xxxxxx
— Что, чëрт возьми, происходит? — Эстрада не мог решить, что его больше забавляет: выражение лица Саскии или еë слова. — По-моему, ты поклялась не в том месте, — поддразнил он, обнимая еë за плечи. — Мой брат здесь не для того, чтобы устраивать истерики, — проворчала она в ответ, прижимаясь к нему ещë теснее, — и я жду ответа на свой вопрос. Первым делом он крепко поцеловал еë, что, похоже, отсрочило ожидание. — Кажется, я уже говорил тебе, что сердитый вид тебе идëт, — продолжал Эстрада, — но, отвечая на твой вопрос, скажу, что планета захвачена инопланетянами. — Что? — Если быть точным, то кто-то активировал в городском компьютере программу экстренного вторжения на планету. — А она ещë есть? — Должно быть, лет пятьдесят назад была, и кто-то намеренно еë активировал. Вполне возможно, это имперская тактика отвлечения внимания, что доказывает: всë идет по плану. — А разве были какие-то сомнения? — Подтверждение всегда приятно, и мы можем свободно действовать под его прикрытием, — он снова поцеловал еë, получив на этот раз более активный ответ. — Но мне бы хотелось, чтобы у нас было больше времени. Твой аэрокар на крыше? — С одним «имперским шпионом» на борту. У тебя есть ещë один пленник для меня, как я понимаю? — Внизу, в тубе-каре, — подтвердил Эстрада. — Я прикажу ребятам поднять еë наверх. — Ещë один имперец? — озадачилась Саския. — Нет, совсем наоборот: ты должна передать еë лорду Бейкеру, а не брату. Сенатор считает, что она может нам пригодиться, если она когда-нибудь очнëтся.xxxxxx
Пьер Шарпантье гордился своими сыскными способностями и был уверен, что вскоре найдëт именно то, что ему нужно. Репутация Даунинг-Сити разлетелась по Галактике ещë во времена войн. Пятьдесят лет не изменили сексуальных наклонностей человека, и только фанатики-бредоносцы пытались это сделать, что неизменно приводило к ужасным последствиям. На смену армиям солдат пришли полчища туристов, поскольку экономика Центрального сектора развивалась почти так же бурно, как и Первого и Третьего секторов. Туристы могли оставаться здесь дольше, тратить больше и не испытывали особых запретов на экстремальные сексуальные развлечения, так что Пьер мог не сомневаться в том, что будет избалован выбором. Правда, сенатор Кедни и партия «Новое общество» после прихода к власти ужесточили наказание за некоторые преступления и сделали большой политический капитал из жестокой интервенционистской кампании, которую они неустанно рекламировали как искоренение насилия над детьми. Однако Булавайо и Даунинг-Сити всë ещë были технически обязаны соблюдать Имперские конвенции о свободе, как бы Кедни ни проповедовал против них, поэтому не должно быть никаких ограничений на любую форму частного секса по обоюдному согласию взрослых. Найти фетиш-клуб не составило большого труда, но войти в него стоило и смелости, и денег. И только потом всë стало не так просто: один взгляд заставил его тут же выскочить на улицу. Он не любил так причудливо одеваться, девушки были в меньшинстве и, в основном, одевались и вели себя ещë более нагло и причудливо, чем мужчины. Совсем не так, как беспомощно плачущие и умоляющие жертвы его эротических фантазий. Хуже всего то, что повсюду были камеры наблюдения. Пьер был медийной знаменитостью, хотя и не столь крупной, как он того заслуживал. Он не мог позволить себе рисковать тем, что его запечатлеют в столь грубом заведении. Непомерно дорогой и со вкусом оформленный клуб, который он однажды посетил на Гринвиче, имел свою клиентуру как в правительстве, так и в средствах массовой информации, так что осторожность была гарантирована, но Даунинг-Сити находился не на Гринвиче. В этом городе он даже не мог рассчитывать на то, что онлайновые запросы будут конфиденциальными и контролируемыми. Потребовалось несколько часов блужданий по «красной зоне» на северной стороне Даунинг-стрит, прежде чем он наткнулся на более неприметное заведение, предлагающее визуальные и физические пособия без очевидных камер и масс нецивилизованных экстравертов-плебеев. Осмотр помещения, сдержанные расспросы поначалу скучающего служащего, и Пьеру наконец удалось