with love, chris. ♡

      Беличий синдром у беременных – сущее проклятие. Именно так думает Феликс, просыпаясь в полночь от непонятного шума на кухне. Он поднимается с кровати, значительно пошатываясь после долгого сна, поскальзывается на разлитой воде, ударяется мизинцем о дверной косяк и прыгает из спальни на кухню в одних трусах и майке, плохом настроении и желании что-нибудь сломать.       — Я тебя распуфил? – невинно хлопает глазами и спрашивает Чан с набитым ртом. Вокруг него – средства для мытья и соответствующий инвентарь: швабры, съёмные насадки, тряпки и ведра. Сам он в мягком махровом свитере, явно проснулся давно, раз сменил атласный халат на более парадную одежду. – Профти.       Крис кажется ему очаровательным в этом антураже: свободные штаны на резинке, вязаные тапочки и светлая кофта. Он похож на какао: коричневый лакричный низ и молочный верх, от этой ассоциации у Ли на лицо натягивается улыбка, когда он видит радостный настрой омеги. Тот проглатывает пирожное, что мял до прихода мужа всухомятку, и улыбается уголками губ, демонстрируя глубокую ямочку на щеке.       — Я проснулся не от этого, – отвечает Ёнбок, нагибаясь к дивану: у него там свитшот и шорты. – Проголодался?       — Немного, – когда альфа приводит себя в божеский вид, он плавно подходит к возлюбленному и вытирает остатки крема с его полных блестящих губ. – Пока ел захотелось убраться в детской, не хотел беспокоить тебя, но Чонин явно требует, чтобы я помыл полы в его будущей спальне.       Чонин – именно так они решили назвать своего первенца. Имя пришло омеге в голову спонтанно: разлёживаясь на груди Минхо, их общего друга, Чан внезапно вскочил и повторил « Чонин! Ли Чонин! » несколько раз подряд, гоняясь по комнатам. Как бы Феликс не старался убедить супруга, что подходить к выбору имени ребёнка нужно со всей ответственностью, всё-таки, мальчишке с ним жить, вероятно, всю жизнь, тот был упрям: « У него и без этого будет твоя фамилия! Вынашиваю и рожать ребёнка буду я, так дай мне немного поучаствовать! », а мужчина не смог устоять перед большими блестящими глазами и надутыми губами, что грозились тогда задрожать в преддверии плача. А обидеть беременного омегу – настроить две, даже три семьи против себя: его, собственную и крестную.       Обычно, так называемое гнездование проявляется ближе к родам и является одним из их предвестников, но Чана оно застало на пятом месяце: омеге в это время хочется всё отмыть, довести до блеска; обновить квартиру, устроив полномасштабный ремонт; купить будущему младенцу одёжку на несколько лет вперёд и освоить какое-то новое хобби. Практически всё муж Феликса выполнил идеально, впрочем, как и всегда: их дом блистает так, что по нему стыдно ходить; смена обоев в детской идёт полным ходом; комбинезонов у Чонина столько, что они оба могут ближайшие годы питаться только ими; а в качестве навыка Кристофер выбрал весьма нетипичное для себя вязание. Нетипичное потому что для этого дела нужна полная концентрация, а он бегает всюду как ужаленный и всё сверяет, подойдёт ли Берри по размеру новый костюмчик.       — Может, мы сделаем это вместе утром? – Ёнбок как кот лбом тычется в плечо возлюбленного, взъерошивает тем самым собственные отросшие в корнях волосы, а руками обвивает живот: он маленький и незаметный, аккуратный и миленький, особенно под слоем мягкой пряжи. – Ты можешь упасть без моей помощи и перебудить всех соседей.       — Я всё могу сделать сам! – в своей манере грозно топает Чан, пушистые тапочки только заглушают звук и не дают ему рассердиться так сильно, как он хочет. Несмотря на своё положение, всё, что присуще Бану как идеальному лидеру прорывается наружу в двойной мере: он сам таскает тяжёлые предметы, не даёт решать что-то за себя и продумывает всё наперед, пресекая возможные неудачи и создавая несколько вариантов развития событий. Но вместе с тем он остаётся верен своим детским привычкам, от чего Ли улыбается в очередной раз и стискивает любимого в объятиях, позволяя ему надуть щеки и устроить подбородок на своём плече. – Ты слишком меня оберегаешь…       — Я просто хочу, чтобы всё было хорошо, – вздыхает Феликс. Из-за гормонов Криса точно штормует: его бросает то в радость, то в грусть, то в обиду. Альфа даже не успевает понять, что он успел такого сделать, раз супруг молча сломал какую-то мебель, выгнал его на диван и написал сымпровизированное заявление о разводе, а потом как ни в чём не бывало прибежал с мольбой об объятиях, зарываясь куда-то в шею. – Глупышка.       От обращения у омеги краснеют кончики ушей. Чан привык быть старше, быть ответственнее, и ласка эта до сих пор для него нечто новое, чем он пытается насладиться в полной мере, даже мимолётными нежными прозвищами от супруга.       — Идём спать? – сонно мычит Ёнбок, когда возлюбленный расслабляется в его руках. – Чонин тоже наверное заснул.       — Нет, – неразборчиво бурчит Чан, а потом хихикает: – Реагирует на твой голос. Вертится.       — Тогда мне стоит попробовать попросить его дать нам выспаться? – младший наклоняется к животу, постукивает пальцем и шепчет: – Я конечно всё понимаю…       Пусть Феликс и старается говорить угрожающе, в его тоне явно прослеживаются мягкие теплые нотки.