xxxxxx
— Ваша засадная группа готова, сенатор, — доложил Питер Бейкер по видеосвязи со своей базы в Святилище Пророка. — Они могут стартовать через пять минут и прибыть — через пятнадцать. — Скоро начнётся ливень, лорд-командующий, — ответил Кедни. — Я предлагаю им занять позицию в это время. — Хорошо, — спокойно согласился командир наёмников, — только не заставляйте их ждать слишком долго. Ваш засадный отряд, на мой взгляд, слишком нервничает.xxxxxx
Советник Энтони Кареми, председатель Консультативного совета Даунинг-Сити и правящей партии «Новое общество», шёл в церковь безоружным в гордом одиночестве, но зато с чувством искренней гордости за себя и свой город. Пятнадцать лет назад он не мог чувствовать себя безопасно в точно такой же ситуации, но в тот период он унаследовал всё имущество своего деда, начал участвовать в политике своего сообщества, и теперь ходить по улицам стало гораздо спокойнее. Энтони очень гордился этим. В будущем меньшему числу детей придётся пережить испытание, связанное с потерей отца, случайно убитого на улице. Этим он гордился больше всего, но это было только начало. Даунинг был городом семьи Кареми ещё до того, как он стал таковым, и Энтони был намерен сохранить его в своём первозданном виде можно дольше. Его дед был родом из одной из первых семей, заселивших место, выбранное для оазиса, — его назвали Даунингом в честь геодезиста-спутника, который и определил место, и стал первым председателем компании-застройщика. Почти за сто лет до прогулки Кареми в церковь первые поселенцы заняли эту землю и начали возводить здания. Осознав, что потребуется очень много времени, чтобы озеленить пустыню до уровня, позволяющего производить конкурентоспособные продукты питания, они построили первые туристические объекты, но Даунинг-Сити вышел из-под власти Первых семей. Многие семьи-первопроходцы продались и уехали. Слишком быстро рост преступности возрастал, так что не только Энтони это не нравилось. К глубочайшему сожалению Кареми, некоторые из худших событий произошли по инициативе его деда — не то чтобы в то время не было веских причин. Галактические войны переживали свои самые кровавые фазы: целые колониальные планеты были потеряны из-за вторжения инопланетян, а отчаянные попытки эвакуировать колонистов часто заканчивались неудачей с большими потерями среди имперских войск, усугубляя предполагаемое истребление самих колонистов. Имперская лунная база, расположенная почти на полпути между Земным сектором и приграничными зонами боевых действий, стала основным центром подготовки и переоснащения Космического флота в Галактике, а её персонал — основной клиентурой для растущих развлекательных центров Даунинга, поэтому не было ничего важнее, чем снабжать всем необходимым солдат, массово отправляющихся на невиданную доселе бойню. Ничто не могло быть более выгодным. С тех пор и семья, и город пожинали плоды и страдали от издержек своего предприятия. Слишком многие настолько сильно зависели от индустрии секса и азартных игр, что не могли позволить себе избавиться от них. Если бы, например, Кареми попытался выселить порномагазины и фетиш-клубы из своих владений на Даунинг-стрит, они бы просто переехали в другие близлежащие кварталы. Между тем, ни один респектабельный бизнес нельзя было убедить занять их место. Энтони сколотил небольшое состояние, взимая самую высокую в городе арендную плату, а они просто платили её и при этом богатели, становясь могущественными до такой степени, что он был вынужден осторожничать, чтобы не обидеть их, и не смел повышать арендную плату ещё больше. Или они, или ничего, если только городская корпорация не предпримет серьёзную атаку на всю индустрию, на что у неё не было законных полномочий, даже если бы она располагала необходимыми ресурсами. Булавайо оставался планетой Земного Доминиона, подчиняющейся Конвенциям Свободы, две главные Заповеди которой строго ограничивали вмешательство в работу свободного рынка и гарантировали то, что они определяли как «свободу слова», но что теперь было переосмыслено как «язык ненависти» в соответствии с более просвещёнными ценностями, проповедуемыми Великим Пробуждением. Моральный долг защищать людей от воздействия фанатичных, устаревших и непросвещённых мнений, взглядов и интерпретаций истории был проигнорирован, к отвращению Кареми, провидцев из партии «Новое общество» и всех, кто имел к этому отношение. К счастью, двенадцать лет назад партия «Новое общество» была избрана руководителем корпорации, назначила Кедни главным исполнительным директором, и началась их великая кампания по спасению Даунинг-Сити.xxxxxx