получить номер комлинка в обмен на крупную денежную компенсацию. Быстро отступив в укромное место, Пьер решился набрать номер. К своему удивлению, он обнаружил, что разговаривает с женщиной, которая не проявила ни малейшей робости или покорности, согласившись исполнить его фантазию при условии, что он выполнит еë точные финансовые и другие запросы, начиная с огромного денежного аванса. В этот момент город взорвался в полном хаосе. Он потратил несколько минут, пытаясь разобраться в комлинке и компьютере, затем выбежал на улицу, чтобы попытаться выяснить, что происходит, но это не помогло. Все были настолько растеряны, что на вопрос, что происходит, реагировали точно также. В конце концов, он взял себя в руки, вспомнил, кто он такой, и начал записывать бегущий комментарий только того, что видел. Позже ему пришлось бы наложить звук, чтобы создать впечатление, что он обладал знаниями и опытом, чтобы понять, что происходило в тот момент.xxxxxx
— Ни одного знака? — Никаких, сенатор, — извинился Кукушкин. — Половина наших камер всë ещë не работает, большинство моих агентов застряли, пытаясь успокоить город, а земля, возможно, разверзлась и поглотила Смива и Крэббета. Видимо, они планировали отступление. Команда, которую я направил в их комнату, не нашла ни единого волоска в качестве улики, и я говорю об этом буквально: они вычистили еë до скрипа, готовясь к переезду. — Мир, — гробовым голосом произнëс Кедни, — ещë услышит о них. — Несомненно, — согласился начальник полиции. — Кто знает? Возможно, они прямо сейчас готовят покушение на Вас. — Вряд ли, — равнодушно отмахнулся сенатор. — Мы имеем дело с аморальными наëмниками, а не с политическими идеалистами, готовыми умереть за своë дело. Чтобы напасть непосредственно на дом сената, они должны быть последними. — Они могут взорвать его ядерной бомбой. — Ни в коем случае: у нас на площадке живëт почти столько же детей, сколько у Пророка в его Убежище. Как сказал лорд-командующий Бейкер: «Семьи с детьми на объекте — лучшая защита от ядерной атаки». — Все эти средневековые города в двадцать первом веке имели миллионы детей, — заметил Кукушкин, — но их всë равно бомбили один за другим, пока не рухнули все феодальные демократии, поэтому их и назвали «ядерным веком». — Верно, Томас, но это был другой вид террористов. Старые террористы были честными и искренними идеалистами с самыми благородными побуждениями, стремящимися изменить мир, поэтому у них не было причин притворяться, что их волнует, кого или сколько они убивают, поскольку они искренне верили, что, раз уж они герои, имеют право убивать, кого хотят. Имперские террористы руководствуются только собственным эгоизмом и жадностью к власти, у них нет идеалов, поэтому они вынуждены играть по имперским правилам: это означает, что, поскольку они знают, что являются антагонистами, то должны притворяться, будто живут в соответствии со своим обманным представлением о том, что они хорошие парни. Поэтому они ограничены в том, что смеют делать и кого умеют право убивать, и именно в связи с этим никогда не посмеют бомбить гражданских лиц, если не смогут гарантировать сокрытие. А как это возможно в центральном секторе? У имперцев нет шансов взорвать Убежище или дом сената ни при каких обстоятельствах, Томас. Доверьтесь мне, я знаю, о чëм говорю: им нужно сохранить вид, что они хорошие парни. Поверьте на слово.xxxxxx
Бретан Соберт никогда в жизни не страдал от похмелья, потому что никогда в жизни не напивался. В семье Бретана и его окружении к этому относились нетерпимо, и сама концепция одурманивания себя наркотиками вызывала у него такое отвращение, что он практически никогда не притрагивался к алкоголю или другим подобным поведенческим наркотикам, однако сейчас искренне верил, что страдает именно похмельем. Правда, не от алкоголя, а от наркотиков, принятых без его ведома, но от этого ему не было ни легче, ни тяжелее, потому что имелись все основания стыдиться самого себя. Его предупреждали, что Дена — приманка для него, и он предполагал, что попадëт в ловушку. Она сказала ему, что служит Пророку. Он знал, — не в последнюю очередь