– Ты жив?.. Но как?!
– Верни Сердце Бога, Аякс!– Да, внешность абсолютно идентична, но что если это всё же не Аякс?
– Как там Аякс всё время говорил? Утро вечера мудренее, кажется? – Ах!..– Властелин…
– Аякс…»
– Это… Этого н-не м-может быть…, – всматриваясь ошарашенными синими глазами в собственное имя, Тарталья не может поверить своим глазам. « – Статус Императрицы или супруга Императора пустует со времён объявления Ли Юэ Империей. – Говорят, очень-очень давно у нашего Архонта был один-единственный супруг. Любимый супруг… Но он погиб по время Войны Архонтов.– Ну раз уж сам супруг Императора так желает, хо-хо.
– Но… Откуда она взялась? У меня в роду вроде не было Священных зверей? – Ты помнишь всех, кто у тебя был в роду? Как бы там ни было, она – неотъемлемая часть тебя. Ты таким родился и с этого момента тебе придётся привыкать к себе заново.– Я как-то связан с вашим супругом? – На этот вопрос ты ответишь себе сам.
– Вы – Барбатос? – Оу? Ты вспомнил меня?
– Чего и следовало ожидать от супруга Императора.» – Но ведь его «Лаогун» звали… «… Ты должен исчезнуть. Твоё время вышло много лет назад. Тебя не должно существовать.«Моя жизнь, моя судьба, моя душа, моя единственная и всепоглощающая любовь, мой Лаогун. Мой Адепт, лучший друг, Великий Воин, Рыжий Хаос, бывший ученик и надёжный товарищ. Пускай по какой-то причине ты не написал о себе, знай – память о тебе будет жить во мне до самого моего последнего вздоха».
– Расскажу одну историю. Когда-то у меня был друг… да он и сейчас есть на самом деле, но в силу определённых обстоятельств отношения сейчас между нами весьма, я бы сказал, необычные. Так вот, этот друг точно так же, как и ты, родом из Ледяной Империи.»
– Те сны… В тех снах я был лисом, Священным зверем… «– Но то было очень неспокойное время, хочу я тебе сказать, опасность поджидала на каждом шагу. И как бы парадоксально это не звучало, она как будто всё время искала моего друга, что, к слову, продолжается и по сей день…» – Ах-ха-ха-ха… Да ну нет…«– Судьбы людей, Богов, Священных зверей и многих других существ нашего мира переплетены между собой. Ничего просто так не бывает. Уверяю, твоё прибытие в Ли Юэ не крутится возле одного лишь Гнозиса Гео Архонта и амбиций Царицы. Здесь замешано нечто большее. Гораздо большее, чем мы можем себе представить. Ты неспроста оказался здесь. Если хочешь в этом убедиться – жди. Просто жди. Время всё расставит на свои места…»
– Этого не может быть… – болезненно хватаясь за голову, бывший Предвестник медленно опускается перед каменной плитой на колени, из последних сил стараясь держать себя в руках, – Это… всего лишь моя тупая догадка… Это невозможно… И совершенно не замечает выстроившихся позади себя друзей и товарищей – Адептов Властелина Камня. А ведь они знали. Все всё знали, но никто ничего не сказал! В голове – полный бардак. В душе – трепещущий в сомнениях хаос и бушующий страх, который лис не в силах унять самостоятельно. И есть лишь одно существо, способное помочь ему. Которое знает о нём больше, чем кто бы то ни был. Даже больше, чем сам Аякс знает о себе. Его супруг. Властелин Камня. Император Ли Юэ. Когда-то приютивший его на своих землях дракон. Подаривший ему любовь, дом, цели и мечты. Создавший ради него целую Империю вместе с шикарным дворцом. Его Моракс. – Я… – тихо стонет бывший Предвестник. Голос совсем не хотел звучать, не давая вырываться наружу словам. – Аякс. Заслышав знакомый тембр, Тарталья заторможено оборачивается, отрываясь от созерцания своего имени на надгробной плите, и поднимает не верящие глаза на протянувшего ему руку Охотника на Демонов. – Сяо… – Пойдём домой, Аякс. Нам больше нечего тут делать. – Это правда?.. – … – Ха-х… Я… хочу увидеть его… – Я отведу тебя к нему, – смотря в ошеломлённые синие глаза, уверенно произносит Адепт, – И прямо сейчас. Просто дай мне руку. Смахнув с глаз накатившую от перенапряжения влагу, Священный зверь кивает и протягивает свою, потемневшую от частичного перевоплощения и заключённую в кожаную полуперчатку, руку, генералу. – Сначала может закружиться голова и начать немного тошнить, – предупреждает Охотник на Демонов, крепче сжимая руку лиса, – Но это быстро пройдёт. Готов? – Да. Всего лишь за какую-то короткую секунду Тарталью окутал серый дым, поглотивший и его, и генерала, а в следующую секунду они оба уже стояли на территории огромного дворца. Прямо перед массивными дверями, ведущих в покои Императора Ли Юэ. – Ты как? Нормально?.. – Пока не знаю, – пытаясь унять головокружение, Аякс шатающейся походкой приближается к двери, игнорируя недоумевающие взгляды охраны. – Смотри там глупостей не наделай, – мягко, одними лишь уголками рта, улыбаясь, генерал провожает взглядом скрывающегося в покоях Императора Священного зверя. И, переводя взгляд на безоблачное небо, тихо добавляет, – А то я тебя знаю. Но Тарталья этого уже не слышал. Всё его внимание приковал сидящий за письменным столом Властелин Камня, что даже в официальные выходные был вынужден решать государственные дела. Разбирая небольшую стопку важных бумаг, Моракс купался в утренних солнечных лучах и выглядел, спросонья, в своём ночном ханьфу таким уютным и домашним, что у Аякса замерло сердце. Собранные в аккуратную косичку длинные волосы, сонные янтарные глаза, украшающая его красивое лицо лёгкая улыбка, и, самое главное, обвивающий босые ноги толстенный драконий хвост, делали Императора Ли Юэ в глазах его собственного супруга самым привлекательным, тёплым и родным существом на свете. – Моракс… – Да, золотце? – поднимая немного измотанный, но счастливый взгляд на Тарталью, Архонт тут же замирает, завидев испуганное выражение лица своего мужа. Улыбка тут же улетучилась с губ дракона, а на место радости в янтарных глазах, пришло замешательство, затем страх и только потом твёрдая решимость выяснить, причину такого странного поведения Аякса, – Что случилось? – серьёзно спрашивает Властелин, понизив голос. – Я… – замешкался лис, не переставая глядеть на Архонта. Прийти-то он пришёл, а вот выразить словами переполняющие его эмоции оказалось куда труднее, чем казалось несколькими секундами ранее, – У меня есть к Вам один вопрос, Император… – Присядем? – кивнув в сторону кровати, предлагает дракон, поднимаясь со стула. Отрицательно качнув головой, Священный зверь коротким жестом руки останавливает Моракса, прося оставаться на месте. Наблюдая за тем, как Властелин аккуратно опускается на прежнее место, Тарталья сжимает ладони в кулаки и делает пару успокоительных вдохов и выдохов, набираясь смелости озвучить свою невероятную, глупую, невозможную, но отчего-то кажущуюся такой правдивой, догадку. – Я тебя слушаю, – неосознанно обвив кончиком хвоста свою левую голень, Император в упор смотрит на обеспокоенного лиса, пытаясь по его состоянию понять, насколько всё серьёзно. – Помните, я когда-то Вас спросил: Имеется ли между мной и Вашим супругом связь?.. – Помню, – сразу же напрягшись, утвердительно кивает Властелин. – А помните, что Вы мне тогда ответили? – «Когда придёт время, ты самостоятельно найдёшь ответ на свой