DJANGO

Хотя Ёсан и сказал, что разберется со всем, на деле это было довольно не просто. Нет, Кан знал об этом с самого начала. Одно дело замять ситуацию со складом, чтобы она не попала в заголовки гребаных новостных сайтов — другое, разбираться с источником этой самой проблемы. Ковбоями. О них неизвестно практически ничего. Эти «шляпы» как эпидемия расплылись по городу, причиняя беспорядки или наоборот — наводя порядок. Только недавно Ёсан читал статью о том, как пара человек из этой группировки спасли мирных жителей на окраине города от недомолвок мафии. Заголовок этой новости так и гласил: «Ковбои на страже бедных. Новая полиция?». Жирными, огромными буквами он висел над фотографией группы людей в шляпах. Кан достал этот лист из принтера и придавил его кнопкой к пробковой доске. На ней красовалось много вырезок. Газеты, собственные мысли Ёсана, смазанные фотографии с камер видеонаблюдения. Из-за этих шляп и бандан не было видно лиц. Но кое-кто среди них все же выделялся. Именно это лицо висело в середине доски. Кривой портрет, неприкрытый ничем, кроме скоса широкой шляпы. Тэнки. Этот ковбой явно ни спасал мирных жителей, ни старался решить экологическую проблему в виде очередных отходов реке. Только служил огромным жирным прыщом на лице города Чхонъян. Подойдя ближе, Ёсан задумчиво приложил пальцы к губам, а после потёр пожелтевший опознавательный лист. Его голова в раздумьях наклонилась в бок, заставляя чёрные волосы чуть коснуться плеча. — Почему именно ты? Вопрос ворвался в тихую комнату. Ёсан имел привычку размышлять вслух, если оставался наедине с собой. Помимо кропотливых записок по всему столу, он предпочитал также воздействовать на мысли с помощью собственного слуха. Запомнить или понять что-то, можно только использовав все органы чувств — так считал Кан. Задавая себе вопрос, байкер не знал, какой ответ он хотел услышать в своей голове. Очевидно, что у Тэнки были личные счёты с их бизнесом или хотя бы оборотом наркотиков. Иначе нельзя было объяснить то, сколько раз этот подлец в шляпе срывал их сделки, угрожал потенциальным клиентам, а еще устраивал перестрелки прямо около мест их сборов. Но то, что произошло недавно со складом — не входило ни в какие рамки. — Этот склад… — тянул Ёсан, рассматривая фотографию место преступления. — Чем он тебе так не понравился? Кан был не уверен, что вопрос поставлен верно: может, дело вовсе не в конкретном месте, не в конкретном обстоятельстве. Легко можно было выдвинуть предположение, что Тэнки — просто псих или террорист. Может, он творит всё от скуки, и его действия не поддаются логике, а цель лишь одна — разрушить что-то крупное, что имеет огромную власть. То, что создавалось годами, погружая весь город в хоть какой-то контроль. Но почему-то в подкорке сознания, оставляя лишь тени, метались сомнения. Мысль сбилась, потому что в скрипящем дверном проёме появился Сонхва. Тот выглядел так, будто не спал всю ночь. Глаза мутные, волосы взъерошенные, а лицо белее обычного. — Размышляешь? — Пак ставит на стол какую-то банку. Та была запотевшей от холода, казалось, взяв ее, можно тут же попрощаться с чувствительностью кончиков пальцев. — Помнишь, как этот урод устроил перестрелку в баре Кима? — бросает Хва, держа в руке вторую банку. Указательный палец выпирал из сомкнутых вокруг напитка товарищей и был направлен прямо в центр доски. — Тогда же он реально залёг на дно. — Потому что именно после этого повсюду стало висеть его лицо. Он его не прикрывает, как остальные. Я пытаюсь понять, почему, — говорил Ёсан, взяв напиток, любезно принесённый другом. С треском открыв её, Кан осмотрел комнату. Несмотря на дневной свет, который деликатно смягчали жалюзи, в кабинете всегда царила небольшая темнота. Днём тонкие полоски солнца достаточно освещали стол и доску, а вечером их заменяла одна светлая широкая лампа. И то та, которая была прямо над доской. Обычно Ёсан клеил на этот широкий деревянный пласт