xxxxx
Для обслуживания аппаратной части сети уличных камер была привлечена компания, занимавшаяся исключительно техникой. Это была местная фирма, которая участвовала в тендере и выиграла его в надежде, что это приведёт к получению новых крупных контрактов от городской корпорации. В середине срока действия контракта её ключевой бизнес-стратегией стало выживание до его окончания любыми способами и отказ от его продления при любых условиях. Проблема заключалась в камерах. Все они были новейшими, самыми надёжными и самыми современными, рассчитанными на долгие годы без особого внимания, — даже на долгие годы «Планеты Булавайо», — но это не освобождало их от действия древнего первого закона всех государственных служб: спрос всегда превышает всё, чего может достичь предложение. В случае с Даунинг-Сити обслуживающая компания внесла в этот закон свои дополнения. Первое заключалось в том, что камеры в важных местах всегда выходят из строя с частотой, вдвое превышающей среднюю. Второе — камеры, следящие за важными объектами, выходили из строя чаще, чем функционировали. Две камеры, расположенные на верхнем уровне переулка рядом с великолепным, специально построенным зданием Церкви Истинного Пророка, не были ни важными стратегическими объектами, ни объектами наблюдения, поэтому, когда обе камеры перестали передавать сигнал в течение нескольких секунд друг за другом, компьютер мониторинга просто обновил сильно затянувшийся график несрочного ремонта компании по техническому обслуживанию и не выдал никакого сигнала в центр управления уличной безопасностью полицейского агентства Даунинг-Сити, так что идентичная причина обеих неисправностей была обнаружена слишком поздно. Причиной стал саботаж: два электрически заряженных болта, выпущенных в камеру женской фигурой, высунувшейся из верхнего окна здания напротив церкви. Фигура была мгновенно втянута обратно в окно. Она сделала паузу только для того, чтобы поменять магазин с затвором от ручного проектора на смертоносный и спрятать оружие под замысловатыми оборками своего платья. Затем она с лёгкостью вылетела обратно через узкий проём и с кошачьей ловкостью и трепещущими оборками упала на пять ярдов в переулок внизу. Она приземлилась, насторожившись, когда над её головой мощно прыгнула крупная мужская фигура и спустя секунду оказалась рядом. Убедившись, что за ними никто не наблюдает, они расслабились и прильнули друг к другу. Многослойное танцевальное платье женщины зашуршало о мешковатую рубашку и длинные шорты мужчины. Теперь они были просто двумя завсегдатаями, возвращавшимися домой поздно вечером, после того как нагулялись по ночному Даунинг-Сити. Они медленно шли по узкому полуосвещённому переулку к боковой двери церкви и прижимались в дверном проёме для долгого поцелуя: так же близко к панели управления дверью, как и друг к другу. Ещё один быстрый взгляд по всему переулку, и дверь бесшумно открылась. Фигуры вошли внутрь, вытаскивая оружие из мешковатых рубашек и оборчатых платьев и перестраиваясь в боевой режим. Они уже не были похожи на гуляющих, когда неслись, как охотящиеся хищники, на расстоянии нескольких шагов, прикрывая друг друга, по извилистому ковровому коридору, наводя смертоносные ручные проекторы на задний проход за верхним кругом огромного церковного актового зала. Через входы они видели нескольких Верующих в белых и золотых одеяниях, стоящих на коленях или передвигающихся вокруг гигантского голограммного шара в центре круглого алтаря и таких же колец сидений. Для этих двух все Верующие были потенциальными врагами, но выбранные на сегодня цели находились в другом месте. Проход заканчивался дверью, но она даже не была закрыта. Какой неожиданный бонус для молодой пары заговорщиков! Они проскочили через неё и спустились по лестнице за дверью — вниз, в частную внутреннюю часовню. Из полуоткрытых двойных дверей часовни доносились звуки праведного экстаза — звуки, которые вызвали у мужчины электрический всплеск движения. Он упёрся плечом в левую дверь, быстро и широко протаранил её и почти кубарем заехал внутрь, выровнял и