из того, что она ему сказала, — что Пророк лжив и является их врагом, но всë равно соблазнился еë образом невинности. Теперь он был не только обездвижен, с перевязанными глазами и заткнутыми ушами, но и с наручниками на обоих запястьях, так что его подвергли окончательной дезориентации, изолировав от связи и компьютера, но, к счастью, он был обучен сопротивляться допросам в таких обстоятельствах. Он знал, как не поддаваться на уговоры, и его природное упрямство должно было помочь, а Кэтти обещала, что подмога уже в пути: спасение будет организовано как можно скорее. Когда повязка с глаз и беруши были внезапно сняты, Соберт не получил никаких предупреждений, не говоря уже о первом зрелище, которое предстало его глазам, когда он наконец-то снова сфокусировал их. На противоположной стене маленькой камеры с мягкой обивкой стояла фигура в наручниках, с кляпом во рту и заложенными ушами. Это была фигура Фауны Кортни.xxxxxx
— Никаких записей нет? — почти кричал Кукушкин. — Вы же сказали, что блоки данных восстановлены, поэтому, если она жила в Даунинге в течение последнего года, то у них должны быть записи. — Да, шеф, — защищаясь, ответил дежурный, — но у системы совпадений есть технические ограничения. Достаточно изменить прическу и макияж, чтобы не получить точного совпадения. Это действительно тот случай, когда система слишком точна и аккуратна. — Только помешанный на информационных технологиях мог опуститься до того, чтобы использовать это в качестве оправдания неэффективности, инспектор. — Да, шеф, и… Э-э-э… Есть ещë кое-что, что вам следует знать, по смежной теме. — Судя по тону вашего голоса, кое-что похуже. — Они извлекли файл безопасности, в котором хранились все данные о Смиве и Крэббете. Они нашли его в хранилище данных пять минут назад. — Вовремя, — начал было Кукушкин, потом понял, что имелось в виду совсем другое, и вздохнул в мрачном ожидании того, что будет дальше. — Хорошо, инспектор, а теперь скажите мне самое страшное, что там не так? — Все визуальные, слуховые и даже ДНК-данные в файле, сэр, похоже, стëрты.xxxxxx
— Наконец-то! — произнëс голос такой же гладкий, как и лицо, от которого он исходил, когда его обладатель высокомерно расхаживал вокруг закованного в кандалы Бретана. — Мой первый солдат Имперского спецназа, — самодовольно продолжал голос. — Я ждал этого много лет. Бретан бросил короткий взгляд на Фауну, чтобы узнать, как она себя чувствует теперь, когда глаза были открыты. Еë страх был достаточно очевиден, но она встретила встречный взгляд и мужественно подмигнула. «Как смело», — подумал Бретан, так что, несмотря на еë образ, именно Фауна, а не Дена, была хорошей девочкой в этом приключении, и именно агента он должен был спасти. — Ты, наверняка, знаешь, кто я, — продолжал голос. «Этот человек с Земли, — спросил себя Бретан, — или, может, даже с Булавайо?» Почему он должен его знать? Неужели кто-то опять не выполнил «домашнее задание»? — Пожалуйста, объясни своему приятелю, кто я такой, — прозвучал другой, бархатный голос, искажëнный более жëсткой усмешкой, прикрывающей открытое лицо. «Подельник?» — Соберт задумался, кого этот человек может иметь в виду, потом понял, что тот, должно быть, считает Фауну своей сообщницей, но почему? — Скажи ему, — внезапный резкий приказ, а плавная голосовая оболочка полностью стерлась. — Сам боишься рассказать? — смело спросила Фауна. — Чего стесняться? Я никуда не денусь. — Молчи, сука! — крикнул мужчина на девушку так резко, что она заметно побледнела, но затем свежее лицо вернуло и голосу, и лицу мгновенную бархатистость. — Как я уже говорил, пока меня так грубо не прервали, я давно хотел допросить солдата из войск спецназначения. Пожалуйста, будьте оба слишком разговорчивыми. Бретан молча поклялся, что сделает всë от него зависящее. Излишняя разговорчивость была преступлением, в котором его ещë ни разу в жизни не обвиняли. — Очевидно, нет, — с мрачным удовольствием улыбнулся мужчина. — Трупер Соберт, как ты себя называешь. Имя и звание, наверняка, вымышленные, но ты мне нравишься. Ты — профессионал. По твоему лицу я почти догадался, что ты меня искренне