вопрос». – Верно… Да, так и было…, – Тарталья складывает потемневшие руки на груди и принимается нервно кусать нижнюю губу изнутри, стараясь скрыть бушующее в груди волнение, – Кажется, я сделал это… Думаю, я нашёл ответ на свой вопрос, Император. Подметив, как моментально изменился язык тела дракона, Аякс всё больше убеждается в том, что дело тут не чисто. И скорее всего его предположение… – Я и есть твой супруг, Моракс? Это меня ты нашёл в горах много-много лет назад? …оказалось верным. Наблюдая, как расширяются глаза дракона, а сам он резко замирает, становясь похожим на свою же статую, Аякс понимает, что попал в самую точку. – Ха-х…, – нервный смешок срывается с уст обнимающего самого себя Священного зверя, – А ларчик просто открывался… И, подняв немного влажные глаза на опустившего взгляд Архонта, молча смотрит на своего мужа, чьё каменное до этого момента лицо, дало, наконец, первую трещину в виде крохотной улыбки. – Теперь ты знаешь… – тихо произносит дракон, на секунду прикрыв горящие янтарём глаза. Чтобы затем устремить их на своего супруга, – И… благодаря чему ты это понял? – Я был на утёсе, где расположена… Где стоит моя… Гр-рх! Архонты! Это же невозможно! Как такое может быть?! Я ведь… Я… Ох… – тяжело вздыхая, Аякс совершенно теряется, начав неуверенно бегать глазами по комнате, стараясь смотреть на что угодно, но только не на Императора. Но в конце концов, все пути всё равно привели к его величественной, даже в ночном ханьфу, фигуре Архонта. Поймав на себе взгляд супруга, Властелин всё так же остаётся сидеть на своём месте, излучая ауру необыкновенного спокойствия и сильной радости. И не предпринимает никаких попыток приблизиться или хоть как-то удержать подле себя едва осознавшего свою суть Аякса. Вместо этого, он лишь мягко улыбается и едва заметно разводит золотые руки в стороны, приглашая супруга в свои тёплые объятия. Оставляя Тарталье право выбора: идти в них или нет. Глупо уставившись на ожидающего его решения Императора, Священный зверь какое-то время просто неподвижно стоит, судорожно пытаясь сообразить, что от него хотят. А затем, нервно сглотнув ставшую вязкой слюну, Аякс опускает взгляд в пол и двигается в сторону Властелина Камня, стараясь унять лезущие в голову мысли. С каждым шагом Тарталье всё больше приходило осознание того, что он уже когда-то жил в этом мире. Топтал его землю, вкушал его дары, осваивал, любил и ненавидел. Но чем дальше он шёл, тем страшнее становилось. Все те сны… нет, не сны. Видения – это всё о нём. О его прошлой жизни, которой он когда-то жил. И которая однажды уже завершилась. Завершилась от рук, и на руках, сидящего перед ним Архонта, которого он, по какой-то причине, очень давно выбрал себе в законные супруги. Для Аякса, погрузившегося в собственные мысли и переживания, прошла секунда. Для Моракса – целая вечность. Приблизившись к дракону практически вплотную, Тарталья вновь поднимает на него свои синие глаза, в упор встречаясь с янтарными очами Бога. В которых он узнал тот самый взгляд, который являлся к нему в видениях прошлого каждый день с момента их судьбоносной встречи. Не в силах сопротивляться драконьим чарам мужа, Аякс шумно выдыхает, аккуратно залезает к нему на колени, обняв бёдрами его торс, и утыкается пылающим лицом в изгиб шеи Императора. Чтобы в следующий момент почувствовать на спине и талии горячие руки Властелина Камня, стискивающие его напряжённое, чуть подрагивающее тело. – Спасибо, – на выдохе произносит Моракс, опаляя своим дыханием оголённый участок шеи лиса. Вздрогнув от коснувшегося его кожи горячего воздуха, Тарталья невольно вздрагивает и сильнее прижимается к обнимающему его Императору, находя в нём колоссальную поддержку, в которой он сейчас так остро нуждается. Так они сидят какое-то время, не могущие поверить в реальность происходящего. Вдыхая запах друг друга, дракон и лис чувствуют свои, слившиеся воедино, сердцебиения, и оба тонут в, захлестнувших их, противоречивых чувствах. Радость, страх, облегчение, непонимание, любовь, испуг, волнение, смущение, беспокойство, замешательство, озарение, растерянность, обожание – каждый чувствовал своё и считывал эмоции другого. И этого было достаточно. Бывают ситуации, в которых слова – излишни. Священные звери в объятиях друг друга всё это время обменивались между собой информацией на гораздо более тонком уровне, чем простое общение. И каждый понимал своего супруга так, как никто больше не сможет. Ведь их судьбы связаны между собой самыми крепкими на свете узами. Узами безграничной и всепоглощающей любви. И пускай один из них всё ещё ничего не помнит, это никак не мешает ему чувствовать притяжение к своему законному мужу. Ведь он уже когда-то его любил. И эхо той огромной и искренней любви настигло его и в этой жизни. С самого первого взгляда на своего супруга, тогда, на террасе Юйцзин, Тарталья почувствовал, как что-то всколыхнулось в его груди. Но что – он понять не мог. Того и испугался. Сбежал, так и не поняв, что то чувство оказалось отголоском той самой сильнейшей любви, взращённой во времена своей прошлой жизни. И впоследствии пробудившей в нём силу Священного зверя. – Аякс… – М? – вбирая в себя запах мужа, отзывается Тарталья. – Я тебя люблю. Совершенно не ожидав услышать в свой адрес подобных слов, Аякс замирает в объятиях своего супруга, перестав даже дышать. Слегка отстранившись от Моракса, лис заглядывает в горящие янтарём глаза и лишний раз убеждается в искренности, исходящих из самого сердца его дракона, слов. – Э-эм-м… я… – честно сказать, Аякс теряется. Ведь он никогда раньше не был в подобной ситуации. Что делать? Что отвечать? Смущённо отведя взгляд в сторону, Аякс поджимает тонкие губы и хочет что-то ответить, как его вдруг перебивает размеренный, глубокий голос Архонта. – Не заставляй себя. Нет ничего страшного в том, что ты пока не чувствуешь ко мне того же. Ведь, в отличие от тебя, я помню каждый наш день, проведённый вместе. Просто знай, что ты – самое дорогое, что у меня есть. Ты покорил моё сердце в первый же день нашей встречи. И я изо всех сил буду стараться помочь тебе вспомнить то, что при перерождении твоя память утратила. Если, конечно, ты хочешь этого. Не в силах выдавить из себя и слова, Тарталья дарит немного волнующемуся Мораксу благодарную улыбку. А затем, вновь приблизившись к супругу, мягко целует его в щёку, оставляя на вмиг вспыхнувшей коже Властелина след от своих сухих тёплых губ, и прячет краснеющее лицо в, излюбленный им, изгиб шеи Императора. Возле прижатого к макушке лисьего уха послышался милый смешок, сорвавшийся с уст Бога Скал. Затем дракон кладёт золотую ладонь на рыжие волосы лиса, принимаясь привычно массировать кожу его головы. За что Тарталья был очень ему благодарен. Расслабившись в руках Архонта, Аякс сильнее льнёт к своему супругу и изо всех сил старается изолироваться от атакующих его бедную голову мыслей. Потом. Всё потом. И вопросы, и рассказы о прошлом, и разговоры. Потом. Сейчас Священному зверю хотелось простой человеческой теплоты и заверений о том, что всё будет хорошо. Ложь