размахнулся ручным проектором по часовне одним быстрым и отработанным движением. За это время дуло четыре раза выстрелило. Четыре раза, когда его сенсоры зафиксировали источники тепла в телах, имеющих сердцебиение и несущих идентифицируемое оружие. Четыре раза, когда он совпал с программой выбора цели, заложенной в его боевой компьютер. Четыре раза он запускал по этим целям противопехотные снаряды. Четыре раза запущенные снаряды детонировали с летальным исходом. Одна из стоявших на коленях фигур в белом одеянии была обезглавлена. У трёх в коричневой псевдо-форме при ударе о стену за алтарём взорвались торсы. Ударная волна была такой силы, что несколько религиозных украшений были сорваны с выступов, имитирующих свечи. По обе стороны от алтаря из белого синтетического мрамора стояли две мужские фигуры в золотых халатах. В руках у обеих были трёхзубчатые плети, а лица искажены ужасом и шоком. По всей длине алтарной преграды лицом вниз лежала и извивалась женщина с тёмными волосами, одетая в одну лишь кровавую рубаху. Её кожа была зверски разодрана, а местами и вовсе отсутствовала. Контроль над часовней был обеспечен. Девушка в нарядном платье бросилась вперёд к алтарю, а её спутник отступил в дверной проём в качестве охраны, в то время как двое Верующих в золотых мантиях в ужасе отпрянули назад. — Это не она, — утверждал нарушитель у двери, пока девушка поднимала первую голову с алтаря, чтобы посмотреть на лицо. — И снова не она, — загадочно ответила та, угрожающе поднимая взгляд то на одного, то на другого, — но уже мертва. — Кто вы?! — завопил один из служителей, выронив плеть, словно она его обожгла. — Что вам нужно? — потребовал второй, а в его голосе к страху примешивалась злость. — И они смеют называть себя религией? — злобно прорычал мужчина с порога. — А мне что делать? — Моя очередь пока что, — промурлыкала в ответ собеседница. С молниеносной эффектностью, свойственной долгой практике, она запустила взрывные снаряды в обеих «мантий» и повернулась к двери прежде, чем трупы успели рухнуть на пол. — Да будет так, — объявила она. — Пусть начнется бой.xxxxx
«Даунинг-Сити может вернуться под контроль своих граждан. Он может возродиться как действительно полноценное и заботливое сообщество по собственному согласию и консенсусу, уничтожив раковую коррупцию и капиталистическую продажность, столь бессердечно насаждаемые в нём фанатичными идеологиями, разрешёнными Имперскими Конвенциями Свободы. Мы можем сделать это, но только присоединившись к взаимовыгодному командованию сообществом и его коллективным обязательствам». Пьер Шарпантье резко дёрнулся в кровати и сел — не из-за того, что сенатор Кедни из Даунинг-Сити разглагольствовал о воспроизведении, а из-за того, что кто-то, зарывшись под простыни, укусил его за филейную часть тела. — Не сейчас, нетерпеливая, — выругался он, а затем замешкался, когда фотогенично улыбающееся лицо Наллуазы Лемон озорно высунулось из-под одеяла, чтобы в очередной раз подразнить его. — Тебе не понравилось? — игриво промурлыкала она из-под массы беспорядочно завитых волос. — Тебе же понравилось совсем недавно. — Это было… — возмущённо начал Пьер, но осёкся. Он не смел обижать ведущую на экране и тем более воплощать в жизнь свои потаённые фантазии о том, что бы он хотел сделать с этой маленькой глупой сучкой, ведь она приехала в рамках пакетной сделки, оплачивающей все его расходы. По крайней мере, он не мог позволить себе ничего до тех пор, пока они не достигнут Тасмановой системы. — Если хочешь знать моё мнение о вашем эксклюзивном интервью с сенатором Кедни, — сдерживал он себя, — я буду благодарен, если вы позволите мне спокойно его прослушать. — Я ведь только поцеловала тебя, — надулась Наллуаза. — Не нужно устраивать припадок. «Припадок, — подумал Пьер, — провокационное слово, заставляющее думать о захвате». Точнее, о захвате горла Наллуазы и перегрызании его. Волшебная идея, но с неприятным побочным эффектом: арест и осуждение за убийство в кратчайшие сроки, — потому что у прыгающей по постели манипулятивной соплячки был гораздо больший статус знаменитости, чем у него, так что точно начнётся серьёзное расследование, от которого его собственная репутация и финансовые ресурсы не смогут защитить. Пока не смогут. «Кроме того, мне понадобятся наручники, чтобы заглушить тревожные сигналы на её запястьях», — подумал он, удивляясь собственной отрешённости, прежде чем смог хоть что-то с этим сделать; не то, чтобы он этого хотел, как бы эта маленькая сучка ни старалась. Не раньше, чем он будет уверен, что это сойдёт ему с рук. А там уж точно найдёт гораздо более приятное применение её телу, чем простое удушение.xxxxx
