with love, chris. ♡

      Феликс немощно стонет, когда крохотная и пухлая ножка Чонина старательно промахивается меж его очаровательных хлопковых голубых штанишек с серебристыми звёздами по бокам. Именно старательно: малыш целенаправленно виляет конечностями и не позволяет отцу продеть их через ткань.       Все дети, до Чонина, естественно, отличались примерным спокойствием: Хёнджину истерить не было смысла, поскольку он являлся первенцем, что делать с которым молодые родители (если двадцатишестилетнего Ёнбока и тридцатилетнего Чана можно было тогда так назвать) не представляли совсем, а потому тряслись над ним как над хрупкой фигуркой из фарфора, боясь сделать что-то не так и допустить малейшим слезинкам упасть с его очаровательного личика. Харам же просто пошла своей меланхоличностью в Ли, который унаследовал это от своего отца, и целыми днями наблюдала то за висящими над её люлькой игрушками, то бабочками, пролетающими в её комнатке с наступлением лета. А вот Чонин, их последний (по крайней мере, так думает сам альфа, а знать о том, что в планах у супруга ещё один сын, ему вовсе не обязательно) ребёнок, самый неспокойный из всех. По крайней мере, рядом с Феликсом: то пальцами волосы оттянет до шипения, то обрыгает после сытного обеда, то ногой зарядит во время совместного сна.       Даже любвеобильный Хёнджин не приносил ему такой мороки, как приносит Чонин!       — Как у тебя продвигаются дела? – выплывает Крис из кухни, выглядящий весьма свежо. На нём сегодня непривычный светлый оттенок (Феликс помнит, как во время беременности Элизой дрался с ним за возможность сохранности гардероба, чтобы муж потом не разочаровался в обилии розовых свитеров, белых кардиганов и прочего, но проиграл схватку): зелёная пастельная блуза и брюки карамельного тона с вышитыми бледными бабочками под карманами.       — Отлично, – снисходительно улыбается Ёнбок, натягивая повыше жёлтый миниатюрный носок. Он переводит взгляд на сына, унаследовавшего непонятно от кого (какая бы бабка по отцовской линии это не была, они ей благодарны, потому что разрез мальчику невообразимо идёт) лисьи глаза смольного цвета, и искра, буря, безумие, левой ногой по лбу — бац! Мужчина неосознанно выругивается, жмурится и шипит, прикладывая ладонь к ушибу. Чонин радостно улыбается. – Засранец!       — Ты не можешь справиться с восьмимесячным ребёнком?       — Я могу справиться с восьмимесячным ребёнком!       Кристофер подходит к кровати со всей присущей ему невыразимой грацией: несмотря на возраст, наличие троих детей и упорную работу, он пышет молодостью и сохраняет элегантность. Омега без слов подхватывает малыша под мышками, его тельце расслабленно вытягивается, и удобно устраивает на своих руках, убирая увенчивающую его маленькую головку густые чёрные пряди.       — Совсем непутёвый папка у тебя, да? – хихикает Бан, воркуя, пока упомянутый тихонько воет от лёгкого удара. – Даже штаны не может тебе натянуть без моей помощи.       — Он просто меня ненавидит, – ворчит Феликс, улавливая лукавый взор сыновьих щёлочек, тот с победоносным видом смыкает ладошки за шеей папы и улыбается всеми четырьмя зубами. – К Джинни и Рамми он относится нормально, только лицо кривит, а как подхожу я, так начинается. Скажи честно, ты решил уйти и уже втихаря настаиваешь детей против меня?       — Думаю, он ревнует, – улыбается Чан, показывая фирменную ямочку, которую Ли мгновенно хочет его чмокнуть. – Он альфа, он воспринимает тебя как потенциального соперника. Кого-то мне это напоминает…       Ёнбок какое-то время молчит, а потом возмущенно выдыхает:       — Что? Я? Ревную? Да когда такое было?!       — Буквально три дня назад, в магазине. Или ты просто так стреляешь своими глазами туда-сюда?       — Тот мужик пялился на твою задницу, что мне нужно было ещё делать?       — Дурачок, – заканчивает диалог старший, попутно натягивая на Чонина злосчастные звёздные штанишки. – Проверь тогда старших, будь добр.       Со старшими дела оказываются куда радужнее. Розовый рюкзачок Харам приветливо выглядывает среди монотонных чемоданов и прочего, а спортивная сумка Хёнджина прибавляет небольшой кучке вещей вес. Проверив для начала всё на застегнутую молнию, Феликс в одну руку хватает кросс-боди синего цвета и тут же роняет её, ужасаясь килограммам.       — Хёнджин-а! – протягивает он.       — А? – доносится откуда-то со стороны столовой, приятного глазу помещения с огромным столом по середине, салатовыми стенами и мягкой мебелью цвета матчи. Подросток сидит за столом напротив младшей сестры, чистит для неё огромный по сравнению с её крохотными ладошками мандарин и время от времени жует свой, пока та ложкой копается в супе.       — Зачем ты набил полную сумку? Мы едем на несколько дней, а не на месяц, – Сэм показательно закатывает глаза на его слова, мол, « как ты не можешь меня понять? ». – А, точно, совсем забыл.       Они едут на три дня в поход только ради того, чтобы сын смог увидеть Минхо, парня, который ему нравится вот уже несколько месяцев. Таким было условие юного омеги: если родители хотят всей семьёй съездить куда-то и взять его с собой, то там обязан присутствовать Ли, альфа на класс старше. Повезло, что Чан хорошо знает родителей юноши и они быстро договорились о совместной прогулке в горы. Ясное дело, что Хёнджин решит покрасоваться перед предметом обожания и потащит все свои модные штучки даже в Альпы.       — Аппа! – встрепенулась Элиза, откладывая тарелку в сторону. – На ручки!       Потакая желанию дочери, Ёнбок поднимает её со стула и прижимает к себе, немного кружась. Она улыбается, щуря свои большие глазки, и полностью копирует выражение лица отца, вынуждая его ответить тем же.       — Ты проверила свой рюкзачок?       — Да, Хённи помогал мне, – кивает она в сторону гордого собой брата. Как бы родители, выросшие среди сестёр и брата, не боялись детской ревности и вражды между детьми, всё оставалось на уровне опасений: Хёнджин пытается быть хорошим старшим братом, внимательным и отзывчивым, а Харам относится к Чонину с робостью и радушием.       — Вы поели? – Чан, облаченный в более удобную для поездки одежду, спускается с ребенком в одной руке, и с переноской для него в другой, которую Хёнджин мгновенно перехватывает. – Готовы ехать?       По помещению пробегается взволнованное « ага » Сэма, равнодушное « конечно » Ли и воодушевленно-предвкушающее « да! » Элизабет. Они доезжают до места назначения с песнями под гитару (девчушка назойливо тянет старшего брата мольбами сыграть её любимую), заливистым смехом малютки-Инни, подколами по поводу Минхо и счастливым семейным настроем.