Когда Саския Баттиста наконец вышла со служебной лестницы в главный зал Святой Церкви Истинного Пророка, она очень нетипично торопилась. Она дала знак всем преклонить колени в тишине и молитве, а затем двинулась среди них, чтобы выбрать и прикоснуться ко лбу Кающихся. Их было пятеро, и все они носили алые ошейники неприемлемых моральных стандартов, положенные сексуальным грешникам, стремящимся заслужить спасение Пророка. Выбор Саскии мог означать только одно, о чём прекрасно знали два проповедника, дежурившие на надзоре. Всех пятерых провели во внутреннюю часовню, где стоял Кареми и осматривал повреждения. Ремонту подвергся только сам видеоэкран. Остальные дефекты оставались нетронутыми до тех пор, пока виновные не отомстят, но пятеро не стали смотреть на поломки, которые они видели и раньше. Их внимание сразу же приковала к себе внушительная фигура Энтони, стоявшего с расставленными ногами прямо перед центром экрана — подчёркнутый образ мастерства, когда Саския сделала перед ним реверанс и подала знак всем пятерым сделать то же самое. И они опустились, оставшись лежать, как положено, осмеливаясь лишь бросать на него украдкой взгляды из-под опущенных лбов.xxxxxx
Кареми оглядел пятерых со смешанными чувствами. Он расценил их взгляды как намеренно сексуально провокационные и свидетельствующие о том, что в глубине души они всё ещё остаются моральными дегенератами, какими они ему и нужны, — но они были так молоды, а самая младшая выглядела примерно на возраст его собственной дочери, что он не решался их использовать, однако в этом была своя поэтическая справедливость. Когда Энтони начал перечислять свои благотворительные взносы — все вычитаемые из налогов прямые перечисления от арендной платы за секс-бизнес — в Городской фонд помощи и благосостояния, он не ожидал никакой отдачи от своих вложений. Сам фонд был исключительным в том, что предоставлял гранты другим организациям, стремящимся вытащить молодёжь с улиц и из лап индустрии секса, азартных игр и химического возбуждения. Пророк был одним из первых, кто предоставил такую услугу, и одним из лучших, кто смог навсегда избавить молодых людей от улиц настолько, что Кареми начал перечислять свои благотворительные взносы, вычитаемые из налогов, непосредственно в Церковь Пророка, чтобы поддержать её работу, и только позже понял, как Пророк их использует. Только тогда умеренные пожертвования Кареми превратились в крупные инвестиции, приносящие существенную прибыль им обоим — и не только финансовую: перед ним появились пять идиотов — идеальная приманка для ловушки, поскольку они использовали свою собственную сексуальную испорченность против породившей их культуры. Все они покорно слушали, как он излагал всю псевдорелигиозную тарабарщину, необходимую для того, чтобы внушить им, что он просвещённый и праведный человек, и что они обязаны подчиняться его приказам. Затем он показал им запись уличной камеры наблюдения, присланную ему Эстрадой, на которой их жертва покидает «Гидро» и идёт к своему отелю, при этом он давал комментарии, которые регулярно сопровождались такими словами, как «шпион», «диверсант», «террорист» и «убийца», чтобы их простые умы приняли истину. — Это он! — внезапно вскрикнула одна из пяти, вскочив на ноги и указывая на экран, как перевозбуждённый ребенок. — Тот самый паренёк с добрыми глазами, который целовал мне руку, когда делал пожертвование, и который дал так много денег! Кареми приказал экрану остановиться, повторить и замереть, чтобы он мог сверить девушку на экране с той, что