Большинство наручных комлинков были запрограммированы на отслеживание колебаний пульса и подачу тревожных сигналов, если эти колебания выбивались из понятия нормы. Полная остановка сердцебиения во всех программах классифицировалась как крайне серьёзная и обычно приводила к автоматической подаче тревоги в местные службы спасения. Сначала четыре, потом ещё два и в конце концов ещё несколько таких сигналов из одного и того же здания в течении двух минут заставили компьютер полицейского управления Даунинг-Сити предупредить о необходимости быстрого реагирования дежурных агентов. Детектив Фауна Кортни выполняла свою еженедельную смену в рамках программы «Крупные происшествия», и её аэрокар поднялся с нижней крыши башенного здания агентства в тот момент, когда бортовой компьютер ещё подавал сигнал тревоги. В результате её машина оказалась третьей на месте событий после двух патрульных машин, и детектив стала шестым агентом, прибывшим в Церковь Истинного Пророка. Первый взгляд на зал одновременно удивил и поразил. Церкви и религия никогда не вызывали у Фауны ни малейшего интереса, в отличие от драк, азартных игр и парней, но на этот раз её ждало несомненное насилие. Два тряпичных тела были неумело разбросаны среди сидений — очевидно, жертвы противопехотных снарядов, а после удара АПП мало кто выживает. Очевидно, оба были взорваны с балкона наверху, с которого вниз перегнулся полицейский в форме, подзывая оставшихся. — Сюда! — махнул он рукой. — Убийцы пошли сюда. Он исчез, и двое других агентов в форме побежали за ним к лестнице. Фауна приняла оперативное решение предоставить им сомнительную привилегию преследовать вооружённых убийц и приступила к осмотру места преступления, для которого в первую очередь требовалось произвести некоторые арифметические действия. Восемь смертей, но в поле зрения только два трупа — остальные видимые люди были явно живыми, если термин «живые» не являлся слишком лестным для описания такой пустоголовой кучки. Все они были одетыми в рясы Верующих — все молодые, в основном женщины, и только одна была узнаваема — Саския Баттиста, более известная как Сестра. Так её называли потому что она была родной сестрой человека, называвшего себя «Пророком» — самопровозглашённого святого, который, как утверждалось, был пробуждённой фигурой, имеющей растущее влияние в Даунинге. Фауна в частном порядке интерпретировала это описание как лидера культа, чья фанатичная враждебность к Империи вызывала некритичное уважение среди наиболее заблуждающихся сторонников так называемого Великого пробуждения. Второй взгляд на группу из пяти молодых женщин заставил Фауну задуматься. Их скромные белые одеяния странно оттенялись алыми воротничками, головы без капюшонов не имели религиозного рисунка, а причёски и боевая раскраска были явно рассчитаны на привлечение мужских глаз. При правильном подборе одежды они могли бы легко вписаться в число самых незаметных из легиона профессиональных голубятников Даунинга.xxxxx