это или правда, бывшего Предвестника в данный момент волнует мало. Важен сам факт того, что у него есть шансы на счастливую, полную приключений и опасности, интересную жизнь. Которую он, с этого момента, надеется прожить не один. – Не переживай, баобэй, – словно прочитав мысли своего супруга, уверяет прижимающий его к себе Император, – Всё будет хорошо. Ты всегда можешь положиться на меня, на моих Адептов, на весь Ли Юэ. Мы всегда будем рады помочь тебе, с какой бы просьбой ты ни обратился. И после этих слов Аякс тут же на собственной шкуре ощутил разницу между Адептами, в число которых входил и сам Моракс, с Предвестниками Фатуи. Ведь даже в такой важный для Тартальи день, как посвящение в Предвестники и получение титула «Чайльд», он ловил на себе неодобряющие взгляды коллег и их злые усмешки. Ни с кем из них он особо не ладил, хотя ко всем без исключения старался относиться уважительно. Но не все оценили его попытки сохранять исключительно лишь рабочие отношения. Кто-то его открыто презирал, кто-то игнорировал, а кто-то, даже после всех его успехов, до сих пор считал его недостойным входить в ряды Высшего военного эшелона Снежной. Но были среди его товарищей по званию и те, кто не был к нему столь категоричен. Если Пьеро, единственный из всех Одиннадцати, доверившись выбору Царицы, сохранял по отношению к Чайльду, как и ко всем Предвестникам, нейтралитет, то Пульчинелла и Сказитель – совсем другое дело. Что Пятого Предвестника привлекло в рыжеволосом юноше, выкарабкавшимся из Бездны, Аякс не знает до сих пор. По какой-то причине он с самого начала полюбился градоначальнику, и всегда поддерживал с ним тёплые отношения… Хотя Скарамуш такого мнения не разделял и постоянно утверждал, что Чайльд – простак, и не видит, что мэр просто взял его семью в заложники, преследуя какие-то свои цели. Кстати о Скарамуше. Поначалу у них были тяжёлые отношения. И каким образом вечные перепалки, взаимная неприязнь, ссоры и попытки задеть друг друга побольнее переросли в, пускай и весьма странную, но дружбу, оставалось загадкой даже для них самих, не то, что для остальных Предвестников. Но тот факт, что они друг друга на дух не переносят, отчего-то не мешает им поддерживать более-менее нормальные отношения между собой. Возможно, их сплотила общая обида на своих родителей – от одного отказалась его же создательница, а от второго собственный отец, который оказался боле не в силах вывозить все выходки своего среднего сына и сдал его по итогу в Фатуи на перевоспитание. Возможно, что-то другое. Но как только они узнали друг о друге такие части их биографии, Предвестники понимающе переглянулись между собой и впервые, на удивление всех остальных присутствующих на собрании Одиннадцати, ни разу не поссорились (и даже не пытались язвить!) за всё мероприятие. Потом, правда, всё втройне вернулось на круги своя, но это уже другая история. Сейчас Тарталью волновал лишь обнимающий его супруг, на голую шею которого случайно попала скатившаяся по щеке бывшего Предвестника, слеза. Почувствовав на своей коже что-то прохладное и мокрое, Моракс сразу подозревает что-то неладное и ненавязчиво отстраняет от себя лиса, намереваясь заглянуть ему в лицо, которое тот намеренно прячет под упавшей, непослушной рыжей чёлкой. – Аякс?.. – дотронувшись пальцами до подбородка супруга, дракон слегка приподнимает его, заставляя Тарталью заглянуть своими синими глазами в его янтарные. И теряется, увидев на покрасневшем лице дорожки солёных слёз, – Почему ты плачешь? Я что-то не то сказал? – Нет, – смаргивая с рыжих ресниц остатки слёз, которые тут же устремились за своими сёстрами по щеке Священного зверя и растворились в золотых пальцах Архонта, – Всё нормально. Просто на меня это так резко свалилось… Я не понимаю, что со всем этим делать. Сами мысли о том, что я жил тысячи лет назад, что тот мемуар моей рукой написан, что это я проживал всё то, что там написано, что ты со своими Адептами знаешь меня ещё с тех времён, когда ещё даже Войны Архонтов не было, и то, что я когда-то… прекратил своё существование, немного пугает меня. Но я благодарю тебя за поддержку. Ничего, что я на «ты» перешёл? Прости, это как-то само получилось. Не против? – Конечно нет, – дракон притягивает ближе к себе покрасневшее лицо Аякса и касается его щёк своими мягкими губами, сцеловывая солёные капли слёз, бегущих с двух глубоких, невероятно синих, озерков, – Обращайся ко мне как тебе удобно. Но при посторонних я всё же попрошу тебя сохранять обращение на «Вы», хорошо? – Угу, – чувствуя, как запылали и без того алые щёки, отзывается Тарталья, сконцентрированный на горячих губах Императора, целующих его лицо. – Вот и славно, – оторвавшись через некоторое время от своего супруга, радостно произносит дракон, даруя Аяксу напоследок лёгкие поцелуи в лоб и кончик холодного носа. – А чего ты в ночном ханьфу сидишь? – переводит тему лис, стараясь скрыться от, пытающихся догнать бедную рыжую голову, тревожных мыслей, – Ты же меня будил сегодня. Разве ты не встал ещё раньше, чем я? – Я не спал сегодня, – признаётся Архонт, откидывая непослушную длинную чёлку супруга в сторону, – Но немного позже сон всё же сморил меня, и я прилёг на пару часов в кровать, после того, как Адепты забрали тебя на тренировку. А потом вспомнил о некоторых документах, которые я запланировал разобрать до начала праздничной процессии, чтобы освободить себе день и не думать во время праздника о государственных делах. Я, кстати, почти закончил с ними. Осталось просмотреть бумаг, наверное, тридцать, – оглядываясь на ожидающую его стопку документов, легко произносит Архонт, будто перед ним не целый пласт листов лежит, а письмо в три строчки, – Разобраться с ними не составит большого труда. – А потом что будешь делать? – А потом я хотел бы всё же попытаться немного отдохнуть перед торжеством. День обещает быть насыщенным. – Можно мне с тобой? – беря в руки случайный лист, интересуется бывший Предвестник, принимаясь читать какое-то соглашение, – Я не хочу сейчас оставаться один. – Конечно можно, – улыбаясь, отвечает Властелин Камня, смыкая руки за талией супруга, – Подождёшь меня здесь или на кровати? – Здесь, – коротко произносит Священный зверь, кладя голову на плечо Императора. – Как тебе угодно. Моракс поудобнее усаживает Аякса на своих коленях и, обняв мужа одной рукой, принимается разбираться с государственной документацией, на которую, благодаря колоссальному опыту Архонта, уходит не более двадцати минут. Но этого времени Тарталье с головой хватило на то, чтобы уснуть на плече Властелина Камня как боевая лошадь – в любой позе. Ранние подъёмы всё-таки сильно выматывали Священного зверя, привыкшего к совершенно другому климату и часовому поясу. Усадив супруга на предплечье одной руки, а второй обхватив его спину, Моракс поднимается со своего рабочего места и медленно, чтобы не потревожить чужой чуткий сон, направляется к большой кровати, аккуратно залезает на неё и ложится на постель спиной, укладывая уснувшего Тарталью на свою вздымающуюся, немного оголённую из-за сползшего, по