до мощных дверей, подле которой отчего-то не стояло привычной глазу охраны, Сяо распахивает перед Тартальей деревянные створки и пропускает его вперёд, проходя в комнату вслед за бывшим Предвестником.       Картина, явившаяся взору супруга Императора, показалась ему тревожной, полной чувства отчаяния и сожаления.       Переступив порог покоев супруга, Аякс встречается со взглядом дракона, повернувшего голову в его сторону. Лицо Императора вновь было исчерчено коричневыми чешуйками возле глаз, затем переходящими на шею и скрытыми за дорогой тканью белого балдахина, что означало лишь одно.       Он вновь подвергся эрозии.       Однако в этот раз не было ни ужасающих криков, ни терзающего сознание беспамятства. Но была боль, что тщательно прячется в глубине янтарных глаз, воззрившихся в глубинные океаны Священного зверя.       – Моракс?       – Мы опоздали, – слишком спокойно произносит древний Бог, несмотря на повисшее во дворце напряжение.       Император стоит неподвижной скалой возле большого, в полный рост, окна и переводит беспристрастный взор в небо, отчего красиво засветилось золото на аккуратных рогах. Будто бы те впитывали в себя тепло катящегося за горизонт огромного огненного шара.       – В смысле? – ловя на себе обеспокоенные взгляды Адептов, собравшихся в покоях своего Властелина, Тарталья успешно давит возникшую в груди волну раздражения от непонимания происходящего.       Ничего не ответив, Моракс вновь устремил янтарные глаза на своего супруга и загадочно кивает в сторону окна, предлагая Аяксу подойти и взглянуть на это самому.       Подозрительно нахмурив брови, Священный зверь заправляет за ухо мешающуюся рыжую прядь и подходит к упёршемуся в стол ладонями дракону, смотрящего на него с печальной улыбкой на устах, что заставило лиса пропустить один удар сердца, когда он, подобно своему мужу, поднимает глаза на кроваво-алое, из-за заката, небо.       Солнце тонуло в необъятном Облачном море, а прямо над ним безмятежно парила Селестия, от которой на дворец с огромной скоростью летит нечто, что ярко светится болезненно-огненным цветом и оставляет после себя полупрозрачный золотой шлейф из маленьких искр и пыли.       – Это…       – Наше с тобой наказание, – подтверждает догадку супруга Моракс, беря того за руку, – Оно настигло нас раньше, чем я надеялся.       – Его можно избежать? – с надеждой вопрошает Аякс, хотя и сам знает ответ на свой глупый вопрос. И тут же получает жестокий ответ, разбивающий его веру на лучший исход в виде короткого и беспощадного:       – Нет, – слышится непоколебимый голос Архонта, абсолютно точно уверенный в своих словах. А затем, выпрямившись и заключив за спиной руки в замок, продолжает: – «Нет» – для нас двоих. Но один из нас может спасти жизнь другому ценой своей.       Несколько секунд понадобилось лису, чтобы осознать сказанные драконом слова. Воззрившись на супруга, Тарталья рассматривает его воинственный профиль и жаждет, чтобы Властелин Камня звонко рассмеялся, обнажив свои острые клыки, и шутливо сказал, утопив свой взгляд в двух синих омутах: «Видел бы ты себя сейчас, Аякс, ха-ха-х. Не волнуйся, я это не всерьёз. Нет ничего, с чем бы мы не справились, верно?».       Но этого не происходило ни спустя секунду, ни десять, ни минуту. Император всё так же продолжал молча стоять, глядя в окно, и лишь слегка наклонив голову в сторону замершего лиса.       – Нет, – нервно усмехнувшись, твёрдо произносит Священный зверь, роняя взгляд на пол, – Ты не посмеешь.       – Такова плата, – губы Императора тронула безрадостная улыбка, – Я уничтожу несущуюся на нас расправу, а ты в это время будешь следовать за моими Адептами, спасая себя. Это будет стоить мне жизни, зато спасёт твою.       – Моракс!       – Я принял решение, Аякс, и оно не обсуждается.       – Давай вместе разрушим это «наказание»! Вдвоём мы точно справимся, нам хватит на это сил!       – Тогда мы погибнем оба. Ты этого хочешь?       – А как же Ли Юэ? Ты не можешь просто вот так взять и оставить его без присмотра. Ты же Император!       – Об этом не переживай. Я отдаю его в хорошие руки.       – Считаешь, кто-то сможет заменить тебя?       – Почему нет? Думаю, ты отлично справишься с этой ролью, – усмехается дракон, переводя взгляд с неба на шокированное лицо супруга, – Мы очень вовремя объявили о своём скором браке. Благо, хоть это мы успели сделать.       Взволнованная тишина вновь повисла в покоях Императора, продолжаясь несколько тянущихся, словно патока, долгих секунд, пока Священный зверь не разрушил её, осознав сказанные драконом слова.       – Издеваешься? – грозно глядит на своего супруга Тарталья, – Это невозможно! Я не смогу управлять такой огромной страной! Я едва знаю её! У меня нет ни должных знаний, ни соответствующей силы, чтобы уберечь её! Ты с ума сошёл!       – Пока нет, Аякс, – всё так же спокойно произносит Император, с лица которого не сходит грустная улыбка, – По мере того, как ты будешь пробуждать силу Священного зверя в себе, к тебе будут возвращаться и знания, приобретённые тобой в прошлой жизни. Их более, чем хватит, чтобы править Империей. Можешь быть уверен в этом.       – Я… А где гарантия того, что я справлюсь?! – взывает к благоразумности Архонта лис, – И ты не можешь быть уверен в том, что Селестия оставит меня в покое, пока не убьёт!       – Ради этого я и отдаю свою жизнь. Ты справишься, Аякс. Обязан справиться. Ради меня и жителей страны, которых обещал защищать.       – Это безумие…       – Самое настоящее, – весело усмехается Властелин Камня, ослепляя Тарталью самой красивой улыбкой на свете, – И устремив янтарный взгляд в алеющее небо, немного грустно, от нахлынувших воспоминаний, произносит: – Теперь я буду приглядывать за тобой с небес… Обещаю помогать по мере своих скромных возможностей, как это делал когда-то ты.       – Моракс…       – Я понимаю, что тебе тяжело смириться с моим решением. Мне тоже нелегко, поверь. Но оно таково. И ты поклялся, Аякс. Глядя мне в глаза поклялся, что беспрекословно исполнишь любое моё слово. Помнишь?       – Помню, – цедит сквозь стиснутые зубы Священный зверь, покорно опуская глаза перед своим Императором, сжав тёмные ладони до боли в кулаки.       Стоя под взорами Адептов, Тарталья чувствует себя загнанным в угол. Он не может отказаться от своих слов, обязан выполнить данную им клятву. Но это означает, что он должен бросить Моракса умирать, спасая свою жизнь. Как может он пойти на такое? Всю свою жизнь он сам был защитником. Сначала для своих младших братьев и сестры, потом для семьи, а в последующем и для всей его огромной страны, которую долгое время считал своим домом. Он привык жертвовать собой и не мог помыслить, что кто-то будет так отчаянно спасать его. Всегда было наоборот…       – И каково же твоё решение? – чувствуя, как неумолимо быстро утекает сквозь пальцы время, Властелин Камня обращается к своему супругу, взывая его к ответу за свои слова, – Подчинишься мне или же воспротивишься?       