DJANGO

Стопка бумаг сжалась под короткими чёрными ногтями. Невозможно многое предстояло подписать и осмотреть прежде, чем уходить из душного кабинета. Но Ким Хонджун лишь провел рукой по синим волосам и выдохнул. До одури мало воздуха в рабочей комнате, в каждом углу которой были напиханы документы. Распахнув дверь вместе с окном, Хонджун оставил кабинет на попечение ветру и прошёлся по коридору. Вечер рабочего дня. Бар понемногу обрастал людьми и разговорами, гул которых было слышно даже сквозь стены. Сегодня владелец не собирался выходить в зал, чтобы не тревожить гостей и работников своим присутствием — все «долги», которые он накопил, не будучи любителем бумажной работы, всё ещё ждали своего внимания в кабинете. Но часы на руках оповещали, что скоро новая поставка, и грузчик, забравший заказ, должен был объявится со стороны склада с минуты на минуту. Выходя в прохладную и просторную комнату, Ким включил свет и немного дёрнулся, заметив около длинной, заставленной товарами, полки высокую фигуру. Широкие плечи, крупные руки и прямая осанка выдавала, в стоявшем неподвижно работнике — бывалого спортсмена. Однако Хонджун знал, что дело не только в каких-то тренажёрных залах — на глаза отличная военная подготовка. — Уже пришёл? — оглядывал молчаливого грузчика Ким. — Почему в темноте стоишь? Очки, неловко спавшие на кончик носа, были поправлены, а сам работник помялся на месте. Сон Минги не обладал разговорчивостью, особенно, когда хотел что-то скрыть от владельца. В свете блеклой потолочной лампочки склада грузчик выглядел даже как-то жалко: тень падала на его лицо грубыми формами, создавая несчастному ещё большие круги под глазами. — Что, в горле пересохло? — настойчиво сделал шаг владелец, не излагая никакую эмоцию в лисьих глазах. Широкая спина прижалась к полкам, будто этот шкаф мог как-то спасти Минги от появившейся синей макушки около дрогнувшего подбородка. — Как песчаный холм, — басом выдавливает из себя грузчик, глядя, как глаза владельца загорелись. И по ним никогда не было ясно, искрились они злобой или весельем. Даже сейчас, тёмные радужки выглядывали из-под бровей, ясно поблёскивая, заставляя кадык на широкой шее качнуться под давлением слюны. — У тебя в горле дюна? Хонджун перестал зажимать широкоплечего работника одним своим видом и поправил костюм, сухо усмехаясь собственным словам. Он мог поклясться, что в обстановке бильярдного бара Сон Минги и правда будто становился немым, так что собственное сравнение показалось ему уместным. Но лицо лишь на мгновение обрело узорную улыбку аккуратных губ, потому что вскоре, после неё, на лице Кима оставалась лишь непоколебимая серьезность. Не требовалось больше слов, чтобы работник сломался, словно веточка, хрустнув спиной, отпрянувшей от шкафа. — Извините, Капитан, — шепчет, перебирая крупные пальцы в ладонях. — Я совершил осечку. В этот раз одаривая Минги многозначительным взглядом, Хонджун заметил, что тот стоял напряжённо и смотрел прямо, сквозь грязные линзы очков. Ким знал, как следовало работать в такие случаях: стоило отвлечься, дабы лишь слушать, а не пугать восприимчивого работника. Он направился к коробкам у запасного выхода. Из них образовалась небольшая пирамида, сверху которой лежал листок с подписью, но, подобрав ручку, владелец переводит всё внимание на рабочий момент и оставляет другую подпись. Все эти короткие незамысловатые действия сопровождались грузным взглядом Минги, который просто наблюдал, не решаясь более выдавить из себя и слова. — Я слушаю, — напомнил Ким, забирая очередную бумажную крупинку себе на попечение. — Я ранил Пак Сонхва, — грузчик не позволил и секунде пройти после требовательного тона Хонджуна. А вот последнему нужно было ещё пару мгновений, чтобы переварить сказанное. Выпрямившись и немного подвигав плечами, владелец даже не заметил, как листок мягко скомкался под его пальцами. Медленный разворот корпуса, и Хонджун уже смотрит на хмурого, сжатого Минги. — Что? Голос не дрогнул, но звучал удивленно. Очевидно, что Ким всеми силами сдерживал порывы гнева от сказанного грузчиком. Тусклая жёлтая лампа отлично оттеняла тонкие венки, выступившие на лбу. — Это было безвыходное положение! — поясняет восклицанием глубокого голоса Сон, в отчаянных попытках защитить себя от собирающегося на лице босса напряжения. — Этот байкер просто выследил меня на дороге и ехал за мной до талого. Мне пришлось завернуть в