«Мы можем изменить ситуацию, дорогая Наллуаза, коллективными действиями. Успех нашего городского Фонда помощи и благосостояния подтверждает эту истину на деле и на практике. В этой сфере я должен особо отметить усилия нашей городской Церкви Истинного Пророка, которая, как никто другой, сделала всё, чтобы увести нашу молодежь с улиц, вырвать её из лап предпринимателей, секса, наркотиков и азартных игр, которые уродуют репутацию нашего любимого города во всей Империи Земли!» — Впечатлило? — ещё раз перебил его голос, на этот раз изо рта, почти впившегося в плечо Пьера. Правдивый ответ мог быть только утвердительным, но дать своему молодому и назойливому «коллеге» такое удовлетворение было бы настолько унизительно для Пьера в его нынешнем настроении, что он не мог заставить себя произнести эти слова. — Я пытаюсь сосредоточиться, — наконец сказал он, дабы скрыть истинную причину своего раздражения. — Это именно то, что нам нужно, не так ли? — проговорила Наллуаза, всё ещё ожидая незаслуженной похвалы, которую так настойчиво требовала. Пьер хмыкнул и сделал вид, что не слышит, хотя на самом деле он был настолько поглощён её телом, что с трудом мог сосредоточиться на словах. Она возбуждала его двумя способами, и только один из них был гневным. — Я же говорила! — повторила она. — Я могу стать для тебя идеальным партнёром. Говорила, что я могу многое для тебя сделать. То, что ты никогда не сможешь получить для себя. — Это не делает тебя равноправным партнёром, — бросил он, пытаясь игнорировать. — Я десять лет занимался видеодоками. Я спланировал и написал сценарий пяти сетевых драматических фильмов, и за один из них получил Галактическую премию. То, что ты по контракту будешь моим ведущим, не делает нас равными коллегами. Она надула губки, и Пьер испугался, что она вот-вот разразится очередной глупой женской истерикой. — И, — поспешно продолжил он, — тот факт, что мы испытываем по отношению друг к другу, не даёт тебе никаких дополнительных прав. Ты по-прежнему только мой ведущий — помни об этом. Она лишь улыбнулась, но в её глазах читался намёк на насмешку. Он заставил себя не поддаться искушению врезать кулаком прямо в её фотогеничное лицо — ту часть тела, которая была единственной причиной огромного заработка и количества возможностей, позволявшая получать в разы больше, чем он сам когда-либо, несмотря на то, что имела Наллуаза лишь десятую часть опыта работы и явно меньше двадцатой части мозгов. — Конечно, — промурлыкала она, словно забавляясь с ребёнком, отчего ему захотелось ударить её ещё сильнее, чтобы показать, кто здесь хозяин, но он не смел, и они оба это знали. Лицо, улыбка, декольте и ноги — именно они помогли ей выиграть пари на эксклюзивное интервью с сенатором Кедни из Даунинг-Сити. Они же обеспечили ей влияние, благодаря которому она была поставлена перед ним в качестве цены за адекватный бюджет его проекта. Правда, в галактике новостей она была звездой, ведущей — живым доказательством древней истины всех профессий визуального вещания: важно не то, что ты делаешь и каким образом, а то, как ты выглядишь в процессе. Наллуаза приподнялась и провела языком по его рту. Он не сомневался, что она сделала это для того, чтобы заручиться сотрудничеством сенатора и вынудить его стать свиньёй на пути к её грядущей звёздной славе. Пьер знал, что Наллуаза оказалась в его постели только потому, что так её род поднимался по лестнице в их бизнесе. Она использовала его мозги и тяжёлую работу для продвижения своей карьеры и предполагала, что сможет использовать своё тело, чтобы управлять им самим. Если бы Пьер был достаточно важной фигурой среди влиятельных лиц Федерации независимых планет, всё было бы совсем по-другому. Такая соплячка, как она, должна была бы делать всё, что он захочет, иначе он мог бы уничтожить её — и сделал бы это с ликованием, если бы имел возможность. Как бы эти влиятельные люди ни хвастались своим «Великим пробуждением» к более «просвещённым» ценностям, реальность не изменилась и никогда не изменится. Они могли осуждать моральные ценности имперцев и колонистов, но там, в Грейт-Бей-Сити, эти самодовольные авторитеты купались в системе, пропитанной сексуальной эксплуатацией и манипуляциями. — В конце концов, — провокационно прошептала она, — когда мы достигнем Тасманской системы, я стану твоей рабыней, а ты — моим хозяином, не так ли? Она по-идиотски хихикнула, и он представил себя за четыреста световых лет от системы Тасмана. Глупая голубка думала, что всё это будет игрой, но он покажет ей обратное. Закон Тасмана никогда не «просыпался», поэтому мужчины всё ещё имели