Приветик, Смерть!

      Не раз говорил, но скажу еще. Вселенная определенно беспощадная стерва. Для меня наступили не лучшие времена. Да вы и так в курсе. Владыка перевернул песочные часы — обратный отсчет запущен. Назад пути нет. Тик-так, тик-так, тик-так. Плачевно.              Две недели… Всего четырнадцать суток, чтобы разобраться, как быть дальше. Шесть уже прошло. Я подавлен. Уныние постоянно маячит поблизости, беспечно напевает минорные песни на ухо. Назо-о-ойливое. Фальшивишь, брысь!              Я стараюсь не зацикливаться на плохом, но… Похоронное бюро. Лука, Лидия, Шейн. Моя новая жизнь и друзья останутся на Земле, а я… Как я им все объясню? Смогу ли совмещать настоящее с вероломно стучащимся в сердце прошлым? Будущим… Мне совсем не по душе грядущая перестановка. Ни капли не мотивирует. Удручает. Сердце щемит от тоски. Архангела мне в задницу! Ага, никогда не баловали, не стоит и начинать. Обидно.              А основная-то сложность сей патовой ситуации — Элла и ад. Буквально заноза в мозге, кровоточащая меланхолией. Кап-кап-кап. Алая печаль заливает сознание. Страх становится осязаемым, вязким. Да уж, Владыка подкинул проблем. Под-лян-ка. Я должен решить эту нелегкую задачу любой ценой, иначе… Нет, нет и нет! Не допущу! Я не стану предателем. Пусть Владыка и не надеется. Я обязательно выкручусь. Предложу взамен всего себя. Буду работать за десятерых. Да я сам добровольно подвергнусь пыткам, только бы не трогали мою Эллу. Да, мою. Между этажами в этом уже никто и не сомневается. Судачат и судачат. Честно? Плевать. Так даже лучше. Никто не рискнет обидеть душу, принадлежащую столь безрассудному демону. Все превосходно помнят, на что я способен…              Признаюсь, Мик и Тар меня немного утешили. Самую малость, но… Они правы, Владыка ветренный и частенько меняет свое мнение. Значит, шанс есть. Получается, не все потеряно. Прорвемся, где наша не пропадала! Мик и Тар мне помогают. Они чутко приглядывают за Эллой, пока я пропадаю на Земле. Преданные. Тар даже не осудила мою необычную любовь. Наверное, прониклась драматизмом ситуации… Я с ними постоянно на связи. Мне известны все последние сплетни, новости и происшествия. Впрочем, мне достаточно знать о том, что с Эллой все в порядке. Большего и не нужно. Приятно иметь союзников под боком. Это несколько успокаивает. Владыка, конечно, зарекся не трогать Эллу, но осторожность никогда не повредит.              Возможно, вы меня осудите… Да и в пекло! Извините, я не со зла. Просто нервы шалят. Непроизвольно вырвалось. Ой, вы меня понимаете? Спасибо. Так вот. Элле я дурных вестей не сообщаю. Зачем сообщать о том, чего я ни за что не допущу? Смерть и Любовь тоже со мной. Верят в лучшее. Да, они меня не бросили. Наше трио не распалось. Я готов пойти на все. Шантаж, мольбы, рабство. Все, что угодно, лишь бы не нарушить обещание, данное Элле. Я же действительно обещал. Тогда, в Нью-Йорке, когда она расплакалась. Черт! Сердце в очередной раз вспыхивает в агонии. Больно! Зажимаю переносицу и выдыхаю. Нельзя расклеиваться. Как глупо… Вопреки всем утешениям, беспокойство не пропадает бесследно. Оно засело тарантулом под ребрами и беспрерывно плетет дымчатую паутину в легких. Свободно не вздохнуть! Но я держусь. Да, на тоненькой соломинке, но держусь. Я же демон. Талантливый демон. Выкручусь.              Приглаживаю волосы. Поправляю атласную черную рубашку с маленькими красными маками. Разоделся, блин! Цыганский барон недоделанный. Видите, как я остервенело стараюсь разукрасить серые будни? Не унывать! Не унывать! Не унывать! Тем более сейчас я снова отправлюсь к Элле. Угу, после… чего уж! После приговора Владыки я посещаю средний этаж каждодневно. А как иначе… Волнение не унять добрыми словами. Слишком крепко оно вцепилось в демоническую тушку. Клацает челюстями, пугает. Угомонись, я так легко не сдамся. Смелый.              