Вскинув голову, Тарталья встречается с воззрившимися на него янтарными глазами Бога. Впервые он не может прочитать в них чувства стоящего перед ним существа. Словно смотрит не в глаза своего супруга, а в два драгоценных камня, не имеющих чувств. Только воспоминания.       И опускается под их взором на одно колено, прикладывая ладонь к своему сердцу, тихо произнося одно единственное слово, дающее ответ на поставленный драконом вопрос:       – …Подчинюсь.       Стоящие позади Адепты взволнованно переглянулись между собой и склоняют головы, становясь свидетелями исторического события.       Где-то сверху послышался облегчённый вздох Моракса, в чьих глазах зажегся свет.       Коснувшись одними лишь пальцами подбородка опустившего голову лиса, Император поднимает его лицо и замечает катящуюся по бледному лицу дорожку солёной слезы, покинувшей пределы синих глаз, в которых читалась и твёрдость, и ощущение великой потери.       Заставив супруга подняться с колена, Властелин Камня заключает его в свои крепкие объятия, ощущая, как сильно сжались руки лиса за своей крепкой спиной.       Так они стоят некоторое время, безмолвно прощаясь друг с другом.       Теперь и Моракс не смог сдержать нахлынувших на глаза слёз. Воспоминания о том дне, когда он впервые потерял Аякса незаживающей раной высечены на его каменном сердце, и вот они снова кровоточат, будя в драконе совсем недавно утихшую боль.       – Я люблю тебя, Аякс, – сильнее прижимая к своей груди лиса, тихо произносит дракон.       – Я тебя тоже, Моракс, – признаётся в своих чувствах Тарталья, шепча слова любви своему супругу. Теперь они для него очевидны. И почему же он не говорил о них раньше?       «Я слишком поздно понял это…» – делая как можно больше глубоких вдохов, Аякс отчаянно пытается как можно лучше запомнить исходящий от Моракса запах, единственный и неповторимый. Самый приятный на свете, принадлежащий только ему. И не может от него оторваться, не желая отпускать Архонта из своих объятий.       Но всему рано или поздно приходит конец.       – Пора, – слышится низкий голос дракона, выпускающего из своих рук лиса.       Нехотя высвободившись из хватки супруга, Тарталья проводит тыльной стороной ладони по своей щеке, вытирая дорожку слезы, и, кивнув, протягивает руки к левому уху, снимая с себя багровую серьгу.       – Возьми её с собой, – шепчет Аякс, отдавая украшение Властелину Камня.       Не задав ни одного лишнего вопроса, Моракс вынимает из своей проколотой мочки длинную серьгу и слегка наклоняется к стоящему напротив Тарталье, позволяя ему собственноручно надеть на себя предложенное ему украшение.       Слегка подрагивающими руками, Аякс справляется с оказанной ему честью и позволяет тому сделать то же самое, ощущая на себе небольшую разницу в весе украшений. Серьга Моракса будет всё же полегче багрового камня бывшего Предвестника.       Приняв дар, Тарталья опускает руки в ладони Императора и поднимает на него глаза.       – Благодарю, – тихо произносит Архонт, зачёсывая непослушные рыжие пряди за ухо супруга, – Береги себя.       – И ты себя…, – стараясь звучать как можно более уверенно, так же тихо отвечает Священный зверь, – Пообещай, что сделаешь всё возможное, чтобы вернутся живым.       – Обещаю, – склонившись, Моракс касается своим лбом лба Тартальи, – Спасибо тебе, Аякс. Спасибо, что сдержал обещание… А теперь беги. Беги и не оглядывайся. Следуй за Адептами и ни о чём не жалей. Я рядом. Всегда буду. Что бы ни случилось.       С разрывающимся на части сердцем, лис ощущает, как быстро холодеют его тёмные руки, лишившись тепла ладоней супруга, как подхватывают его под локти Творец Гор и Владыка Лун и уводят его, не отрывающего глаз от улыбающегося Архонта, в те самые злополучные катакомбы, спасая своего будущего Императора от смерти.       И сбрасывают его в объятия тьмы. Где нет ни света, ни времени, ни чувств.       Только спокойствие и оглушающая тишина, в которой не слышен вой рухнувшего в неё Священного зверя.       .       .       .       Словно вынырнув из тянущих на дно объятий океана, Тарталья распахивает синие глаза и долгое время смотрит прямо перед собой, пытаясь прийти в себя.       Ощущения просто отвратительные. Всё тело покрылось холодным потом и мелко дрожало, как от озноба, хотя на него было накинуто одеяло. Сердце бешено колотилось в грудной клетке, норовя пробить её насквозь, конечности онемели, отказываясь двигаться, а дыхание оказалось настолько сбивчивым и поверхностным, что в какой-то момент лису стало казаться, будто в мире резко закончился воздух и стало совершенно нечем дышать.       Пустым взглядом рассматривая купол нависшего над его кроватью балдахина, Аякс сглатывает вязкую слюну, чувствуя неприятный зуд на своих висках от скатившихся из уголков глаз слёз, пролитых во время чересчур реалистичного сна.       «А было ли это сном?» – проносится в голове Тартальи, старающегося восстановить дыхание, отчего лёгкая паника вновь стала прорастать в его груди, – «Вдруг нет? Вдруг всё это правда?.. Нет… Нет. Нет!»       Но не успевает Аякс в полной мере осознать всё увиденное им в мире грёз, как его холодную руку накрывает чья-то тёплая большая ладонь. Огладив тёмную кожу, напоминающую длинную перчатку, Моракс охватывает её и подносит к своим губам, оставляя фантомный след коснувшегося тыльной поверхности ладони Аякса, поцелуя.       С трудом сумев повернуть голову, Тарталья впивается взглядом в лежащего рядом с ним Архонта, с улыбкой рассматривающего его обескураженное лицо.       Одной рукой, согнутой в локте, Властелин Камня опирается о лежащие на кровати подушки, а пальцами другой проходится по рыжим волосам, зачёсывая взмокшие кончики назад. Ни слова не говоря, Император чуть приподнимается и целует Аякса в лоб, стараясь успокоить до сих пор молчащего Священного зверя.       – С возвращением, баобэй, – довольно рычит дракон, покрывая лицо Тартальи короткими поцелуями.       – Моракс? – покорно принимая приступ нежности супруга, облегчённо выдыхает Аякс. Смотря на самую красивую в мире улыбку, лис понимает, что всё увиденное им –действительно сон. Самый настоящий, не сбывшийся кошмар. Ведь вот он – Моракс. Рядом. Как и обещал.       – М? – поднимает на Аякса глаза Император.       – Ты… Ты больше не избегаешь меня? – прозвучал тихий голос лиса на границе между вопросом и утверждением.       – Больше в этом нет необходимости, – не переставая улыбаться, произносит дракон, вновь целуя руку супруга, – Ты только что доказал верность своему слову. Теперь я уверен, что даже под угрозой нависшей надо мной смерти, ты выполнишь обещание и не допустишь страшной ошибки, погубив не только себя, но и меня. А вслед за мной и весь Ли Юэ, который ты поклялся защищать. Я очень горжусь тобой, Аякс. Ты большая умница.       – Что? – слыша произносимые Архонтом слова, Тарталья не может поверить своим ушам, – Ты проверял меня?       – Обязан был. Беззаботные дни, к моему огромному сожалению, подошли к концу. Я должен быть готов отразить удар, когда придёт время. А для этого мне необходима уверенность, что мои приказы будут беспрекословно исполнены и выполнены в лучшем виде. Только так мы сможем победить. Я чувствую – грядёт нечто ужасное для нас. И я безмерно рад, что рядом со мной всё тот же Аякс, с которым я счастливо прожил тысячелетия, и которому могу доверить защищать свой тыл. А то, что случилось раньше – всего лишь недоразумение, возникшее не почве невысказанных друг другу важных слов.       Тяжёлый вздох сходит с уст Священного зверя, молча слушающего своего супруга.       Выпутав из крепкой хватки золотых пальцев свою ладонь, Тарталья накрывает руками лицо и, на манер умывания, тянет бледную кожу вниз, смахивая с себя остаточные явления кошмара, окончательно приходя в себя. А затем сбрасывает с себя одеяло, встаёт с постели и уходит в ванную комнату под взглядом наблюдающего за ним Архонта.       Сунув сложенные в лодочку ладони под струю холодной воды, лис склоняется над раковиной и опрокидывает на себя порцию освежающей влаги, позволяя ей стекать по рыжим волосам на лицо, очерчивая на нём сливающиеся друг с другом мокрые дорожки.       Из спальни послышалось тихое шуршание струящихся одежд и тихие шаги в сторону Аякса Императора. Властелин Камня практически бесшумно входит в ванную комнату и, остановившись за спиной супруга, заключает его в свои объятия. Сложив золотые ладони на оголённом животе, дракон слегка наклоняет голову и касается сухими губами шеи Тартальи, целуя того поверх защищающей свежий ожог повязки, прямо в основание поставленной им защитной Гео метки.       В отличие от суровой Снежной, где даже в летнее время приходится спать одетым в тёплые одежды и под тяжёлым одеялом, за последний месяц в тёплом Ли Юэ Аякс приобрёл довольно безобидную привычку спать с оголённым торсом, спасаясь таким образом от непривычной его, закалённому холодами телу, жары. Но, к счастью или сожалению, она проявляется только тогда, когда лис остаётся ночевать в одиночестве.       – Я расстроил тебя своим поступком? – тихо произносит в лисье ухо Архонт.       – Нет, – честно отвечает Аякс, склоняя голову набок и открывая супругу больший доступ к своей шее, – Наоборот. Я, можно сказать, одобряю такие вещи, если они разумны и обоснованы. Когда ведёшь кого-то к победе, хочется знать с кем на самом деле стоишь рука об руку. Это становится особенно важным, когда оказываешься на пороге смерти. Я бы тоже хотел быть уверенным, что позади меня стоит тот, кто защитит мою спину, а не воткнёт в неё нож.       – И как? – положив подбородок на надплечье Тартальи, интересуется дракон, – У тебя есть эта уверенность?       – Есть, – кивает лис, с улыбкой смотря через зеркало в янтарные глаза Бога.       – У меня тоже.       – Угу… – хмыкает лис, разворачиваясь лицом к Архонту, – Но больше так никогда не делай.       – Не буду, – лёгкая усмешка слетает с губ Властелина, делающего небольшой шаг назад, возвращая тем самым Священному зверю его личное пространство.       – Эм… – не зная, куда деться от сложившейся ситуации и пристального взгляда Моракса, Аякс неловко потирает шею, на которой минутой ранее хозяйствовали губы Императора, – Может поужинаем вместе?       – Хм? У тебя нет ко мне никаких вопросов?       – Нет, – стараясь забыть кошмар, Тарталья намеренно переводит тему, – Я просто хочу поужинать вместе.       – Вот как? Ха-х. Ну что же, я только «за». – складывая руки за спиной, отвечает дракон, – Надеюсь, ты не против, если я самолично выберу место?       – Буду рад оставить это на твоё усмотрение, – ухмыляется лис, убирая мокрые пряди волос в сторону, – Честно говоря, терпеть не могу изощряться в выборе мест встречи.       – Давай назовём это свиданием, – растянув в улыбке губы, произносит Император, – Я буду ждать тебя через два часа у северного выхода.       – …Хорошо.       – Я передам Шэн Ли, чтобы не слишком усердствовал в выборе наряда и украшений к нему. Сегодня они тебе не понадобятся.       – А я только стал к ним привыкать, – бросает вслед уходящему Властелину Камня Аякс.       И, услышав тихий щелчок закрывшейся вслед за Императором двери, за неимением на сегодня дел, не спеша начинает подготовку к, внезапно назначенному на сегодняшний вечер, свиданию.       …       Белоснежный пар наполненной, но так и не использованной, ароматной ванны, оседает маленькими каплями на всех поверхностях небольшой комнаты, приставленной к покоям будущего супруга Императора, не успевая утекать на улицу через приоткрытое окно.       К не такому уж большому, но всё же к сожалению, Аякса, полноценно принимать водные процедуры Бай Чжу ему запретил ввиду покрывающих сильное тело мелких ожогов. Поэтому пришлось ограничиться обтиранием влажным полотенцем и поочерёдным мытьём тех частей тела, которых раскалённые руки Императора не коснулись.       Аккуратно опрокинув назад голову, Тарталья едва ли не мурлычет от удовольствия от доставшегося ему во время мытья волос массажа кожи головы. То же самое сейчас происходит с его, уставшими от бесконечных тренировок, ногами и, не выпускающих из стальной хватки оружия, руками.       Не жалея ни капли расслабляющего тёплого масла, приставленные к будущему супругу Императора слуги с небольшим нажимом поглаживали и разминали перетруждённые мышцы, помогая своему господину избавиться от ноющей боли, захватившей всё его тело.       Спустя какое-то время настоящего релакса, на рыжую голову вылилась большая порция пенистой воды, смывающая с непослушных волос остатки питающего их натурального масла. Вскоре после этого, покрасневшей кожи вновь коснулись горячие полотенца, избавляющие лиса от блеска массажных масел.       Укутавшись в накинутое на плечи лёгкое ханьфу, Тарталья покидает пределы ванной комнаты и направляется, вместе с сопровождающими его слугами, в свои покои, где возле большой кровати выстроились несколько девушек – подчинённых Шэн Ли, держащих в руках великолепные наряды.       – Уже закончили? – послышался спокойный голос придворной дамы, которой поручили сегодняшние сборы супруга Императора.       – Угу, – лениво ведя синими глазами по представленным костюмам, отвечает лис.       – Вовремя, – оглянувшись на часы, произносит Мей и подходит к Тарталье чуть ближе, останавливаясь у того за спиной, – Понравилось какое-нибудь?       – Да я не знаю как-то. Они вроде все красивые… Давайте этот, – кивает Аякс на приглянувшееся ему ханьфу.       – Уверены? – загадочная улыбка тронула уголки губ придворной дамы.       – Да. А к чему вопрос? С ним что-то не так?       – Нет, с ним всё отлично. Вам очень пойдёт.       – Тогда давайте собираться, – присаживаясь в мягкое кресло напротив большого зеркала, произносит Аякс, – Сегодня мне опаздывать нельзя.       …       Подставив лицо под тёплые лучи начавшего свой закатный путь солнца, Моракс умиротворённо сидит на деревянной лавочке в саду у северного выхода из Императорского дворца, ожидая прихода своего, всё же немного задерживающегося, супруга.       Лёгкое дуновение ветра срывает с покачивающейся ветви жёлтый листочек песчаного дерева и роняет его на колени Властелина Камня, скрытые под дорогой тканью жёлтого ханьфу. И, вместе с тем, приносит хорошо знакомый аромат морского бриза, смешанного с резким запахом крови.       Вдохнув его поглубже, Моракс едва слышно хмыкает, приподнимая в улыбке уголки тонких губ. Затем открывает янтарные глаза и медленно переводит их в сторону распахнувшихся дворцовых дверей.       – Ты пришёл.       Яркая вспышка огненных волос озарила тонущий в свете уходящего светила сад, вмиг оказываясь напротив ожидающего встречи дракона.       – Прости, ха-х… – пытаясь отдышаться, прерывисто произносит Аякс, – Давно ждёшь?       Уперев руки в бока, Тарталья следит за изучающим взглядом Императора, что заинтересованно скользит от рыжей макушки до, облачённых в высокие белые сапоги, пят.       Аякс, как и всегда, оказывается смел не только в бою, но и в выборе одежд. Как Моракс и просил, украшений в образе лиса, за исключением неизменной багровой серьги, практически не было. Но они и не нужны, ведь внешность Священного зверя сама по себе – настоящее сокровище. И молочно-зелёное ханьфу с золотыми узорами и ромбовидным вырезом на вздымающейся груди лишь подчёркивает это.       – Вы так смотрите на меня, Ваше Величество… Скоро дырку просверлите.       – Прости, – смаргивает Архонт, прикрыв ладонью проступившую на устах неловкую улыбку, – Нет, я сам совсем недавно пришёл. Ты замечательно выглядишь.       – Да уж ни чета тебе, Моракс, – бегло оценив Императорские одежды, сравнимые с произведением искусства, усмехается лис, – Но спасибо. Ну что же? Обменялись любезностями и в путь? – хитро прищурившись, Тарталья по привычке складывает на груди руки, ожидая, когда дракон наконец-то отомрёт и покажет дорогу до того самого места, где он пожелал разделить со своим супругом ужин.       – Да. Конечно.       Приняв протянутую золотую ладонь, Тарталья крепко сжимает вокруг неё свои тёмные пальцы и послушно следует за, уводящим его всё дальше от дворца, драконом, слушая низкий бархатный голос, сопровождающий их на протяжении всего пути.       Аккуратная тропинка, ведущая всё дальше в горы, то расширялась на своём пути, давая супругам достаточно места для того, чтобы идти рука об руку, то сужалась, заставляя их сначала жаться друг к другу, а затем с улыбкой сдаваться, давая Мораксу, как проводнику, оказаться ведущим, а Аяксу – ведомым.       Места назначения Священные звери достигли уже затемно.       На высокой горе под звёздным небом когда-то очень давно расположился небольшой храм, посвящённый служению Богу Скал. Он стоит здесь ещё с тех времён, когда Моракс слыл ещё совсем юным Богом и своими глазами видел, как возносится Властелин Камня на божественный трон, становясь носителем в груди Гнозиса и, вместе с ним, высокого звания Архонта. Именно сюда в былые времена приходили последователи молодого Моракса. Просили, молились, служили, надеялись и восславляли его. Там же он и обитал, начиная свой длинный и тернистый путь Божества. Принимал дары, встречался с просящими помощи и совета, помогал людям и наращивал боевую мощь, питаясь верой своих последователей.       А тех, кто по каким-то личным причинам, не мог быть до конца откровенным во время исповеди, Моракс приглашал в притаившийся подле храма чайный домик, где на плечи прихожан не давило чувство присутствия других, пришедших на службу, людей, и те становились самими собой, обнажая сердца перед своим божеством.       Именно в это памятное и уютное место, уже взошедший на пьедестал сильнейшего Бога, Моракс привёл своего единственного и любимого супруга, медленно шагая по извилистой тропе, вдоль которой тянулись низкие уличные фонарики в виде распустившихся лотосов.       Поприветствовав склонившихся в глубоком почёте служащих в древнейшем храме почитателей Бога Скал, Властелин Камня следует вместе с Аяксом в ту самую комнату, где покорно ожидали их появления вкуснейшие яства.       – И многое здесь поменялось с тех времён? – приняв ухаживания Моракса в виде протянутой ему золотой руки, Тарталья опускается на плоскую подушечку.       – Если я всё правильно помню, практически всё осталось на своих местах, – умиротворённо урчит дракон, безмолвно говоря пришедшим провести чайную церемонию последователям, что сегодня он справится сам, – За исключением, конечно же вещей, которым требовался ремонт или замена. К сожалению, мало что, сделанное человеческими руками, живёт несколько тысячелетий.       Убедившись в комфорте Аякса, Император огибает квадратный столик и опускается на своё место, оказываясь напротив супруга. И, не поймав на себе ответный взгляд полуночных нефритов, направленный сейчас в распахнутые окна, переводит янтарные глаза во внутренний дворик чайного дома, где под пушистым деревом хранилась небольшая часть тех даров, которые, жившие в далёкие времена, люди, вручали Богу Скал.       А главной изюминкой являлся открывающийся потрясающий вид на, покрытые флорой, многовековые горы, сквозь которые петляли змеи троп и рек, освещённых фонарями, и тёмное спокойное море, в котором красиво отражалась практически полная, золотая луна.       – Я, наверное, в прошлом частенько сюда захаживал? – загадочно улыбнувшись спрашивает лис, смотрящий на россыпь многочисленных на небе звёзд.       Беря в руки аккуратный чайничек, Моракс не спеша проводит самую простую на его памяти церемонию, мыслями находясь сейчас совсем не в настоящем времени. И, когда Тарталья уже потерял всякую надежду на ответ, вдруг произносит, вынырнув из океана давних воспоминаний.       – Поначалу нет.       Аякс переводит взгляд на, отпивающего из квадратной чаши чай, супруга и делает то же самое, маленькими глотками пробуя приготовленный Императором напиток. А затем, чувствуя, как тепло опускается всё ниже, ставит полупустую чашу на стол и ловит на своих, чуть влажных от чая, губах, янтарный взор дракона.       – Почему?       – А я знаю? – усмехается Властелин Камня, вновь берясь за чайничек, – На этот вопрос только ты знаешь ответ, баобэй. Но могу предположить, что в первое время ты просто побаивался приходить сюда. То ли я тебя пугал, то ли приходившие ко мне люди, то ли ещё что-то. Может то и вовсе были какие-то личные факторы. Тебя тогда многое пугало и настораживало, но, тем не менее, ты не прятался от этого. Всегда шёл навстречу своим страхам и не боялся принимать помощь, несмотря на то, что был в общем-то какое-то время нелюдим. Но потом ты привык и всё прошло.       – А ты ждал моих приходов сюда? – лукаво ухмыльнувшись, интересуется лис.       – Конечно. Я всегда был рад прихожанам. И захожанам, кстати, тоже.       С треском провалившись, Аякс вновь отпивает из наполнившейся чаши тёплый чай, и, не собираясь сдаваться, невинно произносит:       – Что, правда? А мне казалось, что твой взгляд как-то по-особенному менялся, стоило мне появиться в поле твоего зрения, – Тарталья ведёт кончиком указательного пальца по ободку квадратной чаши и только тогда, когда получилось словить заинтересованный взгляд Императора, продолжает, – Или сны лгут?       – Я был… заинтересован в тебе, – прокатывая на языке каждое слово, признаётся Моракс, хитро сощурив глаза, – Точно так же, как и ты во мне, Аякс.       Неловко улыбнувшись, лис быстро берёт себя в руки и, примостив пушистый хвост подле правого бедра, откидывается назад, спасая затёкшие от долгого сидения ноги, оперевшись обеими руками о деревянный пол.       – И да, я действительно искал тебя глазами во время служб. И всегда был очень рад обнаруживать тебя среди толпы своих последователей. Особенно, когда это происходило всё чаще и чаще.       Сидя под янтарным прищуром драконьих глаз, Тарталья чувствует, как приливает к щекам кровь. И понимает, что его только что переиграли в его же игре.       – Ещё чаю? – с улыбкой победителя на устах вопрошает Архонт.       – Да я бы уже к ужину перешёл на самом деле, – положив ладонь на плоский живот, Аякс проводит взглядом по немногочисленным, но очень сытным и, несомненно, вкуснейшим блюдам.       – Как скажешь, душа моя.       В удивлении и лёгком смущении Аякс воззрился на своего, безмятежно накладывающего из большого горшочка на их тарелки «Искушение Адепта», мысленно утопая в, только что сказанных Императором, словах. Ведь чего-то такого тёплого и, как будто бы, родного, в свой адрес Тарталья никогда не слышал. И это настолько заворожило его, что он, задумавшись, пропустил момент, когда нужно было брать в руки палочки.       – Что-то не так?       Священный зверь тут же вырывается из омута мыслей, отзываясь на прозвучавший в вопросе голос, и, сфокусировав взгляд на супруге, замечает в его золотых ладонях те самые палочки, которые он совсем недавно вручал ему перед праздничным шествием в честь годовщины Империи.       – Откуда они у тебя? – принимая из рук Властелина Камня свои же палочки, Аякс вкладывает их в свои пальцы, уверенно держа каждую на своём месте.       – Подумал, что тебе будет полезно пользоваться ими как можно чаще, чтобы скорее привыкнуть к их форме, материалу и весу, – так же беря в руки свои, не менее роскошные палочки, поясняет Император, – Вижу, ты уже гораздо увереннее орудуешь ими. Молодец.       – И почему тогда я слышу грусть в твоём голосе? – отправив в рот кусочек ароматной ветчины, вопрошает лис.       – Жалею, что лишил себя возможности кормить тебя из своих рук.       От услышанного только что ответа, Тарталья даже перестал жевать.       Подняв с тарелки взгляд на Моракса, Аякс с трудом проглатывает, ставшую вдруг безвкусной, ветчину и слегка приподнимает в улыбке уголки губ, моментально придумывая незамысловатый план действий.       – Ты ведь не любишь морепродукты, да?       – Верно. А к чему вопрос?       – В Искушении Адепта они есть, – кивая в сторону лежащих в тарелке Властелина Камня креветок и крабов, произносит Священный зверь.       – Я… просто отложу их в сторону, – стараясь не смотреть лишний раз на обитателей морей, Моракс захватывает большую креветку и ищет свободное блюдце, куда можно будет положить ненавистный продукт.       – Могу тебе с этим помочь. Если, конечно, хочешь.       – Помочь? Как?       Видя вопросительный взгляд Императора на себе, Аякс загадочно хмыкает и, наклонившись над столом, широко раскрывает зубастый рот, обнажая перед драконом свои новенькие, уже выросшие, острые клыки.       Моракс какое-то время молчит. Молчит и смотрит в улыбающиеся глаза лиса, вновь пытающегося поймать его в ловушку какой-то своей игры. И, недолго думая, сдаётся, безмолвно объявляя ничью. Повторив ухмылку супруга, Властелин Камня крепче сжимает в своих пальцах палочки, не давая стиснутой между ними креветке выскользнуть из их хватки ни под каким предлогом, и отправляет её в раскрытый рот лиса, покорно ожидающего угощения.       – Вкусно?       Подперев поставленной на стол рукой голову, Император смотрит в прищуренные в довольстве, синие глаза Тартальи.       – Очень, – сыто улыбается бывший Предвестник.       – Что же… Кхм. В таком случае, рассчитываю на твою помощь, Аякс.       Трапеза заняла у Священных зверей всего лишь около получаса. Практически не отвлекаясь на разговоры, так как оба были голодными, супруги довольно-таки быстро разделались с представленными на столе блюдами и отправились отдыхать на свежий воздух.       Не захотев никуда далеко уходить, лис и дракон решили расположиться на деревянной скамеечке открытой беседки, принадлежащей всё тому же храму и чайному дому.       Спрятавшись в объятиях Бога от прохладного ветра, дующего со стороны расположившегося под ними моря, поставив одну ногу на скамью и обхватив её руками, Тарталья завороженными глазами смотрит на раскинувшиеся над их головами звёзды, планеты и окружающие их спутники. Ведь ещё с самого детства он любит поднимать на ночное небо глаза. Чувствовать себя частичкой бесконечно огромной и могущественной Вселенной.       – Это так завораживает… – внезапно слетает с губ Аякса, разрушив устоявшуюся умиротворённую тишину.       – Что именно?       – А? Ой, я что, это вслух сказал?       – Угу.       – Ха-х, неловко вышло… Да так. Вспоминал рассказы отца о космосе, которые он вычитал в какой-то энциклопедии. Мне нравилось, когда мы с ним устраивали ночные заходы подлёдной рыбалки и смотрели на небо.       – Мне тоже когда-то нравилось смотреть на него. А сейчас… нет.       – Почему?       – Раньше оно было другим.       – Хм… Ну, отец, конечно, говорил, что расположение небесных тел меняется по прошествии времени, но… Тебя так сильно это расстраивает?       – Ха-х, Аякс. Не забивай себе этим голову, ладно? Нет ничего странного или удивительного в том, что мне что-то не нравится.       «Придёт время, и ты всё поймёшь, Аякс», – мысленно произносит Архонт, запуская ладонь в рыжие вихри супруга, – «В фальшивом небе ничего прекрасного нет.»       – К тому же, я пока ещё не настолько древний, чтобы заметить изменение их положения на небе. На это уходят миллионы лет, а мне всего лишь чуть больше шести тысяч.       – Ну да. Всего лишь, – подтрунивает Тарталья, заглядывая в янтарные глаза Бога снизу верх, – Совсем ещё зелёный. Не то, что я.       – Тебе двадцать три, – напоминает Архонт, усмехнувшись.       – А ты в паспорт-то не смотри. Мне его, к тому же, подбросили.       – Да что Вы говорите, молодой человек.       – Чистую правду. Можно я… – устав сидеть, Аякс выпутывается из объятий Моракса и в полный рост растягивается на скамейке, как можно удобнее устраивая голову на бёдрах супруга, – ...Вот так вот лягу. Удобно?       – Да.       – Вот и отлично. …Моракс.       – М?       – А если серьёзно. Сколько мне на самом деле?       Опустив янтарные глаза в синие омуты своего супруга, Властелин Камня задумчиво хмурит брови, пытаясь вспомнить хотя бы приблизительное число прожитых в Тейвате Аяксом лет. Затем, надеясь, что не ошибся, дракон запускает ладонь во вьющиеся, непослушные волосы Тартальи и тихо отвечает:       – Чуть больше двух тысяч. Может, две триста или четыреста. Прости, точную цифру я уже не смогу сказать.       От названного драконом числа, Аякс едва слышно присвистывает, распахнув от удивления глаза. Погодите… Сколько-сколько ему лет?!       – Ого, – только и смог из себя выдавить Священный зверь, осознавая свой настоящий возраст, – Круто, наверное… А во сколько же мы познакомились тогда?       – Если я всё правильно помню, мне было приблизительно две с половиной тысячи. Тебе… ну, может, около трёхсот лет.       – Пф-ф! Ха-ха! Две с половиной и триста! Ну и разлёт у нас. Да в сравнении с тобой я был совсем ещё дитём!       – Почему же? В возрасте ста лет особи твоего вида уже достигали возраста половой зрелости, так что твоя формулировка не совсем корректна. Я, конечно, не совсем до конца понимаю течение времени по человеческим меркам, но предполагаю, что если перевести твои триста на привычные обществу года, то тебе в тот день было около девятнадцати-двадцати лет. Так что ты был вполне себе взрослым лисом на момент нашей встречи.       – Вот значит как?..       – Да. А ещё нелюдимым и очень неспокойным. Всё время вокруг себя какой-то хаос устраивал.       – Ага, и продолжаю до сих пор.       – Это уж точно, – переместившись с кожи головы массировать основание лисьих ушей, посмеивается Моракс, – Только потом ты поменялся буквально на глазах. То ли я как-то на тебя повлиял, то ли окружение в общем, я уж не знаю, но в скором времени, после нашего знакомства, ты приобрёл черты, которые ранее намеренно подавлял или которых в тебе и вовсе не было. Ты стал более открытым, дружелюбным. Пропала в тебе та злость и обида, которую ты долгое время нёс на своих плечах. У тебя получилось взрастить в себе терпение, ответственность, дальновидность, и ты не боялся просить помощи ни в учёбе, ни в тренировках…       – А потом ты взял меня в ученики, Адепты и замуж, – заканчивает за Императора улыбающийся Священный зверь, прерывая сделанную Архонтом ностальгическую паузу.       – Ха-ха-х. Да. Всё так.       – Кстати, я видел во снах некоторые обрывки наших тренировок. Ты очень силён. Неудивительно, что я просил тебя стать моим наставником. Может, возобновим их? Глядишь и воспоминания быстрее вернутся.       И, ластясь под почёсывания за ушком, вдруг замечает, как быстро сменяется в глазах супруга радость на всеобъемлющую грусть нахлынувших воспоминаний.       – Хэй… Моракс? Ты чего?       – …Даже имея в руках огромную мощь, способную отнимать жизни у сотен Богов, мне оказалось не по силам уберечь одну единственную, – севшим голосом медленно произносит Властелин Камня, глядя в пустоту перед собой.       Накрыв рукой золотую ладонь дракона на своей голове, Тарталья глубоко вздыхает и садится на деревянное сиденье, оказываясь на одном уровне глаз с Императором. И, набравшись храбрости, всё же начинает тему, которая до этого момента казалась ему запретной:       – Что тогда произошло?       – …       – Моракс.       Но дракон словно бы не слышал зова своего супруга, продолжая, как и раньше, пустыми глазами таранить собственные колени.       – Моракс, посмотри на меня.       Всё же надеясь добиться ответа, Аякс кладёт тёплые ладони на лицо Императора, аккуратно разворачивает его в свою сторону, заставляя поднять на себя глаза и, встретившись с тусклым янтарём во взгляде Властелина Камня, заключает его в тёплые объятия, словно почувствовав, что только это дракону сейчас и нужно.       – Я убил тебя собственными руками…       – Я знаю, – поглаживая ладонью голову Моракса, тихо произносит лис, ближе прижимая, обнявшего его в ответ, дракона, – Но мне хотелось бы ещё знать «за что»?       – Прости меня, Аякс, – шепчет дракон, уткнувшись в плечо супруга, – Я должен был.       – Не то, чтобы я виню тебя в этом, но, если от этих слов тебе станет легче, я скажу их. Прощаю. Я прощаю тебя, Моракс. Слышишь?       – …Спасибо.       – Хорошо… Хорошо. И всё же? Расскажи мне, пожалуйста. Что произошло в тот день?       – Я исполнил над тобой «Гнев Камня» и ты погиб из-за этого у меня на руках.       – Насколько я понял, «Гнев Камня» это нечто вроде наказания за нарушение связанного с тобой Контракта? – Да.       – И какой же Договор я нарушил?       – «О защите Ли Юэ», который ты заключил со мной в день нашего знакомства.       Сказав это, Моракс тяжело вздыхает и аккуратно отстраняется от тепла супруга, чувствуя себя немногим лучше, чем минуту назад. А затем, вновь закинув ногу на ногу, откидывается на спинку скамейки и заключает тёмные ладони Аякса в замок своих, переплетая с ними свои золотые пальцы. И, собравшись с духом, начинает рассказывать:       – Во время Войны Архонтов ты не разглядел в Богине Иллюзий предательницу, чем навлёк на Ли Юэ страшную беду, из-за которой погибло много людей. Очень много людей. Деймонс предала и подставила тебя. Подстроила всё так, чтобы ты, думая, что идёшь на помощь Гуй Чжун, повёл своё войско на верную смерть, из-за чего погибли и твои люди, и те, кого ты вместе с ними должен был защищать. А тебя самого взяли в плен под видом того, что ты предал меня и ушёл в стан врага. Но очень скоро ты сумел вырваться оттуда и пришёл ко мне на поклон, а дальше… Ты знаешь. И можно было бы избежать наказания, сославшись на то, что ты обманут, что помыслы твои были чисты и полностью преданы мне, но ты допустил роковую ошибку и не уберёг Ли Юэ от катастрофы, поверив принесённому Богиней Иллюзий письмо, в котором Гуй Чжун якобы молила о помощи. И из-за этого лишились жизни тысячи людей. Всех тех смертей можно было бы избежать, если бы ты вовремя разгадал ложь в словах бывшей союзницы, что некогда клялась мне в верности. Гибель