закоулок, чтобы он перестал вести за мной слежку. Я правда не хотел его бить! Мне нужно было вырубить его, чтобы поехать по вашему заданию, иначе я бы никак не смог от него отвязаться! Услышав шквал оправданий, Хонджун расслабил лицо и медленно хрустнул шеей, пока взгляд, будто бездумный, пересчитывал полки. Никакого былого напряжения в действиях Капитана от слов Тэнки не последовало. Ким просто тянущими движениями полез в карман пиджака, чтобы зажать губами появившуюся в пальцах папиросу. Также не спеша поджечь ее и жадно вдохнуть терпкие вредные пары. По телу быстро расплылись кусачие мурашки, и плечи владельца совсем опустились. — А Пак настойчив, — дёрнул головой Хонджун так, что синие пряди на лбу сбились в кучу. — Или это храбрость на грани глупости в нём запела? Ответа не последовало. Не то, чтобы Минги вообще требовалось отвечать на внезапный порыв босса поразмышлять вслух. Сон продолжал стоять неподвижно, но былой испуг пропал с его лица. Привычная безэмоциональная линия пухлых губ заняла доминантную позицию. — А Ёсан? — тускло звучал голос Хонджуна из-за пелены плотного дыма. — Я видел его, когда выезжал. Было очевидно, что он приедет. Я просто оставил его «главного» без сознания. Уведомляющий о поставке документ в руке владельца наконец-то прячется за застегнутым пиджаком, а сам он делает прямые шаги к работнику. Папироса лишь на мгновение снова оказывается в пальцах, пока другая рука хлопала по широкому плечу. Это постукивание было не подбадривающим, а скорее призывом, заставляющим Минги отпрянуть окончательно от несчастный полки. — Ясно, — понимающе выдавливает из себя Хонджун. — С грузом разберись, я отметил. Переключение с одного рабочего разговора на другой было обычной ситуацией для Кима, не только с тут же начинающим двигаться к коробкам грузчиком, но и с другими работниками бара. Поэтому Хонджун умел вовремя взять себя в руки даже, если какая-либо новость его в корне устраивала или вызывала неоднозначные эмоции. Подумать об этом он сможет позже, а сейчас, в уже прохладном кабинете, его ждала увесистая стопка бумаг, требующих внимания.

***

Голова гудела от количества выполненной работы за вечер. И, хотя привычный шум разговоров и звонких ударов бокалов уже давно сошёл на нет, ощущение посторонних звуков почему-то оставалось в сознании. В зале было темно. Синий свет вперемешку с зелёным заглушал привычные тона бильярдных столов и диванов в сплошные пятна. Или, возможно, это уставшее зрение Хонджуна давало сбой. Он стоял одиноко около бархатного игрового стола и сухой тряпкой водил по кию. Подобными делами, вроде уборки зала, обычно занимались работники. Но сегодня Хонджун постарался прогнать всех пораньше. Часы близились к раннему утру, когда заведение закрылось, а сна после тяжёлой работы не было ни в одном глазу. Грузные раздумья стелились под синими волосами, укладка которых уже была не такой аккуратной, но всё ещё весьма сносной. — Капитан, — раздался голос единственного оставшегося человека в зале, помимо Ким Хонджуна — бармена. Тот часто оставался до последнего, убираясь на рабочем месте и заранее готовя смену к вечернему открытию. И Хонджун медленно отлепил взгляд от своих методичных движений, направляя его в сторону окликнувшего работника. — Я закончил. Могу идти домой? — Конечно, хорошей дороги, — безразлично отвечает Ким, укладывая деревянный инструмент на место под бархатным столом. Когда высокая фигура бармена скрылась в стороне тёмного коридора, Джун медленно направился к барной стойке. Освещаемая глубоким синим светом, она выделяла и без того белые листья розыскных портретов почти неоновым свечением. На них не было ковбоев, разве что, знакомое от и до лицо Тэнки висело в середине. Задерживая взгляд на косой шляпе, Ким параллельно тянул руку к бутылке крепкого виски. Если бы кто-то заметил, с какими глазами Ким глядит на розыскной лист, то решил бы, что Хонджун всей душой ненавидит ковбоев. Но дело было совсем не в группировке или в одном конкретном её представителе — именно Киму следовало разбираться со всеми последствиями необдуманных решений его подопечных. Такова была участь любого лидера, решающегося тянуть за собой людей и посвящать их в свои идеи. С лёгким вздохом, слетевшим с губ, Ким наблюдает, как в стакане по краям разливается медовая жидкость. Усталая задумчивость в глазах будто замедляла время этой поздней ночи и виски совсем не спеша заполняли