Бездна

      Глава 3: Поддержка              Ранним утром на улицах было холодно и тихо. На пустынной обочине дороги горели лишь редкие уличные фонари. Было начало весны, и дни становились всё длиннее, но, видимо, понадобится ещё чуточка времени, чтобы светать начало раньше.              — Ха-а... Холодно.              По улице шагал прохожий, торопливо застёгивая свою куртку. Он проснулся вовремя, чтобы успеть на первый поезд, и чувствовал головокружение, из-за которого не мог понять, спит ли он до сих пор или уже нет. В глаза словно песка насыпали, а голова раскалывалась от недосыпа. Он мысленно вернулся к вчерашнему вечеру: сколько часов он проспал? Три? Четыре?              У прохожего была веская причина просыпаться ни свет ни заря и идти по пустынным улицам. Дорога от дома до работы занимала больше часа, и там ему следовало быть к семи утра. Чёртова компания. Чёртов капитализм. Как только он подкопит немного денег, то точно оттуда уволится.       Напомнив себе ещё раз об этом абсурдном намерении, которое возникало у него каждый месяц, он, пошатываясь, направился к видневшемуся вдалеке входу в метро.              Улицы, днём всегда многолюдные, ночью и на рассвете казались обманчиво пусты. Все магазины, выстроившиеся вдоль широкого бульвара, были заперты, а их вывески выключены. Единственными освещёнными местами оставались банкоматы и круглосуточные магазины.              Прохожий пропустил завтрак и вышел на голодный желудок, от чего продрог до костей. Его взгляд зацепил горячий кофе в банках, выставленный на витрине круглосуточного магазина.              — Может, взять баночку? — пробормотав себе под нос, прохожий покачал головой. Вместо того, чтобы тратить деньги на ненужные вещи, надо просто добраться до работы и попить кофе в подсобке. В эти дни каждая монетка была на счету. Именно поэтому он каждый день отправлялся на работу рано утром, в темноте и холоде, едва слышно всё проклиная. И это же было причиной, почему он, как и многие люди, предпочитал садиться на первый поезд, вместо того чтобы пользоваться своей машиной.              Вход в метро также выглядел уныло. Бледные флуоресцентные огни освещали лестницу, ведущую под землю. Не было слышно никаких других звуков, кроме хаотичного потрескивания старых люминесцентных ламп.              Прохожий, опьянённый сонливостью и усталостью, прикрыл глаза и, пошатываясь, стал спускаться по лестнице. То, что он не споткнулся и не полетел вниз, было достойно похвалы.              Он спустился по длинной лестнице и несколько раз свернул за угол. Затем спустился ещё раз. Поскольку было ещё рано и эскалаторы не были включены, ему пришлось самому спускаться по нескольким лестницам подряд. Обычным шагом он направился к кассе.              — Хы-а-а-а-а, — широко зевнув, он, с опухшими полуоткрытыми глазами, полез в карман своей утеплённой куртки, чтобы отыскать карточку. Моргнув, он стал рыться в карманах, заваленных всевозможными вещами вроде мобильного телефона, наушников и салфеток, пока не заметил странность в окружении.              — А?..              Станция метро, через которую он проходил каждый день в течение нескольких месяцев, была не такой, как обычно. Что-то явно было не так. Стена, увешанная рекламными щитами, потрескалась и покрылась плесенью. Поскольку станция была старой, она изначально была немного обшарпанной, но не настолько же. А ещё пахло влажностью. Чёрный мох наполовину покрыл лампы дневного света, установленные на потолке через равные промежутки.              Зловеще мерцающие огни вскоре погасли, и вокруг стало темно.              — Что... что такое?..              Прохожий вдруг пришёл в себя и невольно отшатнулся. Он давно уже позабыл о карточке, которую так усиленно искал.              Он поспешно обернулся, не понимая, что произошло, но чувствуя, что должен как можно скорее отсюда убираться. Однако из-за внезапно погасшего света он не мог понять, куда идти. Откуда он пришёл? Какая из лестниц ведёт к поверхности?              — А? Я испугался. Что это было? — услышал он позади чей-то голос. — Почему станция вдруг стала такой? Что случилось?              В момент, когда прохожий услышал голос, он испытал огромное облегчение. Помимо него здесь был ещё один человек. Кто-то, кто попал в беду, как и он сам. Ему было очень страшно, словно он стал главным героем фильма ужасов, но сейчас он, сам того не осознавая, расслабился.              — Простите! Здесь кто-то есть? — он громко крикнул в сторону, с которой доносился голос.              После недолгого молчания человек по ту сторону темноты что-то пробормотал.              — А?              — Здесь тоже есть люди! Ах, погодите секунду. Я сейчас приду.              Прохожий запоздало вспомнил о функции фонарика в телефоне. Он достал его и включил свет. Он собирался позвонить в службу метро или полицию, как только доберётся до другого человека. Круглый луч искусственного света немного разгонял тьму. Под ногами прохожий видел растущий из пола мох и водные растения, как будто сейчас находился посреди морского дна. Зловоние стало ещё сильнее, чем раньше.              — Простите, вы где?              — Что случилось?              Звук доносился откуда-то неподалёку. Он поднял телефон и направил луч света в сторону звука. Но то, что открылось его взгляду, оказалось вовсе не человеком, которого он ожидал увидеть. Конечности были странно длинными, а тело бледным... Это был странного вида мутантный вид с дополнительными тремя или четырьмя ногами, прикреплёнными к бокам иссохшегося трупа, покрытого кожей как у сырой ощипанной курицы.              Его широко раскрытый рот с как будто бы выбитой челюстью был измазан кровью. Чудовище повернуло голову и посмотрело прямо на прохожего. В месте, где должны были располагаться глаза, вместо глазных яблок зияли пустые отверстия, но прохожий интуитивно понял, что оно за ним наблюдает.              Затем оно медленно пошевелило челюстью. Хрусть, хрусть. К кровавой морде прилипло что-то похожее на человеческие волосы и плоть. Прохожий, словно загипнотизированный, опустил взгляд вниз. На грязном полу распростёрся человеческий труп без головы. Монстр проглотил то, что жевал. Шея, обтянутая бледно-серой кожей, дёрнулась.              — С чего это вдруг? Что-то случилось?              Голос, исходивший из его рта, который казался неспособным извлекать человеческую речь, был настолько чистым и естественным, словно включили воспроизведение диктофонной записи.              — А? Я испугался.              Оно расхохоталось, широко раскрыв свою окровавленную пасть. Тело прохожего неудержимо затряслось. Он должен был убежать, но ноги не двигались.              — Ы-ы... Гхы-ы-ы... А-а...              Крик эхом разнёсся по мрачной станции метро.              — А-а-а-а-а-а!              

***

             Первая команда «Эрехона». Эта команда, состоявшая из сильнейших людей, была символом ордена. В её состав входили У Шиндже, Чжу Тэин, Квон Хису и Юн Чан. По всей стране можно было насчитать меньше десяти пробуждённых S-класса, и в одном только «Эрехоне» их было двое — Шиндже и Чан.              Если бы Чан покинул «Эрехон» и стал работать сам по себе, то заработал бы целое состояние и почёт в любом месте, куда бы ни отправился. И пробуждённого S-класса приняли бы не только в Корее, но и за границей. Однако он остался при Шиндже, даже не в качестве заместителя, а в качестве рядового члена. Не только из-за того, что они дружили с юных лет, но и ещё потому, что, если бы он занимал высокую должность и занимался одной работой, ему было бы невыносимо скучно.              Впервые Югон встретил Чана за ужином. Шиндже собрал охотников под благовидным предлогом — представить им нового проводника. Сегодня по этому случаю он зарезервировал этаж всего ресторана, присоединённого к зданию штаб-квартиры «Эрехона».              