вине лиса, ханьфу, сильную грудь. И вот так, наблюдая из-под полуопущенных ресниц за Аяксом, дракон проваливается в сон, утопая в сладком запахе своего мужа. … До начала торжественной процессии оставалось около трёх часов. Предшествуя открытию двери Императорских покоев, по комнате раздались тихие звуки глухих постукиваний по их деревянной поверхности. Но даже спустя три попытки достучатся до ушей Властелина Камня или его будущего супруга, разрешения войти ни от кого из них не последовало. Тогда на помощь пришла Владыка Песен и Скитаний. Открыв мощные двери, она, преобразившись на время праздника в свою более молодую, по людским меркам, форму, бесшумно входит в Императорские покои, намереваясь просить Священных зверей начать мероприятия по их сбору на торжество. – Прошу прощения за вторжение, – тихо произносит Мадам Пин, подходя к кровати, – Властелин, Аякс, подходит время процессии. Приставленные к вам слуги ожидают, когда вы… Ха-х. Довольная и слишком умилительная улыбка украсила лицо Адепта, стоило ей собственными глазами увидеть спящих в обнимочку супругов. Признаться, она, как и все несущие воспоминания о их союзе Священные звери, была бесконечно рада их воссоединению. Особенно все были в восторге от счастливых глаз Моракса, которые не удавалось скрыть даже за непоколебимым образом Императора. Ведь глаза – зеркало души. И все Адепты прекрасно видят и знают причину переполняющей Властелина Камня безграничной радости и любви. И прямо сейчас эта, прошедшая сквозь тысячелетия, причина, сладко спит прямо на груди Архонта, обнимая его божественное тело. И как бы Мадам Пин не хотелось прерывать идиллию, она не могла позволить такому долгожданному и важному торжеству сорваться, по причине отсутствия на празднике ключевой фигуры. А уж если копнуть в глубину веков, корректнее будет сказать двух ключевых фигур. Ведь именно Аякс когда-то возжелал увидеть Ли Юэ Империей. И Моракс выполнил его желание, став Императором своего государства. Пускай Священный лис и не увидел собственными глазами коронацию своего супруга, Адепты все до единого верили, что он наблюдает за ними с небес. А теперь Аякс может воочию увидеть колоссальный труд мужа, выполненный ради погибшего лаогуна, а также старания помогающих ему друзей и поддерживающих энтузиазм своего Бога, народа. «А ведь он даже не подозревает, что всё, что его сейчас окружает, было сделано ради него», – не переставая улыбаться, думает Владыка Песен и Скитаний, – Наконец-то ты снова с нами». – М?.. Глубоко погрузившись в свои мысли, Мадам Пин не сразу замечает, тонкую полоску полуоткрытых янтарных глаз просыпающегося дракона. – Ты что-то сказала? – А… Да так. Ничего особенного, Властелин, – неловкая улыбка легла на уста Владыки Песен и Скитаний, будучи застуканной за любованием воссоединения двух сердец, – Простите, что разбудила, но подходит время празднества… – Ах да… Хм-хм… – находившемуся на стадии пробуждения дракону было крайне трудно соображать, – Дай нам десять минут. Мадам Пин глубоко поклонилась и поспешила удалиться из покоев, оставляя дракона и лиса наедине. До отлучения от Сердца Бога, Моракс, в лучшем случае, спал всего лишь один раз в месяц, пускай он и тратил на это целые сутки – этого времени, для восполнения потраченной энергии, ему вполне хватало. К тому же, регулярные медитации помогали Императору поддерживать своё сознание ясным как небо в безоблачный летний день, а потому в таком большом объёме сна, как люди, Божество не нуждалось. Однако, в связи с утратой своего Гнозиса, Моракс стал прибегать ко сну не в пример чаще, чем раньше. И это тяжело – дракон до сих пор не может и трёх дней спокойно выдержать без сна, не помогали даже медитации. А ведь раньше, до того, как его разум впервые поразила мучающая его эрозия, он мог и раз в полгода погружаться в сон и чувствовать себя при этом самым, что ни на есть, прекрасным образом. А сейчас… Резко ухудшееся физическое состояние Властелина, сильно сказалось и на его эмоциональном благополучии. И дракону ничего не остаётся, кроме как смириться с этим. Как и тем, кто его окружает. Понять и простить – единственное, что оставалось и людям, и Адептам, которые попадались в последнее время под горячую руку Архонта. Это с Аяксом Властелин Камня белый и пушистый (хотя и на него он чуть однажды не сорвался), но стоит Императору отодвинуть своё личное на задний план и с головой погрузиться в государственные дела, как весь его благосклонный настрой вдребезги разбивается, и на место любящего супруга приходит могущественный Император Ли Юэ – сильнейший Архонт, вселяющий в сердца врагов животный ужас одним лишь своим именем. Что одним лишь взмахом своего копья может разрушать и созидать Империи. Держащий весь мир в своих руках на коротком поводке, вцепившись в него стальной когтистой хваткой. И даже потеря Сердца Бога не смогла у него этого отнять. До сих пор никто из погибших Богов, а уж тем более из ныне живущих Архонтов, не может поставить что-то в противовес шеститысячному опыту одного из древнейших существ в Тейвате, его огромной силе, уму и мудрости, пришедшей к дракону за те века, что он топчет мир своими ногами. Усилившая в последнее время своё влияние эрозия – вот причина такого переменчивого настроения Бога. На устах Императора может играть миловидная улыбка, пока он заслушивает очередной доклад одного из своих Адептов, а в следующую секунду он уже всех пополам ломает своим суровым взглядом со вспышками гнева в разъярённых глазах. И никто не мог даже предположить, что именно выводит Архонта из себя. Властелин и сам не знает. Как бы он ни старался – все его попытки контролировать собственное поведение, каждый раз терпели крах. И единственный, кто может хоть как-то влиять на него в таком состоянии – это его супруг, сейчас мирно спящий на его груди. И, по всей видимости, не планирующий просыпаться. – А-я-я-кс, – игриво произносит Моракс над самими, вытянутых по струнке, лисьими ушами, – Просыпайся, Аякс. Слышишь? Нам пора собираться на праздник. Мы же не хотим опоздать и подвести своим неподобающим поведением весь Ли Юэ, верно? – М-м…, – зашевелился в его объятиях Тарталья, – Ещё пять минуточек… – Никаких пяти минуточек. Давай, открывай глаза. Где твоя, взращённая в Фатуи, хвалёная военная дисциплина? – Может мне ещё одеваться, пока спичка не сгорит? – Ты одет. Громко вздохнув, Аякс нехотя открывает два своих синих омута и медленно поднимает голову с груди Архонта, встречаясь с горящими янтарём глазами. – Зануда. – Спасибо, – бархатисто произносит Моракс, от низкого голоса которого, у лиса по спине забегали мурашки, – Ну всё. Хватит дурачиться. Нам действительно уже пора. С этими словами, Император спихивает с себя, так и не предпринявшего никаких попыток встать, лиса, и ступает босыми ногами, волоча за собой длинный чешуйчатый хвост по чистейшему полу в ванную комнату, намереваясь привести себя, после сна, в порядок. Тарталья же какое-то время стоит на четвереньках, набираясь сил встать с мягкой, такой манящей своей теплотой и пропитанным божественным