xxxxxx
На борту того же шаттла имперский десантник Бретан Соберт старался не думать о девушках Даунинг-Сити и о том, что они могут быть готовы сделать для него по совершенно извращённым причинам. Отчасти это объяснялось его благочестивым христианским воспитанием. Он поклялся на алтаре главной церкви своей образцовой общины не поддаваться плотским искушениям чуть больше года назад, накануне своего первого отъезда за пределы Земной системы. Теперь же он направлялся в Даунинг-Сити — обладателя репутации, которая через воспоминания вернувшихся имперских солдат достигла даже изолированной от общества набожности Бретана на Земле. Его влекли туда не соблазны плоти — он выполнял приказ и старался не думать о сексе и девушках Даунинга, поскольку его долг состоял в том, чтобы сосредоточиться на своей миссии. Он направлялся в отряд специального назначения для участия в операции по заданию Имперского управления военной разведки. Бретан получил задание всего час назад, и оно стало для него полной неожиданностью. Он записался в спецназ, чтобы реализовать своё детское желание подражать своему двоюродному дедушке и однофамильцу, чья героическая смерть в Великой битве последней Галактической войны была воспета на Памятной Табличке прямо перед главным входом в его церковь. Каждую неделю своего детства Бретан, отправляясь на общественную молитву, прочитывал своё имя на этой Табличке Славы. Многие вечера Соберт проводил за чтением рассказов о двоюродном деде и других ПИВСН, о том, как они сражались с инопланетянами и спасали заложников от пиратов и террористов на границах и колониях Земной Империи. Исключение составляли случаи, когда он переходил на истории ещё более давние: о предшественниках подразделений ИВСН в XXI и XXII веках, которые, наконец, подавили волны ядерного терроризма, уничтожившие крупные города и приведшие к так называемому «концу центрального правительства». Подавили, отказавшись от понятия процессуального права и выслеживая террористов и их сторонников, используя тактику, отличающуюся от той, которой владели нарушители закона лишь с большей разборчивостью в выборе целей. Бретан втайне поклялся себе, что однажды он станет подражать своему двоюродному дедушке. Эта навязчивая идея зародилась ещё в детстве, когда он счёл её лучшим способом убедить всех — и в первую очередь себя, — в том, что он не так глуп, как кажется. Ведь если ты глуп, то не сможешь попасть в Имперскую армию или Космический флот. С этим потаённым стремлением Бретан навязчиво работал над тем, чтобы стать самым физически здоровым и активным мальчиком в своей общине, чтобы достичь своей героической цели — пройти отбор в Космический флот, хотя ему так и не удалось вырасти на пару лишних сантиметров, как планировалось. В тайне от всех он заставлял себя изучать военную историю, космические науки и другие предметы, которые, по его мнению, могли бы пригодиться ему в будущей карьере. При первой же возможности он подал заявление в Космический флот, прошёл начальную подготовку на лунной базе Земли, первые шесть месяцев провёл в качестве имперского рейнджера на борту крейсера «Албания», всё ещё находящемся в Земном секторе, а затем использовал свой первый шанс пройти тест на оценку рейтинга, чтобы вместо этого подать заявление на отбор в вооружённые силы. Именно упорство, как ему категорически заявили, склонило чашу весов в пользу его принятия, при условии, что командир подразделения подпишет с ним контракт, но это не было сюрпризом. Бретан с болью осознавал, что единственное, что давалось ему легко, — это упрямая решимость перед лицом всего, что могла подкинуть ему судьба. Она ему и понадобилась, когда он столкнулся с шоком, полученным по прибытии на лунную базу в Булавайо не кем иным, как Микки. В человеческой культуре он олицетворялся вымышленной личностью «Харадхима», арахнида-шпиона десятилетий видео-драматической фантастики, но реальность — круглолицый совиный майор Дюпон — нисколько не походила на театральный образ. Начнём с того, что у него не было собственного скоростного корабля «Исследователь», и он постоянно находился в небольшом кабинете в совершенно непримечательном куполе, расположенном в укромном уголке охраняемой зоны флота — далеко от главного космопорта Лунной базы. Сам кабинет был ещё более незаметным, по сравнению с кабинетом Харадхима. Помещение не было заставлено экранами и рабочими станциями, не было красивого