Бесспорно, встрял я знатно. Не зря романтика всегда была не по моей части, не зря. Похоже, раньше Смерть меня оберегала, а теперь… Эх, не доглядела. Теперь имеем, что имеем. Теперь Любовь тоже стала мне родной. Печальная ирония. Печальная. Нечего ныть! Анку, улыбнись! Тебя просили не паниковать раньше времени, вот и не паникуй. Ты же сейчас встретишься с Эллой. Неужели есть что-то важнее? Нет! В сердце утихает бушующее пламя. Ура! Приехали пожарные. Прекрасно, что возгорание потухло не от моих слез, а… Ой, всё! Да поможет мне магия! Вперед, к Элле!              Любовь одобрительно кивает. Смерть молчит. Не возражает. Я все правильно делаю. Не сдаюсь. Курс выбран верно. Никаких белых флагов на нашем судне! Если понадобится, проложу дорогу собственными костями, но у нашего с Эллой романа найдется направление. Клянусь.              Клятвы, клятвы, клятвы! Как наивно. Заткнись, навязчивый голос! Ты здесь лишний. Вали куда подальше! Вон! Все будет хорошо, все будет хорошо. Точно-точно.              Резко вонзаю булавку в палец, церемониально всасываю отравленную тоской кровь. Морщусь. Яд же неприятный. Луплю себя по щеке. Соберись, страдалец чертов! Перед Эллой на твоем лице не должен дрогнуть ни один мускул. Не слушай назойливые голоса! Верь в себя. Ты всегда умел крутиться. Тебя даже не испепелили за такое прегрешение, как воскрешение. Ты везучий, Анку. Пусть тебя и не балуют, но и до сих пор не расплющили каблуком Вселенной. Не выкурили. Всегда есть шанс. Всегда обнаруживается брешь. Все получится. Заметишь неровность, останется только слегка надавить. Бах! — и печаль разлетится вдребезги. Когда-то крепкая конструкция обернется ничем. Да-да-да, нельзя опускать руки. Запрещено!              Нацепляю на лицо беззаботную улыбку. Мои мгновения с Эллой ничто не омрачит. Брысь под стол, меланхолия! Элла не должна видеть мои слабости. Твою мать! Она и есть моя ахиллесова пята… Как иронично, как иронично. В пекло! Привычно щелкаю пальцами. Вжух! — и мерцающие дверцы покорно разъезжаются в стороны. Все по-старому. Ничего не изменилось. Плохие новости не обрушили небо на землю. А жаль…              Уверенно двигаю к уже законному месту у стойки. Шепотки и косые взгляды успешно игнорирую. Опять же, все по-старому. Ну, звезда я, куда деваться! Замечу, Мик смотрел в корень — манипуляции с моим грязным бельем активизировались. Назойливые бу-бу-бу, бу-бу-бу, бу-бу-бу безнаказанно оскорбляют чуткий слух. Мне изофаллически! Я не к вам пришел, скудоумные. Вы мне до лампочки. Болтайте сколько и что угодно. Нет ни толики желания тратить свои драгоценные минуты на дурацкие сплетни. Эх! Время сейчас — непомерно важный ресурс. Часики не прекращают тикать. Увы, их торопливый бег мне не выгоден… Ой, в пекло!              Ловко запрыгиваю на стул, поправляю воротничок. Все неугодные поспешно перестают околачиваться у стойки. Хе-хех! Надо же, усвоили! Правильно, здесь моя территория. Поразительно! Эти пустоголовые кретины еще не совсем потеряны, а я-то думал уже не выйдет научить их хоть каким-то манерам. Ошибался. Все-таки нужно верить в разумность всех живых существ. Смотрите, дрессировке поддаются, намеки понимают. Глядишь, и поладим. Едрить, я, оказывается, укротитель сверхъестественных сущностей! Алле-оп! Прыгайте в огненное кольцо! Заметили? Да? Агась, когда рядом Элла, мое настроение поднимается с колен. Любовь творит чудеса. Помоги сотворить еще одно, пожалуйста? Вновь никто не отвечает. Ти-ши-на. Ух, ух, ух! Ладно, не до борьбы с несправедливостью мне сейчас. Не до борьбы. Некогда. Какая борьба в такой нарядной рубашке? Блин! Чуть не заржал. Вот она, неустойчивая психика во всей красе. Ну дела! Дожили…              — Снова притащился! Что-то ты зачастил… Совсем дел на Земле нет? Жить уже без меня не можешь? — тоненький фальцет вытаскивает сознание на свет из тени абсурдных дум.               