запахом, кровати. И, лишившись опоры в виде ушедшего умываться Моракса, обратно падает на тёмно-шоколадного цвета постель. – Если ты сейчас же не встанешь самостоятельно, я сделаю так, что ты вскочишь с кровати как ошпаренный и будешь умолять меня простить твоё упрямство, – совсем не угрожающе доносится со смежной комнаты сквозь шум воды, будто дракон всего лишь играется. Словно желает, чтобы его ослушались. Чтобы привести свою угрозу в действие. И Тарталья не был бы Тартальей, если бы такого рода заявления не зажигали в его глазах искорки предвкушения предстоящего веселья. Заинтересовавшись словами дракона, Аякс хмыкает, и намеренно остаётся лежать в постели, лениво посматривая в сторону дверного проёма, откуда вот-вот должна была показаться «разгневанная» его непослушанием, фигура Императора. Ждать пришлось недолго. Плеск воды прекратился спустя нескольких минут ожидания и лис, наконец, узрел своего супруга, лёгкой поступью приближающемуся к нему, с каменно-спокойным выражением лица. – Считаешь, мои слова можно пропускать мимо ушей? – Хм? – сделав невинную мордашку, Тарталья поднимает на, возвышающегося над ним дракона, свои большие синие глаза, – Прости, Властелин. Я слышал, что ты что-то говорил из ванной комнаты, но из-за плеска воды не смог разобрать и слова. Надеюсь, моя скромная просьба повторить их, не слишком затруднит Твоё Величество? «Наглец», – глядя в завораживающие, вызывающие глаза лиса, проносится в голове Императора, на лице которого отразилась задорная улыбка, – «Всё ты прекрасно слышал». – Я не повторяю дважды. То, что ты не услышал мою речь, твоя проблема, а не моя. И напомни, сколько раз за последние пять минут я просил тебя подняться с постели? – Я не считал. – А надо было бы. Надеюсь, ты хотя бы до трёх считать умеешь? – О! Можешь не сомневаться! А к чему этот вопрос?.. – Я даю тебе последний шанс, Аякс. Если на счёт «три», ты не покинешь пределы моей кровати, я за себя не ручаюсь. Один. – Но тут так тепло и уютно, – строя щенячьи глазки, играется Тарталья, чувствуя, что ходит по лезвию ножа, – Зачем куда-то обязательно идти? – Два. – Может, присоединишься? – доставая козырь из рукава, Аякс поворачивается на спину и расставляет в стороны руки, приглашая Архонта в свои объятия. – Три! Вихрем набросившись на своего супруга, Моракс принимается ледяными руками от холодной воды, касаться оголённых участков горячей кожи, пригревшегося на его кровати лиса. Сначала в ход шли ноги, руки и шея с лицом. Затем, под крики вырывающегося из плена его ужасно холодных рук, супруга, дракон подлезает ими под одежду, дотрагиваясь золотыми ладонями до основания шеи, спины и живота Священного зверя, вырывая из него ещё больше громких и неожиданных вскриков. – Ты же из Снежной, чего так кричишь? – усмехается Император прямо в ухо Тарталье, – Уже позабыл холод родных краёв? – То, что я из Снежной, не означает, что я не чувствую холода! Вмиг проснувшийся от такого способа подъёма с постели, лис, с попытки, наверное, тридцатой, всё же вырывается из загребущих рук Властелина и с грохотом сваливается с кровати на пол. Потирая ушибленные места, Тарталья, стоя на четвереньках, снизу верх возмущенно смотрит на своего супруга, что невинно, как и Аякс чуть ранее, глядит на него в ответ. – С пробуждением, золотце. – «С пробуждением, золотце», – передразнивает Императора лис, поднимаясь на ноги. – Я тебя предупреждал, – тоже вставая с кровати, произносит Моракс, – Сам виноват. – Да знаю я, – ничуть не злясь, слегка раздражённо отвечает Священный зверь, приводя себя в подобающий вид. – Всё? Я могу приглашать слуг? – стоя у двери и наблюдая за поправляющим воротник супругом, интересуется Властелин. – Эх-х… Моракс, – заняв законное место Императора за его рабочим столом, оседлав мягкий стул, Аякс ставит руки на его спинку и кладёт на них свою рыжую голову, – Ты – взрослый дракон. Решай сам. – Невероятно, – поражённо произносит Моракс, совершенно отвыкнув от подобного к себе обращения, которое мог позволять себе только его супруг, – У меня просто нет слов, Аякс. – Хм? – нахмурив брови, Тарталья склоняет голову с навострёнными ушками вбок, – Что-то не так? – Только потому, что я люблю тебя, я позволяю тебе все речевые вольности в мою сторону, – вздыхает Император. – А… хе-хе. Но тебе же это нравится, я прав? Обернувшись через плечо, Моракс встречается янтарными глазами с хитрющими глазами Аякса, и не отрывая от него своего взора, толкает мощные деревянные двери, впуская в покои дворцовых слуг. … – Ах-х-х… – облегчённый вздох сорвался с уст Священного зверя, стоило ему погрузиться в небольшой бассейн с чуть тёплой водой, что расположился в одной из многочисленных купален Императорского дворца. Что может быть лучше после изнурительной тренировки, шокирующей новости, перевернувшей весь внутренний мир в «до» и «после», а потом ещё и тягучего сна в объятиях Архонта? Конечно же прекрасная прохладная вода, пахнущая различными приятными травами, расслабляющая натруженные мышцы и смывающая с тела и разума накопленную усталость от летней жары, обрушившейся на Ли Юэ чуть больше месяца назад. Купальня, в которую напросился Аякс, на самом деле никем, кроме Императора, никогда не используется. Роскошная, со светлыми полом и стенами, выстланными мозаичной плиткой, и тёмным потолком с такого же цвета многочисленными колоннами, расположившихся по периферии не очень большого, но весьма просторного помещения. Богатые украшения, золотые кувшины, даже небольшому фонтану в виде замысловатой скульптуры дракона нашлось местечко. Вода, циркулирующая в нём, с тихим плеском стекала в излюбленный Тартальей бассейн, расслабляя чувствительные ушки лиса своим приятным журчанием. Но больше всего Аяксу здесь нравилось не богатое убранство, не отсутствие шумных, глазеющих на него как на диковинку, посторонних, а шикарное, практически панорамное окно, открывающее просто невероятный вид на Гавань Ли Юэ. А так как территория дворца охватывала и большую часть гор, на которой и расположилась потрясающая купальня, картину из окна дополняли, прилежащие к помещению со стороны улицы, покрытые мхом камни, зелёные деревья и извитые кусты. А дальше – обрыв, в пасти которого, особенно по утрам, собирался густой туман, укрывающий кроны пушистых деревьев, расположившихся внизу. И несмотря на то, что постройка находилась несколько далековато от главного здания, добираться до него приходилось не более пяти минут. Магия Адептов – не иначе. Но как бы там ни было, Тарталья был очень благодарен Императору за то, что тот не отказал ему в использовании своей купальни и разрешил посещать её в любое время суток. Потому как в общих, выделенных для гарема, Аяксу до смерти надоело ощущать на себе взгляды, рассматривающих его, других наложников (благо ревностные наложницы купались в отдельном помещении) и слышать шёпот бесконечных, порой пестрящих своей нелепостью, сплетен, в которых он всегда являлся главным героем. А здесь – тишина и умиротворение. Из постороннего шума – только тихие шаги слуг и плеск воды, при смене своего положения в бассейне. Но как