задачи, договоры, важные документы, но последние пару дней ковбои стали его главное темой. Сонхва упал на кресло и достал сигарету, сжимая ее губами и не спеша поджигать. Осматривал доску Ёсана, замечая то, как методично он расположил каждую вырезку вокруг портрета Тэнки. Временами Кан пугал главу своей внимательностью к мелочам, своим странным взглядом на простые, казалось бы, вещи и ошеломляющими выводами. — Кто они такие? Я бы дал им ярлык «борцы за справедливость», но этот, — Ёсан сорвал плакат лица с доски, — он будто не с ними. За ним просто тянется кровавая дорожка и трупный запах. Я даже пытался посчитать, скольких человек он убил по всем этим вырезкам, но сбился со счёту. Усмешка, Ёсан отпивает напиток, а Сонхва за ним наблюдает. Он пришёл не мешать, а, скорее, поддержать. Главное уметь вовремя заткнуться, ведь мысль Кана не требует комментариев. Приклеив обратно портрет, задумчивая фигура отходит дальше. В глаза цепляются две фотографии: чёрные мазки от шин, близких друг к другу и снимок с видеорегистратора какой-то машины, выложенный несколько недель назад под заголовком: «Тэнки возвращается, как только сумма за его голову начинает превышать сотни миллионов». Первая фотография была простой: ее сделал сам Ёсан, не так давно, на месте, где предполагаемо названный ковбой устроил перестрелку. Со второй все было слегка сложнее. Она была смазана, но на ней виднелась знакомая шляпа и скользящий по воздуху плащ. А под плащом — квадроцикл. Именно из-за второго снимка Кан предполагал, что выйти на след Тэнки намного проще, чем кажется. — Это фото не фейк? — спросил Хва, прямо за спиной Ёсана, от чего тот немного дрогнул. Слишком погрузился в свои мысли и не заметил, как друг подошёл с тем же намерением разглядывать находки Кана. Его палец в этот момент указывал на то самое фото с видеорегистратора. — Как я понимаю — нет. Он и правда пользуется квадроциклом, я видел его следы везде, где он был, — отвечает Ёсан, на что Сонхва мычит в подтверждение каким-то своим мыслям. — Идиотский выбор транспорта, — делает вывод Пак. — Этому выродку надо показать, что мы делаем с теми, кто портит наше имущество. Практически выплюнув эти слова, Сонхва направляется к выходу из кабинета, доставая из кармана ключи от байка. Ёсан просто ощущал весь груз его злости и напряжения, но всё равно считал, что это было гораздо лучше, чем то, что он видел около склада. Он считал, что Паку просто нельзя быть в подобном состоянии, это может многое разрушить: начиная от равновесия в группировке, заканчивая самим бизнесом. — Я поеду. Проверю как идут дела на поставках. А ты сильно не переусердствуй, детектив Кан Ёсан. Голос Сонхва скрылся за дверьми. В кабинете тишина вновь заняла главную позицию, но сейчас Кан даже не обратил на нее внимание. Все эти дни он томился над доской и чем больше глядел на этот портрет, тем сильнее что-то нарастало в груди. Жгучее, почти необъяснимое, оно заставляло слегка улыбаться до дрожащих кончиков губ. Интерес. Ёсан испытывал интерес к дикому преступнику, который по крупинке разрушал их бизнес и мешался как самая огромная кочка перед взлётом байка. Чем больше копался, тем больше получал вопросов, на которых не мог найти ответов самостоятельно. Узнать хотелось не только причину такого огромного внимания Тэнки к компании PARK SEON. Любопытство Кана проникало глубже — в самые корни таинственной группировки со вкусом дикого запада. Сорвав с доски очередной листок, байкер глазами бегал по собственному аккуратному почерку. Вся эта небольшая записка состояла из трех вопросов: «Почему?», «Кто?» и «Зачем?». Удивленный и заинтересованный взгляд метался по маленькому белому квадратику, а губа нервно зажималась между верхним и нижним рядом зубов. Листок был небрежно скомкан в кармане, а Кан развернулся на выход. Пустая, уже почти тёплая банка оказалась в мусорном ведре, пока ключи по привычке были зацеплены на указательном пальце, слегка позвякивая.