исторические права по нему — писаные юридические права, в отличие от неписаных привилегий влиятельных лиц ФИП, магнатов и политиков. Тогда Наллуаза не будет смеяться над ним — весь смех будет его прерогативой. — Мы придерживаемся плана, как бы то ни было, — быстро заверил он, надеясь, что его мысли не отразились на лице. — Ты ведёшь «Фортуну» в Брестскую систему. Я возьму «Дельфи» прямо в систему Тасмана, когда она выйдет. Мы встречаемся с Берией на Красной Луне по расписанию. Согласна? Она только надулась в ответ. — Разве тебе не нравится, что я с тобой? — поддразнила она. — Разве я не стою того, чтобы немного изменить планы? Она попыталась сползти с кровати, чтобы добраться до чего-нибудь пониже, но он схватил её за руки, чтобы прижать к подушке, и почувствовал, как она обрела силу от неожиданности и минутной беспомощности. Пьер подумал о том, что он мог бы сделать с ней из этого положения, если бы только осмелился. — Сначала дело, — заявил он. — Я хочу услышать, что Кедни сказал по поводу мирного процесса. Или, во всяком случае, во вторую очередь. Она только лишь радостно захихикала. Употребление имени Кедни напомнило ему о Даунинг-Сити — городе Кедни. Утверждалось, что там можно было заполучить девушек, с которыми позволялось делать всё, что угодно, — в пределах разумного, во всяком случае, — и это не стоило так разорительно дорого, как сверхсекретные «удобства», доступные элите Великой бухты на центральной планете Федерации независимых планет — Гринвиче. Возможно, это было преувеличенное утверждение, но долг каждого журналиста-расследователя — исследовать и разоблачать преувеличенные утверждения. Однако, если бы ему удалось найти такое место, как Даунинг-Сити, где он мог бы без риска удовлетворить свои фантазии, то, возможно, ему было бы легче сдерживать свои порывы к Наллуазе. Даже думая об этом, Пьер понимал, что его решение фактически принято — помощи ждать неоткуда, а другого выхода, с которым он мог бы смириться, нет. Он непременно должен сам отправиться в Даунинг-Сити — пока ещё есть время. Это было место, где могли происходить захватывающие вещи; и сексуальные, и жестокие, и жестоко-сексуальные. Он не мог быть так близко и устоять перед столь сильным искушением.xxxxx
Похитители скрылись через то же окно в переулке, из которого выпали. Всё оружие было спрятано в экранированные тайники. Нарядное платье, мешковатая рубашка и вся остальная одежда — брошены рядом с кроватью в небольшой комнате для ночлега персонала, расположенной двумя этажами ниже уровня земли. Они лежали вместе, завернувшись в простыню и плотно обхватив друг друга. Всё это было сделано для прикрытия на случай обыска в здании. Риск был незначительным, поскольку, по наблюдениям сотрудников полицейского агентства Даунинг-Сити, процедура расследования не предусматривала перехода улицы, если электронное наблюдение не выявляло чего-то, требующего пристального взгляда.xxxxx
Именно во внутренней часовне Фауна Кортни и её коллеги-агенты обнаружили остальные шесть трупов, плюс непонятный седьмой в качестве бонуса и зрелище, которое искренне шокировало Фауну. Потрясли её не шесть взорванных тел, и даже не изуродованная молодая женщина, распростёртая вдоль алтаря: зверски забитые до смерти голубиные девушки были не такой уж редкостью в Даунинг-сити. Трупы, взорванные АПП, встречались очень часто, и Фауна сделала пять собственных вкладов в их число, но такого явно преднамеренного повреждения церковного имущества ей видеть не приходилось. Кто-то бросил россыпь взрывных снарядов в большой видеоэкран на стене за декоративно отделанным беломраморным алтарём — в то, что, вероятно, было прекрасной коллекцией артефактов, символов и украшений, расположенных вокруг него. В результате получилась жестоко осквернённая свалка, а это могло быть только подстроенным, поскольку компьютерные программы-мишени поражают исключительно то, для чего предназначены, если только их пользователь не проявляет серьёзной неумелости. Возможно, у кого-то были веские причины расстреливать верующих направо, налево и в центре, но зачем же портить