стояла перед ним. Она присела на одно колено с видом щенячьей грусти. — Так мало тех, кто это делает, — разочарованно проскулила она. — Он не выглядит таким уж чудовищем. Кареми промотал обратно и стал внимательно смотреть. Соберт не только дал девушке деньги, но и внимательно её разглядывал. Похоже, она его поразила — ни на экране, ни во плоти она не была кем-то особенным, но молодость делала её достаточно симпатичной, чтобы Соберт снова её узнал. Вероятно, было достаточно, чтобы она его заинтересовала, особенно если учесть, что с таким лицом он не мог бы добиться большого успеха в привлечении девушек, не заплатив им. В таком случае, хотя в девушке и не было ничего особенного, она вполне может подойти для реализации планов Кареми.xxxxxx
Вернувшись в свою квартиру и приняв душ, Фауна Кортни задумалась о том, чтобы позвонить домой родителям или своей неидентичной и смертельно скучной сестре-близнецу Флоре. Образно говоря, Фауне предстояло оказаться в тылу врага среди городских джунглей без какой-либо поддержки, кроме реальной помощи сенатора, поэтому существовала явная вероятность того, что у неё никогда больше не будет возможности поговорить с ними, но это могло случиться в любой день её карьеры, и не похоже, что Фауна рассказала бы что-то такое, чего они захотели бы услышать. Они жили по своему усмотрению, в своей естественной среде обитания: укреплённом пригороде, со своей лёгкой промышленностью и процветающими службами. Фауна же жила в центре города с его кишащими туристами, хитроумными конфликтами и восхитительным развратом. Ей нравились миазмы, конфликты и некоторые развратные услуги. Единственный способ уехать отсюда — это отправиться подальше, в джунгли, ещё более захватывающие и опасные. Например, на Лунную базу, чтобы поступить на службу в Космический флот. В последнее время она не раз раздумывала над этой идеей, как бы это парадоксально ни звучало, и если бы это была импульсивная покупка, она бы уже давно ушла, но процесс отбора занимал несколько недель, и говорили, что в наше время принимают едва ли одного из десяти. Её проблема заключалась в том, что эта возможность могла полностью исчезнуть, если бы она активно работала против имперских агентов на горячих точках. Возможно, лучше было бы просто выявить агентов там и предложить им перебежать к ним. Они могли бы обеспечить короткий путь к вступлению и избавлению от господства Кукушкина и Кедни, но оно не обязательно должно быть таким уж плохим. Они должны знать, что у неё нет никаких сомнений в том, что она будет сотрудничать в сексуальном плане для продвижения своей карьеры. Они могли бы воспользоваться её правами, если бы она получила что-то стоящее взамен. Патриархат всегда был для Фауны афродизиаком, и покровительство таких мужчин, как сенатор, могло бы стать полезным сотрудничеством, но её одежда была бы единственной защитой на этом концерте, а для игры в приманку лучшим камуфляжем был её минимум. Если этот Бретан Соберт был похож на большинство молодых людей, то чем больше она показывала ему своё тело, тем меньше шансов, что он вспомнит, что она может обладать и разумом.xxxxxx
— По-моему, он выглядит вполне привлекательно. Лицо их врага замерло на застывшем экране, и пятеро Кающихся остались одни в загрязнённой часовне, чтобы полюбоваться на него. — Стыдно, Мелисса. Мелисса Уайтинг стремительно повернулась и устремила взгляд на говорившего, чей тон моральной серьёзности звучал особенно напыщенно из уст самой юной, самой кукольной и второй по дебильности из четырех полу-дурков в комнате. — Мы отказались от всех похотей плоти для себя, — тараторило кукольное личико. — Наши тела — всего лишь сосуды для служения Богу и Пророку. «Чтобы их можно было заполнить, когда какой-нибудь лицемерный священник или извращённый старейшина Церкви захочет по-быстрому пошалить», — тихо усмехнулась про себя Мелисса. Такие зомби с полностью промытыми мозгами, как эта куколка, могли рассуждать о сексуальной морали до тех пор, пока журналист не уличит их в ошибке, а затем безропотно подчиниться любой форме сексуального