***

— Кан Ёсан, какая встреча! Из пестрящего светом гаража показалась высокая фигура. Юнхо потирал щёку, ощущая на ней остатки машинного масла. На секунду Ёсан подумал, что и не видел его чистого лица — Юнхо постоянно возиться с разными полицейскими машинами, словно это его единственная задача. Но зачем правой руке важной для города группировки пересекать полгорода для встречи с каким-то механиком? — И тебе здравствуй, Юнхо, — приветствует в ответ Ёсан, снимая очки и подходя к гаражу ближе. Когда-то это место было не просто гаражом, а одной из тех забегаловок, каких было полно раньше, что попадались на каждом повороте города. Яркая, почти сохранившая свой первоначальный вид, не считая снятой вывески, она единственная в этом районе рябила глаза среди всех этих жилых домов, привлекая немало внимания. Это было место, которое они с Сонхва часто посещали, когда компании PARK SEON не существовало в помине. Были только байки, адреналин и гонки. Каждый раз Ёсан разглядывал синий неоновый круг и очертания перца с особым чувством, понятным только ему и Паку. — Не перестаю сожалеть, что ваша полицейская шайка прибрала себе это место, — кривит в усмешке губы Ёсан. — Столько воспоминаний… — Кан, прекращай, ты же в курсе, что хозяин косил от налогов, что нам оставалось делать? Из-за машины показался Чонхо — невысокий парень с довольно грозным выражением лица. В его руках была когда-то белая тряпка, обросшая жирными маслянистыми пятнами. Она металась с одной ладони на другую в нервных, рваных движениях. Чхве Чонхо не жаловал байкерские куртки на своей территории, хотя, выбора у него особо не было. — Зачем пришёл? У нас тут дела, да и скоро клиент приедет. Знаешь же, что без предупреждения лучше не заявляться. Кан Ёсан, не кривя душой, сказал бы прямо: он терпеть не может полицейских. Всем известно, что они — крысы правительства, беспрекословно творящие ад и беспредел на этой земле не меньше, чем какие-нибудь криминальные авторитеты из северного района города. Но этот дуэт от них отличался. Чонхо и Юнхо были не просто полицейскими или механиками при поддержке государства — эти ребята представляли из себя отличных информаторов. Ёсан не знал точно, какие у этих двоих были мотивы доверять данные своей работы или сведения других клиентов тому, кто заплатит круглую сумму. Однако отсутствия знания не мешало пользоваться их проверенными временем услугами. — Я тут кое-что расследую, — Ёсан сунул руку в карман и достал оттуда свою немногословную записку и внимательно ее осмотрел, будто она значила что-то действительно важное. — Мне нужна информация о Тэнки. Уверен, вы таким располагаете. Любая сумма. От взгляда Кана не укрылось то, как Юнхо хмуро и неуверенно посмотрел на своего напарника. Его широкие плечи немного напряглись, и он перестал тереть грязную щеку. Но вскоре он повернулся и отложил гаечный ключ в сторону. Ёсан понял его намек и подошёл ближе. — Нам ничего не известно о Тэнки, — заявляет Чон, не скрывая своего неуверенного взгляда. Ему всегда было сложно лгать, он представлял из себя того самого мирного полицейского, образ которого так пропагандировала местное телевидение. А Ёсан всегда этим пользовался. — Да? Я наслышан о другом. Давайте не будем рушить доверие между нами, господин информатор, — Ёсан хотел сыграть по-крупному. Он не был уверен в знаниях полицейских, но, блефуя, важно держаться уверенно. Одного холодного взгляда тёмных глаз Кана всегда хватало, чтобы надломить хрупкую натуру Чон Юнхо. Не ясно, как этот парень оказался в полиции, не понятно, как он