Фатум Адептов: Красная Нить Судьбы

      – Похоже, началось, – заглядывая за балдахин, счастливо произносит Мадам Пин.       – Властелин, он…, – неуверенно начал Сяо, становясь рядом с Императором.       – Пробуждается, – заканчивает за него Властелин.       – Хе-х… – хмыкает бард, шутливо толкая Моракса в плечо, – Поздравляю, дружище. В общем, вы как хотите, а я открываю вино.       – Мф-ф-ха… ха-х…       – Ему больно? – вновь подаёт голос генерал.       – Угу…, – задумчиво тянет Император, решая, как правильнее подступиться к супругу, – Его внутренняя энергия вышла из равновесия. Я могу попытаться её сбалансировать, однако опасаюсь конфликта элементов. Хотя, хм-м… Гео и Гидро вполне себе ладят между собой…       Присев на кровать, Моракс тянется к своему сжавшемуся в комочек лису, и принимается аккуратно гладить сначала его голову, потом плечо, спину, несколько раз проходясь по растрёпанным мягким волосам, по выступающим позвонкам. Постепенно успокаивая Аякса, Император добивается того, что тело Священного зверя перестаёт дрожать и медленно расслабляется, становясь более спокойным и податливым, благодаря чему Богу Скал стало гораздо проще взаимодействовать с ним.       Затем Властелин всё так же бережно берёт Аякса на руки и усаживает его к себе на бёдра, одной рукой создав опору для спины Тартальи, крепко прижимая лиса к своей сильной груди, а второй почёсывая чувствительное местечко за прижатыми к макушке, лисьими ушами. Ведь именно Моракс, как никто другой, знает, на какие нужно нажимать рычаги, чтобы успокоить собственного мужа.       Чувствуя на себе тяжёлое дыхание Аякса, Властелин зачёсывает мешающуюся рыжую чёлку назад, открывая себе доступ к горячему, покрытому испариной, лбу, и прислоняется к нему своими влажными от чая губами, невесомо целуя.       Ощутив, как обмякло тело бывшего Предвестника, Император ведёт свободной рукой вдоль плеча Аякса, подлезает ею под белоснежное ханьфу и плашмя кладёт золотую ладонь на плоский живот своего супруга.       Яркое свечение на несколько секунд охватило их соприкосновение.       Моракс убирает с тела лиса руку и внимательно осматривает появившуюся на бледной коже Гео печать, через которую Архонт воздействовал на бушующую в Тарталье энергию. А затем, приведя ту в хрупкое равновесие, с её же помощью и запечатывает, не давая пробудившейся силе вновь выйти из-под контроля и мучить, ещё не окрепшего для такой мощи, Аякса.       Постепенно Тарталья окончательно успокаивается и неосознанно прижимается к излучающему тепло и безопасность, Мораксу, громко сопя.       Шумно вздохнув, Император устало прикрывает янтарные глаза и обхватывает супруга обеими руками, крепко обнимая.       – Получилось? – громко кричит из другого конца комнаты розовощёкий бард, за что тут же получает яростное шиканье от всех Адептов разом.       – Да, – тихо отвечает Архонт, глубоко вздыхая.       – Ну вот видишь! А ты боялся!       – Ребят, вы меня простите, но я вынужден просить вас оставить нас с Аяксом наедине, – подняв взгляд на радостно переглядывающихся между собой Священных зверей, не повышая тона произносит Император, – Я сильно вымотался за последние дни, да и Аяксу тишина нужна…       Прочитав во взгляде Моракса мольбу «Уведите отсюда шумящего Барбатоса, пока он весь дворец не побудил», Адепты усмехаются и, пожелав спокойной ночи, удаляются из покоев вместе с, на ходу сочиняющим стихи о воссоединении двух сердец, бардом.       Когда с той стороны закрылись мощные двери Императорских покоев, Властелин удобнее перехватывает сопящего на руках супруга и аккуратно кладёт его на кровать, отмечая, как порозовели вечно бледные щёки, лишённые веснушек.       Укрыв Аякса одеялом, Моракс, недолго думая, устраивается рядом, не спеша, впрочем, лезть в объятия мужа. Побоялся спугнуть, потому как не знает, как Тарталья отреагирует на обнаружение себя прижатым к нему, когда проснётся.       А ведь стена между ними только начала рушиться.       Повернувшись к супругу, Властелин роняет голову на мягкую подушку и, наблюдая за умиротворённым выражением лица лиса, потихоньку засыпает, позволяя схлынувшему напряжению увести себя в безмятежное Царство снов.       …       Просыпаться вообще не хотелось.       Под одеялом было настолько хорошо и уютно, что вылезать из-под него не было абсолютно никакого желания.       Уткнувшись носом во что-то тёплое и упругое, Аякс делает глубокий вдох и утопает в приятном, знакомом и таком притягательном аромате… оторваться просто невозможно!       Если, конечно, не учитывать тот факт, что это тёплое и упругое мягко взымалось в такт дыханию бывшего Предвестника, привыкшего спать в гордом одиночестве.       Заподозрив неладное, Тарталья приоткрывает синие глаза и упирается взглядом в, скрытую за дорогими одеждами, мощную грудь Императора.       «А?...»       Чувствуя, как забарабанило собственное сердце, Аякс медленно отстраняется и заглядывает в спокойное лицо Моракса. Пронаблюдав за умиротворённым дыханием дракона, Тарталья понимает, что тот действительно спит, а не притворяется.       – Вы чё тут делаете, Властелин? – сорвалось с губ бывшего Предвестника.       «Это его покои и его кровать, Аякс. Где ему ещё спать? На потолке? Или рядом на коврике?» – смеётся его внутренний голос.       – Ну да… логично.       Приподнявшись на локте, Тарталья ведёт взглядом по не укрытому одеялом телу Императора и замечает лежащую на его талии собственную руку.       Что шокировало Аякса больше: то, что он неосознанно прижимался к Мораксу во сне, или то, что его рука была тёмно-коричневой по локоть? Наверное, всё сразу.       Отпрянув от спящего дракона, Священный зверь, пока что без испуга, но с непониманием и интересом уставился на свои конечности, силясь понять, что происходит.       Такое… уже было.       В то самое утро было. Когда его чуть не спалили заживо.       И если бы не эта неизвестная сила, кто знает, как бы всё обернулось?       Но тогда его жизнь висела на волоске, и Тарталья считал, что если он всё же не сошёл с ума, то именно это могло спровоцировать неведомую силу.       А сейчас-то что?..       Схватившись за голову, Аякс нащупывает прижатые к ней лисьи уши с длинной коричневой кисточкой.       