Через большое окно открывался панорамный вид. Серый город под тусклым светло-голубым небом с протекающими через него реками и мостами, громоздящимися чуть ли не друг на друге зданиями и спутанными проводами. И вид этот станет ещё более зрелищным, когда зайдёт солнце и один за другим начнут зажигаться городские огни.              За большим столом сидели четверо мужчин. Вскоре после этого в сопровождении персонала появился Югон. Сегодня он был одет в рубашку с воротником-стойкой и слаксы. От образа парня-в-худи, в котором он приехал сюда в первый раз, не осталось и следа.              Вкус Тэина в одежде был настолько прост, что в подобранном им гардеробе можно было спокойно зайти в любой ближайший офис и занять рабочее место. Получив от Шиндже инструкции подобрать Югону одежду посимпатичнее, Тэин под маской внешнего спокойствия был напряжён. Купить и принести проводнику одежду? Даже несмотря на то, что Шиндже в курсе, как сильно проводник действует Тэину на нервы? Это было хуже всего. Да даже Хису или Чан, нет, любой другой человек подошёл бы для этого дела лучше, чем он.              Сам по себе Югон тоже представлял проблему. Тэин понятия не имел, во что одеть этого мрачного и сурового парня, чтобы тот мог выглядеть «симпатично». «Пэк Югон» и «симпатичный» — в мире не нашлось бы другого сочетания слов, которое было бы столь же противоречивым.              Возможность напрямую спросить самого Югона о его вкусах в одежде Тэин даже не рассматривал. Он сомневался, что Югону присуще чувство прекрасного, но и в целом ему не хотелось обращаться к нему по подобным пустякам. Ещё больше ему не хотелось лично тащить его в магазин, выбирать для него одежду и наблюдать за тем, как он её примеряет, поэтому оставался только один вариант, на котором он и остановился. Также потребовалось бы некоторое время, чтобы изготовить униформу по индивидуальным меркам, поэтому он просто дал распоряжение кому-нибудь из сотрудников купить в ближайшем универмаге готовую одежду, которая подошла бы проводнику по размеру.              Югон появился в одежде, которую прислал Тэин. Без какого-либо недовольства. И по какой-то причине он выглядел очень естественно. Да, обычно он носил только боевую форму или спортивную одежду, но, похоже, ему очень шли и такие вещи.              — Проводник Пэк Югон, хорошо спал? Были ли какие-либо неудобства? — с лучезарной улыбкой спросил Шиндже.              Это было не тем, что сказал бы человек, который засунул в него пальцы и заставил вдохнуть наркотический дым, от которого он в конце концов потерял сознание. Конечно, он никак не мог хорошо выспаться после того, как всё это случилось. Лицо Югона заметно побледнело.              — ...              Он не ответил. Нечитаемый, лишённый эмоций взгляд опустился к столешнице. Перед ним были аккуратно расставлены бокалы, тарелки и столовые приборы. Всё это было для него в новинку: и блюда, которые подают на стол, и роскошные вещи, что притягивают взгляд. А в этот момент его старший брат, должно быть, выживает только благодаря аппарату искусственного дыхания и многочисленным трубкам, прикреплённым к его телу. Немного успокоившееся сердце закололо.              — Как вам уже прекрасно известно, это наш новый проводник. Давайте же с ним поладим, — Шиндже представил Югона остальной команде непринуждённым тоном, не соответствующим общему настроению.              Тэин и Чан проигнорировали Югона, будто его вовсе здесь не было. Только Хису с теплотой заговорил:              — Привет, Югон.              В прошлом они уже сталкивались, когда он схватил и пытал Югона, заливая ему воду в нос и рот. Люди, совершавшие отвратительные вещи, все как один делали вид, что ничего подобного не происходило, и дружелюбно приветствовали Югона. Его пробрала дрожь.              Вскоре подали амисбуш. Блюдо размером с палец или два поместили на круглую тарелку. Шеф-повар подошёл к столу и кратко описал, что это такое, но Югон не понял большую часть сказанного. Было совершенно нереально сидеть вот так среди этих безумцев и притворяться, что всё в порядке. Он даже не думал о том, чтобы взять столовый прибор, и просто продолжил сидеть на месте.              — У Шиндже.              Нарушивший тишину человек был незнаком Югону. Мужчина с короткими чёрными волосами и загорелой кожей пророкотал эти слова низким голосом, похожим на рычание зверя. Шиндже ответил небрежно, поигрывая вилкой и ножом:              — Что такое, Чан?              — Ты правда сошёл с ума?              — Что опять?              Шиндже и глазом не моргнул. По-прежнему сосредоточившись только на еде, он только мягко улыбнулся, как человек, смутившийся от комплимента. Чан поморщился.              — Ты вдруг ни с того ни с сего позвал меня по какому-то серьёзному поводу, мне даже стало интересно, что, чёрт возьми, происходит. А оказалось, что ты притащил проводника и усадил его вместе с нами — и для чего? Чтобы поладить? Что ты вытворяешь? — Чан потерял самообладание и повысил голос: — Я определённо был против эксклюзивного проводника. Я не раз говорил тебе, что поищу проводника напрокат. Но ты, выходит, меня совершенно не слушал!              — Следи за языком. Проводник, должно быть, напуган.              Раздался скрежет зубов. Свирепый взгляд Чана стал ещё опаснее. Он осознавал, что, сколько бы он ни пререкался с Шиндже, это бесполезно. И теперь объектом его гнева стал Югон.              — Эй, проводник.              Большой жилистый кулак ударил по столу. Глухой звук эхом разнёсся по всему ресторану.              — Я не знаю, о чём ты думал, придя сюда, но веди себя послушно. Будет лучше, если твой рот так и останется на замке.              — ...              — Я терпеть не могу проводников и им подобных, которые считают себя важными шишками только потому, что они из «Эрехона». И кроме того, я вообще не понимаю, с чего должен сидеть с тобой за одним столом.              Югон медленно поднял глаза. Взгляды четверых человек были прикованы к нему. Неотрывные, немигающие взгляды. На лицах присутствующих были человеческие маски, но на людей они похожи не были. Выражения их лиц различались, но все они были жуткими. Даже просто взглянув в их сторону, Югон почувствовал угрозу, словно они на него давили.              В нём поднялся подавленный гнев. Но в то же время он был напуган. Если он пойдёт против их воли, то может снова подвергнуться жестоким действиям, подобным пыткам. Боль, запечатлённая на теле, которое ещё не оправилось, была ему предупреждением.              Как ему поступить? Промолчать и поддаться давлению? Югон стиснул в кулаки руки, беспомощно лежавшие на коленях. И мгновения не прошло, как на его ладонях выступил холодный пот, а сердце тревожно забилось.              — ...              Выражение лица Югона, который прежде мрачно и неотрывно смотрел вниз, изменилось. Он посмотрел прямо на Чана и приподнял в улыбке уголки губ.              — Где же твои манеры?              — Чё?              — У вас тут принято повышать голос за столом?              — Что ты сейчас сказал? Думаешь, можешь делать и говорить что угодно, раз сейчас сидишь за одним столом с S и А-классами?              Атмосфера за столом была необратимо испорчена. Юн Чан выглядел так, словно собирался перемахнуть через стол и наброситься на Югона.              — Ну и что ты мне сделаешь? Сам сказал, я — эксклюзивный проводник. Сижу дома, разбрасываюсь бюджетом. Сейчас вы пришли, а я вместо того, чтобы весело проводить время, вынужден общаться с тобой.              Те, кто доселе неподвижно смотрел на Югона, один за другим продолжили делать то, на чём остановились. Шиндже грациозно пригубил аперитив из своего бокала. Хису жевал хлеб, поданный перед трапезой, с таким увлечением, словно это был попкорн. Тэин спокойно сосредоточился на еде с таким видом, будто всё, что творится вокруг, его не касается. Однако их внимание по-прежнему было приковано к каждому движению Югона.              — Какая разница между мной и домашним животным? А. Питомец никогда не отвернётся от своего хозяина, так ведь?              — Эта аналогия неверна. Домашних животных любят за то, что они милые. Домашний скот — вот что подходит лучше.              Чан громко рассмеялся. В ярком свете его янтарные глаза опасно поблёскивали.              — Ха... Чёрт, это забавно. Откуда он такой выполз?              Он взял тарелку, стоявшую перед Югоном, и без колебаний сбросил её со стола. Плюх! Блюдо разлетелось по полу, но тарелка, однако, не разбилась. Повсюду разметались кусочки нетронутой еды. Соус, в приготовление которого шеф-повар, должно быть, вложил все свои сердце и душу, также попал на обувь Югона.              — Если хочешь, чтобы с тобой обращались как со скотом, то только скажи. Отныне то, что ты ешь, — это корм. Не еда.              — ...              — Чего сидишь? Не собираешься опуститься на своё место?              — ...              — А, ты и воды хочешь?              На этом всё не закончилось. Чан взял прозрачный стакан с водой и вылил его на тарелку на полу. Еда смешалась с водой, образовав жижу. Декоративная золотая пыль поднялась к мутной поверхности. Потребовалось всего мгновение, чтобы дорогое блюдо превратилось в помои.              Все остальные неотрывно наблюдали за происходящим, но не вмешивались. Их двоих никто не останавливал, не защищал и не критиковал. Они, скорее, с нетерпением ожидали реакции Югона.              Происходящее было неописуемо странным. Ситуация, которая была неприемлема с точки зрения здравого смысла и морали, разворачивалась прямо у них под носом, и все, кроме Югона, были спокойны. В мире, где все ненормальны, нормальные люди фактически становятся ненормальными.              Мужчины за столом, на первый взгляд, не имели изъянов, но каждый был по-своему безумен. Их облик был безупречен, и вели они себя по-светски, но их глаза были полны безумия.              Орден, сосредоточенный вокруг Шиндже, был прочен. Югон чувствовал себя добычей, попавшей в паутину. Как бы сильно он ни сопротивлялся, это было бесполезно. Всё это было лишь забавой для хищников. Югон медленно поднялся, чувствуя, как несуществующая паутина оплетает его руки и ноги. Четыре пары стекляных глаз уставились на него. На всём этаже воцарилась тишина, так что можно было даже услышать звук падения булавки на пол.              Он наклонился, ловя на себе пристальные взгляды каждого из присутствующих. После чего поднял упавшую на пол тарелку и вылил всё её содержимое в тарелку Чана. Жирная жидкость переполнила посуду и выплеснулась на стол.              — Спасибо вам за то, что позаботились даже о корме для скота. Теперь и я могу поесть.              Он как следует стряхнул с тарелки всё, что прилипло ко дну.              — У вас отличные манеры. Не то что у остальных.              Югон поставил пустую тарелку обратно на стол. Лицо Чана, изумлённого неожиданным развитием событий, медленно побагровело.              Ему не хотелось оставаться здесь ни секундой дольше. Изысканное блюдо, украшенное золотой пылью и травами? У него не было никаких ожиданий касаемо еды, вкуса которой он не знал. Он не понимал, как её есть, и уж тем более не знал, как она называется. Стиснув зубы, Югон развернулся и вышел тем же путём, которым сюда пришёл. Жгучая боль поднялась у него изнутри от того, что он ничего не съел. Он стремительно пересёк просторный зал и направился к выходу.              В миг, когда тяжёлая створка закрылась за его спиной, за дверью кто-то, будто только этого и ожидая, зааплодировал. Раздался оглушительный смех, словно чьи-то эмоции, всё это время крепко сдерживаемые, разом выплеснулись наружу. Крики Чана, кипящего от злости, еле слышно доносились сквозь смех.              Югон, в свою очередь, шёл прямо и не останавливаясь. Проходя по просторному коридору, в котором никого не было видно, он заметил уборную. У него не было времени на то, чтобы всё обдумать. Он заскочил в первую попавшуюся кабинку, склонился, словно вот-вот потеряет сознание, и его вырвало. Всё, что вышло, было простой водой, смешанной с желудочным соком.