решил предать свой же кодекс и стать преступником. Эта задача была явно не для такого, как он. Но Ёсан никогда и не интересовался такими подробностями, а лишь пользовался ситуацией. Хмурость стала лишь сильнее, Юнхо отвернулся и выругался в сторону. — Этот Тэнки, — информатор переходит на раздраженный тон и массирует свою переносицу, — он передает нам записки с заказными вопросами и молча возвращается за ответами. Никогда не ясно, в какой момент он припрётся. В этом, если честно, ты и он — очень похожи. На лице медленно расплылась улыбка. Ёсан умел улыбаться так заинтересованно, что его лицо буквально светилось. Все сказанное Юнхо еще несколько раз, как заезженная пластинка, повторялось в его голове. Тэнки, ковбои. Они вмиг перестали быть безликими, когда Кан осознал, что они пользуются теми же источниками информации. Да и на другие вопросы медленно прояснились ответы. — Значит, у него тоже есть логика, — тихо говорит Ёсан вслух какую-то свою мысль и смотрит в сторону. Но именно в ней замечает раздраженное лицо Чонхо. — Закончил? Больше ничего сказать не можем, — Чхве двинулся в его сторону и выставил ладонь. — Это тоже наши клиенты, Ёсан, проснись, мы — информаторы. Заплати за услугу и проваливай.

***

Звон мотора проносился сквозь заполненное машинами шоссе. Сонхва только заезжал в город после проверки поставки. В теле даже не оставалось места наслаждаться привычным дорожным адреналином. Усталость ломала кости, будто на них давили чем-то тяжелым, а глаза слепили надоедливые неоновые вывески. Чтобы хоть как-то избежать покалывания от яркого назойливого света, Сонхва остановился на светофоре и вытащил запылившийся шлем. Погрузил свою голову в мрак и удобство, но шея будто уже не выдерживала такой тяжести. Всё, о чем мог сейчас только мечтать молодой предприниматель — это погрузить своё тело в объятия уютной постели. Однако даже шлем не мог заглушить поднимающийся на дороге гогот. Прямо перед ним пронесся четырёхколёсный вездеход, затмевая весь посторонний шум. Шляпа с косым срезом отразилась в покрытии байкерского шлема. Вся тяжесть от недосыпа, груз мыслей вылетели из головы Сонхва вместе со здравым смыслом. Пак нажал на газ и пролетел мимо стоявших на светофоре автомобилей. — Ёсан! — хрипло и возбужденно звал Пак друга через связь в шлеме. Именно таким образом можно было связаться по номеру телефона, используя лишь сенсорный передатчик на часах подключаясь сквозь защитный головной убор. Глава радовался моменту, когда решил накрыть свою макушку шлемом и благодарил передовые технологии на своей правой руке. — Я вижу Тэнки. На дороге, еду за ним. Я вышлю тебе местоположение, выезжай. Каждое предложение было кратким, пока Пак мчал по дороге, высматривая среди автомобилей квадроцикл, который также ловко проскальзывал между зевак-водителей. Где полиция, когда она так нужна? Почему ему никто не перекрыл дорогу? — Пак Сонхва, остановись! Остановись, жди меня! — крик Ёсана, явно встревоженный, отражался эхом в шлеме. — В критические моменты ты всегда слишком беспечен и импульсивен. Это плохое качество бизнесмена. Поэтому у тебя есть я, ты всегда должен предупреждать меня о любой своей идее! Слышишь? Остано… Обеспокоенные мольбы друга были оборваны, когда Сонхва наконец-то смог освободить руку от руля и отключить звонок. По шуму из динамиков Пак услышал всё, что ему было нужно: копошение в перемешку с голосом Ёсана означало то, что тот уже направлялся к своему мотоциклу. Гонка среди машин в какой-то момент переросла в одиночную. Ковбой, с резким разворотом, свернул