насилия — только потому, что какой-то урод сказал ей, что это её долг перед Пророком или обществом. Или под любым другим веским предлогом. Что, чёрт возьми, она думала о том, что такое быть Кающейся, если не быть сексуальной рабыней для своих лицемерных хозяев? — Он действительно выглядит молодым и невинным, — прозвучал более мягкий голос, — и трудно принять, что он — посланник Империи Зла. — Каким он показался тебе, Дена? Как обычно, она вздрогнула, когда к ней обратились, затем вынула лицо из рук и потерла ими уши. — Простите? — прошептала она с непонимающим выражением лица. — Нелли спросила, как тебе понравился объект, когда ты с ним познакомилась, тряпка, — с досадой огрызнулась Мелисса. Невозможно было допустить, чтобы этот полу-имбецил вот так запросто влез и испортил всю операцию «Перси». Дена, казалось, не заметила гнева, прозвучавшего в вопросе. Эта глупышка только нахмурилась, как и всегда, когда пыталась решить сложную задачу. — У него были добрые глаза, — таков был максимум её жалких потуг. — А кролику он нравится! — усмехнулась Мелисса. — Не то чтобы это имело значение. Важно лишь то, нравится ли ему она. Если нет, — а настоящий мужчина так не поступит, — то почему бы нам не получить свой шанс попасть в Прибежище? Мы все работали дольше, чтобы получить его. Дена была одной из нас всего два месяца, а на этой планете и того меньше. Она ещё ничего не сделала, чтобы заслужить такую благосклонность. — Замолчи! — ледяной голос, раздавшийся из дверного проёма, охладил кровь Мелиссы и заставил её заткнуться, так как Саския вернулась в часовню. — Твои слова высокомерны, Мелисса, а мысли эгоистичны, — промурлыкала Батиста, придвигаясь ближе. — Очевидно, что ты ещё далеко не в том состоянии, чтобы быть допущенной в Святое Прибежище. Ты можешь провести весь сегодняшний вечер в молитвах о лучших моральных ориентирах. Мелисса пригнула голову и сделала низкий реверанс, чтобы скрыть свои попытки вернуть лицо под контроль. «Единственное, о чём я буду молиться сегодня вечером, Саския Баттиста, — злобно подумала девушка, — так это о том, чтобы ты и этот окаменевший кролик Дена Ситх в самом ближайшем будущем поселились на пустынном кладбище». — И твои рассуждения не менее ошибочны, — добавила Саския гораздо более мягким тоном, подойдя к объекту конфликта. — Достаточно того, что агент Империи Зла узнает её. Это вызовет его профессиональное любопытство. Он должен провести расследование. Сестра поймала Ситх за плечи, чтобы та не упала в очередной реверанс, и ласково погладила пальцами подбородок девушки. — Тогда мы узнаем, — улыбнулась она, — достойна ли она быть принятой в личную службу Пророка.xxxxxx
Уличная камера вела наблюдение за переулком верхнего уровня между «Гидроузлом здоровья» и обширными помещениями «Аркадии», занимающейся моделированием космических полётов. Камера находилась в пятидесяти ярдах над переулком, но только чуть ниже уровня крыши «Troopermans», а её блокиратор и передатчики располагались выше, так что она могла показывать только под углом вниз. Плоские крыши, расположенные над ним, его не касались. Они должны были находиться под постоянным наблюдением спутников и аэромобильных патрулей полицейского агентства. Даже когда тучи и дождь закрывали нормальный обзор, системы наблюдения оснащались тепловыми датчиками, позволяющими обнаружить подозрительные движения на крышах. Однако даже самые совершенные датчики тепла не могли обнаружить фигуры в полном боевом облачении Имперского спецназа, когда их избыточные системы теплоотвода были деактивированы. Даже невооружённым и внимательным глазом было бы трудно заметить их под проливным дождём, поскольку пигментация боевых костюмов выцвела до неопределённого серого цвета, обеспечивая идеальную маскировку на крыше «Troopermans». Две фигуры помчались по крыше к краю, расположенному над уличной камерой. Когда они достигли края, фигура по-мельче опустилась на живот и наклонилась вперёд над краем, не удосужившись убедиться, что её партнёр находится рядом, чтобы схватить девушку за ноги и опустить вниз к камере. Две