бы бывшему Предвестнику не хотелось задержаться тут подольше, ему всё равно совсем скоро придётся покинуть эту замечательную обитель и продолжить приготовления по выходу в свет. – Господин Тарталья... Лениво повернув голову в сторону мягкого голоса одного из четырёх евнухов, Аякс замечает приглашающий жест на, нагретый тёплой водой, мраморный табурет. – Иду. В одно движение оказавшись на ногах, лис роняет со своего тренированного тела многочисленные капли воды, которые сливались в многочисленных змеек, ползущих по шрамированной коже, на мокрый, подогретый пол. Подойдя к ожидающим его евнухам, Тарталья садится на приготовленную для него скамью и, кивнув, прикрывает глаза. Чувствуя отточенные прикосновения к себе, Аякс пытается подавить небольшую волну раздражения, которая всегда возникает от чужих касаний и расслабляется настолько, насколько это возможно, позволяя слугам делать свою работу. Чьи-то тонкие пальцы запустились в рыжие вихри, намыливая непослушные волосы шампунем и приятно массируя кожу головы. Уделяя особое внимание чувствительным лисьим ушам, парень, по просьбе Тартальи, старательно обходит их основание, оставляя эту заботу самому Аяксу. Послушно выставив руки в сторону, Священный зверь позволяет шершавым мочалкам намыливать своё тело каким-то вкусно пахнущим гелем. И только когда бывший Предвестник издалека стал напоминать снеговика, слуги окатывают лиса тёплой водой, смывая с него белую пористую шубу. Убрав с глаз прилипшую чёлку и сморгнув остатки влаги с ресниц, Тарталья дожидается, когда на его волосы бережливо нанесут какой-то бальзам, чтобы «волос сиял и хорошо расчёсывался», опять смоют его, и только потом поднимается с места. И пока слуги обтирали его тело тёплыми полотенцами, Аякс бездумно пялился в окно, представляя, как всего через два часа он вновь появится перед народом Ли Юэ. Но уже не в качестве элитной боевой единицы Снежной Империи, а наложника Властелина Камня и его будущего супруга. А тем временем евнухи заканчивают вытирать своего господина и накидывают на его плечи одно большое полотенце, запахивая его на развитой грудной клетке бывшего Предвестника. Без лишних слов поняв, что водные процедуры окончены, Тарталья, в сопровождении слуг, направляется в сторону раздевалки, где на скорую руку накидывает на себя сменное ханьфу и спешит в собственные, уже давным-давно готовые, покои. И чуть не врезается на очередном повороте в своего супруга. – В-властелин? – резко затормозив, лис поднимает изумлённые глаза на, словно выросшего из-под земли, Моракса. – Как славно, что я тебя застал, Аякс, – пробегаясь янтарным взором по зачёсанным назад мокрым рыжим волосам и, слегка покрасневшему от тёплой воды, лицу мужа, спокойно произносит Император. – А-а… что Вы делали у моих покоев? – помня, что за спиной стоят склонившие головы слуги, Тарталья не рискует обращаться к дракону на «ты», – Разве Вам не нужно готовиться к празднику? – Есть одна вещь, которую я хотел бы выполнить до того, как начну торжественную церемонию. Пойдём со мной. Уверяю, это не займёт много времени. Вложив в протянутую Властелином золотую ладонь свою руку, Тарталья заинтересованно идёт за своим Императором, жестом наказав никому за ними не следовать. Выйдя в маленький, но очень уютный садик с небольшим прудом по центру, Моракс проводит супруга в деревянную аккуратную беседку возле плескающегося ручейка, впадающего в пруд, и ставит Аякса перед собой, поднимая на него спокойный, как морская гладь, взгляд. – Так и что же это за важное дело такое, которое не может потерпеть до завтра? – оглядываясь по сторонам, весело интересуется лис. – Я хочу вручить тебе подарок, – доставая из-за пояса узкую, длинную, деревянную коробочку с золотой гравировкой, Архонт открывает её и протягивает Священному зверю небольшой презент, на мягкой подушечке которого лежали роскошные и, судя по виду безумно дорогие, церемониальные… – Палочки?.. – Да. И это не обычные палочки. Они – неотъемлемая часть одной очень древней традиции, которую я хочу, чтобы ты вспомнил или узнал о ней без посторонней помощи. – Сам? Это настолько важно? – Нет. Просто моё желание. – Я так понимаю, для нас это имело… то есть, имеет большую ценность, я прав? – принимая из рук Моракса коробочку, Аякс достаёт из неё пару деревянных палочек и внимательно рассматривает изображённые на них узоры дракона и феникса. – Верно… – улыбаясь догадливости своего супруга, тепло произносит Император, – На самом деле я давно хотел тебе их вручить, но в виду моей последней… загруженности, у меня совсем вылетело это из головы, несмотря на важность подарка. Прости. Надо признаться, я совсем не так представлял себе этот момент, но видимо, ничего не поделаешь. – Ничего страшного, Моракс. Всё в порядке, – складывая подарок обратно в футляр, весело говорит Священный зверь, встречаясь глазами с драконом, – Спасибо. И я думаю, мне не составит большого труда выполнить твою маленькую просьбу. – Благодарю. Не в силах скрывать лёгкую счастливую улыбку, украсившую тонкие губы, Моракс провожает Тарталью до его покоев и, напомнив о времени, спешно удаляется на собственные сборы, пока Шэн Ли не стал бить тревогу во все колокола с громкими криками «Опаздываем!». … – Здесь так много народу… – задумчиво произносит бывший Предвестник, выйдя на большой балкон в торжественном зале Императорского дворца. Если бы Аякс оказался в подобном улье недели полторы назад, он бы, наверное, сошёл с ума от стоявшего в огромном помещении гула. Который, достигая высокого потолка, эхом разливался по всему пространству и, отражаясь от стен, раздражал бы обострившийся звериный слух лиса. Сейчас, слава Архонтам, обошлось. – Все, кого Вы видите, в разной степени являются приближёнными нашего Императора, – поясняет сопровождающая Тарталью, вместе со своими подданными, придворная дама, – Чем ближе к Властелину, тем более высокую должность человек занимает. Или тем значимее он его сердцу. Также тут присутствуют первые слуги высокопоставленных, чтобы помогать своим господам в разных ситуациях. Спускаясь по прямой лестнице, выполненной из красного дерева, Аякс вглядывался в лица готовящихся к шествию людей, но, ожидаемо, практически никого из них, за исключением некоторых членов гарема, он не узнаёт. Зато его узнали все. С каждой новой ступенькой, на которую ступал Тарталья, стоящий в зале шум постепенно стихал и Аякс кожей чувствовал, как на него поднимаются всё больше незнакомых глаз. А смотреть было на что. Помимо привлекающей внимание яркой и, несомненно, красивой внешности, масла в огонь подливали звериные черты – вздёрнутые лисьи ушки, тёмные руки и лоснящийся хвост. Рыжий и пушистый. Но и это ещё не всё. Впервые увидев себя в зеркало в новом наряде, Аякс буквально потерял дар речи. То одеяние, которое подготовил ему Шэн Ли, не шло ни в какое сравнение с теми одеждами, которые лис носил в повседневной жизни. И если даже те ханьфу казались Тарталье слишком богатыми, то сейчас, видя на себе настоящее произведение искусства, Священный зверь был готов пересмотреть своё мнение. Праздничный