***
После пресс-конференции Югона отпустили с поразительной лёгкостью. Эсперы сняли с него наручники, а затем выписали без всяких дополнительных досмотров и допросов. В госпитализации нуждался только Хисон, у Югона же не было необходимости находиться под присмотром врачей. И, так как его держали в больнице только из-за расследования, врачи легко его отпустили. Югон задавался вопросом: зачем эсперы всё время обращались с ним как с преступником в тюрьме, если потом освободили с такой лёгкостью? На самом деле для этого была веская причина: ни у кого больше не было времени заниматься Югоном. С тех пор как Шиндже взбудоражил всех на пресс-конференции, в центре все стояли на ушах. Почта была завалена письмами, а телефоны разрывались от звонков, и для того, чтобы провести пресс-конференцию с опровержением, в срочном порядке создали специальную группу. Эсперы низких и средних рангов ничего не знали об аномалиях Врат, поэтому слова Шиндже они восприняли как ложь. Большинство из них полагали, что он просто намеренно пытался опорочить Штаб-квартиру по контролю за пробуждением, распространяя слухи с политическими намерениями. Однако среди немногочисленных высших эшелонов власти центра настроение было совершенно иным. По коридорам с серьёзными лицами расхаживали так называемые звёзды с блестящими штучками на знаках различий, а за закрытыми дверями было проведено несколько экстренных встреч. Все метались и суетились, а Югон, которого это не касалось, вернулся домой. В отличие от дня, когда он покидал квартиру, сейчас рядом с ним никого не было. Он вставил ключ в замок двери, которая была настолько старой, что при каждом открытии с неё хлопьями сыпалась краска. Со дня, как они ушли из дома, едва ли что-то поменялось. Их немногочисленная мебель была аккуратно расставлена по тесной квартирке. Югон не был помешан на чистоте. Он как следует следил за собой, потому что ему всегда приходилось тщательно отмывать с себя кровь и телесные жидкости мутантов, а вот до чистоты своего окружения ему не было особого дела. Он был не из тех, кто стал бы переживать из-за плесени на стенах или же скопившейся на столе пыли. Был даже случай, когда он безо всякого умысла хотел было съесть испортившуюся еду, но Хисон пришёл в ужас и её отобрал. Он был из тех людей, кому небо сошло бы за покрывало, а земля за подушку. Поэтому порядок всегда приходилось поддерживать Хисону. Точнее, Югон обычно делал уборку под его руководством. «Югон! Пэк Югон! Почему бы тебе тут не прибраться? Смотри, до сих пор пыльно! Клянусь тебе, я не могу жить в такой грязи!» В его ушах явственно зазвенел нервный голос. Он не мог точно сказать, какая разница между местом, получившим проходной балл по чистоте и не получившим, но пришёл к выводу, что раз брат говорит, что там всё ещё грязно, значит, так и есть, поэтому молча всё убирал. Югон оглядел дом. Неубранная постель, на которой Хисон допоздна бездельничал, и две кружки с засохшими кофейными пятнами в раковине. Это были следы их совместной жизни, в которой он сейчас остался совсем один. Хисон ежедневно указывал на его бесчувственность и отсутствие такта, но была и одна вещь, за которую хвалил, — кофе. На самом деле в нём не было ничего необычного. Чаще всего это была обычная дешёвая кофейная смесь, но если им перепадала премия, то он покупал растворимый кофе подороже. Не снимая куртки, он направился на кухню. Там достал из буфета кружку со сколами и налил воды в старый электрический чайник, затем сел, прислонившись спиной к холодной стене и ожидая, пока закипит вода. Родители, чьи лица в его памяти теперь были расплывчатыми, запрещали детям пить кофе, говоря, что это для них вредно. Впервые он его попробовал, когда присоединился к охотникам. Ребёнок, который даже не доучился до средней школы, тенью наблюдал за старшими, чтобы освоить ремесло. Охотник, чьё имя он больше не мог вспомнить, молча протянул ему маленький бумажный стаканчик, наполненный горячим кофе. Югон не знал, было ли это из жалости к нему или потому, что в тот день он хорошо поработал. Кофе холодной зимней ночью в сыром глухом переулке, пропахшем кровью мутантов. Юный Югон, дрожа, отчаянно обхватил бумажный стаканчик ладонями, чтобы согреться. От тёплой светло-коричневой жидкости поднимался пар и рассеивался в темноте. Странное чувство, которое он тогда испытал, должно быть, глубоко укоренилось в его подсознании. Ему не нравились