на узкую улочку. Не задерживаясь ни на секунду на размышления, Сонхва повторяет движение квадроцикла, решительно поворачивая руль байка вправо. Неизвестно, сколько Паку нужно было ещё проехать, зажимая газ до талого избавляться лишь на поворотах, прежде чем понять, что он загнал Тэнки в ловушку. Высокие стены дома, запирающего улицу. На ней виднелся только свет от фонаря с противоположной стороны, до одури тусклый. Поспешно слезая с байка, Сонхва мог наблюдать только силуэт и яркий фары квадроцикла. Через шлем слепило не сильно, но, чтобы говорить, его надо было, все же, сместить с макушки на сиденье. Пак сделал это быстро, параллельно отодвигая низ кожаной куртки, за которым в кобуре покоился пистолет. С успехом оружие покинуло кобуру, Сонхва смело наставил его в сторону широкой спины преступника. Адреналин бил в голову не хуже, чем вбивание газа на полную во время гонок. Байкеру было сложно поверить, что сейчас он наставлял глок в сторону того, кого так сильно ненавидел. Никогда прежде он не мог и мечтать о том, что появится возможность избавиться от одной из заноз в заднице компании. Захватывало дух от предполагаемого развития событий. Хотелось отомстить за потрёпанные нервы, за то, как он переживал за Ким Хонджуна после перестрелки в бильярдном баре. Тогда у Сонхва буквально вся жизнь пролетела перед глазами и то, как Тэнки изощрённо мешал делам PARK SEON — казалось пустым звуком. — Ты, — выдавил из себя Сонхва, сдвинув острые брови к переносице. — Развернись. Несмотря на его приказной тон и оружие в руках, нельзя было с точностью утверждать, что Паку не было страшно. Перед ним стоял опасный преступник из группировки, о которой известно только то, что они носят шляпы и оружие, чаще не для мирных целей. Свет совсем не освещал фигуру поодаль, только фары его квадроцикла слепили Сонхва, а сам ковбой оставался в тени. Но, даже такого слабого освещения хватало, чтобы увидеть, как Тэнки медленно развернулся. Взгляд Пака быстро переметнулся на крупные руки, скрытые перчатками. В них не было оружия. — Ты поджёг мой склад, верно? Ты, блять, это сделал? Ощутив уверенность, байкер медленно двинулся в сторону ковбоя, который все еще молчал и стоял ровно. Сонхва даже не мог видеть его лицо — на него падала чёрная тень. А ему хотелось заметить хоть что-то, ведь ни разу он еще не видел чётко глаза преступника, что портит ему жизнь. Разве что, на тех кривых портретах, расклеенных по всему городу. — Молчишь, потому что зажат в угол? Чёртов ковбой, сколько же я натерпелся твоих уёбских выходок, — делает еще шаг Сонхва, произнося каждое слово практически сквозь зубы. До того сильно скопилась в нем злоба и усталость, что чувство самосохранение отлетало на задний план. Будто он сейчас вовсе не стоял перед террористом, громивший город и людей по частям, будто совсем не боялся и пальцы предательски не впивались в ствол пистолета. Может, Пак и умел стрелять, но убивать людей — нет. Этим он точно отличался от Тэнки, на лице которого с каждым шагом все больше замечалось отсутствие каких-либо эмоций. Ненадолго. Ему хватило широкого шага, чтобы оказаться достаточно близко с напряжённым Сонхва и всего одного замаха руки с появившимся откуда-то оружием, дабы сбить байкера с ног. Пак чувствует, как воздух с хрипом вырывается из легких, когда он, из-за резкой атаки по голове, оказывается в лежачем положении. Не сразу осознавая уязвимость ситуации, в которой оказался, Сонхва только успевает считать звезды перед глазами. Его приводят в чувства лишь болезненные ощущение в