Бездна

***

Кто-то неизвестный отнёс потерявшего сознание Югона в незнакомое ему место. Его воспоминания о том, как он был зажат между Шиндже и Тэином и подвергался шокирующим действиям, были размыты, как случайно смешавшиеся цвета на палитре. Из-за того, что он слишком сильно был начакан наркотиком, в памяти не сохранилось больше ничего. Сигарета оказала на его организм эффект, подобный сильному опьянению, хотя он так и не сделал полноценной затяжки. Во рту пересохло, а в горле, куда смог добраться сладкий ядовитый дым, першило. Голова раскалывалась, будто по ней кто-то ударил, его мутило, и ужасный холод сковал все внутренности. Назвать это вещество наркотиком было бы слишком опрометчиво. Это был смертельный яд. Идеальное средство для того, чтобы обычный человек, далёкий от подобных пристрастий, простился с жизнью. Перед его глазами предстал улыбающийся образ Шиндже с зажатой в зубах сигаретой. Сколько же боли он испытал за свою долгую жизнь, раз может, не моргнув и глазом, курить это? Когда Югон окончательно проснулся, то обнаружил себя лежащим в незнакомой тёмной комнате, в самой уютной постели, в которой когда-либо лежал. От простыней с подушками исходил приятный аромат. Ему казалось, что он парит в облаках. Это было совсем не похоже на дешёвую кровать в их убитой квартире-студии, скрипевшую даже от дыхания. — ... Шурх. Югон ощутил в комнате чьё-то присутствие. Он несколько раз моргнул заспанными глазами и огляделся. В погруженном во тьму помещении с выключенным светом находился кто-то ещё, но сказать, кто именно, было нельзя. Всё, что Югон мог разглядеть, — это тёмный силуэт. Таинственный человек ничего не делал. Он проник к Югону в комнату, подошёл к кровати, но не заговорил с ним, не стал его трогать, а просто стоял, не двигаясь. Кто это такой? Ровно в тот момент, когда на Югона из ниоткуда накатил страх, незнакомец пошевелился. Вместе с его движением раздалось слабое бульканье — звук встряхиваемой бутылки с водой. Как только Югон понял, что рядом есть вода, усилилась его позабытая жажда. Она оказалась настолько сильной, что он удивился, почему не обратил на неё внимание раньше. С каждым вдохом стенки горла словно слипались, оно болело и горело. Югон подумал, что умрёт, если немедленно не сделает хоть глоток. Лёжа с повёрнутой к человеку головой, он прохрипел: — Воды... Одно это слово отдалось колющей болью в горле. Обычно он никогда бы не стал умолять о подобном странного незнакомца, но в данный момент рассудок ещё не полностью к нему вернулся, чтобы позволить как следует осмыслить ситуацию. — Хочешь попить? Это был голос, которого он никогда раньше не слышал. Он не принадлежал ни У Шиндже, ни Чжу Тэину. Голос был мужским, звучал мягко и нежно, но в то же время немного по-детски. — ... Югон набрал в грудь побольше воздуха и кивнул. У него даже не было сил отказать незнакомцу. Человек по ту сторону тьмы подавил смешок. — Меня зовут Хису. Квон Хису. В этом году мне исполнится двадцать. Вовремя, ничего не скажешь. Что это за представление такое ни с того ни с сего, да ещё и перед изнывающим от жажды человеком? — Назови меня по имени, хён. Тогда дам тебе попить. Не двинувшись, Югон нахмурился. Что, чёрт возьми, всё это значит? Он попытался свирепо посмотреть на своего собеседника, но в комнате было слишком темно, чтобы можно было что-либо разглядеть. — Можешь сделать хотя бы это? Я очень ждал, когда смогу поздороваться с хёном. Хису мигом помрачнел. То, как он не скрывал своих эмоций, было очаровательно. Однако Югон не терял бдительности. Это был «Эрехон», место, где люди были всё ещё живы, но прогнили изнутри. Как бы мило он себя ни вёл, юноше, которого Югон видел перед собой, было далеко