ни сигареты, ни алкоголь, не было и каких-либо других пристрастий, но кофе стал его любимым напитком. Вода вскипела. Он вскрыл упаковку с кофейным порошком и вытряхнул содержимое в кружку. Сейчас он мог наливать горячую воду с закрытыми глазами. По маленькой комнате разнёсся горьковато-сладкий аромат дешёвого кофе. Югон прислонился спиной к стене и сделал глоток, безучастно глядя в окно. Ярко-красная полоса растеклась по запотевшему стеклу, полу и его лицу. Это было свечение креста от церкви через дорогу. Неоновая вывеска, мерцающая круглые сутки, частенько не давала Хисону уснуть по ночам. — Отче наш, Иже еси на небесех! Через время, прислонившись к ледяной стене, он стал мурлыкать себе под нос молитву. Он как-то услышал её краем уха, уловив слова охотника перед боем. Тогда Югон не понимал его в полной мере, поскольку в то время он был из тех людей, которые доверяют оружию в руках больше, чем божеству, чьё существование не доказано. Тогда он подумал, что просто существуют такие люди, и не придал этому значения. Однако теперь, доведённый до предела своих возможностей, он смутно понимал чувства того человека. Теперь Югону действительно хотелось хвататься за любую соломинку. Но прислушается ли Бог или кто ещё к молитве кого-то вроде него, в ком не было ни капли веры? Какая разница? Ему всё равно нечего терять. — ... Вскоре Югон замолк. Он не знал, какие строки идут дальше. Он, который даже не получил обязательного образования, никак не смог бы выучить наизусть Молитву Господню. Он несколько раз приоткрыл губы, но тщетно — из них не вышло ни звука. Его грудь словно сдавило тисками, и он чувствовал разочарование в себе, у которого не было другого выбора, кроме как жить такой невежественной, грубой и вульгарной жизнью, будучи неспособным даже должным образом помолиться в самый отчаянный момент. Он опустил руку, в которой держал пустую кружку, и пробормотал единственную фразу, которая осталась у него в голове: — Избави нас от лукаваго. Бледно-голубой свет разлился по оконному стеклу, за которым скрывалась только тёмно-бурая тьма. Ночь наконец отступила и дала дорогу новому утру. Югон медленно поднялся. Пора было идти.***
Неуместно роскошный спортивный автомобиль, гладкий и выкрашенный в угольно-чёрный матовый цвет, затормозил на захудалой улочке. Такую машину даже нельзя было бы разглядеть в ночи. Водительская дверь открылась, и из неё вышел незнакомый мужчина, одетый в чёрную рубашку и тёмно-серые классические брюки. Рукава были закатаны ниже локтей, открывая загорелые голые предплечья, тёмно-каштановые волосы разделены пробором и аккуратно уложены. Если Шиндже выглядел как модель бренда роскошных костюмов, то этот мужчина был похож на сотрудника офиса, который только что закончил работать в одном из высотных зданий в центре города. Хотя для офисного работника у него было слишком крепкое и внушающее страх телосложение. Как и Шиндже, он был достаточно высок — должно быть, ростом не менее ста девяноста сантиметров. Югону в своей жизни не доводилось слышать, чтобы его называли мелким, но рядом с рослым эспером ему приходилось поднимать голову, чтобы смотреть тому в глаза. — Проводник Пэк Югон? — спросил мужчина, хмурясь так, словно это прочно вошло у него в привычку. У него был низкий голос, который чем-то походил на звук, доносящийся из глубоких пещер. — Да. — Чжу Тэин из «Эрехона». После самого что ни на есть простого представления Тэин взглянул на Югона: слегка мешковатая толстовка с капюшоном, рюкзак, небрежно перекинутый через одно плечо, и чёрные волосы, закрывающие лоб. Безоружный Югон выглядел невероятно юным, так что с учебниками и смартфоном в руках он запросто мог бы сойти за обычного студента колледжа. У Тэина возникли сомнения, был ли человек перед ним совершеннолетним, знал ли, как вообще правильно оказывать поддержку, и действительно ли осознавал, в какой ситуации оказался. И Шиндже собирался принять в «Эрехон» этого ребёнка в качестве своего личного проводника? О чём, чёрт возьми, он вообще думает? Тэин нахмурился ещё сильнее, но вскоре отпустил эти мысли. На самом деле ему не очень-то и хотелось знать об истинных намерениях Шиндже. В конце концов, знание ничего бы не изменило. — Это все ваши вещи? Югон кивнул. В процессе сборов он прошёлся по всему дому, но пожитков у него набралось меньше, чем мог вместить рюкзак. А всё снаряжение пришло в негодность в последнем