стеклянные прозрачные стенки. Ещё днём Хонджун мог поклясться, что ожидал этих ночных дум под крепкий вкус алкоголя. Но сейчас все его мысли крутились вокруг одного человека, а не решений повседневных задач. Бокал потянулся ко рту. И замер буквально в паре сантиметров. Что-то было не так. И Хонджун это не просто резко ощутил, а услышал. Грохот со стороны коридора, в котором не так давно хлопнула дверь, оповещающий о выходе бармена из заведения, сбивал с толку. Но Ким не двигался, ожидая, что посторонний приближающийся шум сам ответит на его вопросы. Никто бы не решился зайти сюда так откровенно к раннему утру — слава у «K-HOT CHILLI PEPPERS» не кричала о безопасности. — Ким Хонджун! — послышался радушный голос человека, почти вывалившегося из неосвещенного коридора. Длинные руки были расставлены в стороны, будто зашедший тянулся за объятиями, хотя стоял довольно далеко от барной стойки и ноги его косились к полу. Пьяный. Пьяный Пак Сонхва, занимавший каждую клеточку мозга Хонджуна мгновение назад, ворвался в бильярдный бар посреди ночи. — У вас… главный вход закрыт, но я знал, что ты ещё тут, — Сонхва продолжал поражать Кима своим развязным тоном и пальцем, который медленно качался из стороны в сторону. Байкер указывал прямо на стоявшего неподвижно владельца, который за это время, успел лишь отставить стакан на поверхность высокого стола. Осматривая нарушителя покоя, Ким заметил, что на его лбу, около торчащих в стороны чёрных волос, был широкий пластырь. Явно скрывающий удар рукояткой пистолета — Тэнки часто решал вопросы подобным образом. Конечно, Хонджуну было известно обо всём ещё вчера вечером, но не то, чтобы он желал узреть это своими глазами. Да и Сонхва буквально не держали ноги. Он хватался за бильярдный стол, продолжая давить вялую улыбку, оголяющую вставной ряд его зубов. Какое-то время Хонджун даже не знал, что сказать и попросту молчал, наблюдая за вялыми движениями. Они с Паком не были друзьями, чтобы подобная выходка входила в привычный распорядок дня. Поэтому шок на его лице, все же, присутствовал какое-то время, хотя и быстро сошёл на «нет». — Что-то случилось? — наконец-то заговорил Ким, подходя ближе к еле стоявшему парню. — Да что ты? Конечно нет, — тянет Сонхва, а с губ его слетает лишь не очень весёлое хихиканье. Но не долго он стоял в покое, удерживаясь за игровой стол. Пака будто одёрнули за руку: он потянулся вниз, доставая из подставки недавно вытираемый Джуном кий. — Давай сыграем? В единственный раз, Хонджун, я безумно хочу сыграть. Создавалось ощущение, что Ким просто не успевал уследить за движениями байкера, не то, что ответить на его вопросы и желания. Сонхва только закончил говорить, как тут же подбежал к другой стороне стола, вынимая из подставки второй кий. Этот был успешно кинут в сторону застывшего в изумлении Хонджуна. И, благо, последнему хватало ловкости быстро схватить палку. — Ты очень пьян, Сонхва, — рука владельца сжимается на деревянной поверхности инструмента. Хонджун видел, как улыбка медленно сходит с лица Сонхва. Стало очевидно, что ему не понравилось слышать подобное. Может, он ожидал, что уставший владелец бара с удовольствием примет его предложение в ту же секунду? В любом случае, Пак лишь выдохнул и положил кий на стол, медленно поднимая свой взгляд на Кима. — Тогда налей мне ещё, — машет рукой Сонхва и разворачивается к полкам с алкоголем. — Я заплачу. В каждом движении скользила эта истома, который был подвержен байкер, пока запрыгивал на высокий стул. Ким медленно отложил кий и направился за барную стойку, чтобы обслужить незваного клиента. Он не собирался отказывать Паку, но размышлял явно более трезво. У Хонджуна даже не возникало мысли его прогнать — пусть лучше он будет в бильярдном одиноком баре, чем бесцельно в таком состоянии бродить по улице. А владелец был уверен, что, если его выпустить наружу — именно так Сонхва и поступит. Сейчас молодой предприниматель, очевидно, не особо понимал происходящее. Поставив перед тёмными глазами полный стакан, Хонджун закрывает и отодвигает под самый низ бутылку с содовой. — Я прежде не видел тебя в таком состоянии, — спокойно говорит Ким, уперев руки на полку внизу и глядя на опущенные веки собеседника. — Да и пластыря на лбу тоже. Упал? — Я, по-твоему, настолько жалок? — слегка печально смеётся Сонхва и упирает руку со стаканом в лоб. — Хотя, может, это и так. Шумный вдох через нос и Пак