Священный зверь искренне старается держать себя в руках, но волна паники медленно и неумолимо накатывает на бывшего Предвестника, заставляя тело дрожать, как от озноба.       Взяв край одеяла, Аякс переворачивается на живот и, после глубокого вдоха, поднимает его, оборачиваясь.       – … Тарталья? Что ты делаешь? – слышится низкий голос Императора, отдающий утренней хрипотцой.       Лис вмиг вскидывает испуганный взгляд на заспанного дракона, как если бы его застукали за чем-то, определённо вызывающим вопросы.       …На самом деле так и было.       – Я… – неуверенно тянет бывший Предвестник, заглядывая в янтарные глаза Властелина Камня, выделяющиеся на тёмном фоне балдахина и его каштановых волос.       Так и не ответив, Аякс резко скидывает с себя одеяло и оглядывается через плечо, наблюдая у себя не пойми откуда взявшийся рыжий пушистый хвост.       – Что это? Что происходит?! – на место интереса пришла злость, вырвавшаяся из горла лиса угрожающим рыком.       – Успокойся, Тарталья.       – Уб…! Уберите это!!! Какой Бездны?!!       – Не ори. С тобой всё нормально.       Император протягивает золотую руку ко лбу Аякса, собираясь успокоить его, но Священный зверь тут же отскакивает на другую часть кровати, едва завидев попытку прикосновения к себе.       – Не трогайте меня! Не смейте!       – Хорошо. Не буду, – Властелин вытягивает руки перед собой, показывая, что и с места не сдвинется, – Но, может, объяснишь причину своей истерики?       – Объяснить причину?! – вспыхивает Тарталья, – Мне кажется Вы лучше меня её знаете!!!       – Нет. Знал бы – не спрашивал.       – Нет!? Нет… Ха-ха-ха! – тихий нервный смех заполнил покои Императора, несколькими минутами ранее купавшихся в тишине, – Посмотрите на меня! Да я же… Совсем как Вы! Как Ваши Адепты! Какого хера?! Какого хера я сам теперь Священный зверь?! Уши, хвост – откуда у меня это?! Почему, стоило мне пересечь порог Вашего дворца, я стал воплощаться в лиса?! Что Вы сделали со мной?! Неужели Вы!.. – Аякс на секунду замолкает, поражаясь собственной догадке, и медленно переводит взгляд со своих рук на смотрящего на него в упор Архонта, – Моракс… а как выглядел Ваш супруг?..       Но Император молчал в ожидании окончания концерта, впиваясь в бывшего Предвестника янтарным взглядом.       – «Рыжий Хаос»… Так Вы поэтому меня выбрали, да?.. Что… слишком похож на него?.. Вы поэтому так на меня смотрели? Тогда, на террасе? И не только Вы. Ваши Адепты тоже... Бай Чжу сказал, что память о Вашем бывшем супруге живёт только в Вас и Адептах!       – …       – Ха! А я-то всё гадал, что Вы во мне такого увидели, что аж отдали за меня своё Сердце Бога?.. Ох, какой я придурок, а…       – И что же я такого увидел? – оперевшись локтем на изголовье кровати и положив голову на раскрытую ладонь, Моракс продолжал недовольно смотреть на Аякса.       – Да его Вы во мне увидели! – зло шипит лис, впиваясь синими глазами в Императора.       – Угу… – недобро сверкнув глазами, Властелин Камня проходится по угрожающей фигуре своего взбешённого супруга, и, после небольшой паузы, строго произносит: – Значит так. Первое – больше никогда не смей повышать на меня голос. Иначе разговаривать с тобой я буду по-другому. Второе – не знаю, какими путями ты пришёл к выводу о том, что я что-то сделал с твоим телом, однако могу уверить, что это полная чушь. Как и всё то, что я только что выслушал.       – «Чушь» говорите, – не замечая, как яростно машет из стороны в сторону пушистым хвостом, цедит Тарталья, – А это тогда что? – поднимая руки верх, усмехается бывший Предвестник, – Маскарад? Костюмированная вечеринка? Посвящение в Адепты? Ролевые игры? Что?       – А «это» – твоя скрытая сила, пробудившаяся во время твоего стояния на грани жизни и смерти, – тяжело вздыхая, отвечает Император, – Ты уже однажды принимал эту форму. Не помнишь?       – В утро пожара…       – Умница.       – Пф-ф, – не обратив внимания на похвалу, усмехается Аякс, – Я столько раз был на волосок от смерти и ни разу эта неведомая сила как-то не торопилась меня спасать.       – Учту замечание. У меня действительно пока нет объяснения, почему всё происходит так, как происходит. Но склонен предполагать, что твоё пробуждение действительно каким-то образом связано со мной. Возможно, не только со мной, а со всем Ли Юэ. Поэтому ранее ты и не подозревал о ней.       – Ладно. Даже если и так. Сейчас-то я не был на грани смерти… Или… был?.. – с опаской оглядываясь, Аякс вспоминает чудище с чёрно-красными глазами, что пыталось прикончить его в тот злополучный день.       – Иди сюда, – поймав на себе взгляд лиса, Моракс ненавязчиво подзывает Тарталью к себе.       Настороженно взглянув на Императора, Аякс долго рассматривает безмятежную фигуру Архонта, развалившегося на собственной кровати, и, решив не раздражать ещё больше своим поведением не выспавшегося дракона, всё же подползает к ожидающему выполнения «просьбы» Архонту и замирает в нескольких сантиметрах от него.       – Ляг на спину и обнажи живот.       – Зачем это?       – Просто сделай так, как прошу.       Поджав губы, Священный зверь всё-таки решает довериться Мораксу и укладывается на кровать, распахивая ханьфу.       – Я сейчас чувствую себя лисом, что в знак доверия разрешает почесать себе брюхо, – недовольно бурчит под нос Аякс.       – Отрадно слышать, что я оказался достойным его, – хмыкает Император, устремляя взгляд на живот Тартальи. И, помня запрет к прикосновениям, одними лишь глазами оценивает состояние золотого узора, – Смотри.       – Это… Вы типа на меня права заявили или что? Ха-ха, – усмехнувшись собственной глупой шутке, лёжа под вопросительным взглядом Властелина Камня, лис роняет голову обратно на подушку.       – Не угадал. Но мысль интересная. Подумаю об этом на досуге. На самом деле это печать, которая стабилизирует твою внутреннюю энергию, не давая проснувшейся в тебе силе разорвать твоё тело на куски. Увы, но пока что ты не готов использовать её на полную мощь. Придётся учиться контролировать её, если хочешь жить. Тебе, можно сказать, повезло, что она пробудилась только сейчас, а не раньше. Не окажись меня рядом этой ночью, всё могло закончиться весьма плачевно.       – Но… Откуда она взялась? У меня в роду вроде не было Священных зверей?       – Ты помнишь всех, кто у тебя был в роду? – улыбается Властелин, – Как бы там ни было, она – неотъемлемая часть тебя. Ты таким родился и с этого момента тебе придётся привыкать к себе заново.       – Можно один вопрос? Только ответьте на него честно, ладно? Соврёте – никогда в жизни Вам больше не доверюсь.       – Угрожаешь? Мне?       – Да.       – Задавай, – не скрывая задорной улыбки, произносит Моракс.       Чтобы задать мучивший его вопрос, Аяксу понадобилось некоторое время для накопления смелости. И он, наконец, решается:       – Я как-то связан с вашим супругом?       Властелин долго смотрит в пронзительные синие глаза и, отчего-то печально приподнимая уголки тонких губ наподобие улыбки, переводит взгляд куда-то в окно, далеко за пределы комнаты.       – На этот вопрос ты ответишь себе сам.       – Архонты! Да просто скажите «да» или «нет»! Я должен знать!       – Должен, – соглашается дракон, – Но не от меня. Когда придёт время, ты самостоятельно найдёшь ответ на свой вопрос.       Вопросительно изогнув бровь, Тарталья лежит так некоторое время, всматриваясь в преспокойное лицо Императора. И, поняв, что ничего более не добьётся, глубоко вздыхает и складывает руки на золотой узор на своём животе.       – Я надеюсь, конфликт исчерпан? – возвращаясь в реальность, интересуется Моракс.       – Временно. Пока меня снова не накроет от всех этих загадок и недомолвок.       – Прекрасно, – напряжённые доселе плечи Архонта видимо расслабляются в такт облегчённому вздоху, – Ты голоден? Не желаешь позавтракать в моей компании?       – Да куда я денусь-то. Далеко всё равно не убегу, – хмыкает Тарталья, кидая взгляд на свои перебинтованные ноги.       Было бы вселенской глупостью осознанно отдаляться от того, кто возможно единственный во всём Тейвате понимает, что с тобой происходит. Аякс прекрасно осознаёт, этот дракон – ключ к разгадке понимания собственного «Я» и вопрос выживания. Без его помощи, бывшему Предвестнику придётся в одиночку сражаться с самим собой, осваивая новую силу, попутно отбиваясь от неизвестного убийцы и странных, тревожащих искажённое Бездной сознание, снов, которые в последнее время стали беспокоить его всё чаще.       – Кстати про «убегу», – проследив глазами за взглядом Аякса, усмехается Моракс, – Я оценил твоё упрямство, с которым ты, несмотря на ранения, самостоятельно пересёк практически весь тронный зал. Этот поступок достоин похвалы. Молодец. Но больше так не делай. Будь добр предоставить заботу о себе приставленным к тебе слугам.       – Мне не пять лет, – чувствуя, как алеют уши, Тарталья отворачивает голову в сторону, пряча в подушках своё смущённое лицо от глаз Императора.       – В таком случае, давай тогда ограничимся временем, до твоего полного выздоровления. А там посмотрим. Согласен?       – Согласен…       – Вот и славно. Лежи, а я пойду распоряжусь о завтраке. Предпочтения?       – Никаких.       – Хорошо. Тогда положусь исключительно на свой вкус. Надеюсь, он тебя не разочарует.       Заметив незначительные изменения в поведении Аякса, Властелин довольно поджимает губы и встаёт с кровати, оставляя бывшего Предвестника мариноваться в своих ощущениях.       «Умница», «Молодец» – Моракс отлично знал, как подобраться к сердцу своего супруга.       «Всё так же падок на похвалу, как и раньше, – пряча улыбку за прядями упавших на лицо распущенных волос, думает Император, – Ни капли не изменился. Такой же смелый, безрассудный, но до жути упёртый. А ещё слишком чувствительный. Порой эта черта позволяет тебе быть искренним и открытым, а иногда запирает в панцирь, не позволяя настоящим чувствам проявляться в реальном мире…»       Зарывшись в подушки, Тарталья не мог перестать улыбаться. В последний раз его хвалили… Аякс уже и не помнит, когда. Он уже и забыл чувство «бабочек в животе» от тёплых слов в свой адрес.       В Фатуи услышать от кого-то похвалу – сродни чуду. Выполнять приказы было его обязанностью сначала как рядового, затем командира отряда ну и так далее до звания Предвестника. Поэтому никто никогда не хвалил его за успешно выполненную миссию. Что касается семьи… Может раньше его и хвалили, но после того, как Аякс вернулся из Бездны – всё. С того момента – ни разу. С тех пор он стал приносить одни лишь проблемы, а за проблемы обычно не хвалят, а ругают. Вот ругань он и выслушивал, пока не загремел в Фатуи, ну там всё ясно.       А тут… Уже третье слово. Третье хвалебное слово. И не от абы кого, а от Властелина Камня, Императора Ли Юэ.       Не то, чтобы его слова имели такое же значение, как, например, отца, ведь он знает его всего ничего, но всё же. Тарталье до скучивающегося в узел, в нижней части живота, удовольствия нравится, когда его хвалят. Но он никогда в этом никому не признается. Слишком непривлекательной Аяксу кажется перспектива обнажать перед кем-то свои особенности.       Вздохнув, Священный зверь тянется к своим новообретённым лисьим ушкам, перекатывает между большим и указательным пальцами тёмные кисточки на них, играясь. Затем, едва касаясь, проходится кончиками пальцев по всей длине и тут же рефлекторно прижимает их к макушке, задев чувствительное местечко у их основания.       «А это… приятно», – массируя себе небольшой участок за ушами, Аякс усмехается и утопает в удовольствии.       – Нравится? – Тарталья вздрагивает от прозвучавшего над собой голоса вернувшегося Императора, – Попробуй ещё как-нибудь изучить основание хвоста. Ощущения не менее впечатляющие. Даже лучше.       – А Вы-то откуда знаете? – оглядываясь через плечо, Аякс устремляет синие глаза на завязывающего низкий пучок Моракса.       – Ну-у, я же тоже хвостатый.       И в знак подтверждения своих слов, Архонт являет на свет длиннющий чешуйчатый хвост, красуясь перед лисом своей необычной золотой кисточкой.       – Ага. А ещё рогатый.       – Ха-х. Но ведь я – дракон?       – Дракон, дракон, не переживайте. Кстати.       – М?       – Есть ли причина, почему Вы то с хвостом ходите, то без? А рога всегда на месте.       – Есть, – кивает Моракс, – Рога на моей голове не только служат всем напоминанием о том, кем я на самом деле являюсь, но и олицетворяют символ власти. Драконьи рога – моя корона. Я не снимаю её со времён становления Ли Юэ как Империи. Не вижу смысла. А хвост… убираю чисто из практических соображений. С ним не всегда удобно, особенно на каких-либо мероприятиях. Могу по неосторожности что-то задеть или случайно помешать кому-то, например. Но он мне нравится, поэтому в свободное от дел время, когда я знаю, что никаких проблем хвост не принесёт, я предпочитаю ходить с ним. Я удовлетворил твоё любопытство?       – Вполне.       – Замечательно, – хмыкает Архонт, садясь на кровать рядом с бывшим Предвестником, – Раз уж у нас сегодня утро вопросов, не согласишься ли ты ответить на парочку моих?       – Ничего не обещаю, но давайте попробуем.       «Ну-у… Он ведь мой будущий супруг? – уговаривает сам себя Тарталья, – Было бы неплохо знать друг о друге чуть больше, правда? Ничего плохого не случится, не бойся. Наверняка ведь вопросы чистой воды банальщина! Кому какое дело до того, во сколько лет я стал Предвестником или как проходило моё юношество в рядах Фатуи?».       – У тебя есть семья в Снежной?       «Блять…»       Все ожидания о «банальщине» со звоном разбивающегося на мелкие осколки хрусталя разлетелись кто куда от, казалось бы, безобидного вопроса.       «И зачем ему эта информация? Рычаг давления? Простое любопытство? Или…»       – Жена? Муж? Может быть дети? – подсказывает Моракс.       – А! Нет-нет! – отвлекшись от размышлений, Тарталья реагирует на голос Архонта и с запозданием понимает, для чего Властелин задал этот вопрос. А он понадумывал уже всякого… Побочный эффект высокого звания, видимо. – У меня лишь одна семья – та, в которой я родился.       – Есть ли у тебя любимый человек, с которым в будущем ты бы хотел создать семейный союз?       – Нет.       – Вот как? – тянет Моракс, явно о чём-то размышляя в своей голове, – Могу я узнать, почему?       – В смысле?       – Не встречал или не задумывался об отношениях?       – Да как-то не до этого было, не знаю, – почесав себя за ушком, Тарталья всё же решился пооткровенничать, – Нет, ну как, я не безнадёжный, опыт был, конечно, но все они оказались неудачными.       – Неудачными?       – Ага. Я… Дело в том, что я не совсем… как бы так сказать… нормальный? В общем в какой-то момент мне надоел нескончаемый поток вопросов от моих сверстников, и я подумал… Кхм, впрочем, ничего хорошего из этого не вышло. С тех пор я решил не тратить время на ерунду и просто делать то, что нравится или надо. И так я дослужился до звания Предвестника, хоть это и не было моей целью. Скорее средством для её достижения... А теперь началась новая глава моей жизни. Куда в итоге приду я не знаю, но хочу верить, что всё будет нормально. Как говорит мама: «Всё что не делается, всё к лучшему». Вот заодно и проверю её слова на деле, ха-ха…       Моракс слушал своего супруга, не перебивая. Лишь кивал, где хотел согласиться, и смотрел, показывая собеседнику своё внимание. И конечно же делал выводы.       – Кхм, простите, – неловко кашлянув себе в кулак, Тарталья встречается с янтарными глазами, – Что-то меня понесло.       – Всё хорошо, я совсем не против этого, – заметив грустные глаза своего Аякса, губы Властелина Камня трогает такая же грустная улыбка, – Скажи, ты… жалеешь, что остался здесь? Что не вернулся на Родину?       Опустив взгляд, Тарталья молчал. И молчал долго, прокручивая в голове все произошедшие с ним события. Поджав к груди ноги и уложив на колени руки, Аякс кладёт на них голову, смотря при этом глубоко в себя, в поисках ответа. А затем тихо произносит:       – Нет. Не жалею. Я сделал то, что должен был, – Тарталья вновь сделал паузу, чтобы смочь выдавить из сдавленного горла хоть слово. И, поджав губы, продолжает: – …Но иногда мне обидно.       – Потому что тебя лишили звания Предвестника? – хотел услышать Моракс, прекрасно зная, что причина не в этом. Далеко не в этом. Но надежда, как известно, умирает последней.       Спрятав лицо в коленях, лис всем своим видом показывает, что общаться на эту тему он не хочет. Ни сейчас, ни когда-либо ещё.       Но и Моракс так легко сдаваться не намерен. Понимает, что, если позволит сейчас Аяксу замолчать – он замолчит навечно. А такого Император допустить никак не мог.       – Выговорись, Тарталья. Вытащи из себя то, что пожирает тебя изнутри. Проговори это. Слова исцеляют.       Гробовая тишина воцарилась в Императорских покоях на долгие и безжалостные пять минут. В эти пять минут молчания бывший Предвестник отчаянно старался сломать окутывающие его сознание всевозможные барьеры, которые он выстраивал годами. Слова Императора почему-то нашли отклик в замёрзшем сердце Тартальи, и он действительно хотел в них верить.       – Да нет, не в этом, – печально отвечает Аякс, неосознанно прижимая лисьи уши к макушке, – Просто… Эх-х, понимаете, я столько сделал… А от меня вот так легко взяли и избавились, как от какой-то вещи. Да, я был Предвестником. Да, я – Воин. Да, во мне воспитана военная дисциплина. Но я всё ещё человек, у которого есть хоть какие-то чувства. И такое пренебрежительное отношение, честно сказать, меня ранило. Хотя не только в Контракте дело, на самом деле. Меня вечно из страны в страну мотали, стараясь держать как можно дальше от Снежной. А тут как удобно всё вышло – и меня сплавили, и Ваше Сердце Бога получили. Молодцы, что сказать. …Кхм, простите, что Вам пришлось всё это выслушивать. Раньше я как-то ни с кем не делился своими переживаниями, а сейчас меня как будто прорвало. Это так… странно что-ли. В общем, забудьте всё, что я наговорил. И где там наш завтрак? Я голоден.       – Скоро принесут, – рефлекторно потянувшись к основанию рыжих ушек, Архонт вовремя останавливает руку на полпути. Ведь касания в таких частях тела как основания ушей (в случае Моракса – рогов) и хвоста всегда были для них двоих чем-то очень интимным, а потому Император не позволил себе большего, чем Тарталья может ему сейчас позволить. Случай с успокоением Аякса в момент буйства силы зверя – исключение. То была крайняя мера. Но у них ещё будет время. Для всего. Потому что Властелин Камня никуда больше своего супруга никогда не отпустит, – А насчёт вышесказанного не переживай. Мне радостно, что тебе стало легче от разговора со мной. Ну я по крайней мере на это очень надеюсь, ха-ха. Сегодня мы стали друг другу чуточку ближе. Благодарю.       – И… и я Вас, – выглядывая из своего укрытия, произносит Священный зверь.       – Пойду поинтересуюсь, на каком этапе наш завтрак, – слезая с кровати, улыбается Моракс, – А то у меня в покоях хищник некормленый сидит. Глядишь – набросится.       – Не набросится. У хищника зубы болят, – отшучивается Аякс. А затем, округлив глаза, резко прикрывает рот рукой, понимая, что слишком уж он расслабился и случайно сболтнул лишнего.       – У тебя зубы болят? – тут же напрягся Моракс, переводя на лиса нахмуренный взгляд.       – Не волнуйтесь, Бай Чжу уже занимается этим вопросом.       – И как давно?       – Со-о-о… вчерашнего дня.       Тяжёлый вздох вырывается из уст Императора, уходящего к двери.       – Тебе стоило мне раньше сказать об этом. Боюсь ту еду, которую я заказал, тебе будет трудно есть.       – Если мне не придётся ничего грызть – то всё в порядке.       – То есть от сладкого ты отказываешься? – помня, какой Аякс сладкоежка, подшучивает над супругом Моракс.       – Да блин…       – Ах, да. Чуть не забыл, – хватаясь за ручки двери, Император широко распахивает их и, оглядываясь через плечо, сладко произносит:       – В моих покоях сквернословить за-пре-ще-но.       …       Пока слуги расставляли еду на уже знакомом Тарталье столике, Шэн Ли со своими помощниками забрал будущих супругов на переодевание в ту самую огромную гардеробную в Императорских покоях.       И если Властелин сам изъявил желание надеть именно это ханьфу – молочное с коричнево-золотым обрамлением, то с Аяксом дела обстояли чуть сложнее.       За последние двое суток главный портной вместе со своими «шелкопрядиками любимыми» пошил для Тартальи около десяти различных ханьфу, включая и то чёрное, в котором бывший Предвестник явился прошлым днём на суд.       Тёмно-синее, огненно-оранжевое, нежно-бежевое, молочно-голубое, зелёно-золотое, серо-фиолетовое, ярко-жёлтое, сине-белое, молочно-белое… И это только малая часть того, что пришло в голову Шэн Ли, просто не все свои идеи он успел, к своему огромному огорчению, воплотить.       На Аякса у него грандиозные планы.       – Да в чём проблема-то? Какая разница вообще? – недоумевает Тарталья, смотря на мечущегося портного с одного цвета платья на другой, и указывает на первое же попавшееся, – Давайте это.       – Фиолетовое! Да Вы что?! – всплескивает руками Шэн Ли, затем недовольно упирая их в бока, – Оно совершенно не подходит под цветовую гамму Императора! Посмотрите на него. Какое у него ханьфу?.. Молочное! Вам надо что-то подходящее в тон одеяний Его Величества!       – Тогда давай тоже молочное?..       – Нет! Тогда Вы будете как двое из ларца! Цвета сольются, и Вы потеряетесь на фоне друг друга!       – Ладно-ладно, успокойся. Молчу.       – Всё, я решил. Давайте бежевое!       Помощники тут же принялись облачать будущего супруга Императора в выбранное платье, попутно расчёсывая спутанные рыжие волосы и украшая их золотыми заколками с соединяющей их золотыми цепочками.       От косметики Аякс отбивался как мог, но в вопросах красоты Шэн Ли оказался непреклонен. В итоге нашли компромисс – маленькие чёрные стрелки в уголках глаз.       – Это конечно не первоначальная моя задумка, но вышло очень даже хорошо. Я доволен результатом, а Вы? – поправляя подол ханьфу сидящего на стуле бывшего Предвестника, интересуется главный портной.       – Мне всё ещё непривычно видеть себя в традиционных одеждах Ли Юэ, но мне нравится.       – Мне тоже, – послышался за спиной бархатный голос.       Императора закончили одевать несколько раньше его будущего супруга и теперь он рассматривал его через напольное зеркало, облокотившись о край стены, в нише которой на вешалках хранились его повседневные одеяния.       – Ваше Величество, – подскакивая с колен, портной прячет в ладонях иглы с нитками и низко кланяется, повторяя за своими помощниками.       – Хорошая работа, Шэн Ли. Молодец.       – Благодарю, Император. Но моя заслуга здесь на самом деле совсем невелика. Мой наставник когда-то сказал мне: «Не вещь красит человека, а человек вещь». Ваш будущий супруг настолько великолепен, что даже простая сорочка сидит на нём словно произведение искусства!       – Н-неправда, – Аякс отводит смущённый взгляд от глядящего на него Императора в большое окно, принимаясь рассматривать в нём просыпающуюся Гавань Ли Юэ.       – Не скромничай, – низко усмехается Властелин Камня, не отрывая взора от Тартальи. Как же он скучал по такому невинному стеснению своего супруга, который в другое время способен сносить врагам головы, даже глазом при этом не моргая, – Тебе действительно всё очень идёт.       – Спасибо, – буркает Аякс.       – Ну что? Раз ты готов, пойдём завтракать?       – Да, пойдёмте! – Тарталья за всё время сборов успел хорошенько прочувствовать, насколько проголодался.       Сделав практически незаметный жест рукой, Моракс останавливает направившихся к лису евнухов, подходит к озадаченному Аяксу и, загадочно улыбаясь, самолично берёт Тарталью на руки, намереваясь отнести его к месту трапезы.       – Эй-эй! Вы чего?!       – А что? – шутливо произносит Император, перехватывая супруга поудобнее.       – Надорвётесь, – натянув на уста хищную улыбку, в тон ему отвечает Священный зверь.       – Я горы поднимал. Думаешь с тобой не справлюсь?       – А-а-а, ну раз горы поднимали. Тогда несите.       Поражаясь, каким образом Тарталье всё время удаётся оставлять последнее слово за собой, Моракс выходит из просторной гардеробной и направляется к, уже накрытому лакомствами, столу в своих покоях.       Усадив Аякса на стул и подвинув его к столешнице, Моракс располагается аккурат напротив него и вновь приглашает придворную даму продегустировать представленные блюда. Убедившись, что всё в порядке, он отпускает слуг, позволяя себе насладиться прекрасным летним утром в такой восхитительной и долгожданной компании.       В компании своего супруга.       Подняв взгляд на сидящего по другую сторону стола Аякса, Император долго смотрит на него и в какой-то момент понимает, что не может оторвать своих янтарных глаз.       Такой родной, пускай ещё его не вспомнивший, такой близкий и далёкий одновременно… И такой же отказывающийся от еды, как и несколько дней назад.       – Ты опять меня вынуждаешь кормить тебя, Тарталья. Почему не ешь?       – Думаю с чего начать.       – Рекомендую начать с куриной лапши в бульоне. Очень лёгкое и вкусное блюдо, не позволяющее тебе насытиться, но распаляющее дикий аппетит и желание отведать что-либо ещё.       – Это палочками едят?       – Да, конечно. А что?       – Я не умею ими пользоваться, – всё же признаётся Аякс, прожигая взглядом рядом лежащий столовый прибор.       – Ох…       И тут Моракса прошибает осознание, почему в тот вечер Тарталья отказывался есть. И вспоминает, чем это всё обернулось.       Издав глухой смешок, Властелин вспоминает с каким смущением Священный зверь принимал из его рук еду и с какой радостью налёг на торт, который можно было есть десертной ложкой.       И он ни о чём не жалеет.       – Что смешного?       – Ничего.       – Ой, да ладно! Я же не смеюсь с Вас, что Вы не умеете пельмени лепить или борщ варить!       – Ты не так понял, Тарталья. Меня позабавило совсем не то, что ты чего-то не умеешь. В конце концов нельзя обладать всеми навыками на свете, это просто невозможно.       – А чему тогда улыбаетесь?       – Тебе. Вернее тому, что ты позволил мне тебя накормить в тот вечер вместо того, чтобы просто попросить научить пользоваться палочками. Я нахожу это милым.       – Архонты! Не напоминайте…       – Ах-ха-ха-ха, – Аякс впервые за всё время слышит такой искренний и долгий смех Властелина Камня.       «У него даже смех красивый…» – мелькает в голове лиса, глядящего исподлобья на Императора.       – Насчёт других Архонтов не знаю, а я это забывать не собираюсь. Ладно-ладно, не злись. Давай научу.       Одарив Властелина многозначительным взглядом, Тарталья наблюдает, как Властелин поднимается с нагретого местечка и, прихватив с собой палочки, берёт стул и подсаживается к своему супругу.       – Для лучшего понимания, я покажу сначала на себе. Смотри, тут всё очень просто, – пододвигаясь ближе к Аяксу, Моракс берёт со стола палочки и показывает незамысловатую технику, сопровождая голосом каждое своё движение, – Одну палочку держишь на манер писчего пера: между концевыми фалангами большого, указательного и среднего пальцев. Эта палочка у тебя подвижна – именно ей ты будешь дальше управлять. Видишь между ней и большим пальцем образовался треугольник? Так вот вторую палочку ты продеваешь в этот треугольник как бы кладя её на его основание. А «тело» палочки, то есть оставшуюся длину, ты придерживаешь безымянным пальцем. Эта палочка у тебя статична. И вот такими захватывающими движениями ты смыкаешь на кусочке еды концы обеих палочек и наслаждаешься едой. Ничего сложного правда?       – Вроде бы.       – Хорошо. А теперь возьми, пожалуйста, их в руки так, как ты понял. Я посмотрю и в случае ошибки исправлю.       Кивнув, Тарталья опускает взгляд на палочки, которые до сих пор нервно крутил в руках.       – Так, там что-то про писчее перо было…       – Угу.       Взяв первую палочку, Аякс смыкает на ней тонкие пальцы и уже видит различия между тем, как её держал Моракс и тем, как держит он.       – Смотри, у тебя палочка на среднем пальце лежит слишком высоко. Перемести её чуть выше... Да, вот так. Что дальше?       – В треугольник вставляем вторую палочку и держим её на безымянном.       – Умница.       Приятные мурашки прокатились по спине бывшего Предвестника, а уста украсила лёгкая, едва заметная, улыбка.       Вложив в свои пальцы палочки так, как показывал минутой ранее Император, Тарталья медленно, чтобы не разрушить всю эту хлипкую конструкцию в своих руках, пытается сомкнуть деревянные концы, как бы захватывая воображаемую еду.       – Получилось! – счастью лиса не было предела. Ранее прижатые к макушке уши тут же стрелой взлетели вверх, нахмуренный лоб разгладился, а сжатые в тонкую линию губы расплылись в довольной улыбке.       – Рад был помочь, – перенимая радостное настроение Священного зверя, произносит Властелин Камня, – Дальше дело техники. С каждым разом ты будешь ими пользоваться всё увереннее и увереннее, так что оставлять тренировки не советую. А теперь попробуй что-нибудь съесть ими для закрепления эффекта.       Выбрав из всей представленной для завтрака еды кусочки порезанного куриного филе, так как они были не слишком маленькими, но и не слишком большие, а самое главное, не скользкими, Тарталья тянется к ним и пытается ухватить хотя бы один из них.       Но стоило палочкам сомкнуться на лакомом кусочке, как они тут же предательски соскальзывают с пальцев, роняя едва поднятое филе обратно на тарелку.       – Ничего страшного, бывает. Давай ещё раз.       И снова кусочек курицы выскальзывает из развалившихся в руке Аякса палочек, только на этот раз приземлившись не на блюдо, а на, теперь не такой уж и чистый, стол.       – Позволь я помогу?       Не успевает Священный зверь ответить, как Император подсаживается ещё ближе, чем раньше, и, оказывавшись в нескольких сантиметрах от лица Аякса, кладёт золотую ладонь на ладонь своего супруга.       Пока дракон устраивал в его пальцах палочки, лис не отрываясь рассматривал профиль Моракса. Его подбородок, губы, нос. Подведённые оранжевыми тенями янтарные глаза, спадающие на лицо каштановую чёлку с золотыми концами, вдыхал его запах…       – Тарталья?..       Моргнув, Аякс выходит из состояния созерцания, и замечает на себе вопросительный взгляд Императора.       – Не отвлекайся, пожалуйста.       – Простите.       – Ничего. Обрати сейчас внимание на то, как сейчас лежат в твоих пальцах палочки.       Переместив глаза на свою, утопшую в руке Моракса, ладонь, лис делает глубокий вдох, стараясь угомонить забарабанившее по грудной клетке сердце.       «Архонты, Аякс, что с тобой? К тебе столько раз прикасались, когда учили владеть оружием, ты и бровью не вёл. А сейчас-то что? Неужели… Погоди! Он что, нравится тебе?!»       – Та-а-арта-а-а-ль-я-я, – утробно тянет Император, привлекая к себе внимание отвлекшегося уже во второй раз Священного зверя.       Вспыхнув от собственных мыслей, Аякс мысленно даёт себе хорошую такую затрещину и заставляет себя сосредоточиться на уроке.       – Всё-всё, я тут. Извините, задумался.       – Не улетай далеко. Продолжим.       