заместителя, излагающего техно-таблицы. Дюпон находился в кабинете один: голые стены, одинокое рабочее место, кухонный гарнитур в углу. И комната, и её обитатель представляли собой окончательное исследование недраматичности, но Дюпон, по крайней мере, начал, как Харадхим, — с минимума предварительных условий и сразу перейдя к делу. — Прямой доброволец, я так понимаю, — скорее констатировал, чем спросил Дюпон. — Запишитесь в спецназ при первой же возможности. Вы часто намеревались подать заявку? — Так точно, майор, — не задумываясь, ответил Бретан, прибегнув к стандартной формуле, которой его научили на тренировках. — Я всегда хотел внести активный вклад в защиту человеческой цивилизации. — Разве ты не делал этого в рейнджерах? — Они редко участвуют в этом, разве что в крупных операциях, как в Шанхае. Не то, что в спецназе — именно он борется с организованной преступностью и терроризмом. Я хочу делать нечто большее. — Шанхай — отличный сдерживающий фактор для рекрутов. Знаю, Вы, конечно, сможете сделать больше, если останетесь в спецназе. Вы понимаете, что это, возможно, ваш последний шанс изменить своё решение? — Я совершенно не намерен менять его, майор Дюпон, — упрямо твердил Бретан. — Уверен, что так и есть, но я обязан предоставить Вам последнюю возможность отказаться от контракта на данный момент, предварительно убедившись, что вы знаете статистику потерь в спецназе. — Я в курсе, — это соображение ни в коем случае не должно было оттолкнуть Бретана. — В настоящее время двадцать процентов добровольцев, таких как Вы, могут рассчитывать на то, что их карьера закончится гибелью в бою, и это в «мирное время», если считать за последние пятьдесят лет. Однако, боюсь, эта тенденция растущая, и показатель для подразделений политической разведки всегда был выше среднего. В настоящее время он составляет около двадцати пяти процентов. Это было серьёзным потрясением — не количество жертв, а слова «подразделение политической разведки». Большинство подразделений ИСВ были подгруппами «Коммандос». Двоюродный дед Бретана служил в таком, и все базовые тренировки проходили с учётом особенностей каждого в команде. Бретан даже продолжил обучение в подразделении C1060, постоянно дислоцированном на борту «Австралии». О теневом подвиде подразделений, называемым политической разведкой, на лекциях почти не говорилось, и Бретан почти ничего о них не помнил. Он считал, что новые добровольцы всегда попадают в первую очередь в подразделения «Коммандос», о чём и говорил. — Почти всегда, — поправил Дюпон с большим терпением и явно недовольным выражением лица. — ПИС-119 срочно требуется четвёртый член. Командир подразделения, капитан Даер, хочет видеть в нём Вас. Контракт идентичен — за исключением бонусов за опасность при разведке и наступлении, но я должен предоставить вам последний шанс отказаться от предложенного контракта — прямо здесь и сейчас. Боюсь, что у Вас нет времени на раздумья, поскольку Вы нужны на планете как можно скорее, но Вы имеете полное право на отказ и ожидание другого договора, который обязательно появится в ближайшее время. Вам действительно предстоит сделать выбор, но сделать его нужно сейчас.xxxxxx
Официальные приветственные лозунги танцевали и пели на экранах объявлений космодрома, а затем перешли в режим приветствия шаттла «Лунная база». Он приземлился переполненным из-за прибытия «Австралии», а также двух коммерческих пассажирских лайнеров, поэтому все объекты были приведены в готовность для максимально быстрого приема и обработки грузов. «Именно для удовлетворения потребностей в отдыхе солдат, отправляющихся на войну или в отпуск, в Даунинг-Сити было создано множество менее престижных служб», — неловко вспомнил Бретан, входя в иммиграционную кабинку, работавшей в автоматическом режиме, так что ему пришлось лишь отправить свой чемодан по сенсорному желобу и приложить оба браслета к соответствующим терминалам. Обмен данными занял пять секунд, после чего прозвучал сигнал о его завершении и было получено разрешение на въезд. Его цифровая идентификация и кредитный рейтинг были загружены в систему, а все возможности планетарного доступа в Интернет — на его наручные устройства, и затем Бретан прошёл к главному конгрессу на другой стороне, коснулся запястьем своего чемодана, чтобы идентифицировать себя и освободить его от зажимов, и направился к ближайшим мобильным дорожкам с чемоданом, послушно