церковное имущество? И тут она увидела, что у одного из трупов на поясе примагничен весьма нерелигиозного вида ручной проектор. Фауна подошла поближе, осмотрелась внимательнее и заметила, что труп на алтаре был прикован наручниками, чтобы сигналы смерти не передавались ни её наручным комлинком, ни компьютером. Это всегда было зловещее зрелище — мерзко-пахнущее, отвратительное, пронизанное незаконностью. Девушка на алтаре явно умирала долго, но, если прикинуть, она была мертва ещё до того, как нападавшие ворвались в дом и открыли огонь, и, что ещё вероятнее, погибла от рук Верующих. Может быть, причина для чьего-то гнева? — Я не давала тебе разрешения следовать за мной, Мельсса, — вторгся в мысли Фауны сердитый голос Сестры. — Возвращайся к остальным. Оглянувшись, Фауна увидела, что Сестра последовала за ними, и ещё одна из девушек в алых воротничках — за ними двумя, только чтобы отступить с побледневшим лицом перед зрелищем и бранью, но смотрела она скорее на алтарь, чем на Сестру. Агент в форме двинулся, чтобы перехватить и увести обеих служащих Вере. Фауна подошла ближе к алтарю, к безголовому, но не безрукому трупу. Жертва была одета в халат, который перед началом порки был разорван на спине и расплющен под ней. Халат был белым, но воротник всегда оставался алым.xxxxx
— Мы должны просто убрать покупателя голосов, — прошептал бывший носитель мешковатой рубашки на ухо своей коллеге. — Связался с сектой мучителей только потому, что она заявляет о поддержке «Великого пробуждения». Они даже не нашли подходящую девушку, но все равно забили её до смерти! Сцилла Даэр чувствовала, как в собеседнике клокочет ярость, когда он сжимал её в объятиях. С момента их возвращения прошел уже час, и опасения поисков можно было смело отбросить, но Руди Кингстон держал её так крепко, что было больно. Неудивительно, что он злился, — Сцилла и сама злилась, как всегда перед лицом самодовольной жестокости, но гнев её остыл. Страсть Руди совершенно не рассеялась, несмотря на то, что он выплеснул её на саму часовню, когда они уходили, — без всякой причины, кроме чистой злобы. Его гнев усиливался врождённой религиозностью, потому что, как бы мало он ни соблюдал, Руди имел серьёзные религиозные корни. Сцилла поняла, что это всегда будет влиять на его реакцию. Обычно ей нравилось, когда Руди держал её так крепко. Это был знак сосредоточенности, и общая опасность таких схваток обычно возбуждала их обоих, но в этот раз внимание Руди было рассеяно: он был слишком занят тем, что злился, и, что ещё хуже, слишком занят тем, что беспокоился о другой девушке. — Будем надеяться, — успокаивающе прошептала она, — что они действительно сошли с ума и убедили себя в том, что им досталась именно та девушка. — И единственная нужная девушка. — Верно, — признала Сцилла, — иначе она всё ещё находится в большой опасности. — Слишком велик шанс, — прорычал Руди. — Мы должны приказать ей уйти. Дюворстной должен признать, что нам следует атаковать сейчас. — Никакого оружия, — она прижалась ближе. — Правила ведения боевых действий Дюворстного требуют, чтобы мы подтвердили наличие оружия у них. — Мы знаем, где оно должно быть. — Доказательства! Это Центральный сектор, поэтому у нас должны быть аргументы и улики, что у них есть оружие и что к этому причастен покупатель голосов. Дюворстной настаивает, что подкупщик слишком популярен, чтобы устранять его просто так. — Мы должны сами пойти туда, — настаивал Руди, — и получить их, но сначала мы прикажем её убрать. Риск слишком велик. — Знаю, но было бы самоубийством идти туда без подкрепления или внутренней помощи. Нет доказательств — нет поддержки. — Значит, мы прервём операцию и скажем ему, чтобы он нашёл кого-нибудь другого. У нас назначено свидание в Бостоне — мы не можем позволить себе болтаться без дела. — До отплытия «Дельфи» осталась неделя, — напомнила ему Сцилла. — Но плана нет. — Перси? — прошептала она. — Нет темы, — проворчал он. — Сообщение от Дюпона, пока ты проводил разведку: «Австралия» причалит сегодня вечером — на два дня раньше. — И агнец на заклание? — на лице