Да, не могу.               — Хотя бы поздоровался для приличия. Плюхнулся на стул и сидишь, глазками хлопаешь, будто и не знакомы вовсе, — Элла насмешливо фыркает, перекидывает полотенце через плечо.              — Не успел. Задумался, — виновато развожу руками.              — Странный ты. Все же до чертиков странный, — многозначительный хмык, — Надеюсь, ты в замешательстве потому, что какого-то рожня напялил на себя это безумие, — короткий кивок на мою рубашку.              Хе-хе-хе. Какого-какого-какого? Бодрюсь из-за всех сил. Ну и я снова букетик. Тадам!              — Ну и что тебе не так? — нарочито надуваю губы, типа огорчаюсь. Хе-хе!              — Ан, ты совсем в зеркало не смотришься? — Элла деловито поднимает бровь.              Я знаю, она преувеличивает. Это наигранное возмущение. Это у нас флирт такой. Очаровательно.              — Еще как смотрюсь. Я же к тебе собираюсь.              — Пф-ф! Все, в задницу тебя! Что пить будешь?              — А как же поцеловать при встрече? — кокетливо наклоняю голову на бок.              Если вы хотите сказать мне, что я в край распоясался, не торопитесь. Угу, перед смертью не надышишься. Действительно. Но после вылазки в Нью-Йорк такое приветствие стало нашим обыденным ритуалом. Так что… ничего криминального. Всего лишь долгожданный и невинный поцелуй в щеку. Ой, а вы чего себе нафантазировали? Хи-хи-хи. Увы, такими наградами меня еще не удостаивали. Очень хотелось бы, но… Пока только непорочная нежность. Лучшее лекарство от тревог.              — Тебе не смущают галдящие зрители за спиной?              — Боже! Мне не привыкать, — я театрально закатываю глаза.              — Это точно, — заразительно хихикает Элла. — И ты точно обнаглел.              Спорить не возьмусь. Осмелел. Пытаюсь урвать каждую крупицу твоей благосклонности. Бессовестный. Вдруг станет поздно… Ой, все!              — Хрен с тобой! Иди сюда, обнаглевший.              Меня долго уговаривать не надо. Я моментально спрыгиваю со стула и топаю за стойку. Не в ад же зовут. Туда бы я ни ногой, но кто будет спрашивать?              Элла берет меня за запястье и тащит в уголочек поукромнее. Я загривком чувствую вибрацию от гулкого шепота в зале. Вот же неугомонные! Пофиг. Мы плавненько тормозим. Элла требовательно глядит на меня. Что? Ойюшки! Она мне едва до плеча достает. Едва-едва. Дурак дураком. Каждый раз, как первый. Я заботливо наклоняюсь, подставляю щеку. Элла меня мягко чмокает. Целомудрие-целомудрие-целомудрие! Вот и вся процедура. Я не успеваю опомнится, а уже все. Конец! Дозволенный лимит ласки израсходован. Овчарка получила очередную косточку. Радуйся, пес! Хозяйка проявила нежность — смакуй долгожданное угощение. Я и смакую. Грех жаловаться, так-то. Я же счастлив. Блаженно улыбаюсь и зависаю. Зачарован.              — Охренеть, довольный какой. Ты реально девственник? До сих пор меня удивляешь! А что бы с тобой случилось, если… Ладно, ничего! Иди на место.              В будку, что ли? Я вообще-то не собака. Это я образно. Чего начинается?              — Иди, иди, — подгоняет Элла.              Угу-угу, хорошего понемножку. Знаем.              — Я девственник только в любви, а так далеко нет, — задумчиво бормочу, пока топаю на место.              