бою. Да и с учётом того, куда он сейчас направлялся, брать с собой его потрёпанное дешёвое снаряжение было бы бессмысленно. Поэтому он просто упаковал несколько вещей на смену, и со сборами было покончено. Во-первых, у него не было тяги к материальным вещам и он не любил себя ими обременять. Поэтому что касалось одежды — у него было только три-четыре комплекта. Он не мог поверить, что все годы жизни с братом могли уместиться в одну сумку. В процессе сборов он снова почувствовал горечь. Не говоря больше ни слова, Тэин развернулся и открыл пассажирскую дверь. Теперь, когда необходимый разговор был закончен, он не видел необходимости его продолжать. Югон также был, мягко говоря, немногословен. Кроме того, прибывший человек был охотником «Эрехона», приехавшим забрать его по приказу Шиндже, и он не испытывал желания проявлять дружелюбие в том числе и потому, что не обладал необходимыми для этого социальными навыками. Между двумя только что встретившимися людьми повисло напряжённое молчание. Тэин протянул ему свою руку — видимо, просил вещи. Югон на мгновение заколебался, столкнувшись с ужасно незнакомой и неловкой ситуацией, когда кто-то из уважения к нему предлагает донести его багаж, а затем снял с плеча рюкзак. В этот момент они на мгновение соприкоснулись обнажённой кожей рук. — ... Внезапно Тэин скорчил гримасу и отдёрнул руку так, будто прикоснулся к чему-то очень грязному и отвратительному. Бух! С глухим звуком упал брошенный на землю рюкзак. — А... — реакция Югона на удар по тыльной стороне ладони была самую малость запоздалой. Трудно было сказать, издал ли он возглас или вздох. Тэин вздохнул и вытащил из кармана брюк пару перчаток, похожих на те, которые носил и Шиндже. Он надел их с осторожностью и аккуратностью хирурга, проводящего операцию, а затем наклонился, чтобы поднять упавший рюкзак. От сильного удара тыльная сторона ладони Югона быстро покраснела. Совпадение или нет, но удар пришёлся в то самое место, куда его поцеловал Шиндже. Югон молча, с непроницаемым выражением лица сел на пассажирское сиденье. Он не высказал возмущения, вызванного неожиданным актом насилия, и не пожаловался на боль. Он был готов к этому, принимая предложение Шиндже. В низкоранговом ордене, частью которого он был раньше, Югон привык к тому, что ему отвешивали тумаки за то, что у кого-то не задался день, или за несогласие с кем-то. Часто его подзывали, чтобы избивать на глазах у десятков людей всю ночь, и отвешивали оплеухи до тех пор, пока у него не лопались губы. По сравнению со случившимся сейчас это было не более, чем тычок в спину. — Пожалуйста, будьте осмотрительнее. И я также в дальнейшем буду более внимателен, — взглянув на него, предупредил Тэин своим низким голосом. Тон его был до ужаса нудным, чтение корейской грамматики и то представлялось более увлекательным занятием, чем разговор с ним. — Мне не нравится, когда меня бездумно касаются проводники. С этими словами он завёл машину. Извинений не последовало. Он даже не поинтересовался, всё ли с Югоном хорошо. Гладкий спортивный автомобиль с рёвом ожил, и они вдвоём выехали со знакомой улицы на главную дорогу. На протяжении всей поездки Тэин ни разу не взглянул на Югона. Он ничего не говорил, не признавал его присутствия и вообще вёл себя с Югоном так, словно того и вовсе не существовало. Югон прикусил нижнюю губу и уставился в окно. Он ехал на элитной иномарке, о которой никогда даже не мечтал, и при этом чувствовал себя совершенно некомфортно. Горло сдавило так, словно его кто-то душил, а чёрное тонированное стекло машины напомнило о глубоком море, холодном и мрачном. После того, что казалось вечностью, проведённой в тишине, наконец в поле зрения показался пункт их назначения. Здание, которое когда-то было известным пятизвёздочным отелем в самом центре Сеула, выкупленное и отремонтированое после масштабной атаки мутантов. Это была штаб-квартира «Эрехона». — Здравствуйте, заместитель. Как только Тэин припарковался у парадной двери и вышел, к нему приблизился ожидавший сотрудник, которому он привычным жестом передал ключи от машины. Внутри убранство здания было таким же величественным, как и снаружи. Ослепительная люстра висела в центре потолка так высоко, что приходилось запрокидывать голову, чтобы её увидеть. Лобби наполняли звуки классической музыки, что никак не соответствовало образу, ассоциирующемуся с охотниками. А ещё там были