Руди появилось выражение мрачного отчаяния. — Находится на борту. Имя Бретан Соберт, а Хайри Родизи должна быть на учениях, так что не помешает, — Сцилла понимала, что звучит самодовольно. — Если только Дюворстной не передумает и не отменит моё решение, мы начнём. — Скорее, убить. Ты уверена, что этот мальчик подойдёт для вашей цели? — Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Почти идеально, на самом деле. — Идеальная жертва, ты имеешь в виду, — Руди повернулся так, что оказался прямо на Сцилле, и окинул её взглядом. — Может быть, нам стоит назвать его Урией, а не Перси, но я полагаю, что провал в твоем послужном списке совсем не пойдёт на пользу твоей Великой карьере. Что значат по сравнению с этим несколько жертв? Сцилла улыбнулась. Конечно, в данный момент он не выглядел и не звучал как её самый некритичный поклонник, но его мысли наконец-то были полностью сосредоточены на ней. Он был там, где она хотела, во всех смыслах этого слова. — Именно, — промурлыкала она, — и этот план на самом деле принадлежит Виспи, не забывай. — Я знаю. — Как насчëт этого? Ты согласен? Вопреки самому себе, взгляд Руди Кингстона превратился в улыбку. — За поездку? — прошептал он. — Ты это имеешь в виду? — А что ещё? — прошептала она в ответ. Его улыбка стала совсем иной, когда он прильнул к её губам.xxxxx
Бретан Соберт, глядя на внешний обзорный экран крейсера Имперского космического флота «Австралия», видел, как огромная лунная база Булавайо становится всё больше и больше. Он уже видел два других имперских военных корабля, пришвартованных на гигантских сваях, и более десятка коммерческих или гражданских космических кораблей, пристыкованных к другой стороне лунной базы. Бретан помнил, что во времена Галактических войн вся Лунная база была военным объектом, а Булавайо — ключевым перевалочным пунктом для подкреплений, отправляемых на борьбу с инопланетными зеленокожими. Это было также значимое место отдыха и восстановления, куда можно было возвращать истреблённые остатки выживших для реабилитации или демобилизации. Он читал, что в то время планета в значительной степени развивалась как база снабжения и отдыха для вооруженных сил, но сейчас едва ли десятая часть Лунной базы оставалась военной, и это был единственный имперский объект в Секторе — удручающий признак времени, но не то, что беспокоило Бретана. Он увидел своё собственное глупое отражение в экране и понял, что инстинктивно сжал руки в молитвенном поклоне. «Как уместно, — подумал он. — Пора поблагодарить Бога». Всё должно было произойти именно так, как Бретан всегда мечтал. К благодарственной молитве он решил добавить молитву о терпении. Потребуется время, чтобы сойти на берег, найти офицера по координации операций Управления военной разведки — сокращенно «Микки» — и получить от него направление в своё новое подразделение. На тренировках всегда подчёркивалась важность планирования, а не поспешности. Все мечты детства Бретана сбывались, и он предвкушал предстоящие испытания.xxxxx
«Кабинет Дюворстного говорит о культуре этого человека», — подумал майор Дюпон, почтительно ожидая, пока верховный главнокомандующий всеми имперскими вооружёнными силами в Центральном секторе закончит осмотр защитного экрана своего кабинета. Непонятное современное искусство украшало стены, неудобные стильные кресла ожидали посетителей. Здесь мало что отражало милитаризм и традиции, возможно, потому, что Дюворстной принадлежал к новой породе старших офицеров Имперского Верховного командования — он даже не родился, когда пять десятилетий назад закончилась последняя Галактическая война. От него никогда не слышали возражений в адрес сторонников так называемого «Великого пробуждения», даже когда они критически переосмысливали имперскую историю. Печально известный, но анонимный шок-блоггер, называвший себя Логаном Лостигом, привычно сравнивал командиров, подобных Дюворстному, с исторически презираемыми «добродетелями» средневековой Земли, но Дюпон не был поклонником Логана Лостига и не был поклонником теории жизни «вечной войны». По его нескромному мнению, Империя