Любить нельзя помиловать

Минус на минус дает плюс. Если по такому же принципу умножить усталость и не поставленный будильник, то в ответе получишь сон до самого полудня. Юджи не будят лучи солнца, не будит пение птиц или принесенный дуновением вкусный запах. Его вообще ничто и никто не будило — он сам встал. Молодой человек усаживается на кровати, потягивается и протирает рукой сонное лицо, с ужасом осознавая время на часах. 11:32 Он человек, который когда-то приносил защиту людям своей страны, а теперь работающий на эту страну, человек, который со временем привык к раннему подъему. Конечно же ему это не нравилось, но если сохранять жизни людей можно было в любое время суток, то работа на государство всегда шла по строгому расписанию, не делая никому поблажек. Для Итадори это было настоящим мучением: даже жизнь делает поблажки, но только не рабочий график. Да, Юджи считает, что то, что происходит сейчас, всё это — поблажка. Вновь оказаться в дорогой ему комнате, пройтись по каменным дорожкам спрятанной от посторонних глаз территории, увидеть близких людей, остановиться глазами на Мегуми… Подобные события были сном, в котором молодому человеку разрешили остаться подольше лишь спустя семь лет. Надев местные гостевые тапочки, Юджи встает с постели, быстро заглядывает в ванную комнату, чтобы умыть лицо и убрать утренний хаос на голове, и лениво спускается на первый этаж, подмечая пугающую, особенно в сравнении с вчерашним днем, тишину. Запаха вкусной еды нет, как и не раздаются знакомые голоса. Юджи заходит на кухню, видя одиноко сидящую за столом фигуру, и направляется к ней, не удосуживаясь даже заглянуть в холодильник. Фигурой оказался не кто иной, как — Тодо! Привет, — Юджи садится напротив. — О, кого я вижу, брат мой. Доброе утро, — улыбаются ему. — Как спалось? — Отлично. Не подозревал, что настолько соскучился по этому месту, что даже поспал тут очень сладко. Маг тихо смеется и дожевывает еду, после чего выражение его лица быстро сменяется на задумчивость. — Ты не хочешь есть? — М? А-а… Итадори неловко чешет затылок, но с места не встает. — Потом поем. Слушай, ты не знаешь, где все? Так резко пропали, что я чуть не подумал, что мне всё приснилось. Тодо лишь кидает на человека перед ним странный взгляд, смысл которого понял бы только он сам, и отвечает, говоря довольно напряженно: — В основном все разбираются с проклятиями. Последнее время сильные уровни снова стали появляться в связи с нестабильной ситуацией в мире, а так ребята либо тренируются, либо тренируют. — Понятно. Спасибо. Юджи уже собирается встать и пойти за едой. — Итадори. — Да? — Ты уже как, привыкаешь к старым добрым временам? — Постепенно, — кивает он и отправляется готовить себе завтрак. Тодо провожает парня взглядом, впадая в нехарактерную для него задумчивость. На самом деле они, несмотря на такое важное слово, как «брат», не очень хорошо знают друг друга: у них нет достаточно знаний, чтобы до конца понять, кого они из себя представляют друг для друга. Юджи подумал, что раз сейчас они тут вдвоем, то это хорошая возможность познакомиться поближе. Как делают все нормальные люди — разговорами, а не в процессе своих и чужих битв. Именно поэтому, закончив с готовкой, они уселись за столом плечом к плечу и стали болтать о том, что первое придет в голову. Иногда Тодо показывал фотографии, скопившиеся у него за семь лет, и Итадори всё больше поражался этим снимкам. За семь лет все так сильно выросли, сложно было поверить до конца. Как будто сам он застрял в другом времени, пусть и перед зеркалом каждый день видел взрослого человека. Но вот то, что было у них внутри, растворилось в глубинах души навечно. Правда были и те, кто внешне особо не поменялся. — О, а вот тут у него нога застряла, хах. Шуму-то было! — Какой-то странный из тебя сенсей, Тодо. — Это еще почему? — возмущается маг. Итадори наклоняется к нему и шепчет: — Я улавливаю садистические нотки! — Да ну тебя, — Аой толкает молодого человека в плечо и всматривается в следующую фотографию, — Я не так часто тренирую детей, на самом-то деле. — Добрый день. Раздается низкий голос за их спинами, отчего сидящие резко оборачиваются. — Фушигуро, — мгновенно произносит Юджи, как будто никто из присутствующих не знает фамилии вошедшего. Во время вчерашних посиделок Оккоцу в процессе не особо подходящей для застолья беседы о проклятиях задал нескромный вопрос о том, не хотел бы Юджи узнать о Мегуми, и объяснил это тем, что сам Фушигуро вряд ли скажет об этом. Тогда Итадори посчитал, что не стоит лезть в личные дела человека. Сейчас же, кажется, он понял, о чем шла речь. Обладатель техники десяти теней не только сторонился остальных, но и не присутствовал на заданиях, как все сильные маги. — М? — отзывается молодой человек. — Ты не на задании? Чайный пакетик в руке замирает, парень оборачивается и со спокойным лицом отвечает коротко «нет», забирает кружку и уходит. Итадори