до милого простачка. Стоит ли произносить его имя или нет? На мгновение Югон растерялся. Он не хотел уступать требованиям другого человека, но также не мог игнорировать возможные последствия, в случае если он этого не сделает. Хису наверняка захотел бы поиздеваться над ним, если бы он не назвал его по имени... Помня о том, что случилось с Шиндже и Тэином, такая возможность была. Они ведь именно так и поступили бы. — Квон Хису. Превозмогая жгучую боль в горле, Юнджо облизал пересохшие губы. Его голос был настолько севшим, что его едва можно было расслышать. Желание Хису исполнилось, но он не подал никаких признаков того, что собирается дать Югону воды. Вместо этого он спрятал бутылку себе за спину. — А как зовут хёна? — Спрашиваешь, потому что действительно не знаешь? Охотники из «Эрехона» и эсперы из Штаб-квартиры по контролю за пробуждением — все они знали личную информацию о Югоне, которую он им никогда не раскрывал. Любопытно, что он также никогда официально не принадлежал ни к одной из этих организаций и вообще не оставил никакого цифрового следа в интернете. Хису, стоявший перед ним, должно быть, уже знал достаточно, раз намеренно пришёл в комнату к Югону и даже называл его «хён». Было отвратительно притворяться, что не знаешь, и всё равно спрашивать. — Я знаю, знаю. Я перечитал твоё досье более тридцати раз. Я запомнил твой рост, вес, размер обуви, дату рождения, знак зодиака и группу крови. О, и я ещё запомнил твой лунный день рождения, так, на всякий случай. — ... — Но я всё равно хочу услышать это от тебя, хён. Для этого и нужны представления, м? Это то, что придаёт знакомству смысл. Это был спектакль. Предположим, узнать дату рождения и группу крови было легко, потому как Югон указывал их, когда регистрировался в Центре в качестве проводника. Рост? Вес? Размер обуви? Откуда, чёрт возьми, у них вся эта информация? Неужели они тайно провели медицинский осмотр, пока он был без сознания? Больше Югон не мог сохранять спокойствие, выслушивая всё это. Он прикусил нижнюю губу и приподнялся. Ноги, которыми он обхватывал Шиндже за талию, и запястья, которые были крепко сжаты большими ладонями Тэина, невыносимо болели, от чего он скрежетнул зубами. Он с трудом протянул ослабевшую руку, нажал выключатель, мерцающий на маленькой прикроватной лампе, и она зажглась. Мягкое освещение раскрыло внешность незнакомца. Хису стоял у кровати Югона, небрежно держа в руке бутылку с водой. Он выглядел гораздо более нормальным, чем Югону представлялось по его голосу. Скорее, даже сбивало с толку то, что, неся всякий бред о лунных календарях и днях рождения человеку, которого он видел впервые, сумасшедшим этот парень не выглядел. Одет он был в мягкий трикотажный свитер с круглым вырезом, хлопковые брюки, тапочки на босу ногу, а голову венчала каштановая шевелюра, закрывающая лоб. Он был похож на музу художника, стоящую перед холстом. Бледно-оранжевый свет выхватил из темноты родинку у него на переносице. Даже она выглядела так, будто была тщательно прорисована художником. — Забудь. — О чём? — О воде, вот о чём. Югон решил отказаться от воды. Хоть он и изнывал от жажды, он не настолько отчаялся, чтобы плясать под дудку Хису. Он ведь мог достать воду не только у него, а позже где-нибудь ещё. А если нет, то просто напиться из крана в ванной. — Правда не будешь? — Да. — Правда-правда? Знаешь, как тяжело мне было её для тебя достать? Я в эту бутылку вложил всю свою душу и сердце... — Я сказал, что мне это не нужно. Хису сразу же снова почувствовал себя подавленным. Он приблизился на шаг и протянул Югону воду. Неужели представление ему наскучило и он решил его прекратить? Югон рассеянно потянулся за бутылкой. — Хён, не-а, — Хису