xxxxx
Бейкер приказал прекратить огонь, надеясь, что сделал достаточно. Боеприпасов почти не осталось ни в одной батарее, кроме специализированных зенитных ракет и ракет дальнего действия, которые были бесполезны для ближнего боя, так что этого должно было хватить до тех пор, пока не заработает оружейный склад. Мониторы фиксировали практически полное опустошение зоны поражения: каждый квадратный ярд, казалось, был взорван или сожжён тем или иным устройством. Ничто не могло уцелеть, и не было ни малейшего намека на дальнейшую атаку. На мгновение ему показалось, что он победил, но тут же вспомнился пресловутый оксюморон христианского духа: «Ничего не бывает так просто». — Ещё три сигнала смерти, — крикнул адъютант. — Мы потеряли ещё троих своих людей! — У какой стены? — в отчаянии спросил Бейкер. — Не у стены, — в голосе адъютанта звучало такое же недоумение, как и в словах Бейкера. — Думаю, в изоляторе. Это было абсурдно. Как там можно было кого-то убить? — Сообщение из оружейной, — раздался потрясённый голос начальника караула. — Охранник найден без сознания — его накачали наркотиками, — а система управления саботирована. Вот как можно было убить людей в Центре содержания под стражей? Нападение было совершено как изнутри, так и снаружи.xxxxx
Кедни поспешно вышел из лифта и побежал по коридору к Центру содержания под стражей, решив, что в опасной зоне стоит оставаться не дольше, чем необходимо, но зрелище, которое встретило его, когда он вбежал в арку входа, заставило его замереть на месте. Он увидел Фауну Кортни, втискивающуюся в своё платье — такое, каким оно было, — и охранника рядом с ней. На мгновение он увидел только тело молодого детектива. Затем восхищение переросло в ужас: Кедни узнал в охраннике имперского террориста Соберта — свободного, без охраны, с ручным проектором в каждой руке. Кедни понимал, что перед ним смерть и надо что-то делать, но не мог придумать, что именно. Он не заметил ни маленькой фигурки девушки в одеянии Ученика, стоявшей в углу, ни ручного проектора в её руках, ни его минимального наклона, чтобы направить в его сторону. Или азартный блеск её глаз, когда она проецировала на него его смерть. Вот так. Фауна могла только стоять и смотреть, как самый могущественный человек, которого она когда-либо знала, был убит за долю секунды одним лишь взмахом руки. Секунды спустя Уиспи спокойно перешагнула через забрызганную кровью жертву, даже не взглянув на неё, но Фауна не могла пройти мимо такого небрежного зрелища. Вся харизма, весь идеализм, все амбиции, вся власть превратились в смятую окровавленную тушу у её ног от одного-единственного снаряда из конкретного проектора. Кортни смутно вспомнила строки из очень старой пьесы, которую она когда-то видела на видео: что-то о том, что оружие даёт простым людям власть над гораздо более умными, которые были гораздо более тираничны, чем просто коррумпированные люди, потому что только интеллектуалы могли быть настолько высокомерны, чтобы считать себя вправе указывать другим людям, что им думать, и только самодовольные нарциссы могли быть настолько заблуждающимися, чтобы считать, что они не так же, как все остальные, могут испортить всё, что попытаются. — Простите, — перебил её Бретан обеспокоенным тоном. — Вы его знали? Кто он? Он ждал её, поняла она, как и просила Уиспи, вежливо сообщив Фауне, что за любую попытку прикоснуться к оружию Фауна будет немедленно убита, но девушка уже вышла за дверь, так что им пришлось поторопиться. — Нет, — быстро ответила Фауна. — Он был никем. Совсем никем.xxxxx
Сигнал тревоги из ЦУО дошёл до Бейкера как раз в тот момент, когда он собирался вести свою группу в Центр задержания. Это сообщение было худшим из всех, которые он получал за всю свою профессиональную карьеру. Он помчался к центру содержания под стражей в такой убийственной ярости, что даже не подумал проверить, нет ли за ним людей. От увиденного он почувствовал себя хуже, чем когда-либо за долгое время, но ещё больше разозлился. Его наниматель мог быть мёртв, но лорд-командующий Бейкер всё ещё должен был выполнить контракт. Хотя бы для того, чтобы отомстить убийцам своего нанимателя.xxxxx