районе плеча — прижали чем-то тяжелым. Полностью ясность приносит только поднятие тяжелых век. Байкер понимает, что причина боли — грязный ботинок, вжимавший его в асфальт с сопутствующим скрежетом подошвы о куртку. — Ручки-то дрожат, — глубокий голос ковбоя оказывается где-то перед носом. — Пак Сонхва, какой же ты идиот. Этот говор приводит в сознание окончательно. Сонхва хватается за обувь обидчика, пытаясь ее с себя сдвинуть — иначе встать совсем не получится. Он только успевает возмущенно вскрикнуть что-то нечленораздельное, до того, как полностью поднимает взгляд на чужое лицо. Вид лишь одного глаза, пока второй все еще оставался в тени шляпы, пугал до отупения. Хотелось плеваться от насмешки крупных губ, что оголяли острые зубы. Сейчас для Сонхва все казалось острым. Особенно боль с левой стороны плеча. Ковбой не просто вжимал его в холодный бетон, он нарочно вышаркивал какой-то грязный узор на его байкерской куртке. — Думаешь, меня ёбет твой склад? Лучше б задался вопросом, почему от твоего паленого товара люди дохнут. Давно проверял свои поставочки? Может, сам их пробовал? — с каждым словом Тэнки все изощреннее двигал ногой на чужом теле. — Честное слово, будь моя воля, я б давно тебя пристрелил. Воздух выбивался из груди, слова ковбоя для Сонхва резали слух. Он хотел ответить, даже, может, защитить честь себя и своей компании, вот только звон в голове и вдалбливающая его нога не давала даже набрать полную грудь. Паку казалось, что он задыхался от поднимавшийся внутри злости и паники. — Был бы как решето, — шепчет нарочно медленно преступник, протягивая каждый звук в незащищенное ухо Пака. — Жаль, Капитан считает иначе. Это было последним, что услышал Сонхва от того, кто будто вечность прижимал его к полу. В следующую секунду Пак уже не мог находиться в сознании — сильная рука и холодная железная поверхность пистолета огрела его по виску. Уязвимое место, от удара по которому перед глазами сразу возникла абсолютная темнота.

***

Байк буквально влетел в узкую тёмную улочку с резкими поворотами. Ёсан настолько спешил, что лишь с задержкой вызвал «спасательную» группу. Он не был уверен ни в чем, даже в том, что его лучший друг уже не мог быть мёртв к этому времени. В голове за время спешащей поездки провернулось много разных сценариев и стратегических выходов из них. Например, если в случае все еще живого Сонхва, Ёсан, доехав один до пункта назначения, наткнётся на Тэнки, то нужно было вовремя выпустить пулю. Гораздо быстрее, чем это решит сделать ковбой. Кан был готов зубами вырвать шанс на то, что глупый поступок босса не стоил ему жизни. Но эта надежда с такой болью вырывалась из сознания, когда из одного поворота послышался рёв мотора. Совсем не такого, какой обычно издавал самый дорогой байк города. Это был агрессивный скрежет квадроцикла. Ёсан лишь глядел на то, как знакомая шляпа и плащ пролетели мимо него, а за ним не последовал прыткий транспорт Сонхва. В груди что-то оборвалось. Ёсан не мог поверить, что после увиденного, где-то там, в тёмном переулке, мог остаться босс с живым бьющимся сердцем. Уж слишком хорошо он изучал все похождения Тэнки последнюю неделю, чтобы продолжать тешить себя глупыми надеждами. Буквально слетая с только остановившегося мотоцикла, Ёсан замечает все еще заведенный Харлей. А за ним — тело в тусклом свете далёкого фонаря. Кан приближается достаточно быстро и видит, как медленно двигается чужая грудь. Тело не бездыханно. Кан Ёсан быстро приходит в себя и не верит глазам. Он будто очнулся от продолжительного кошмара.