резко отдёрнул руку назад, и рука Югона впустую прошлась по воздуху. — О, я попрошу. — О чём? — Позволь мне тебя напоить. — Ха... Югон разразился смехом. Всё его тело болело так, словно его избили железной дубинкой, всё ещё кружилась голова, и перед глазами плыло. Он даже не понимал, какого чёрта творит, и ему просто хотелось всё бросить и уйти. — Давай прекратим. Хису лучезарно улыбнулся: — Нет. Пей. Хён хочет пить. Вдруг из ниоткуда возникла рука и схватила Югона сзади за шею. Руки Хису, которые, казалось, больше подходили для письма, рисования и игры на музыкальных инструментах, чем для боя, были на удивление сильными. У Югона вырвался короткий стон: — Агх!.. Открыв большим пальцем крышку бутылки с водой, Хису воспользовался моментом, чтобы полюбоваться лицом Югона в своей хватке. Обычно оно не выражало никаких эмоций, что бы ни происходило, но сейчас это выражение исказилось. Тёмные глаза метались взад-вперёд, не в силах скрыть панику. Хису подавил смешок. Ах, эти чёртовы хёны. Им надо было ещё давно сказать ему, что новый проводник будет именно таким. — Пей. Хён хочет пить, — Хису повторил те же слова, не меняясь в лице. Горлышко бутылки было втиснуто между слегка приоткрытых губ Югона. Югон издал звук, словно задыхается, затем бутылка наклонилась, и вода полилась ему в рот. — Кхык! Ммф, ым... Кх!.. — его голова была закинута назад, адамово яблоко на выгнутой шее резко поднималось и опускалось. Струйка воды вытекла из уголка губ и побежала вниз. — Пей ещё. Непрерывный поток холодной воды заполнил его горло. Он задыхался в агонии и не мог вздохнуть. Он чувствовал, что вот-вот захлебнётся и что нужно оттолкнуть другого человека, но в теле не было для этого ни капли силы. — Пей ещё, — прошептал Хису, схватив Югона за шиворот и слегка повернул его голову, словно для поцелуя. Голос Хису звучал одинаково, сколько бы раз он ни повторял: — Пей ещё. Рука Югона, которая отчаянно шарила по одеялу, вдруг дёрнулась и неожиданно застыла. А потом медленно, против его воли поднялась вверх, к бутылке. Югон схватил её трясущимися руками. Вода в ней заплескалась и потекла наружу. На первый взгляд могло показаться, что он пьёт воду добровольно, но на деле он был в панике и не мог ничего сделать. Он никогда не думал, что потерять контроль над собственным телом будет настолько страшно. Сейчас он был напуган гораздо сильнее, чем когда его избивали до полусмерти или унижали. По мере того как в глазах темнело, кусочки головоломки складывались один за другим. Квон Хису был пробуждённым. Пробуждённые с ментальными способностями были особенно редки, по сравнению с теми, кто обладал физическими, поэтому к ним обычно относились с большим уважением. Неудивительно, что в «Эрехоне», где собираются самые разные таланты, нашёлся по крайней мере один охотник с экстрасенсорными способностями. К такому выводу было нетрудно прийти. Должно быть, это гипноз или контроль разума. Затем в голову Югону пришла жуткая мысль. Что, если бы Хису приказал ему сделать что-нибудь другое вместо того, чтобы выпить воды? Он мог бы приказать ему задержать дыхание, и он бы умер, даже не оказав никакого сопротивления. Не составило бы никакого труда замаскировать убийство под самоубийство. В ушах раздался пронзительный звон. Сознание затуманилось из-за постоянного потока воды, который продолжал течь в нос и рот. — Кхы! Кха-кха! Хык! Хису отпустил его и отступил назад. Бутылка с водой, в которой почти ничего не осталось, покатилась по одеялу, прикрывающему нижнюю половину тела Югона. — Прости, хён. Было очень больно? Одеяло всё мокрое. Что же делать? И моя одежда тоже промокла. Я сейчас всё уберу. Югон склонил голову и стал кашлять. Его плечи и