наряд Аякса не уступал в своей роскоши одеяниям самого Императора. Тарталье он чем-то напоминал костюм, в котором Одиннадцатый Предвестник впервые узрел Гео Архонта в его почти человеческом облике. Тогда, на веранде. В день, когда его лишили почётного звания Предвестника и когда он собственными руками добыл для своей Родины Сердце Бога Моракса. Но даже тот образ Властелина Камня мерк в сравнении с тем, что сейчас было на нём надето. Длинная туника молочного цвета доходила до самих щиколоток лиса и укрывала под собой, скрытые за свободными, такого же цвета, штанами, ноги Священного зверя, облачённых в высокие тёмные сапоги, и была расписана большими витиеватыми узорами нитью, на тон темнее самой туники. Но её молочная ткань оканчивалась на ключицах и через золотую, соединяющую два цвета, линию, переходила в красную, укрывающую шею бывшего Предвестника, его надплечья, оказываясь на плечах и, в области предплечий, плавно перетекающую в тёмно-коричневый цвет, ткань, что, в сочетании с потемневшими от формы полуцилиня руками Аякса, создавала впечатление единого платья. На надплечьях Тартальи, как и у Моракса в тот день, покоились два, но не серебряных, а золотых, наплечника, из которых струилась разных оттенков и узоров серая накидка, достигающая самого пола, в то время как передняя её часть уходила в просторные, удлиняющиеся кзади, светло-серые рукава. Всё это великолепие разбавляли золотые украшения – обнимающая тонкую талию неброская цепочка, удерживающая на себе Гидро Глаз Бога Аякса; серьга с неизменным красным камнем в левом ухе бывшего Предвестника и две небольшие заколки на висках, в виде крыльев феникса. Тарталье даже не пришлось отвоёвывать отсутствие на своём лице всякой косметики – Шэн Ли сам ограничился лишь едва заметными коричневыми стрелочками и лёгким блеском на губах. И если пока ещё простой, но очень любимый наложник Императора, выглядит подобным образом, то каково же облачение самого Властелина Камня? – Вы потрясающе выглядите, господин Тарталья, – донёсся до ушей незнакомый женский голос. Спустившись с последней ступеньки, Аякс поднимает глаза на подошедшую к нему девушку, за которой выстроилась троица её сопровождения, среди которого, к удивлению, лис узнал свою давнюю знакомую Кэ Цин. Блондинка была облачена в изящное и невероятно смелое для стен Императорского дворца фиолетовое платье, блестящее на свету, и с не меньшим интересом, чем Тарталья, разглядывала своего собеседника. – Благодарю, госпожа Нин Гуан, мне льстит Ваша похвала. Вы тоже безупречно выглядите, – вопреки традициям Снежной, Аякс не предпринимает никаких попыток приветственно коснуться руки главы Цисин, а уж тем более поднести её ладонь к своим губам. За время пребывания во дворце лис успел понять – число тех, кто может к нему прикасаться резко ограничено. Для всех, кто не является слугой Тартальи или не имеет к этому должного позволения, касаться его тела, даже через одежду, было строго запрещено. Любое нарушение этого порядка каралось отсечением руки, а то и сразу двух, в зависимости от тяжести преступления. И Воля Небес в тот список не попадала. А Аякс бы очень не хотел, чтобы такую прекрасную девушку и важную в Ли Юэ персону лишили рук, благодаря его неосторожным действиям, принятых в его стране за норму. – Ох? Такой важный человек, как Одиннадцатый Предвестник Фатуи знает моё имя? Приятно, – без всякого сарказма, удивлённо произносит Нин Гуан. – Есть ли в этой стране человек, который не знает, или хотя бы не слышал, имени главы Цисин? И, да… Позволю себе сказать, что титулом «Чайльд» я уже не обладаю, а звание Предвестника осталось в прошлой главе моей жизни. Теперь я простой житель Ли Юэ и часть прекрасного гарема Его Величества. – Ну да… конечно. Простите, Тарталья, я не хотела Вас задеть своими словами. – Ничего страшного, – мило улыбается Аякс, туша в себе пожар воспоминаний, – Признаться, я сам долго привыкал к мысли, что я больше не Чайльд. За то время, пока Священный зверь и Воля Небес перекидывались любезностями, торжественный зал потихоньку стал возвращать себе прежде царившие в нём звуки. Вслушиваться в тихую речь двух дворцовых особ оказалось не так интересно, как показалось изначально, а потому все общающиеся ранее друг с другом люди, вернулись к обсуждению интересующих их тем и сплетен, постепенно наполняя помещение гулом своих голосов. А тем временем Аякс заканчивает беседовать с Нин Гуан и, видя, как толпа потихоньку приобретает вид ровных колонн, спешит найти среди них своё место. – Слушай, Мей, а мне-то куда становиться? – понизив голос до полушёпота, интересуется бывший Предвестник. – В смысле «куда»? Возле Императора, конечно. – Возле Императора?! – шипит лис, чьи удивлённые глаза стали похожи на два огромных омута, – Я же не настолько важная шишка! Почему я… – Тише! – в тон Тарталье, шепчет придворная дама, и, оглянувшись, тянется к уху Священного зверя, – Потому что так захотел Властелин. Да и вообще! Какая Вам разница, где стоять? – Да чтобы я! Наложница первого ранга! И в спину этому мальчишке смотрела!?! Повернув голову в сторону гневного женского крика, Аякс видит столпившихся в первых рядах, женщин и мужчин. – Госпожа Гуйфэй, прошу успокойтесь! – залепетали три другие наложницы того же положения, – Не кричите! – Успокоиться?! А, по-моему, это вам нужно немножко напрячься! Вам совсем на всё наплевать, раз так запросто позволяете какому-то Предвестнику становиться прямо перед вашими носами!? – Что здесь происходит?! – послышался грозный голос придворной дамы, вмиг оказавшейся в центре ругани, – А ну быстро прекратили! С минуты на минуту сюда войдёт Император! Как вы смеете вести себя таким неподобающим образом?! Обернувшись, Гуйфэй Ён впивается взглядом в улыбающегося, как в первый день их встречи, Аякса, идущего вслед за Мей к своему месту. И, сверкая молниями в глазах, обращается к придворной даме: – Я – первая наложница Его Величества Властелина Камня. Гуйфэн Ён, «Драгоценная» Ён! Не буду стоять позади этого заморского мальчишки, что и месяца в гареме не провёл! Зато уже успевшего наизусть выучить путь до покоев Императора! Он – простой наложник! Почему я, имеющая первый, высший ранг, должна ютиться за его спиной?! – Высший ранг в гареме – супруг или супруга Императора, – отчеканивает придворная дама, спуская Гуйфэй с небес на землю, – Вы – такая же наложница, как и господин Тарталья, пускай и имеете большее влияние среди других таких, как Вы. Местоположение господина определил сам Властелин Камня и Вы не смеете оспаривать его решения. Не хотите подчиняться, можете прямо сейчас покинуть зал и не участвовать в торжественной процессии. – Его Величество Император прибыл! – раздался на весь зал громкий голос местного глашатая. За секунду заняв свои места, все тут же в почёте низко склонили головы, а Аякс, будучи в такой ситуации в качестве наложника впервые, немного растерялся, принявшись судорожно искать глазами своё место. – Господин Тарталья! – шепчет придворная дама, – Сюда! Схватив Аякса за предплечье, Мей тянет его в свою сторону и разворачивает