спокойно отпивает напиток, со звоном поставив его на стол. Байкера тяготило что-то также, как и Хонджуна и последнему что-то подсказывало, что тема их дум — идентична. — Грёбанный Тэнки, ковбои, полиция, правительство, проблема с товаром, — вырывается из гортани Сонхва, хотя всё ещё вперемешку со смехом. — Последнее время я в полной жопе. Вот, даже от Тэнки прилетело. Указав с снова поднятым стаканом на свой лоб, парень лишь сейчас бросает полный взгляд на человека за стойкой. Серьёзно и внимательно его слушающего, который, своими лисьими глазами, смотрел почти в душу. Пак нерешительно поджимает пухлые губы и слегка отворачивается, но он решил продолжать говорить. — Скажи, ты знал, что у ковбоев есть Капитан? — Капитан? Лицо Хонджуна было полно искреннего удивления, когда Сонхва произнёс подобное. Он чуть наклонил голову, приоткрыл губы и приближал острые брови к переносице, будто слова Пака действительно застали его врасплох. — Я думал, они сами по себе. А с чего ты решил, что у них есть главный? Те механики постарались? — Нет, — медленно перестает улыбаться Сонхва, снова переводя взгляд на Кима. — Тэнки как-то вскользь упомянул. Даже не знаю, нарочно или просто поиздеваться. Массируя переносицу, Сонхва сразу не заметил, как Ким вышел из-за стойки и сел рядом. Пака обдало уже знакомым апельсиновым ароматом, смешанным с привычным терпким запахом папирос. В любом состоянии Сонхва был бы в силах узнать это тянущее ощущение, которое возникало только около статного владельца бара с дерзким видом и аккуратной синей причёской. Жадно глотая напиток и не ощущая его вкус, Сонхва буквально слышит звонкий голос Хонджуна у своего уха. — Ты говорил с этим преступником и ещё жив? Я тебя поздравляю, насколько знаю, это редкость, — смех срывается с аккуратных губ Хонджуна, пока он приложил руку на дрогнувшее плечо байкера. — Ага, точно, — медленно тянет пьяным и громким тоном Пак, пока на губах была расслабленная улыбка. — Видимо, я любимчик ковбоев. Но он тут же хмурится, собирая морщины вокруг длинного носа. Резко встаёт со стула и хватается за стойку — ноги совсем не держали. Всё выглядело так, будто его что-то просто вытолкнуло с сидения, хотя Хонджун лишь приложил руку к его плечу. Ким встаёт за ним, чтобы подойти ближе. Теперь взяв его за плечо, чтобы создать небольшую опору — Сонхва было уже сложно передвигаться, особенно, когда поднялся он так резко. — Давай ты ляжешь на диван, — шепчет владелец, направляя его в излюбленное байкерами место. — Хонджун, какого хрена ко мне пристали ковбои? Они сожгли мой склад, теперь я узнаю, что у них есть какой-то конченый Капитан. А что с моим товаром, почему все пишут, что из-за меня умирают люди? Может, они хотят войны? А, Хонджун, скажи, что ты думаешь? — выговаривал Сонхва, периодически икая и путаясь в собственных ногах. С каждым шагом он ощущал, как рука, державшая его напряглась, удерживая. Наверное, только из-за этого чувства Пак так довольно улыбался. — Я не знаю, Сонхва, не знаю, — шептал напряженно Хонджун в ответ, имея в своих целях только уложить возбужденного и пьяного гостя. — Вот тебе не хотелось их всех перемолоть после той перестрелки здесь, которую устроил Тэнки? Мне хотелось. Я так за тебя испугался тогда… — Сонхва перестаёт говорить, когда Хонджун аккуратно кладет его на диван, уложив полностью и ожидая, как пьяный клиент соберёт на мягкую поверхность ещё и ноги. — Ты же просто владелец бильярда. Тебя не терроризирует полгорода в надежде разломать твой бизнес на кусочки и отобрать их себе, — продолжает Пак. Он уже не понимал, что сон, а что явь, когда Хонджун мягко убрал с его лба торчащие чёрные пряди и накинул на него плед. Дыхание замедлилось даже сейчас, когда сознание было слишком запутанным выпитым ранее соджу. — Да, это правда. Но, Сонхва, было много всего, через что ты прошёл, а через что я — не проходил никогда. Я всегда считаю, что все проблемы на пути — лишь стимуляция меня на более высокие цели. И тебе советую относиться к проблемам так же, — голос Кима был самым приятным и заботливым, что Хва когда-либо слышал из его уст. Это успокоило Сонхва, и глаза начали закрываться. И через мгновение открылись резко, когда прямо в ухо снова раздался знакомый шёпот. — Хватит быть такой тряпкой, возьми себя в руки. И засыпай, я вызову Ёсана. Сказанное практически отрезвило Сонхва, но на пару минут, пока сознание окончательно не провалилось в сон.