не узнаёшь. Тем лучше, мне больше нравится ломать крутых. Я люблю бросать вызов судьбе. Он повернулся, чтобы грубо окинуть взглядом тело Фауны. — Не то, чтобы не было весело немного поиграть с твоей секс-игрушкой, но я не вижу в ней никакой реальной ценности для нас, кроме еë очевидных развлекательных функций, конечно. — Я детектив в полицейском управлении Даунинг-Сити, — вызывающе ответила Фауна, хотя при этом заметно попятилась к стене. — Действую по прямому указанию шефа Кукушкина. «Боже правый, — подумал Бретан, — значит, Кэтти ошибается: полицейское агентство Даунинга не было в союзе с врагом». — Это должно произвести на меня впечатление? — усмехнулся мужчина. — Должно, если бы Вы его знали. — Я знаю о нëм всë, кроме того, что он делает с тобой, когда перегибает тебя через свой стол, и это не производит на меня ни малейшего впечатления. Итак, на чëм я остановился? — Ни на чём, сэр, — бросил Бретан самое унизительное оскорбление, какое только может предложить солдат. — Я не знаю Вас. Мужчина лишь улыбнулся. — Хорошо, тогда можешь продолжать притворяться. Пока что. Я — лорд-командующий Питер Бейкер. Ни меньше, ни больше. «Кто?» — Бретан никогда не слышал об этом человеке. — Можешь начать с рассказа о том, что обо мне говорили во время твоего брифинга. — Мы говорили точно не о Вас, — честно ответил Бретан. — Если хотите, я могу воспроизвести нашу запись о том, как мы вылавливали из сети снабжения информатора УВР. Он признался, что передал моë имя своим знакомым, и это было пятнадцать недель назад. Лорд-коммандер Питер Бейкер из системы Тасман… Это имя можно смело называть. Его не могли не знать ваши люди, так что только благодаря моим силам ваши подразделения находятся здесь, и они, должно быть, проинформировали вас обоих обо мне. Учти, солдат, я знаю, кто ты, что из себя представляешь и что именно ты здесь делаешь. — Так зачем задавать вопросы, — едко осведомилась Фауна, — если Вы и так всë знаете? Бейкер крутанулся на пятках и так злобно зашагал к ней, что у Соберта возникло ужасное ощущение, что мужчина вот-вот ударит еë, но тот лишь угрожающе приблизил своë лицо к еë. — Там, откуда я родом, — злобно крикнул он, — юбки держат рот на замке! Твоë тело ещë может быть использовано в развлекательных целях, но оно полностью одноразовое. Запомни это! С такой же резкостью Бейкер вернул свою агрессию обратно Бретану. — Как и твоë, солдат. Ты мой, и я распоряжусь тобой по своему усмотрению — спасения не будет. Твои Смив и Крэббетт, когда пытались, бросились головой вперëд в нашу ловушку. Теперь они точно мертвы. Если другой отряд попытается спасти вас, он попадëт в ещë большую ловушку, которую я устроил лично: им придëтся пробираться через собственную кровь, чтобы добраться до тебя. Рота рейнджеров в полном составе не справится. — Оригинальный стиль допроса, — насмешливо заметила Фауна. — Так занят тем, что выдаëт все свои секреты, что пленник не может вымолвить ни слова! Бейкер очень медленно повернулся к ней, а затем вдруг с потрясающей скоростью взмахнул рукой, нанося хлëсткий удар по лицу. Затем он снова взмахнул рукой, чтобы нанести не менее жëсткий удар открытой ладонью по другой щеке, но тут мужчина, казалось, полностью потерял интерес к красивой молодой женщине, которую он только что жестоко избил, и вновь обратил всë внимание на Бретана. — Оставьте еë в покое, — сердито запротестовал Соберт. — Это касается только нас двоих, она здесь ни при чëм — она даже не имперец. — Как и ты. — Верно. — Вот и хорошо, — злорадствовал Бейкер, когда Бретан понял, что его только что обманули. — Для начала сойдëт.xxxxxx
Аэрокар был готов и ждал в арендованном ангаре на северной окраине Даунингской агломерации. Невинно и безмолвно ожидая, пока Сцилла и Руди выйдут из подземного хода прямо под ним. Самый тщательный поиск не обнаружил бы ничего подозрительного ни в одной части машины, разве что в программировании еë бортового компьютера. Но для того, чтобы вскрыть этот тайник, потребовались бы очень специальные знания.xxxxxx