минуты быстрой и квалифицированной работы, и она без особых усилий была подтянута обратно. В течение тридцати секунд она неподвижно сидела на корточках, проверяя показания прибора на внутренней стороне боевого козырька, чтобы убедиться в том, что крепление камеры находится в правильном положении. К тому времени, когда она поднялась, другая фигура уже перепрыгнула через пять ярдов на крышу администрации социальной охраны с минимальным разбегом и непревзойдённой легкостью. Она только успела встать, чтобы увидеть, как её спутник исчезает из виду, спускаясь по ближайшей лестнице. Замешкавшись на мгновение, она отбежала назад на расстояние полного прыжка в длину от края крыши, чтобы последовать за ним. Она остановилась, колебалась ещё несколько нерешительных секунд, затем опустилась в низкий присед и со всей силы ударила кулаком по плоской крыше. Это действие, казалось, сняло всё напряжение, и она, не двигаясь, прождала две минуты, которые потребовались двум тяжело нагруженным фигурам, чтобы выйти на другую лестничную площадку. Её коллега сразу же посмотрел на неё и, бросив оба тяжёлых рюкзака, поспешил ей навстречу, увидев, что она побежала со скоростью спринтера. Она перепрыгнула с одного края на другой и приземлилась с идеальным равновесием на противоположной стороне. Мужчина поймал её и игриво покачал, как бы радуясь чужому достижению. Одновременно с этим второй мужчина бросил третью, самую большую упаковку, затем зацепил ящик, который тащил, за край парапета и активировал его. Луч из прочного пластика шириной четыре сантиметра пролетел через щель и зацепился за дальний парапет. Пара уже пристегнула по рюкзаку. Мужчина схватил самый большой рюкзак и помчался по узкому мосту, как по широкой беговой дорожке, будто в его рюкзаке не было новейших миниатюрных «умных» ракет поддержки пехоты со встроенными боеголовками. Женщина бежала следом за ним со скоростью, лишь немного уступающей двум амбалам. Через секунду после того, как она преодолела мост, он уже убирал всё необходимое обратно в коробку. Все три фигуры вернулись в укрытие через пять минут. Дождь не прекращался.xxxxxx
Лейтенант Эстрада лично проводил советника Кареми в покои сенатора, но спустя мгновение они заметили, что чиновник уже расположился в многоэкранном зале, где было приготовлено достаточно угощений для долгой ночи. — Моя птичка уже взлетела, — загадочно поприветствовал гостя сенатор, — и нашла гнездо стервятника. Волчья стая Бейкера должна быть на месте, но вашу посланницу я пока не вижу. Где она? — Ждёт указаний вместе с Саскией. — Пора дать их, Тони. Игра идёт полным ходом!xxxxxx
Бретан Соберт как раз доедал закуску, которую он заказал в местном ресторане, чтобы скоротать время, когда голос монитора на двери его комнаты сообщил, что к нему просится посетитель. Он сразу же испугался, что это Шарпантье, но, когда его попросили открыть дверь, экран послушно изобразил потрясающе-привлекательную девушку в очень коротком платье. Парень озадаченно поинтересовался у компьютера, может ли он её опознать. Гаджет не смог и порекомендовал ему спросить, кто она такая, если он хочет знать хотя бы её имя. Соберт поставил тарелку на тележку, приказал ей вернуться на кухню отеля и открыл дверь, явив обещанное видение: голова, наклонённая будто бы в любопытстве и заглядывающая дальше дверного проёма, а на безупречном лице сияла улыбка. — Мои шпионы, — хрипло объявила она, — сообщают, что вы только что прибыли из Австралии. Первый визит в Даунинг-Сити? «Австралия»? Шпионы? Это были намёки? Ему было сказано встретить гостя. Пришёл ли он теперь за ним? — Почему это должно вас волновать? — не совсем уверенно произнёс он. — Вы что, экскурсовод? Её улыбка стала ещё шире, когда она шагнула в комнату, которая была настолько маленькой, что её полуобнажённые ноги почти касались его коленей, когда он сидел на низкой кровати. Когда он посмотрел вниз, его взгляд падал на бёдра ещё ближе, чем у Кэтти. Бретану всегда было неловко от близости обнажённых женских ляжек под короткими юбками, а сестры и их друзья слишком часто и безжалостно