висящим у него за спиной. Остановившись у терминала, он купил и скачал планетарный мини-путеводитель, а затем пересел на самый быстрый экспресс, объявивший, что он ведёт в планетарный аэропорт. Путеводитель сообщил ему, что дорога займет двадцать минут, но он продолжал идти по рельсовому пути, пока тот ускорялся настолько быстро, насколько успевал за ним чемодан. Он добрался менее чем за девятнадцать, причём, как ему показалось, с большим отрывом, но только один человек, вышедший из того же шаттла, всё ещё отставал от него и прочей толпы. Стараясь не сбавлять темпа, он понёсся к первому терминалу бронирования, чтобы заказать первый попавшийся прямой рейс в Даунинг-Сити. — Следующий прямой рейс отправляется с пусковой установки четыре через семь минут двадцать семь секунд, — послушно ответил автомат. — Осталось два места. — А я возьму второе, — раздался слева от него удивленный голос Бретана, когда он прикоснулся запястьем к машине и нажал на кнопку подтверждения, чтобы завершить бронирование, — но нам придётся лететь на шаттле на воздушной подушке. Почему бы не разделить его, чтобы сэкономить?xxxxxx
— Бретан Соберт, — представился молодой человек, когда шаттл понёсся по коридору, тянувшемуся за терминалами автореактивного запуска. — Не говорите мне, — осмелился Пьер, — дайте угадаю, Космический флот вне «Австралии», верно? Удивлённый взгляд маленьких глаз мужчины ответил на его вопрос раньше, чем появились слова. Пьер понял, что у него есть шанс незаметно подкачаться во время путешествия и законно хотя бы раз заявить об этом, как о расходах. — Я был наверху, провожал коллегу на «Фортуну», — продолжал Пьер, как бы ведя непринуждённую беседу, — и видел, как прилетела «Австралия». Это правда, что он возвращает полк из Шанхая? — Да, — быстро ответил Соберт, затем замешкался и посмотрел на собеседника с тревогой, как бы сомневаясь в поспешности своих ответов. — Наверняка, они рады, что покончили с этой работой, — продолжал Пьер так невинно, как только мог придумать. — Ох, простите, Вы были в Шанхае? — Нет! Нет, — последовала реакция, а затем ещё одно заметное колебание. — То есть, вы принадлежите к экипажу «Австралии»? — Нет! Нет… э-э… Я только что прибыл сюда на его борту. — Из Шанхая? — надавил Пьер. — Нет — с Земли. Меня перевели сюда. — А, понятно. Я не знал, что «Австралия» сначала вернулась на Землю. — Не совсем так, — теперь Соберт говорил почти навязчиво, как будто был настроен на правильное изложение фактов. — Он прибыл прямиком из Шанхая. Я перегрузился с «Америки» после того, как она доставила меня из Земного сектора, заменив «Австралию» на станции «Шанхай». — Понятно, — Пьеру нравилось, что Бретан становился всё более открытой и лёгкой мишенью. — Есть ли у Космического флота вербовочный пункт в Даунинге? — Меня не переводят в Даунинг-Сити! Мгхмфм… я буду служить на Лунной базе логистики. Но мне не нужно отчитываться в течение недели… так что… — Значит, ты, как борзая, вырвался из застенков, чтобы впихнуть в себя немного «голубиного пирога»? Бесформенное лицо Соберта раскраснелось до кирпично-красного цвета, как у подростка, которого мать застала за входом в сеть с жёсткой порнухой вместо образовательной программы. Этот идиот выглядел так, словно хотел всё отрицать, но честность испортила его намерения. — Или ты азартный игрок? — насмешливо поддразнил Пьер с непроницаемым выражением лица. — Нет, — вздрогнул Бретан, как от укуса. — Я никогда не играл и не собираюсь. — Наверное, всё-таки «голубь», — Пьер откровенно облизал губы. — Это как раз то, что мне нужно, но я заказал себе билет на «Дельфи», так что у меня есть всего пара дней. Надо бы вместе сходить, подёргать мальчиков. Говорят, в Даунинг-Сити можно достать почти всё, что угодно, — подаётся на блюдечке с золотой каёмочкой, самое дешёвое в Центральном секторе. Какие у тебя предпочтения? — Я встречаюсь с другом, — буркнул Соберт, явно импровизируя и всё сильнее явно смущаясь. — Десантник Смив… обещала мне экскурсию. — Понятно, — в очередной раз проворчал Пьер, придя к выводу, что ничего путного из этого жалкого экземпляра не вытянет. Скорее всего, парень был гомосексуалистом, но настолько пропитанным мачистским милитаризмом, что стыдился в этом признаться, или, может быть, у него хватало ума понять, что с девушками у него нет шансов, пока он демонстрирует лицо, делающее его дебилом. — Значит, в Вас теплится совершенно не любовный интерес? — Нет, меня подобное не интересует, — утвердительно кивнул Соберт, а после задумался и снова нахмурился, когда шаттл опустился на входную платформу рядом с их автолётом. «Пусть поварится с удовольствием, — подумал Пьер, — и попробует понять, во что он ввязался». Другой шанс помучить этого идиота может представиться на авто-реактивном корабле, а пока Пьеру просто хотелось попасть на борт. И он нуждался хотя бы в одном алкогольном напитке — или трёх.xxxxxx