мраморные скульптуры и декоративный фонтан. Даже уборные в этом здании, казалось, были больше, чем квартира Югона и Хисона, — не только в плане размеров, но и в соотношении цен. Стены и полы были отделаны мрамором — чёрным, с серебристым отливом. При взгляде на эти цвета на ум Югону вдруг пришёл Шиндже. Само это здание отражало его вкусы своим ярким, но не кричащим убранством и спокойным, но не пресным дизайном. Тэин шёл через вестибюль, ведя за собой Югона. Время от времени встреченные ими люди его узнавали и здоровались, но было также и много тех, кто просто проходил мимо. Атмосфера здесь была куда менее напряжённой, чем среди эсперов, которые неподвижно стояли, охраняя его палату. Из лобби они поднялись на лифте, но стоило Югону подумать, что это и есть пункт назначения, как они вышли и пересели в скоростной лифт. Датчик считал ключ-карту Тэина, и когда тот нажал кнопку этажа, лифт плавно тронулся. Число на жидкокристаллическом экране увеличивалось с пугающей быстротой. — Куда мы едем? — Югон, который до сих пор следовал за Тэином не проронив ни слова, впервые за всё время задал вопрос. Пускай его за собой и тащили, ему хотелось знать, куда именно. — Мы собираемся встретиться с лидером. — С охотником У Шиндже? Тэин нахмурился, как будто Югон спрашивал об очевидном. Выражение его лица говорило о том, что он больше не хотел обмениваться с Югоном ни единым словом. Однако тот, в свою очередь, тоже был не робкого десятка, чтобы просто взять и послушно заткнуться. Он проигнорировал недовольство провожатого и снова спросил: — Разве он не послал вас вместо себя, потому что был занят? С чего к нему идти? — Он был занят до этого, но на данный момент, полагаю, что нет. Центр докучает ему с самого утра. — А разве центр имеет к случившемуся какое-либо отношение? Что это был за мутант? То, что случилось с моим братом... — Я не знаю, зачем проводник всё это выспрашивает. Неужели вы считаете, что я собираюсь вам всё объяснить? — Тэин оборвал Югона на полуслове. На его плотно сжатых губах появился намёк на презрение. — Не думаю, что вы поймёте, даже если я объясню. Югон не заставил себя ждать и резко ответил: — Это мне решать, понимаю я или нет. Воздух вокруг них двоих словно застыл. Тэин, который до этого стоял, глядя чётко перед собой, развернулся к Югону лицом. Из-за разницы в телосложении на Югона упала тень. — Проводник Пэк Югон. Пожалуйста, ведите себя так, будто вас не существует. Это означает, не интересуйтесь ерундой и просто делайте то, что должны. В любом случае вы скоро... — он открыл было рот, словно собираясь добавить что-то ещё, но лифт с негромким сигналом остановился. Они приехали на верхний этаж. Тэин коротко вздохнул, и, тряхнув головой, прошёл мимо Югона. Посреди просторного коридора располагалась большая дверь. Когда здание использовалось в качестве отеля, здесь находился президентский люкс. Хоть по внешнему виду Шиндже казалось, что он активно посещает всевозможные шумные и гламурные мероприятия, на деле он предпочитал тихо проводить время в своей комнате. Всякий раз, когда его расписание пустовало, он запирался здесь и целыми днями не выходил. Мало того, что для каждого приёма пищи он заказывал рум-сервис, так ещё и принимал здесь отчёты и даже устраивал собрания. В этом не было ничего такого, так как в бывшем номере имелись и гостиная, и кабинет. Тэин позвонил в дверь, мгновение подождал, затем без колебаний открыл её и вошёл. Он слишком хорошо знал, что Шиндже не из тех людей, которые в носках выходят открыть дверь гостям. Первым, на что Югон обратил внимание, были огромные окна от пола до потолка, занимающие целую стену. Жалюзи были подняты, и из окон открывался панорамный вид на весь город. Он понял, что они оказались на последнем этаже головокружительно высокого здания. Шиндже, глядя в планшет, полулежал на диване, который казался шире кровати, на которой Югон спал дома. Он повернул голову, отложил планшет в сторону и вальяжно расположился на диване, положив руку на подлокотник. Повседневный наряд, с расстёгнутой сверху рубашкой и без галстука. Это был не тот растрёпанный вид, как когда они впервые встретились в окровавленных руинах, и не тот нереально совершенный образ, когда он навестил Югона в больничной палате. Он выглядел бледным, как будто поддержка, которую он получил в прошлый раз, утратила свой эффект. Но не настолько бледным, как при их первой встрече.