никак не могла позволить себе, чтобы Центральный сектор прошёл тот путь, который прошёл Третий после Шанхайской интервенции. Будучи местным Микки, Дюпон прекрасно понимал, насколько политически непопулярной становится Империя на планетах Центрального сектора с тех пор, как «Великое пробуждение» захватило основные галактические СМИ и превратило империализм и колонизацию в предмет позора, а не гордости. Слишком много таких политиков, как влиятельный и высокопоставленный сенатор Кедни из Даунинг-Сити, призывали к подражанию Федерации независимых планет, отделившейся от Империи. Именно поэтому, в связи с предстоящей крупной Секторной конференцией, Дюпон прибыл, чтобы лично, а не по комлинку, доложить о ситуации в Даунинг-Сити. Ситуация была слишком деликатной для любого средства связи, кроме чистого человеческого голоса. — Итак, Дюпон, — заговорил Дюворстной, прежде чем повернуть свое квадратно-челюстное лицо к посетителю, — у вас есть проблема? — Есть, верховный главнокомандующий, — ответил Дюпон, глубоко вздохнув. — «Австралия» только что причалила. — Я слышал, — лицо Дюворстного дернулось. Даже в разрежённой атмосфере луны Булавайо звук заходящего на посадку гигантского имперского крейсера было трудно не заметить. — И этот десантник на борту? Тот самый, которого Сцилла Даер хочет захватить? Так в чём же ваша проблема? Мужчина по-прежнему произносил фамилию Сциллы как «Скиллер», а не «Силлер». Дюпон не мог решить, было ли это намеренным и признаком враждебности к командиру группы политической разведки, которая, к тому же, была дочерью адмирала флота, или просто случайным произношением. «Возможно, — подумал Дюпон, — настало время выяснить это». — В подразделениях специального назначения так не набирают, — осторожно заметил он. — Десантник Соберт думает, что он прибывает в подразделение Коммандос, а вместо этого его бросают в подразделение политической разведки в середине операции без предупреждения и подготовки. Это нечестно. Это игра не по правилам. — С каких это пор члены семьи Даер играют по правилам? — Дюворстной сардонически улыбнулся. — С каких это пор Сцилла Даер понимает, что такое игра по правилам? «С каких это пор вы стали так терпимо относиться к подобному нарушению правил», — с трудом удержался от вопроса Дюпон. — Так почему же я позволяю ей делать всё по-своему? — Дюворстной откинулся в кресле, догадавшись о мыслях Дюпона. — Я уверен, что вы задаётесь именно этим вопросом. — Да, именно так, сэр. — Безвыходные ситуации требуют безвыходных мер, — безапелляционно заявил Дюворстной. — Достаточно ёмкий ответ? «Ни в коем случае не достаточно», — подумал Дюпон, но он достаточно хорошо знал Дюворстного, чтобы понять, что большего ждать не приходится. — Это значит, что я посылаю солдата Соберта на то, что вполне может стать его смертью, без должного предупреждения и инструктажа? — потребовал он, позволяя своему недовольству столь неприятной обязанностью проявиться сильнее, чем намеревался. — Это ответственность Сциллы. Не ваша и не моя. «Чёрта с два, — подумал Дюпон, это больше похоже на передачу ответственности, но он получил приказ и привык подчиняться ему — в отличие от сцилловских даэров этой Галактики». — Майор Родиси будет очень зол, когда вернётся, — бросил напоследок «Микки» в отчаянной надежде, что это повлияет на Дюворстного. — Между ним и капитаном Даером и так более чем достаточно вражды. — Они оба — командиры подразделений специального назначения. Они должны быть привычны к сотрудничеству. — Да, но Родизи — это Имперская армия, второе поколение, а Сцилла Даер — Имперский космический флот, третье поколение; Родиси — подразделение Коммандос, Сцилла Даер — подразделение политической разведки. Речь идет о традиционном соперничестве, существовавшем ещё до Галактических войн, и оба подразделения должны уйти на «Дельфисе», когда он отчаливает. Если Сцилла выхватит его новобранца и убьёт его, Родиси сойдет с ума. Квадратное лицо скривилось. — По-моему, гомицидально, — с леденящим душу спокойствием констатировал Дюворстной. — Или, может быть, я просто надеюсь…