— Отличная туристическая точка, — насмешливо произнёс Шарпантье, читая с экрана путеводителя на своём наручном компьютере, — построенная вокруг самого большого искусственного оазиса в Империи. «Оазис, выращенный вблизи побережья благодаря ежедневному посеву облаков, конвертирующих на север под действием тёплых ветров с жаркого Центрального океана. Расположен достаточно далеко от воды, чтобы прибрежная гряда холмов могла защищать его от слишком сильного ветра, так что климат здесь всегда тёплый, никогда не бывает ни слишком влажным, ни слишком сухим». Ужас! Я сам мог бы написать рекламный ролик получше этого, и я… Он прервался, как будто внезапно обдумал то, что собирался сказать. Непрекращающийся лепет мужчины заставлял Бретана жалеть, что они сели вместе в автоджет, и молиться, чтобы поскорее прибыть в Даунинг-Сити; но он предпочёл, чтобы Шарпантье продолжал лепетать, а не задавать вопросы. Бретан не сомневался, что и так уже наговорил лишнего и выставил себя на посмешище, поэтому был твёрдо намерен больше не допускать словесных оплошностей, если это будет возможно. Это было очень плохое начало секретного задания, а ведь он ещё даже не присоединился к своему подразделению! К счастью, мужчина не стал задавать вопросов, а выпил свою порцию. Затем, к удивлению и ужасу Бретана, набрал ещё одну из стоящего перед ним автомата. Это был не просто пятый напиток за двадцатиминутный полёт, а пятый алкогольный напиток! — Конечно, — продолжал Шарпантье с напускной экстравагантностью жестов, — репутация Даунинг-Сити несколько устарела. Говорят, что за последние лет пятнадцать было сильно подавлено то дерьмо, которое там водилось. Говорят, при желании там можно было забить на детей, а наркопреступность, секс-преступность, грабежи и убийства отпугивали людей от планеты, не говоря уже о городе. Но потом была избрана партия «Новое общество», и они назначили нового главу городской корпорации — по фамилии Кедни. Это было, кажется, с десяток лет назад, но он отдал контракт на охрану правопорядка полицейскому агентству, которым руководил его закадычный друг Кукушкин. Похоже, что в состав акционеров этого агентства входили некоторые из новоизбранных членов совета директоров «Нового общества». Я нашёл отчёт, сделанный в то время. Там говорилось, что это была полная подстава — голая и почти открытая политическая коррупция. Несомненно, так оно и было. Он сделал паузу и сделал большой глоток, после чего продолжил. — Но Кукушкин оказался действительно жёстким человеком. Он установил огромную систему уличных камер наблюдения, а их полицейские агенты, как говорят, стреляют первыми и задают вопросы потом, используют законы о рыночных махинациях и налогах. Агенты под прикрытием играют в голубков на полную катушку, — и всё такое прочее, чтобы пресечь каждую банду наркоторговцев и мошенников, без всякой чепухи о процессуальных нормах, — но СМИ позволяют ему любую оплошность спускать с рук, потому что действующий Сенатор публично поддерживает Великое Пробуждение. Как говорится, сработало на «Ура!» — Кедни переизбрали один раз, могут переизбрать и второй, и третий. Когда Пьер допил остаток, Бретан понял, что этот человек, наконец, сказал что-то стоящее. — Готов поспорить, что в процессе он нажил себе целое состояние, согласен? Он и все его дружки так делают, не так ли? Любой, кто выставляет свою кандидатуру на выборах, должен быть или мошенником, или сумасшедшим — это понятно, все это знают. Может быть, люди Кедни ещё более коррумпированы, чем в Гринвиче, в Грейт-Бей — я там бывал, знаешь ли — приди туда власть, и ты сможешь получить все деньги, какие захочешь, и всех девушек тоже — сучки не смеют сказать «нет», если хотят будущего в бизнесе или если у тебя есть власть, слава или деньги. Кумовство, подкуп, взятки, диван для «кастинга» — вот ключи к власти и успеху в Грейт-Бэй. Может быть, я несправедлив к Кедни — как может быть город более коррумпированным, чем этот? Шарпантье икнул и потянулся вперёд, чтобы набрать себе ещё одну порцию алкоголя, но ему помешали круги катапультных пузырей, накренившиеся в режиме ожидания перед ними, когда автоджет готовился к посадке в Даунинг-Сити.xxxxxx