Дена была Уиспи, убийцей — той, кто убивает, — и это название уже не казалось таким абсурдным. Бретану до сих пор казалось, что это невозможно, но он видел всё своими глазами. Она была хладнокровной убийцей, какой её описывал Психо, и настолько безжалостной манипуляторшей, что полностью обманула его, дважды унизив, и при этом позволила избить до смерти другую девушку. Теперь она вела их по извилистому лабиринту боковых и задних коридоров, не испытывая при этом никаких колебаний, несмотря на то что якобы никогда не бывала там раньше. Она попросила Бретана убить Фауну, если молодой детектив попытается что-то сделать, — так же непринужденно, как если бы он попросил передать соль. Бретан вызвался убивать таких монстров, а не работать с ними. Уиспи больше походила на демона из старой видеодрамы, чем на реального человека. Из тех, что заставляют его бороться с церковным учением: всегда избегать греха осуждения. — Ты хорошо убиваешь, не так ли? — наконец вырвалось у него, когда он с негодованием попытался заставить её сказать что-то, что сказал бы нормальный человек. — Ты, должно быть, убила много людей, раз можешь так непринужденно расправляться с ними. Уиспи остановилась в дверном проёме и с опаской заглянула внутрь, пока Фауна странно смотрела на Бретана. Когда Ситх ответила, она сделала это так же спокойно, как если бы он просто спросил её о времени. — Множество процедур уничтожения врагов, — непринуждённо заявила она, — в условиях ближнего боя — моя основная боевая специализация. Затем она скрылась за дверью, взмахнув ладонью в жесте, приглашающем следовать за ней. Фауна двинулась первой, но в дверях остановилась, чтобы посмотреть на выражение лица Бретана и откровенно захихикать. — На это нет ответа, — ухмыльнулась она. — А должен вообще быть? Бретан оцепенело последовал за ней и обнаружил, что они находятся на более широкой пластиковой лестнице, свет которой проникал через окна на одной стороне лестничного пролёта. Уиспи вела их прямо вверх по двое не совсем бегом, но Бретану и Фауне пришлось прибавить шагу, чтобы не отстать и оказаться у неё за спиной практически впритык, когда она добралась до конечной точки их маршрута. Посадочная площадка находилась прямо на крыше строения. С неё открывался вид на небо, потолок состоял из армированных балок, а в дальнем конце находилась узкая отдельно стоящая круглая лестница мимо двух больших дверей, выходивших по обе стороны, и именно с этой круговой лестницы к ним, задыхаясь, неслись две женские фигуры в белых одеяниях. Как учили, Бретан вскинул оружие, готовый выстрелить. Как учили, он не стал этого делать, — они были безоружны, — но затем обе рухнули на землю с визгом агонии, хватаясь за животы, словно их ударили. Пока Бретан потрясённо смотрел на неё, Уиспи опустила руку на те же дюймы, что и подняла, чтобы выстрелить из-под бедра, а затем помчалась, как спринтер, к двум фигурам почти до того, как они опустились на колени. Должно быть, Уиспи зарядила свой дополнительный магазин только низкоскоростными дезабиторами, а не снарядами, сделал вывод Бретан, когда Дена разрубила сначала одну девушку, потом другую, соединив их плечи и шею. Визг прекратился, и обе рухнули на пол. Затем она быстро выхватила что-то из рукава и брызнула каждой девушке в лицо — предположительно, чтобы они потеряли сознание, пока истекают кровью! — Совершенно верно, — рассмеялась Фауна. — Она очень хороша в этом. Что за извращённое существо могло смеяться над подобным? Что за извращённое существо способно на такое? Бретан не был добровольцем и не обучался подобным вещам. Его двоюродный дед никогда бы так не поступил, поэтому и он не собирался оставаться в отряде с теми, кто мог бы совершить подобное с молодыми гражданскими женщинами. Тем более, так хладнокровно. Надпись «Не судите, да не судимы будете» красовалась на входе в его родную церковь, но, столкнувшись с таким бессердечием, трудно было следовать этому принципу. Но теперь, по крайней мере, он точно знал, что должен делать, и это было то, чему его учили. Он опустился на колени рядом с жертвами и осмотрел их раны. Они выглядели ужасно, хотя и не хуже тех, которые культисты использовали в боевых тренировках. — Ты не должна была этого делать! — сердито крикнул он в спину Уиспи. — Они не были