спина судорожно тряслись. Вода капала с кончиков мокрых чёрных волос и стекала по линии подбородка. — Я сам не понял, как разозлился. Хён так сильно меня отталкивал, вот я немного и расстроился... Ох, не стоило вести себя так в первую же встречу. Я даже пообещал себе, что на этот раз его не сломаю и буду хорошо о нём заботиться. Югон поднял голову и злобно посмотрел в ответ. Его налитые кровью глаза были достаточно красными, чтобы это было заметно и при тусклом освещении. Ниже глаз всё было хуже. Его нос, щёки и губы были мокрыми, как будто он только что умылся. Хису протянул руку, словно одержимый, и провёл большим пальцем по уголкам его глаз. Югон стиснул зубы и отбросил его руку прочь. Это должно было быть больно, потому что он ударил его со всей силы, но Хису даже глазом не моргнул. — Вы, ублюдки, что, чёрт возьми, вы задумали? Чего вы хотите, приведя меня сюда? — Хён? — Вы собираетесь играть со мной, пока я не умру, а потом, если умру, приведёте на моё место другого проводника? А если и тот умрёт, то тогда его место займёт следующий? — ... — Весело вам? Весело вот так издеваться над кем-то, сраные ублюдки? В голосе Югона слышался гнев, он изливал резкие слова между судорожными вдохами. Это был гнев слабых, которым приходилось терпеть несправедливость. Хису слушал его, широко раскрыв глаза. Его губы слегка приоткрылись, а глаза быстро заморгали с простодушным видом. Затем он лучезарно улыбнулся, и его глаза превратились в полумесяцы. — Конечно это весело, разве нет? Югон потерял дар речи. По какой-то неизвестной причине его сердце сжалось. Он даже не мог разозлиться сильнее. — Это весело, но мы привели тебя сюда не только ради веселья. — Тогда для чего? — Ты разве не слышал от лидера? Ты должен умереть вместе с нами. Вот для чего ты здесь. Югон не поверил своим ушам. Эти слова были как гром среди ясного неба. Это было не то, что должно слетать с чьих-то уст в такой беспечной манере. — Это цель жизни нашего лидера. Убить их всех, а затем покончить с собой. Честно говоря, я это не особо понимаю, но... с каждым днём понять его становится всё труднее. Да и, на самом деле, не хочется понимать, — вместе с тем, улыбнувшись, он попытался прикоснуться к щеке Югона. — Единственный, кого я хочу понять, это ты, хён. И хочу, чтобы хён понял меня в ответ. Понимаешь? Давай потратим немного времени, чтобы узнать друг друга. Югон бесстрастно покачал головой, избегая его прикосновения. — Что это значит?.. — В смысле «узнать друг друга»? Ну... Давай сперва мы с тобой полежим... — То, что он собирается убить всех и затем покончить с собой. — ... Хису не ответил. Югон решил сделать вид, что не заметил, как выражение его лица за короткое мгновение полностью изменилось. Вместо ответа Хису просто улыбнулся: — В любом случае добро пожаловать в «Эрехон». А затем он назвал его по имени. Так естественно, будто знал его с самого детства. — Пожалуйста, позаботься обо мне, Югон. Поверх его голоса наложился голос человека, которого сейчас здесь не было. «Стань проводником «Эрехона» и подчиняйся моим приказам. Терпи всё, что выпадет на твою долю. И... последуй за мной во Врата». Шиндже разыскивал гигантского мутанта, парящего в небе. Неустанно, даже когда был полубезумен и страдал от побочных эффектов. Он назвал мутанта «Альмутен» и спросил, видел ли его Югон. И также сказал, что однажды он снова явится за Югоном. Он будто специально вёл Югона в опасное место — туда, куда даже опытные охотники старались не соваться. Это конец... Словно он мог убить его только там, причём ему нужно было обязательно лишить его жизни, даже ценой собственной. Югон почувствовал, что ему больше не нужен ответ Хису для понимания, что имелось в виду.