ловит себя на мысли, что сказал что-то не то, и это его пугает, пусть и реакция Мегуми довольно ожидаема. Но не в его сторону. Он обращается теперь уже к Тодо: — Ты не знаешь, почему… Такой сильный маг, как он, остался в колледже. Мужчина останавливает парня на полуслове, выставив руку вперед, и качает головой, прикрыв глаза. — Я не лучший помощник в этом. Если честно, я и Фушигуро не очень хорошо-то знаю. Не думаю, что среди нас есть тот, кто в принципе знал бы, что у него на уме… Можешь поспрашивать других, но я думаю, что это его личное дело. — Да, ты прав, извини, — вздыхает Итадори, обвив ладонями горячую кружку, — Просто мне кажется, что я многое упустил за всё время. — Вы были хорошими друзьями, — утешает его маг, вкручивая палочку в тарелку, — Такое бесследно не проходит. — На нас намекаешь? — улыбается Юджи и всё же решает нормально поесть. — Братство это навсегда. Даже если раньше они с Фушигуро были достаточно близки, изменит ли это что-то теперь? Всю дорогу до второго этажа Юджи хмурился, забывшись в собственных мыслях, а потом, прямо перед лестницей, резко развернулся и отправился гулять по улице, наблюдая за разноцветным листопадом. Прохладный воздух раздирал легкие и остужал голову. Итадори прошелся по территории, затем вокруг нее и вернулся обратно, остановившись возле окон его спальни. Ветра почти не было, но в его голове мысли мчались, затянутые в темный ураган. — Итадори, это просто глупо! Раздосадованная Нобара стояла, недовольно скрестив руки на груди и нервно отбивая ногой заданный в голове ритм. Юджи секунду назад собирал на территории колледжа небольшие камни, а теперь стоял под окнами, явно собираясь воплотить нехорошую идею в реальность. — Всё получится, Кугисаки, вот увидишь! — Он сто пудово в наушниках, даже не услышит, — девушка самоуверенно задрала подбородок и стала ждать. Один. Второй. Третий. Стекло должно быть очень прочным, либо Итадори стал лучше контролировать свою физическую силу. Окна на удивление распахиваются после четвертого прилетевшего в них камушка и сверху незамедлительно раздается: — Что вы делаете? — Фушигуро! — радостно восклицает затейник сие действа. — Как что? Тебя зовем. Выходи к нам. Сходим в магаз, закупимся к Хэллоуину! — В продуктовый я с вами не пойду, — подмечает Кугисаки, чем окончательно превращает всё в драму. — Как так? Мы понятия не имеем, что ты любишь есть. Встретимся после покупок и ты нас на месте расстреляешь же. — Пригвозжу — это раз. И это будет на твоей совести — два. — Сумасшедшие, не иначе, — бурчит Мегуми, захлопывая окна и направляясь к шкафу за теплой толстовкой. На часах восемь вечера. На дворе 31 октября. Молодой человек с темно-синими волосами склонился над бумагами, лежащими на столе. Настольная лампа еле помогала держать глаза открытыми, но Мегуми правда старался, а ещё честно устал. Сегодня он не только, как обычно, тренировал детей, но и объездил кучу мест, а поездки, как известно, порой выматывают сильнее, чем поистине более тяжелая работа. Если бы не неожиданный грохот в коридоре, то он бы так и клевал носом над расплывающимися буквами. Фушигуро промаргивается и быстро приближается к месту источника шума. — Ай! — слышится недовольный шепот. — Дай помогу, — отвечают чуть громче. Владелец потревоженной комнаты распахивает дверь и наблюдает интересную картину: Юту прижимает к стене Итадори, а между их телами находится куча пакетов и тыкв, одна из которых вот-вот намеревается упасть и вероятно разлететься на кусочки. Мегуми поднимает бровь. — Фушигуро… — испуганные глаза Юджи направлены на человека в дверях, он натягивает улыбку и продолжает, будто ничего не происходит, — А я как раз к тебе. Хотел вот отметить. Ты же не будешь про… Бывший маг не успевает договорить. Мегуми берет несколько тыкв, освобождая тем самым зажатого Юту, и возвращается в комнату. Итадори выдыхает и извиняется перед Оккоцу. — Оккоцу-сан, спасибо за помощь. Не хочешь с нами… Его снова прерывают. — Мне в жизни хватает ужасов, так что откажусь, — со смешком объясняет Юта, явно уставший за день. — Да и если быть честным, Итадори, я думаю, что вам полезно будет провести время только вдвоем. Вы же еще не пообщались нормально, да? — Да, но… А должны были? Оккоцу смотрит на человека перед ним, как на последнего дурака. — Вроде бы вы не очень хорошо разошлись, я не прав? В дверях вновь показывается Фушигуро, всем своим видом давая понять, что у Юджи вместо мозгов сразу две педали тормоза. — Ты заходишь? И на удивление этот вопрос звучит так мягко, что внутри Итадори что-то резко сжимается, а потом расползается вязким ощущением. Когда это Мегуми стал разговаривать таким тоном? Со всеми ли он так теперь говорит? — Да, я иду, — молодой человек подхватывает пакеты и тыкву поудобнее и напоследок машет Юте. — Еще раз спасибо тебе. Оккоцу щурится, улыбаясь, и со спокойной душой отправляется к себе. Дверь за его спиной захлопывается.