вооружены. Они не смогли бы помешать нам сбежать. Уиспи остановилась на нижней ступеньке круговой лестницы, одной рукой зачëсывая волосы за левое ухо, и уставилась на Бретана: на её лице отразилось невинное недоумение с широко раскрытыми глазами. — Они могли бы поднять тревогу, тупица. Ситх не открывала рта: этот презрительный ответ вообще не исходил от неё. Оглянувшись, Бретан увидел насмешку на покрытом синяками лице Фауны. — Мёртвым их наручные будильники сообщили бы всем, где они умерли, — усмехнулся детектив. — В сознании они могли бы поднять тревогу. Что бы ты сделал? Предложил бы поцеловаться, чтобы они замолчали? Заставил бы их замолчать от ужаса? — Но это всего лишь девочки! — оцепенело возразил он. — Нас четверо, или ты не заметил? — Ты идешь? — спросила убийца. — В чëм дело? Мы не можем позволить себе терять время. Пожалуйста. Мы должны поскорее выбраться из этой долины, иначе погибнем. Впервые с тех пор, как она оказалась в камере, Уиспи вела себя как Дена: она заметно нервничала. Свободной рукой она скручивала волосы в колтун, а ногами дергала так, словно собиралась пуститься в пляс. — Мы не можем просто оставить этих двоих истекать кровью, — решительно заявил он. — Они невиновны. Они не наши враги. — Скажи это своему распятому коллеге, — усмехнулась Фауна. — Это были одни из тех тварей, которые только что слюной изошли на это напольное шоу. Я так понимаю, мы направляемся на крышу аэрокара, чтобы украсть один? Последнее было уверенно адресовано Соберту, который впервые выглядел основательно напуганным. Как раз в тот момент, когда он чувствовал себя спокойнее и увереннее, чем в течение долгого времени. — Я не уйду, пока не помогу им в бою, — упрямо твердил он. — У тебя должен быть вьюк, если у тебя есть оружие. — Но зачем? — в голосе Уиспи послышалось недоумение. — Тебя могут убить. — Мы — имперские солдаты, — твёрдо упрекнул он её. — Мы обязаны защищать и спасать, а не убивать и убегать. Мой моральный долг — остаться. — Моральный? — Ситх произнесла это слово так, словно никогда прежде не сталкивалась с языком, на котором оно произносилось. Фауна прорычала что-то, чего он не уловил. Судя по выражению её лица, Бретан испытывал лишь презрение к их моральной беспечности. Он лучше них знал, что хорошо, а что плохо. — Боевой комплект, — приказал он Уиспи. — Быстро. — Да, сэр, — неожиданно сказала Уиспи, сунув ручной проектор в испуганные руки Фауны. — Прикройте меня, пожалуйста. Затем она быстро накинула халат на голову — даже Фауна успела оправиться, чтобы принять позу телохранителя. — Внутренний карман, — сказала Уиспи, теперь одетая в то же платье, что и тогда на танцплощадке, — и дай мне оружие, пожалуйста. Через два пролёта прямо вверх ты попадëшь на крышу аэрокара — мы найдём, что украсть, и будем ждать тебя столько, сколько сможем. Бретан торопливо вытащил из кармана пакет и начал расчищать себе путь к первой кровавой дыре. — Только недолго, — отозвалась Уиспи. — Максимум пять минут. Пожалуйста, поторопись. Он достал миниатюрный распылитель раневой пены и двумя быстрыми струйками направил её в отверстие, которое тут же начало реагировать. Он знал, что делает, так что это не должно занять больше пары минут.xxxxx
Бейкер выбежал на балкон внутреннего двора, чтобы получить наилучший обзор, и увидел всю безумную массу Верующих, поющих, скандирующих и танцующих под ликующую музыку Священной войны. Пророк стоял на помосте, зажатый между распятым трупом и его развратной сестрой, и руководил ими, как дирижёр живым оркестром на видеозаписи древней истории. В этом не было ничего странного: это было безумие в столь отчаянной военной ситуации, и оно отвлекло Бейкера как раз тогда, когда ему было крайне необходимо принять правильное решение, потому что имперские штурмовики напевали мелодию. Атака на западную стену, должно быть, была лишь отвлекающим маневром, однако она уничтожила передовую линию обороны. Хуже того, в результате диверсии, от которой он отвлёкся, его батареи были выведены из строя до тех пор, пока не удастся восстановить работоспособность оружейного склада: но если программное обеспечение компьютера в том помещении было серьёзно заражено вирусом, это может произойти не раньше, чем через