дразнили его, пытаясь помочь не испытывать глупого смущения в очередной раз. Его разум практически отключился, пытаясь избежать реакции тела на то, что, как его строго учили, было неправильной реакцией. Он снова вспомнил о своей миссии и манерах, вскочив на ноги и при этом чувствуя себя очень разгорячённым и раскрасневшимся, когда его ослиная морда оказалась почти нос к носу с её прекрасным лицом. Она была так близко, что он с трудом удержался от того, чтобы не заглянуть в её крайне открытый топик, но не мог не увидеть стройные обнажённые плечи — если не считать тонких бретелек. — Совершенно верно, — тихо засмеялась она, широко и приглашающе улыбаясь, при чём совершенно без явного недовольства, которое обычно появляется на женских лицах, наблюдающих за его комически-непривлекательными чертами. — Мне всегда казались эти компьютерные справочники такими плоскими, безликими и безжизненными, а Вам? Хотелось бы думать, что моя компания покажется вам совершенно противоположной. Кстати, меня зовут Фауна, Фауна Кортни. Я прожила в Даунинге всю свою жизнь, поэтому могу гарантировать вам не короткий экскурс по любой дикой природе. Ну, или спокойную жизнь, если вы предпочитаете.xxxxxx
Пьер Шарпантье не спал, но всё равно устало зевал и чувствовал, что ему хочется снова заснуть ещё на пару часиков. Это было недопустимо, если он собирался найти жертву для своих утех этой ночью. Нужно было действовать, и он уже начал искать подходящую одежду, когда услышал за дверью очень сексуальный голос, спрашивающий, куда бы он хотел, чтобы его сначала отвели. Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как в дверном проёме показался потрясающий хвост, и слово «Привет!» тут же сорвалось с его губ, прежде чем он увидел, что она стоит под руку с Собертом. Она резко обернулась к нему, бросила презрительный взгляд, произнесла короткое «До свидания!» и ушла, оставив Пьера в раздумьях, не приснилось ли ему это. Как мог парень с таким глупым лицом, как у этого тупоголового идиота, так быстро сойтись со такой стервой? Кем был этот Соберт? Тайным миллионером?xxxxxx
— Какого чёрта она там делает? Кукушкин никогда не ругался и редко кричал, о чём знала вся диспетчерская, но на этот раз он сорвался, заставив всех подскочить, будто взорвалась бомба. — Я не знаю, сэр, — судорожно ответил дежурный. — Узнайте! Подчинённый стал искать доступ к данным. — Она зарегистрирована как неработающая! — наконец пропищал он. — И числится в отпуске! — Импровизация? — Мне послать кого-нибудь за ней, сэр? — Нет! — резко огрызнулся Кукушкин, затем сделал паузу и добавил более задумчиво. — Если она действует против приказа и не по службе, то на свой страх и риск. Она и раньше мёдом мазалась, так что следите за происходящим и держите меня в курсе. Изображать голубку ей должно быть легко. Затаив дыхание, вся комната управления теперь мыслила и работала синхронно.xxxxxx
Ночная жизнь города разгоралась с новой силой. Пешеходные дорожки и метро были заполнены людьми, а трамвайные пути кишели такси. Цель Мелиссы и её незваный провожатый были под угрозой быть поглощёнными людским потоком, хлынувшим во все ночные заведения. Единственным утешением для неё было то, что задача следовать за ней незамеченной была столь же лёгкой, сколь и неприятной. Единственным реальным шансом переломить ход игры — было захватить добычу до того, как этот простодушный болван доберётся до неё. Это было бы рискованно, но могло сработать, если бы какой-нибудь другой агент не успел вцепиться в него когтями. Уайтинг понятия не имела, кто эта чертовка, но по платью было ясно, что она — та ещё сучка. Мелисса не могла придумать ничего другого, кроме как следовать за ней и надеяться на чудо. Ей советовали не рисковать, но предложение начать всё сначала, сбежав в безопасное убежище Имперского военного корабля, было основано на том, что она сделает всё возможное, чтобы получить информацию об Убежище Пророка, а для этого ей нужно было получить доступ в Святилище Разрушения, для чего и была послана приманка. Почему они не позаботились о том, чтобы организовать ей встречу с идиотом-мучителем? Чего они от неё ждали? Чуда?xxxxxx