Здания зоны приёма были столь же экстравагантно аляповаты, как и репутация города, а огромный конгресс представлял собой гистрионное осиное гнездо людей и машин, а также визуальной и вербальной рекламы. Бретану было поручено найти гостиницу в Голубой зоне, которая, к сожалению, оказалась той самой зоной, куда стремился Шарпантье. Соберта чуть ли не волоком потащили к стаду среди человеческих — живых — реклам, чтобы выбрать девушку, чьё очень короткое платье сообщало, что она представляет гостиницу именно в этой зоне. Двое других мужчин с того же автолёта выбрали ту же манящую Голубую зону из-за потрясающе-притягательных смуглых ног. Девушку, похоже, устраивали четверо в качестве улова за одну поездку, или же, может быть, она просто хотела отвлечься от попыток Шарпантье лапать различные части её тела. Бретан чувствовал, что должен что-то сказать, но не хотел ввязываться в спор, который мог бы привлечь нежелательное внимание, и решил сделать так: шёл между девушкой и Шарпантье до самого микроавтобуса, а затем сел рядом с ней, чтобы помешать Пьеру продолжать свои непотребства. В результате Соберт получил одну благодарную улыбку от девушки в автобусе и вторую, когда она высадила их у огромного корпуса отеля, а затем развернулась, чтобы ехать в аэропорт. Красивые девушки не часто улыбаются парням, которые выглядят так глупо, как он, поэтому эти две простые улыбки подняли настроение и уверенность Бретана в себе выше, чем он мог предположить. В нём вновь вспыхнула решимость — пора браться за дело.xxxxxx
Пьер плюхнулся на кровать в гостиничном номере, даже не удосужившись закрыть за собой дверь, широко зевнул в третий раз за последние несколько минут и решил, что двигаться пока не имеет смысла. Ночная жизнь в Даунинге начнётся только после «ежедневного ливня», названного так потому, что преобладающие ветры с жаркого Центрального океана регулярно приносили сильнейшие шторма прохладными ранними вечерами, так что не было смысла выходить на улицу до того, как он закончится. Ему пришло в голову, что можно сказать об этом Бретану Соберту, но для этого пришлось бы сделать огромное усилие, чтобы встать. Затем он увидел, что мимо открытого дверного проёма, направляясь к выходу, прошёл несильно, но заметно изменившийся Бретан, и даже окликнуть этого идиота не стоило никакого труда. Что бы ни пришёл делать Соберт, он был на двести процентов уверен, что это не станет чем-то удивительным.xxxxxx
Жара и сухость — вот главные первые впечатления Бретана, когда он стремительно скользил по комплексу движущихся дорожек. Также бросались в глаза нелепые рекламы почти на каждой стене, камеры уличного наблюдения на каждом углу и голые ноги почти каждого прохожего. Бретан тщательно выбирал подходящую повседневную одежду для встречи с «троечником Смивом» — так его называл капитан Даер, но шорт у него не было — он никогда в жизни не носил шорт, так как вырос на скованной льдом Земле. Однако на улицах он часто оказывался единственным человеком, на котором не было ни шорт, ни мини-юбки. Полностью закрытые ноги заставляли его чувствовать себя не только заметным, но и вспотевшим. В результате он чуть было не пропустил вывеску «Десантная поликлиника» и едва не потерял равновесие, пытаясь слишком быстро свернуть на тротуар, чтобы добраться до дверей. В итоге он всё же немного проскочил, и ему пришлось вернуться назад метров на пять по узкой твёрдой обочине. Внутри он с удивлением обнаружил администратора — сдержанного молодого человека, который оживился, когда его попросили направить Соберта к «троечнику Смиву, который оставил сообщение на ресепшене». Бретану было предложено пройти к ближайшему лифту, спуститься на семь этажей под землю, затем по правому коридору в массажный кабинет номер сорок четыре. Внутри здания было восхитительно тихо и прохладно, работал первоклассный кондиционер. Идти пришлось до самого конца коридора, что символизировало, как много времени ушло на достижение великой цели всей его жизни. Почти десять лет упорного труда и целеустремлённости привели его к этому моменту — вступлению в ряды своего подразделения. Когда он подошёл к двери, она распахнулась, приглашая его на службу.