— Что ему от меня нужно? Фауна изо всех сил старалась изобразить испуганную девочку, которую еë слëзы должны были передать Соберту, но это не смогло вывести его из оцепенелого молчания. Впрочем, возможно, потому, что ему не хватало ума придумать, что сказать, так что настало время разыграть паническую сцену «девушка в беде». — Простите! — пронзительно закричала она. — Вы обязаны хранить молчание. Я не виню Вас, но Вы не можете винить меня за то, что я спрашиваю. Мне начинает казаться, что я могу заплатить своей кровью за то, что Вы с ним затеяли, если вы понимаете, что я имею в виду. Я правильно понимаю? Не отвечайте, нет, я ничего не понимаю, правда? Да и как это возможно? В этом нет никакого смысла — это всё шутка. Шеф приказал мне шпионить за Вами, понимаете, подобраться к Вам как можно ближе и узнать, что Вы с друзьями замышляете, понимаете? Мне нужно было узнать, какой глубокий, тëмный заговор Вы все планируете, а теперь меня будет мучить и убивать этот садист только потому, что он считает меня Вашим глупым подельником. Ему нравилось бить меня, и ему понравится сделать это снова, и даже больше, чем просто бить, понимаете? И всё потому, что он считает меня Вашим «подельником», понимаете? Это не поэтическая справедливость. Поэтическая — это не то слово. Это справедливость лицемера, не так ли? В довершение паники она пригнула голову и зарыдала ещë громче. — Пожалуйста, мисс Кортни, — отчаянно умолял он. — Пожалуйста, постарайтесь успокоиться, я как-нибудь вытащу Вас из этого, клянусь. «Какой-то крутой парень», — подумала Фауна с молчаливым презрением. Мальчик был мягким, как масло, и это было так неправильно. Как он может быть бойцом спецназа? Кто-то должен был играть с ними в какую-то игру, но, скорее всего, не мальчик, который вëл себя как приманка. Возможно, в рамках какой-то хитрой аферы. Однако, если она была права, афера сработала. Бейкер был слишком туп, чтобы понять, что его обманывают, и в этом случае лучшим планом выживания для неë было бы притвориться, что она сама обманывает Бейкера. А может быть, ей всё это слишком нравилось.xxxxxx
Корпорация «Даунинг-Сити» потратила десятилетия и огромные деньги на то, чтобы стимулировать выпадение осадков, а затем ловить и распределять их. При продаже воды жителям и гостям города расходовалось большое количество жидкости, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, что выпадало в виде ежедневных тропических ливней. Была построена сложная подземная дренажная система для транспортировки огромного количества воды в окружающий ландшафт, чтобы снабжать не только город, но и близлежащие сельскохозяйственные и лесные угодья. Такая политика не оставляла желать лучшего. В последнее время все самые ярые защитники окружающей среды стали пугать, что чрезмерное использование воды грозит превратить низины между городом и морем в болота, а холмы в глубине страны — в тропические леса, однако стремительное распространение планового лесоразведения на северных холмах всë ещë пользовалось популярностью, как для создания мест отдыха, так и для строительства новомодных укреплëнных жилых пригородов. Трио аэрокаров пролетело далеко за пределами спальных районов за исключением одного, в котором планировало приземлиться, и, снижаясь, направилось к месту назначения в центре первой значительной гряды холмов — в пятидесяти милях к северу от города. В долине, окруженной густыми лесными холмами, на много миль превосходящими любое другое жильë, находилось эксклюзивное Святилище Святой Церкви Истинного Пророка — комплекс зданий в центре широкой долины, на дне которой теперь не было ни одного дерева, кроме тех, что росли внутри зданий. Вместо этого он был окружëн сложной глубокой сетью защитных сооружений, включая несколько батарей ПВО, две из которых способны запускать самолëты гораздо дальше, чем нужно, чтобы сбить их. Аэрокары без всякой опаски пролетели сквозь него и приземлились на большой плоской крыше центрального здания разросшегося комплекса Убежища. Многие верующие в одеяниях молились или прогуливались по открытым дворам, когда они появились, остановились, чтобы понаблюдать за спуском и поинтересоваться, кого они привезли. Судя по тому, как были вооружены все добровольцы из числа «святых воинов», а также по тому, что их иностранные союзники-наёмники находились в состоянии повышенной готовности, становилось очевидно, что назревает что-то серьëзное. Известно, что ночью прибыли два аэрокара, а теперь ещë три, но о них ходят только слухи. Например, очаровательная сплетня о том, что Саския и лорд Бейкер привезли ещë двух фанатиков для публичного распятия.xxxxxx