Поверхность купола сети танцевальных площадок был всего лишь ещё одним среди очень разношёрстного квартала самых разных учреждений. Он скрывал клубы, простирающиеся не только под каждым из них, но ещё и глубоко внизу. Это был долгий спуск на обзорном лифте прямо на дно огромного зала, на который почти все смотрели с недоверием, и Бретан Соберт не стал исключением, при том, что он был не самым интересным собеседником. Фауне пришлось всю дорогу от отеля болтать о Мэтлоке и Доведэйле, а его вклада в разговор едва ли хватило бы на то, чтобы включить подслушивающее устройство, но Соберт попросил проводить его на вальсовую площадку, что навело Фауну на мысль, что он может там с кем-то встретиться, а значит, быть важным, и она повела его мимо шеренги автоматов с напитками и точек быстрого питания, затем привела ко входу в лабиринт танцполов. — Доставлено, как заказывали, — бодро объявила она. — Заходим туда, платим за вход сразу и стараемся не упасть с краев пола ни в одном зале! Но если серьёзно, то здесь есть система предупреждения, чтобы человек не подошёл слишком близко к краю. Она сделала паузу, так как он, казалось, не слушал. Вместо этого он уставился на ближайший в поле зрения танцпол, будто это была гора, на которую его просят забраться без снаряжения. — Или я ошибаюсь — предположила она, — думая, что ты пришёл сюда танцевать? Может быть, ты здесь, чтобы с кем-то познакомиться? Он услышал это, потому что оглянулся на неё. — Познакомиться с кем-то? — тупо спросил он, а затем снова посмотрел на танцплощадку. Фауна проследила за его взглядом. Наверху, на самом краю танцплощадки, стояли две фигуры, в которых девушка узнала ни кого иного, как таинственных подозреваемых, по слухам, под именами Смив и Крэббетт, хотя было очень маловероятно, что это их настоящие имена. Даже когда бывший детектив узнала их, она увидела, как широкоплечий амбал совершенно открыто поднял Смива на ноги и бросил её на три метра прямо на землю. Падающая девушка приземлилась почти на ноги Кортни, но тут же снова взвилась на свои две, как кошка, выплеснув на дружка залп проклятий, обвиняя его в чисто злом умысле. Крэббетт даже не стал делать вид, что отрицает это. — Пора бы тебе попробовать потанцевать по-настоящему, — передразнил он. — Кем бы ты себя ни воображала, ты не сможешь танцевать лучше меня. Он окинул помещение взглядом и впервые заметил двоих подошедших. — Вот, что я вам скажу, — усмехнулся он. — Почему бы тебе не попробовать повальсировать с этим чудо-мальчиком за собой в течение нескольких минут? К тому времени, когда вы натопчете на его ногах столько же, сколько на моих, он станет таким же мягкотелым снаружи, как и в голове. Музыка на танцполе возобновилась, заглушив все шансы на то, что ответ Смива сможет донестись до платформы. Она возмущённо захлопнула рот от гнева, признавая поражение, затем перевела взгляд на Бретана, как бы упрекая его за это. Затем она вздрогнула, когда Крэббетт приземлился рядом с ней на два фута, не потрудившись, по-видимому, согнуть колени. От удара Фауна тоже покачнулась, но не в сторону, хотя он приземлился в ярде перед ней. Скорее, она вздрогнула от его физического присутствия, которое в реальной жизни было гораздо более очевидным, чем на экране. Когда он провожал взглядом её тело, она испытывала инстинктивное возбуждение. — Ты выглядишь так, будто зря тратишь свой вечер, голубка, — обратился он к бывшему детективу напрямую, — кажется, будто ты уже знаешь это. Как тебя угораздило вляпаться в эту траву? — Взяла контракт, конечно, — кисло сплюнула Смив. — Разве ты не знаешь лучше профессионала, чем она? — Нужно бы и знать, — мгновенно отреагировала Фауна. — Я могу спросить вас?.. — Руди. — …Руди, зачем тебе такая трущоба, как твоя квартира? Кредит взял или ты в отчаянии? — Одна игра на всех, — громко проворчал Руди в ответ на шипение Смива. — Почему бы нам не пойти и не разыграть партию, э-э…? — Фауна. — Оставим мальчика здесь, чтобы он поиграл по-взрослому, а сами пойдем потанцуем, что ли? Фауне потребовалась секунда, чтобы понять, о чём идёт речь и принять решение, — оперативные соображения не играли никакой роли в её решении. — Будь что будет, — усмехнулась она.xxxxxx