несколько часов. Бейкер приказал провести ручную логистику, чтобы доставить контейнеры с ракетами к батареям, но для этого потребовалось слишком много людей, которые должны были нести боевые проекторы, единственные пока ещё эффективные системы обороны Убежища — за исключением некоторых ракет. Ещё одна атака имперцев на западную стену или любой другой фланг в данный момент могла бы захлестнуть их, — для переноски оружия следовало бы привлечь Верующих, но Бейкер посчитал неосмотрительным обучать их даже этому, опасаясь, что у Пророка могут возникнуть идеи избавиться от его сил, — а прервать вдохновляющую демонстрацию бессмысленного героизма перед ним само по себе выглядело невозможным. Единственный козырь, который Бейкеру всё же удастся прибрать к рукам, — это захват Бретана Соберта и того, кто его спас. Здесь не обойтись без надлежащей системы камер внутреннего наблюдения, но Пророк не установил свою собственную, а Бейкеру не удалось выбить из своих скупых политических работодателей достаточно денег, чтобы усилить внешнюю защиту настолько, насколько ему хотелось бы, поэтому внутренняя безопасность выглядела как дополнительная роскошь до сих пор, так что ему оставалось только гадать, куда они могли подеваться. Отвлекшись от концерта, он обвёл взглядом Убежище, пока его взгляд не упал на крышу аэрокара, и он вдруг понял то, что должно было быть очевидно для него с самого начала. Крикнув через плечо, а затем в комлинк, Бейкер помчался к ближайшей лестнице.xxxxx
Это заняло гораздо больше времени, чем две минуты, и заставило Бретана почувствовать тошноту сильнее, чем следовало бы. Лечить культи плоти — это одно. Живые, дышащие женские тела, изуродованные пулевыми отверстиями, — если использовать старое название для дезабильеров, — совсем другое, но он сделал это, и правильно. У него был повод гордиться этим, если не считать ничего другого за последние два дня. Он пошёл в спецназ добровольцем, чтобы стать солдатом, а не убийцей. Он не останется в этом подразделении, если в нём останется Уиспи ни за что. «Пять минут», — сказал она. Бретан побежал к лестнице, размышляя, так ли это, но у него была квалификация пилота аэрокара, так что он всегда мог украсть свой собственный, если понадобится. Он успел подняться всего на три ступеньки, когда через одну из боковых дверей в коридор ворвался грохот ботинок. Солдат сразу же узнал Бейкера, бегущего впереди на полной скорости. Бейкер — наемник-садист и мучитель — из тех, с кем Бретан вызвался сражаться и убивать. Такого человека было правильно убить.xxxxx
Первое, что увидел мужчина, ворвавшись на площадку, — двух женщин-учениц, лежащих убитыми на полу. Следующим зрелищем был их вооружённый имперский убийца на лестнице, ведущей на крышу. Рефлекторно Бейкер развернул свой боевой проектор и прицелился, когда Соберт снимал оружие с пояса. Бейкер выиграл дуэль рефлексов и выпустил целых пять снарядов по ударным программам. Соберт и большая часть лестницы быстро превратили дальний конец коридора в бесхитростный калейдоскоп из крови, плоти и строительного пластика. Бейкер ликующе побежал к месту почетного триумфа и мести. Затем он понял, что только что использовал короткий путь на крышу в качестве импровизированного савана, а потолок был слишком высок, чтобы прыгать, поэтому быстрее было добежать до главной рампы. Он крикнул в свой комлинк, чтобы ЦУО подтвердил, что на крыше аэрокара объявлена тревога. — Самолёт движется с северо-запада, — прокричал в ответ ЦУО. — Атакуем! — Запустить ракеты дальнего действия, — огрызнулся Бейкер. — Мы не можем, — прозвучало в ответ. — Аэрокар советника Кареми только что поднялся в воздух. У него нет кода распознавания союзников, который могли бы распознать ракеты. Они никогда не смогут отличить его. Бейкер понимал, что до сих пор не проявлял особого вдохновения в этой мрачной битве, но вдруг его осенила одна из таких вспышек гениальности и проницательности — та, которая всё объяснила. Не его собственная охрана дала сбой и допустила проникновение: должно быть, Кареми всё это время был предателем. Это было единственное, что имело смысл. Наконец-то Бейкер знал, что делать. — Сбить оба аэрокара, — прогрохотал он по комлинку. — Огонь! Огонь! Огонь!