Просто Ещё ОДИН ЭТАЖ

Андайн услышала человека ещё давно — она могла бы поклясться, что его вопли настигли её ещё тогда, когда реактивный Муссолини только приближался к беспомощному в своей безмятежности Сноудину. Конечно, она сталкивалась с подобным, но только в крутых исторических документалках, которые они время от времени смотрели с Альфис, и в которых подобные вопли звучали, в основном, тогда, когда невинности главной героини угрожала опасность. Андайн была твердо убеждена, что в Сноудине покушаться на невинность человека было некому. Следовательно, угрожали не человеку. Яростно клацнув капканом зубов, воительница перехватила копье, наставив его на поляну морской травы. Поляна росла на тропе не для местных — только так можно было объяснить, почему ее до сих пор не вытоптали… до этого момента. Что-то — нет, кто-то — пронесся сквозь зарости с такой скоростью, что вырванные стебли с корнями ударили в стены. Кто-то, кому потребовался лишь миг смыкания челюстей Андайн, чтобы проскочить мимо неё. Кто-то маленький, черно-бело-загорелый и истошно вопящий. Сыпля проклятиями из-под шлема, Андайн гулко потопала на перехват. Времени ей оставалось немного. Тем временем итальянистый гонщик нелегальный мчал по сырому полумраку Водопадья, разбрасывая нерасторопное желе и не качающих ноги жеребцов. Натренированный и пробивной, он проложил себе новый путь — что не помешало ему выйти там же, где и предполагалось нарративом. Там, где его уже поджидала запыхавшаяся и злая Андайн. Десятки копий полетели в усатую равиолину, заставив генетическую память откликнуться опытом всех битв при Изонцо, из которых его предкам посчастливилось выйти достаточно здоровыми для продолжения рода. Глава стражи взревела от бешенства — каждое летящее в цель копьё человек отбивал крайне вызывающе, как она могла бы сказать, выпендрёжно. Да, она не могла отрицать, некоторые позы, которые он принимал, отражая её атаки, выглядели довольно круто, НО НЕ В ЭТОЙ СИТУАЦИИ, И ОТ ЭТОГО КРЯКАНЬЯ У НЕЁ СЕЙЧАС НАЧНЁТСЯ ТИК, И… …и она не заметила, как человек скрылся из поля зрения. К заполнившему Водопадье истошному воплю человека добавился рев рыбы, поджариваемой пламенем собственного гнева. Подобно шарику моцареллы, наш герой продолжил свой путь по самым грязным закоулкам кухни мироздания. Слегка насторожив ожидающую у протоки птичку и распластав какое-то нелепое создание почти до толщины его любимого лакомства, он преодолел лабиринт — то ли тычась на чистом упрямстве, то ли ориентируясь по собственным воплям — и наконец, чуть не сбив с узкого моста какого-то запыхавшегося рептильного паренька, предстал перед выходом из Водопадья — и перед Андайн, запыхавшейся, без шлема и пунцовой, то ли от злости, то ли от отблесков лавы за её спиной. Пока пафосно разглагольствующая о вине человечества глава стражи готовилась к атаке, глаза наследника ардити лихорадочно метались. Меча в камне поблизости не наблюдалось, и не было возможности ответить бронёй на её броню. Но опыт ветеранов Изонцо подсказывал ему и другое. То, в чём так преуспели те, кто разменял родные оливы на запах долларов. Подавление врага превосходящей огневой мощью. Андайн едва успела спрятаться, когда человек с яростным воплем выхватил револьвер и, бешено стуча по курку, обрушил на неё шквал пульсирующих и хищно оскалившихся пуль. Решимость героини монстров уступила решимости потомка людей, что штурмовали несчастную горную речку снова и снова под безжалостным огнём проклятых колбасников. Когда ей снова хватило духу высунуться, воплей человека она уже не слышала — да и в целом с тех пор стала сильно туговата на ухо. Но если бы она нашла в себе смелости выглянуть чуть раньше, то увидела бы, как по следу человека, хрустя фиолетовым кристаллом, семенит гигантская, глуповатого вида крыса.