— Это всë, что я знаю, — судорожно всхлипнула Мелисса. Всë, что она чувствовала в этот момент, — это боль, которая продолжала беспорядочно гореть по всему телу, как, похоже, и было во всей истории Вселенной или, по крайней мере, в той еë части, которую она была способна вспомнить. — Я же сказала, что никогда не встречала еë раньше, — ей задали ещë один вопрос, хотя сами слова уже исчезли из памяти. — Она знала, кто я. Она должна была быть имперским посланником, потому что говорила на имперском сленге. Новый мощный всплеск импульсов от нервных возбудителей пронëсся по еë телу, заставляя биться в конвульсиях и кричать. Затем пульсация оборвалась внезапно, и еë тело откинулось к поверхности стеллажа, дробное движение которого отразилось на еë сверхчувствительной коже, как удар массивного молота, заставив снова задыхаться от крика. Она отчаянно хотела потерять сознание, но жгучая боль, пронизывающая каждый нерв тела, требовала обратного. Смутно осознавая, что она неконтролируемо дëргается, она попыталась закрыть глаза и уши и заставить себя остановиться. Она убеждала себя, что со временем всë прекратится. — Больше добровольцев нет, — скорее констатировал, чем спросил, этот ядовитый голос. Глаза Мелиссы медленно сфокусировались на его лице — он уже не выглядел таким молодым и красивым. — Жаль, — проговорил он самодовольным голосом. — Я так надеялся, что ты окажешься четвëртым террористом. Не могла бы ты притвориться им? — Я же Вам говорила, — задохнулась она. — Я всего лишь информатор. Вы должны мне верить! — Но я тебе верю, сучка, вот в чëм досада с твоей точки зрения. Вся эта затея была направлена на то, чтобы поймать одного милого маленького имперского террориста, действующего на этой планете в нарушение оборонного контракта с имперцами. Если бы это была ты, я бы смог убедить Пророка, что тебе стоит сохранить жизнь. А так, боюсь, ты для них не более чем ещë один богохульник, развращëнный служением Империи Зла. Сам Пророк специально определил наказание, полагающееся за такое преступление. За этим забавно наблюдать. Мне это нравится. И участвовать в этом тоже очень весело, если, конечно, ты не окажешься той самой сукой, которую в конце концов убьют.xxxxxx
— Вас зовут Дена, верно? — Да, сэр, — девушка сделала реверанс и склонила голову в знак почтения. — Добро пожаловать в это Великое Убежище от всех зол мира. Сам Пророк постановил, что вы достойны пробуждения в нашем Святом Просветлении. — Да, сэр, — еë пальцы нервно цеплялись друг за друга, что контрастировало с тупой покорностью на миниатюрном лице. — Меня зовут Сауль. Я буду твоим исповедником, хранителем твоей души и проводником твоих обязанностей как служительницы Истинного Пророка. Когда у нас будет время, ты исповедуешь мне все свои мысли и чувства, дабы я мог должным образом наставить тебя, просветить на предмет того, что именно тебе позволительно думать и чувствовать. Только через полное подчинение истинам Пророка и просветление Великого Пробуждения ты сможешь прийти к окончательному Святому Спасению, как это сделал я. Как ты думаешь, сможешь ли ты достичь полного отречения слабого тела, эгоистичной души и развращëнных желаний перед совершенной Истиной Пророка и окончательным просветлением Великого Пробуждения? — Да, сэр. — Ты готова доказать, что ты этого достойна? — Да, сэр. — Служить Пророку так, как он пожелает? — Да, сэр. — Повиноваться любому приказу, отданному им или любым человеком, — таким как я, — которому Пророку было угодно дать над тобой властвование? — Да, сэр. — Не задумываясь о том, чтобы не испытывать физического дискомфорта или боли, которые могут быть связаны с этим? — Да, сэр. — Тогда начни с того, чтобы успокоить свои руки и не ёрзать так сильно!