его лицом к красной дорожке, по которой с секунды на секунду пройдёт Властелин Камня. – Удачи! Не переживайте! Всё будет хорошо! – бросила напоследок женщина и, словив от лиса благодарную улыбку, скрывается в тесноте колонн, юркой кошкой оказываясь рядом с таким же запыханным от внезапных пробежек Шэн Ли. Встретившись с ним взглядом, Тарталья приветственно кивает за что тут же получает счастливую улыбку, большой палец верх и немые слова, которые пришлось читать по губам: – Отлично выглядите! Так же беззвучно отблагодарив главного портного, Аякс разворачивается в нужную сторону и в последнюю секунду склоняет вместе со всеми голову, приготовившись встречать своего Властелина. Сначала послышались шаги. Много шагов. Из этого лис сделал вывод о том, что Моракс идёт не один. И если окружающим его людям они ничего не говорили, то Тарталья отчётливо слышал каждый шаг отдельно взятого существа. И по походке определил ведущего свою свиту дракона. И вот из распахнутых дверей показался Он. Во всей своей божественной красе и в компании своих преданных Адептов, Моракс величественно спускался по широкой лестнице, смотря прямо перед собой и твёрдо шагая по каждой, укрытой красным ковром, ступеньке. Не удержав собственное любопытство в узде, Аякс поворачивает голову и судорожно выдыхает, стоило его взгляду столкнуться с могущественной фигурой Архонта, запах которого он учуял за много миль… И округляет от шока синие глаза, понимая, что… У них. Парные. Наряды. Не в силах оторвать от своего супруга взгляда, Тарталья бесстыдно рассматривает приближающегося к нему уверенным шагом дракона. Одеяния Императора практически полностью повторяли костюм Аякса. Отличались лишь узоры – у Моракса они в виде золотых усатых драконов, и цветовая гамма. Туника Властелина Камня была, в отличие от Аякса, не молочно-красной, а коричнево-жёлтой и, как в прошлый раз, длинными разрезами по бокам, открывающими вид на облачённые в чёрные штаны, ноги, обутые в высокие тёмные сапоги. Из золотых, как руки Императора, наплечников, отходила белоснежная накидка со светло-серыми узорами, но, в отличие от облачения Тартальи, она переходила лишь в один рукав, в то время как второй оставался тёмно-коричневого цвета, и была соединена между собой двумя золотыми цепочками у самых оснований плеч. Каштановые волосы со светящимися концами были убраны в привычный низкий хвост, но к привычной причёске добавилась одна интересная деталь, а точнее две интересные детали. Так же, как и у Аякса, на висках Моракса находились две золотые заколки в виде маленьких ромбиков Гео элемента, а от позолоченной заколки, стягивающей волосы, на протяжении всей длины хвоста струились золотые цепочки. Такие же, какие украшали его красивые драконьи рога. Тарталья приходит в себя только тогда, когда Император Ли Юэ проходит мимо него и встаёт во главе всех колонн, в нулевой ряд. А ступавшие за ним Адепты займут свои места по бокам от Архонта, образуя клин, частью которого удосужился стать и Аякс, стоящий по правую руку от Императора прямо за его спиной. Выпрямившись, Тарталья, вопреки правилам, вовсе не спешит покорно опускать взгляд в пол, как это сделали все наложники и наложницы. Гордо подняв голову верх, Аякс смотрел прямо перед собой, совершенно не заботясь о том, что позади него пылает от гнева одна из представительниц гарема при виде парных костюмов дракона и лиса, да переглядываются между собой сотни, удивлённых этим событием, глаз. Но, в отличие от остальных, Священный зверь кое-что заметил. За всё то время, что бывший Предвестник наблюдал за преодолевающим огромный зал Архонта, Император даже не взглянул на него, держа взгляд чётко перед собой, не посмев янтарным глазам хотя бы на секунду скользнуть в какую-либо сторону, а на лице не мелькала даже тень той лёгкой улыбки, которую Тарталья привык видеть на устах Бога. Однако сейчас, стоя нерушимой скалой впереди Аякса, Моракс всё же позволяет себе повернуть через плечо голову, окинуть божественным взором супруга и впиться горящими глазами в два глубоких матовых озерца. Не удосужив Тарталью какой-либо эмоцией, дракон, под недоумённый взгляд лиса, отворачивается и, сложив руки за спиной, принимается ждать полудня, который наступит с минуты на минуту. Сочтя неоднозначную реакцию, а точнее её отсутствие, дракона за поддерживание Мораксом непоколебимого образа Императора, Аякс ещё некоторое время смотрит в спину мужа, а затем, как и Властелин, возвращает свои глаза в воображаемую точку впереди себя. И как раз вовремя. Солнце достигло зенита – на улице раздался гулкий удар гонга, и яркая полоска света разрезала помещение надвое, расширяясь по мере того, как открывались мощные врата торжественного зала, открывая вид на внутренний, и самый большой во дворце, двор, в котором, словно по линеечке, в равные квадраты выстроились разных сословий и профессий люди. И, как успел заметить Аякс, больше всех было, естественно, миллелитов. Были здесь и репортёры. Как местные, так и иностранцы. «М-да… Готовься увидеть себя на обложках мировых газет, Аякс.» Сглотнув ставшую вмиг вязкой слюну, Тарталья дожидается первого шага Властелина Камня, а затем нога в ногу следует за ним, впервые за долгое время показываясь на глаза уроженцам Ли Юэ. Стараясь не опускать на них взгляда, Аякс понимал, это – всего лишь цветочки. Настоящее "веселье" начнётся тогда, когда торжественная процессия ступит за пределы Императорского дворца и устремится в сторону террасы Юйцзин, пересекая Гавань будучи на глазах у всего народа Региона торговли. Когда все находящиеся в большом зале люди покинули его пределы и выстроились по обе стороны от клина Священных зверей, Тарталья слушал речь одного из организаторов праздника, а потом, повторяя за всеми, прикрывает глаза в минуте молчания, отдавая дань уважения всем тем, кто отдал жизни за то, чтобы Ли Юэ выстоял в ожесточённых битвах прошлого, жил, рос и процветал, неся в своей памяти сквозь века славу погибших воинов. «Ли Юэ уже столько лет… Интересно, в такие моменты обо мне тоже вспоминали?..» Вновь раздался удар гонга. Открыв слепящему солнцу глаза, Аякс присматривается к поведению Императора, силясь понять, что делать дальше. Но тот стоял неподвижной статуей и, гордо расправив плечи, дожидался окончания Церемонии Молчания. – Память о них хранится в наших сердцах. Как и о всех тех, кто собственными глазами видел ужасающие события прошлых лет и дожил до сегодняшнего времени, – продолжает громкий мужской голос, доносящийся даже до крайних уголков огромного внутреннего двора, – Жители Ли Юэ, благодаря вашей смелости, отваге и безграничной преданности Властелину Камня, что привёл всех нас к великой победе, Ли Юэ прошёл сквозь века. Благодаря вашей жертве, сегодня мы видим ясное небо над головами, с которого наши погибшие товарищи могут наблюдать за развитием своей Родины и радоваться её успехам. Радоваться её годовщине! – Объявляю начало праздничного шествия, – заставив вздрогнуть своего супруга от неожиданности, громко произносит Моракс, – Славься, Ли Юэ, в веках! – Славься, Ли Юэ, в веках!!!