С помощью Моракса бывший Предвестник захватывает всё время ускользающий от него кусочек курицы и, всё так же чувствуя на себе тёплое касание руки Властелина, успешно отправляет его себе в рот.       – Вкусно? – с улыбкой спрашивает дракон, наблюдая за Аяксом.       – Да, – несколько отстранённо отвечает Тарталья. Явно механически.       – Хорошо, – прекрасно понимая, из-за чего Аякс улетает в далёкие мыслительные края, и заметив, как порозовели его щёки, Моракс решает сжалиться над своим супругом и медленно, как нехотя, убирает с него золотую ладонь, – Теперь сам.       С горе пополам, но на этот раз у лиса получается овладеть палочками в своих руках и вновь почувствовать на своём языке тёплый кусочек куриного филе в каком-то сладком соусе.       – Молодец, золотце. Так держать.       И пока Тарталья кусал внутренние стороны щёк и пытался угомонить разбушевавшийся пожар в низу своего живота, глаза Моракса расширялись от удивления всё больше и больше.       «Золотце… Как… Как же давно я не произносил этого слова…, – тяжело вздыхая, Император погружается глубоко в себя, поднимая из архивов памяти тот день, когда он несколько тысяч лет назад впервые обратился к Аяксу «Баобэй», – Баобэй… Моё золотце…»       – Хэй! Вы чего замерли?       Звук голоса супруга не сразу вырывает из пучин воспоминаний шеститысячного Бога. Но стоило лису чуть прикрикнуть, как он моргает и поднимает всё более проявляющий осмысленность взгляд на Священного зверя.       – Вспомнили что-то?       – Кхм, прошу прощения… Да, вроде того.       – Я сердечно благодарю Вас, что Вы научили пользоваться меня палочками, однако теперь Вам придётся иметь дело с последствиями своего поступка, – задорно сверкнув глазами, хитро произносит лис.       – Что ты имеешь в виду?       – Если не поторопитесь, я съем всё самое вкусное на столе. Как говорят в Снежной: кто успел, тот и съел!       – Ха-ха, да ну? А я вот другое выражение из твоей-же страны на этот счёт знаю.       – Вау. И какое-же?       – Кто первый встал, того и тапки.       – Пф-ф, ха-ха! Это Вы где такое услышали?       – На террасе Юйцзинь, когда Церемонию Сошествия проводил. В толпе уроженцы твоей страны слишком уж бурно защищали своё место. Но мне нравится другая формулировка смысла, заложенного в эту фразу.       – Какая?       – Кто рано встаёт, тому Бог подаёт.       – Я кажется понимаю, почему она Вам понравилась…       Лёгкий смешок сорвался с уст Архонта, тянущегося к Кристальным баоцзы.       – Не против, если я переведу тему? У меня есть минимум одна хорошая новость и три вопроса, которые я бы хотел с тобой обсудить.       – Архонты, откуда столько… Ну давайте. Я весь внимание.       – Начну с хорошего. Суд признал тебя невиновным в деле по посягательству на, прости за формулировку, собственность Императора Ли Юэ, – поднимая глаза на невпечатлённого Тарталью, Моракс, вздохнув, решает важным объясниться, – Видишь ли, так исторически сложилось, что гарем…       – Я в курсе, не переживайте.       – В курсе?       – Ага, – оперевшись щекой о собственную ладонь поставленной на стол руки, весело говорит Аякс, – Так, с новостью разобрались. Я рад, что меня признали непричастным к делу по покушению на мою же жизнь. Что там на повестке дня дальше?       – Через три недели в Ли Юэ состоится большое торжество, – переняв веселье своего супруга, улыбчиво произносит Властелин, – Знаешь какое?       То, как заходили шестерёнки в голове Аякса, можно было буквально услышать. Задумавшись над предполагаемым праздником, Тарталья прокручивал в голове хоть какие-то известные ему праздники совершенно незнакомой ему страны.       «Праздник фонарей здесь что-то вроде нашего Нового года, а это зима… Церемония сошествия была недавно. Что ещё?..»       – Ну у меня два варианта, – задумчиво произносит лис, нахмурив брови, – Или Ваш День рождения или День основания Ли Юэ. На большее моей фантазии не хватает… А, ну или День рождения Вашего Лаогуна, не знаю.       – Один из вариантов правильный, – отпивая из пиалы тёплый чай, задорно отвечает Император.       – … День основания Ли Юэ?..       – В яблочко, золотце, – смакуя на кончике языка давно забытое слово, Моракс ставит на стол опустевшую пиалу и принимается медленно наполнять её новой порцией чая, – Да, действительно, через три недели у нас в регионе большой Праздник, посвящённый дню основания Ли Юэ. Вернее, становления её Империей.       – И сколько нам стукнет?       На секунду Моракс задумался, искренне пытаясь вспомнить точное число. Но сколько бы он ни вспоминал, нужная цифра всё время ускользала из его, поражённого эрозией, разума.       – Чуть больше двух тысяч лет, – уклончиво отвечает Император, переводя взгляд с пиалы на Тарталью, – Каждый год мы проводим торжественную процессию через всю Гавань от дворца до уже знакомой тебе террасы Юйцзин. Там я произношу праздничную речь, а затем наступает время большого фестиваля.       – Ага… И? То есть, при чём тут я?       – Я бы хотел пригласить тебя провести этот день со мной, Тарталья. Ты согласен? Я буду невероятно рад твоей компании.       Столкнувшись с янтарным взглядом Аякс, честно говоря, теряется. С одной стороны, хочется банально развеяться, после всех пережитых жизненных потрясений. И принимая во внимание тот факт, что вряд ли Моракс сейчас ему позволит порезвиться с клинками в руках в каком-нибудь самом опасном местечке Ли Юэ, предложенный вариант кажется не самым плохим времяпрепровождением. А с другой стороны манила мысль закрыться в этих самых Императорских покоях от всего мира и никуда не высовываться ближайшие сто лет. Особенно не хотелось попадаться на глаза своим бывшим подчинённым, которые сто процентов придут на торжество.       «Хотя уже все и так в курсе. Скрывать давным-давно нечего. Но ловить на себе их взгляды… Интересно, какими они будут? Жалостливыми и сочувствующими? Или насмехающимися и злорадными? Из Предвестников в наложники. Чем не тема для злых сплетен?»       – Если тебе нужно время подумать, я готов тебе его дать, – не понимая заминки, произносит Властелин Камня.       – Я пойду, – словно бросая сам себе вызов, уверенно говорит Священный зверь, обрубая себе пути к отступлению. Не будет же он в конце концов как принцесса из сказок, которые он когда-то давно читал перед сном Тоне, безвылазно торчать во дворце из-за какого-то там идиотского, вообще непонятного страха.       «Не того бояться надо! Спину ровно, взгляд прямо и пошёл! Наплюй на всех!»       – Но… примет ли меня Ваш народ? – откинувшись на спинку стула и сложив на груди руки задумчиво интересуется Аякс, – Я ведь чужестранец – это раз. Я чуть не убил их Бога – это два. И я чуть не разнёс весь город – это три. Какова вероятность того, что на меня не попрут с копьями и вилами в руках?       – Ну, убить меня ты бы не смог, а вот устроить полнейшую неразбериху у тебя получилось в считанные секунды, это правда. Но тем не менее, опасность была устранена довольно-таки быстро, поэтому никаких серьёзных повреждений городу ты нанести не успел. Но и не это было твоей целью, так что не будем об этом. А насчёт того, как мой народ тебя примет и переживания по поводу происхождения… Вот тут мы плавно перетекаем ко второй теме нашего разговора.       – Слушаю?       – Во время своей торжественной речи я хочу всем представить тебя как своего будущего супруга. Надеюсь, ты не против, – мирно попивая тёплый чай произносит Моракс, не замечая широко распахнутых глаз бывшего Предвестника.       – Не против, но… Кстати, а когда вообще свадьба?.. По Контракту я должен выйти за Вас, чтобы между Снежной и Ли Юэ сформировался союз, разве нет?       – Всё так. Однако, если ты заметил, в Договоре не было ни слова о временных ограничениях, так что этот вопрос остаётся на наше усмотрение. Я хочу, чтобы перед тем, как мы вступим в брак, ты кое-что… осознал. А до того момента мы будем представлены в качестве помолвленных. Статус моего будущего супруга ограничит тебя от многих бед, которые с вероятностью девяносто восемь процентов с тобой произойдут, потому как отныне ты будешь под моим крылом и под моей непосредственной защитой.       – Угу… ладно. Допустим. А что за третья тема?       – Это касается твоей силы Священного зверя, которую ты не в состоянии на данный момент контролировать. Я настаиваю, чтобы ты начал тренировки по её обузданию, пока не стало слишком поздно. Сейчас моя печать сдерживает её, но как долго она продержится? Тебе жизненно необходимо научиться пользоваться своей силой так, как будто ты знаешь её с рождения. Как подобает Священному зверю. Только так ты обезопасишь себя. И только так ты познаешь своё истинное «Я».       – Обеими руками «За», – усмехается Тарталья, поднимая ладони вверх, – Признаться, я и сам хотел просить Вас об этом, но вы меня несколько опередили.       – Вот как? – глаза Архонта тут же загорелись огнём интереса и нечитаемой для Аякса надежды. Ведь пробуждение в Аяксе Священного зверя – единственный на данный момент, по мнению Моракса, путь провокации его уснувшей на веки памяти, – Замечательно. Тогда завтра и приступим. Я попрошу Адептов заняться тобой. Ведь лучше них никто не знает, как помочь тебе, они ведь и сами Священные звери.       На самом деле Аякс думал, что его тренировками займётся сам Моракс. Однако, приняв во внимание его статус Императора и Архонта, решил не докучать ему своей особой. Ведь у него и без того дел невпроворот. Ничего, сам справится. Тем более это отличный шанс наладить отношения с Адептами, почему бы им не воспользоваться?       – Хорошо. Благодарю, Император.       – Это меньшее, что я могу сделать для тебя, – улыбаясь, отвечает Моракс и наблюдает за тем, как его супруг тянется к слегка остывшим Печеньям лотоса.       Заметив на себе пристальный взгляд, Тарталья останавливается, переводит глаза сначала на Архонта, потом на блюдо на столе и обратно.       – …Будете?       – Нет, спасибо. Ешь на здоровье, я не голоден.       Пожав плечами, Аякс так и делает, намереваясь откусить от лакомства кусочек побо-о-льше, настолько они казались вкусными.       Совершенно при этом забыв о своих больных зубах.       – А-АЙ-ГХ!       Ловя периферическим зрением вздрогнувшего от крика Моракса, лис роняет на тарелку печенье и рефлекторно прикладывает свободную от еды руку к своему рту, из уголков которого стали сочиться капельки крови.       – Тарталья?! Что случилось? – взволнованно интересуется Император, стараясь поймать на себе взгляд своего супруга.       Слегка приоткрыв зажмуренные глаза, Аякс сначала глядит в расплавленный янтарь, а потом опускает взгляд на печенье, в тесте которого…       …Остался один из его клыков.       «Ч-ЧЕГО?! Мой зуб!»       Заметив ошарашенные глаза Священного зверя, Архонт так же опускает божественный взор на тарелку и… не может сдержать улыбки.       – Не вижу ничего смешного! – всё так же прикрывая рот, смущённо произносит Аякс.       – Не нервничай, Тарталья. Всё хорошо, – спешит успокоить мужа Император, – Это твои молочные зубки. Точнее, клыки.       – Какие ещё молочные зубы? У меня уже давно все коренные!       – Скажем так… Твоей звериной форме нужны клыки покрепче человеческих. Поэтому от старых твой организм избавился, а на месте выпавших, прорастут новые, острые, длинные и крепкие зубы. Это нормально. Дашь взглянуть?       Кинув в сторону Императора злобный взгляд, Тарталья попадает в ловушку невероятного запаха, исходящего от дракона, и загоревшихся интересом янтарных глаз.       Ну и как тут откажешь?       Убрав ладонь со своего лица, Аякс отводит взгляд и приоткрывает чуть окровавленный рот, демонстрируя Императору отсутствие своего правого верхнего клыка.       Подвинувшись немного ближе в своему супругу, Моракс касается большим пальцем его верхней, чуть припухлой, губы и оттягивает её в сторону, обнажая кровоточащую десну и внимательно её осматривая.       – Ничего критичного не вижу, но всё же следует показаться придворному лекарю, – нехотя убирая руку с лица Священного зверя, произносит Архонт, – Я так понимаю, остальные клыки тоже шатаются, верно?       – Угу…       – Понятно.       Оперевшись о край столешницы, Император медленно поднимается из-за стола и протягивает следящему за ним Тарталье, золотую руку.       – Пойдём, прогуляемся до Бай Чжу.       Тяжело вздохнув, Аякс вкладывает свою ладонь в ладонь Моракса, которая затем переместилась на могучие плечи Императора, и позволяет унести себя в кабинет придворного врача.       «Бедный Бай Чжу. Сил тебе и терпения…»