твоего войска оказалась большим ударом как для меня, так и для союзных нам сил. Мы еле выстояли в той битве, которая обрушилась на нас после той ужасающей трагедии. А что касается тебя… Многие обозлились на тебя, клеветали предателем, словно бы и не ты принёс нам огромное количество побед. Обращали внимание только на ошибки, считались лишь с поражениями. То было уже окончание пятисотлетней Войны Архонтов, у многих уже не оставалось сил на здравое мышление. Разбирались со всеми быстро и жёстко, не перебирая кто прав, кто виноват. Но для меня твоя преданность была такой же ясной, как твоя улыбка. Мне с Адептами и Яксами удалось заткнуть рты практически всем тем, кто смел про тебя хоть слово дурное сказать, но нам и самим, изнурённым многовековой войной, раненым как физически, так и душевно, не хватило сил для того, чтобы привлечь к ответственности за их поганые речи абсолютно всех. Злые языки всё равно находились и тогда я запретил любое упоминание о тебе, грозя смертью тем, кто ослушается моего приказа. Исключение я сделал лишь для тех, кто безоговорочно доверял тебе с самого начала. И верил до самого конца. Именно из-за моего запрета о тебе нет практически никаких упоминаний ни в исторических записях, ни в мемуарах, ни в устном фольклоре. Только достойным было позволено нести память о тебе в своих сердцах… Так оно и случилось.       Голос Императора стих, уступая место песням сверчков, засевших в почве и камнях неподалёку. Но ни они, ни шум шелеста листьев, ни звуки блуждающих в горах зверей, не могли перебить звон кружащих в голове мыслей и воспоминаний.       – Вот оно как значит… – выслушав речь Архонта, медленно произносит Аякс, поглаживая большим пальцем ладонь супруга, – А Сяо?       – В смысле?       – Он называл меня предателем в тот день, когда я забрал твоё Сердце Бога. И в несколько последующих тоже. А ты, вроде как, запретил это?       – Не пойми его неправильно. С ним особая история и позволь это останется между мной и им. Но у меня уже состоялся с ним разговор на этот счёт, и больше подобных инцидентов, насколько мне известно, у него с тобой не возникало. На самом деле он переживает за тебя едва ли не больше, чем за себя. Сяо может быть резким, но, если присмотришься, то поймёшь, что он любит тебя. Просто по-своему. Ему проще выражаться действиями, а не словами. К примеру, он сам вызвался обеспечивать твою безопасность, когда ты только оказался во дворце, затем выступил в качестве защиты на суде, соглашался помогать в тренировках и многое другое. Так что не обижайся на него, пожалуйста. Вы скоро привыкните к друг другу.       – Да я и не обижаюсь. Просто хотел разобраться в несостыковке… А что стало с той Богиней? С Деймонс?       – …Тебе лучше не знать, – после небольшой паузы вновь зазвучал голос Архонта, в глазах которого на мгновение промелькнула тень той ожесточённой мстительности и злости, что искрилась в янтарных глазах несколько тысячелетий назад.       – Ты убил её, – не спрашивает – утверждает Тарталья.       – Она знала на что себя обрекает, нарушая подписанный между мною и ею Контракт и, что страшнее, убивая тебя моими руками. Она понесла наказание соизмеримое своему преступлению. Как и те, кто ей в нём помогал или покровительствовал.       – Я, пожалуй, не хочу знать, как именно ты это с ними сделал.       – И не надо, – вздыхает Моракс, крепче сжимая ладони Аякса в своих, – Пусть прошлое остаётся в прошлом. Особенно такое тёмное.       – И то верно… Спасибо, что всё рассказал. Мне было важно услышать эту историю.       – Поначалу я хотел, чтобы ты вспомнил всё самостоятельно. Но сейчас я счастлив, что ты узнал об этом от меня и рядом со мной. Тебе, наверное, было бы очень страшно, если бы воспоминания о том дне обрушились на тебя, например, ночью во время сна.       – Всё может быть… Ха-х. К слову о снах, – меняет тему лис, дабы развеять отголоски тяжёлого разговора.       – Да?       – Ты с ума сошёл?! Так пугать живых существ! – припомнив свой недавний кошмар, Тарталья нервно взмахивает пушистым хвостом и случайно задевает золотую кисточку хвоста дракона.       – О, ты о моей проверке? – потихоньку отходя от рассказа прошлых лет, улыбнулся Моракс, – Ну, Аякс, мы ведь уже во всём разобрались.       – Разобрались мы, – хмыкает Священный зверь, прижимая лисьи уши к голове, – У меня до сих пор руки дрожат, когда я думаю об этом!       – Какие? Вот эти? – подарив супругу улыбку, Император поднимает в своих больших золотых ладонях тёмные руки Аякса и невесомо целует их, касаясь прохладной кожи сухими губами.       – Эти, – вздыхает лис, наблюдая за неспешными действиями супруга, – Ты как это сделал вообще?       – Все Адепты умеют являться во снах, ты разве не знаешь об этом? Мне не составило никакого труда воссоздать возможный сценарий нашего недалёкого будущего и прийти с ним к тебе.       – Возможный сценарий?       – Никто не знает, чем закончится наше сопротивление Селестии. Вполне возможно, что ей очень скоро надоест наше непослушание и она решит наказать нас подобным образом. Мне… доводилось видеть нечто похожее в своей жизни. Правда то было в гораздо больших масштабах, тогда от её рук погибло целое королевство. Но смысл примерно тот же.       – То есть то, что летело на нас с неба – не выдумка?       – Нет.       – И разбить эту штуковину под силу только тебе? Я не смогу?       – Не сможешь.       – Пф. Как пессимистично. Кто-то явно не верит в меня.       – Я верю, что ты был способен на такое две тысячи лет назад, Аякс, – убирая выбившуюся рыжую прядь за ухо Тартальи, спокойно произносит Моркас, – Но сейчас ты не в состоянии тягаться с собой из прошлого, так как не пробудил и девяноста пяти процентов той силы, которой обладал раньше.       – Я был настолько силён?       – Сражался наравне с Богами, будучи Адептом.       – Вау… Кхм, то есть, похоже, мне действительно есть куда расти.       – Верно. И я буду очень рад помочь тебе в этом снова.       – Правда? – тут же просиял Аякс, глядя в улыбающиеся глаза дракона, – Спасибо. А, скажи, ты бы действительно оставил на меня страну в случае…       – Конечно, – не дав лису договорить, с полной уверенностью в своём слове отвечает Властелин Камня, – Уверен, ты отлично справишься с ролью Императора, если меня вдруг не станет. К тому же, кому я могу доверить свою страну, как не своему супругу?       – Да ведь супруг-то – чужак.       – Не имеет значения. Такова моя воля и никто не осмелится её оспорить.       – Адепты? Цисин?       – Знаешь, до нашей с тобой встречи во дворце, я действительно всё чаще и чаще задавался вопросом, кому в случае моей гибели перейдёт корона Императора. С первыми я этот вопрос уже поднимал, но они сказали, что никто из них не посмеет занять моего места. Оно моё и только моё. Что касается вторых… Думаешь, они готовы?       – А ты проверь их, – фыркает бывший Предвестник, на этот раз шутливо, – Сразу всё понятно станет!       – Ну что ж мне за лис такой злопамятный достался? – смеётся дракон, притягивая Аякса в свои объятия.       – Да уж какой есть, – льнёт к нему в ответ Тарталья, – Ладно, я просто шучу. Я ведь уже говорил, что не против подобных практик.       Кивнув словам супруга, Моракс глубоко вздыхает и притягивает его к себе поближе, защищая от вновь подувшего на них морского ветра, что трепет им обоим волосы, путая их и делая укладку на свой лад. А когда порыв его закончился и наступило затишье, дракон считывает наступившую небольшую паузу как хороший момент для небольшого признания, которое он уже не раз тепло и искренне говорил своему супругу:       – Я люблю тебя, Аякс.       – 我也愛你, – в тон дракону вдруг произносит Священный зверь практически на чистейшем лиюэвском.       Властелин Камня распахивает в приятном удивлении янтарные глаза, услышав из уст Тартальи нечто настолько красивое, трепетное и жадно желаемое. Только он, его супруг, может произнести «люблю» так, что у дракона каждый раз замирает сердце. А затем начинает бешено колотиться, желая услышать голос родной души ещё раз. И ещё раз, ещё, ещё раз, пока ненасытный дракон не успокоится и хранимый глубоко внутри собственнический характер не удостоверится, что такое сокровище принадлежит ему и только.       Почувствовав протяжный вздох Архонта над своей головой, Аякс растягивается в широкой улыбке. Разворачивается, выпутываясь из объятий Бога, поднимает синие глаза на довольное лицо дракона, глядящего на него сверху вниз, и не может сдержать короткого смешка, когда кончики золотых пальцев Императора очерчивают тонкую дугообразную линию на его лице, спускаясь со лба на висок, нижнюю челюсть и, наконец, обхватывают аккуратный подбородок, заставляя лиса чуть сильнее наклониться и поднять голову.       – Это было очень красиво… Как и ты сам, – рассматривая прекрасное в своём смущении и решительности лицо супруга, Моракс проводит большим пальцем по нижней губе Аякса, касается верхней, обнажая спрятавшийся под ней клык и тихо, почти срываясь на рык, утробным голосом продолжает, притягивая Священного зверя всё ближе и ближе к себе:       – Смелый, честный, безрассудный, упрямый… Верный. И бесконечно мною любимый.       Встретившись с большими и невероятно глубокими глазами напротив себя, Моракс слишком поздно осознаёт, что тонет в них, не в силах сопротивляться тянущей его на самое дно безумию, живущему в двух матовых океанах.       А затем, медленно опустив глаза чуть ниже, впивается своими губами в губы Аякса, жадно вбирая всю ту любовь, на которую его супруг сейчас способен, и отдавая её взамен в три раза больше. Наслаждаясь моментом, Священные звери упиваются друг другом. Целуются ярко и страстно, на грани отчаяния, словно бы это их первый и последний поцелуй в этом мире. Хотя… кто знает? Возможно так оно и есть на самом деле. Но как бы там ни было, одно супруги знают наверняка – ради друг друга они будут бороться до самого конца. Кем бы ни был их враг – они выстоят. Просто обязаны сделать это.       Ведь, если не станет одного из них, большой мир продолжит своё существование, словно ничего и не произошло. Продолжит бороздить просторы Вселенной и рассекать своим клинком утекающее сквозь пальцы небо, как ни в чём не бывало. А вот для оставшегося в нём одного супруга, разрывающегося от горя утраты, этот мир с оглушающим грохотом рухнет, без возможности возродиться на своих же руинах.       – Как же я ждал этого момента, – шепчет в рот Тартальи Властелин Камня, чтобы, спустя секунду, вновь впиться в губы супруга.       – И как?.. Ожидание того стоило?       – Безусловно.       – Ха-х, интересно… получается это наш второй… первый поцелуй? – выговаривая по отдельности слова в перерывах между жадными касаниями его губ Моракса, произносит Аякс.       – А ощущения всё те же.       – Ха-х… Не помню, какими мои ощущения были тогда, но сейчас мне очень хорошо.       – Мне тоже.       – Хотя, нет… Вру.       – М? – Моракс открывает глаза и, слегка отпрянув от залезшего ему на бёдра супруга, в недоумении заглядывает в его матовое сияние, – Что ты имеешь в виду?       – Я видел во сне, как мы впервые поцеловались, – запустив ладони в тёмные волосы Императора, Тарталья слегка касается рогов дракона, медленно ведя кончиками пальцев по всей их длине, – Но, знаешь… Целовать тебя вживую куда приятнее, чем во сне.       – Ха-ха-х, – тут же расслабляется Архонт, незнамо что подумавший. И зарывается в шею сидящего на нём лиса, – Теперь ты можешь делать это, когда захочешь, баобэй.       – Взаимно, сяньшэн, – срывается с языка лиса прежде, чем он успевает осознать смысл сказанного им только что слова.       – …Повтори, – слышится гулкое рычание дракона, после небольшой паузы, за которую оба существа осмысливали вырвавшееся из уст Аякса обращение.       – Эм-м… я не знаю. Оно само…       – Повтори, – вновь произносит дракон, уже гораздо более требовательнее.       – Что оно значит?       Глубокий вздох Императора опалил обнажённую шею Тартальи, удивлённого произношением неизвестного ему до этого момента, явно лиюэвского происхождения, слова.       – Просто скажи это ещё раз.       – С-сяньшэн…       – Ещё.       – Сяньшэн.       Утробное урчание достигло ушей лиса, в чью шею уткнулся улыбающийся дракон.       Оставив на бледной коже след своих губ, Моракс отклоняется от Тартальи, возвращая себе прежнее положение. И, заглядывая прямо в глубокие синие глаза, произносит:       – Этим словом ты стал обращаться ко мне после того, как я принял тебя в ученики. Ты использовал его, чтобы вежливо обратиться ко мне, как к наставнику. Если переводить на снежный – «сяньшэн» дословно переводится как «господин».       – А-а… Хорошо. Я понял... Сяньшэн. Ха, а у тебя неплохо получается говорить на моём языке.       – Твоими стараниями, баобэй.       – Да?       – Угу, – кивает Моракс, вновь заключая супруга в свои объятия, – Ты, к слову, неплохой учитель. Но за прошедшие тысячелетия я, к сожалению, немного растерял сноровку, да и языки на месте не стоят. Не хочешь попрактиковать меня немного? Я был бы этому очень рад.       – Пф, запросто. Могу хоть ночи напролёт с тобой по-снежному общаться, – моментально переключившись на родную речь, задорно произносит лис.       – Тогда давай приступим, – не растерялся Архонт, в тон отвечая бывшему Предвестнику, – Солнце взойдёт ещё не скоро.       Во дворец Священные звери вернулись уже с рассветом. Уставшие, сонные, но безмерно счастливые и довольные, они переступили порог Императорских покоев и с первыми лучами солнца вместе упали на большую кровать, в обнимку просыпая начало нового дня.