Кукушкин мог только наблюдать и удивляться. Такого сценария он не предполагал. Каким-то образом Фауне удалось менее чем за минуту отделить Крэббета от Смива, которого они раньше не видели. Похоже, он удачно выбрал своего агента.xxxxxx
— Что заставило тебя последовать именно за этой тварью? Тон голоса, которым Кэтти ругала Бретана, совершенно не соответствовал положению её губ, которые были полностью погружены в его плечо. Они вдвоём медленно кружились по танцевальной площадке, а он пытался отвлечься от мыслей о том, что ни одна девушка никогда не обнимала его так крепко, даже за деньги. Этому не способствовало осознание того, что не всё, что он чувствовал под платьем, было её, и что часть его анатомии реагировала на прикосновение самым неловким образом, но если она чувствовала соответствующую реакцию организма, то и он определённо чувствовал что-то с её стороны, и это касалось не только тела. Он подозревал, что под всеми этими непрозрачными оборками она, должно быть, носит не одно скрытое оружие. — Откуда мне было знать, что это кто-то другой?... — начал он. — Зарой свой рот в мои волосы, идиот, — жёстко прервала она его. — Разве этого недостаточно? — Что? — пробормотал он, и несколько шелковистых волосков прилипли к его губам. — Ты хочешь, чтобы они читали тебя по губам? — прошипела она. Очевидно. И пугающе. — Мы сказали, что нужно забрать кого-нибудь на вальс-площадке, — продолжила она. — Не раньше, не позже и точно не в любом другом месте. Ты знаешь, кто она? — Нет, — с некоторым трудом возразил он — её волосы, возможно, приятно пахли, но на вкус они не были приятными. — Я даже не знаю ни её, ни ваших званий. — Ты знаешь о нас всё, что тебе нужно знать. Где, когда и как? Бретан понял — наконец-то и хоть что-то. — Она пришла ко мне в номер, — доложил он, снова задаваясь вопросом, какую именно роль занимала Кэтти в этой всей истории, чтобы убедить Психо доверить брифинг ей. — Сказала, что она частный гид, и предложила показать мне Даунинг. — Шпионит для кого-то, — прямо заявила Кэтти. — Даже здесь так не подкладывают подлянку, но ты не на ту приманку клюнул. — Теперь ты мне скажи! — яростно прошептал он. — Разве я не имею права знать хоть немного о том, что я делаю? — Права — это роскошь цивилизации. Мы живём в мире насилия, где Цивилизация перестаёт существовать. Разве ты этого ещё не понял? Ты уже знаешь всё. Даже больше, чем нужно. То, чего ты не знаешь, ты не сможешь предать, когда тебя будут пытать. «Когда?» — Полицейское агентство? — усомнился он. — Пытать меня? — Нет, их союзники — Церковь Истинного Пророка. Именно поэтому мы послали тебя посмотреть на них в действии: чтобы дать им шанс зацепиться за тебя. — Церковь! — шок на мгновение оторвал свой рот от её волос, прежде чем она решительно потянула его обратно. — Но ведь такую большую церковь не построил бы лжепророк? — Почему ты говоришь «лже»? Это как в «Миссии христианского духа» сказано: «Нет большего греха, чем грех самоправедности». Самопровозглашённый «истинный Пророк» совершенно искренне убеждён в праведном превосходстве своих убеждений и ценностей. Он ещё более самовлюблён и напыщен, чем большинство сторонников «Великого пробуждения», но, как и они, он и его ученики считают, что любой, кто отказывается поддержать его убеждения, — зло и должен быть подавлен, изгнан, отменён или что-то в этом роде, но в отличие от них он не просто отменяет своих жертв — он похищает, пытает, убивает и гордится этим. Уничтожение таких сект — рутинная работа для ППР. Такие секты плодят террористов, и вместе с тем, как навозные кучи привлекают мух. — Истребление? — Бретан подумал о Дине. — Ты не это имеешь в виду? — Не буквально, идиот. «Остановить» звучит лучше? — Может ли Фауна работать на Верующих? — Сомневаюсь. В любом случае, мы не будем рисковать. С ней разберётся Психо — он специалист по утилизации ненужных отходов.