Опять плюхаюсь на стул, подпираю подбородок ладонью. Удобненько угнездился!              — Да что ты говоришь! — беззлобно ворчит Элла.              — Говорю, буду ром со льдом, лаймом и сахарным сиропом, — нахально ухмыляюсь.              Да, настроения поднялось выше некуда, и я внезапно стал игривым. Озорник какой!              — Нет, ну реально обнаглел! — Элла изумленно всплескивает руками и принимается готовить коктейль.              Лед звонко громыхает в шейкере. Бряк-бряк-бряк! Кусочки лайма прохлаждаются на блюдце. Ждут своего звездного часа. Бутылки с ромом и сладостью послушно откупориваются. Бульк-бульк-бульк! Немного сиропа для пикантности. Прекрасно! Элла разливает коктейль по бокалам. Мне и себе. Это уже традиция. Элла отлично знает — пока я здесь — нас никто не потревожит. Слишком рискованно. Если только особо безрассудные, тупые или полоумные… А так тут все наслышаны о моем темпераменте. Не зря же шушукаются. Эх, тяжело быть рок-звездой. Тяжело. Ой, отвесьте подзатыльник мне копытом! Чего я вообще о них вспоминаю? Изофаллически же, ну.              Финальный штрих — зеленый ломтик купается в ромовом океане без спасательного круга. Симпатичненько.              — Готово, — Элла двигает ко мне наполненный бокал.              — Спасибо.              — Хм-м, — на миг она опускает глаза. — Хм-м… Я тут подумала… Ха-а… а как демоны и ангелы… Хм, того?              Я озадаченно хмурюсь, активно пытаюсь разгадать посылаемый мне шифр. Чего того-то? Вот это загадочное того может быть чем угодно.              — Тц-ц, чего брови нахмурил? Да блин! Ну, допустим, когда мы с тобой дойдем до этого, как это будет? Как у вас, у демонов, принято? — Элла практически кипит то ли от любопытства, то ли от негодования. Угу, какого хрена ее таинственный язык не понимают. Возмутительно! Несообразительную голову с плеч!              — Ты можешь сказать прямо. Твое того может быть чем угодно. Не хочется мне ляпнуть ерунды какой.              — Бля! Ан! Секс, мать его! Секс! — раздраженно шипит Элла.              Я давлюсь коктейлем. Это было неизбежно. Еще бы! Такие выкрутасы. Хотя бы не заорала во всю глотку… и то славно. Откашливаюсь, недоуменно хлопаю ресницами. Нет, а кто бы не опешил от такого вопроса? Твою налево! Она про это того. Про то самое того. Я сглатываю и замираю. То есть Элла допускает такое развитие событий? Господи Иисусе! Невероятная женщина.              Очень даже вольные фантазии окутывают извилины, словно расшитое бисером сари обвивает индианку в день свадьбы. Торжество сладострастия! Кхм-кхм-кхм. Анку, остановись! Поздно. Щечки зарделись, зрачки расширились. Я весь в мечтах. Пока, реальность!              Как…              Поцелуй — глубокий и ничуть не невинный. Не один. Много-много-много поцелуев. Губы, подбородок, шея. И выше. Мочка с колечками сережек, висок, скрывающийся за рыжей спиралькой. Да даже прядки волос. И снова ниже. К губам. Прикусывать, облизывать, пока руки изучают желанное тело под одеждой. От нее избавимся позже. Не все сразу. Надо набраться немного терпения. Еще скольжения и еще поцелуи. Пальцы проезжаются по ребрам, по лопаткам, по животу. Выжимают из тела музыку. Соната возбуждения! Есть контакт. Теперь можно избавляться от шмоток. Футболка, джинсы. Все к чертям! Главное без спешки. Неторопливо и аккуратно, но не слишком. Необходим баланс. Нужно виртуозно пройтись по грани нежности и страсти. Лезвие ножа!              На обнаженном теле еще больше места для поцелуев… Ни в чем себе не отказываем! Ключицы, плечи, ложбина между… Ойюшки! Кровь, не стесняясь приливает к паху. Я нервно ерзаю на стуле, но фантазировать не прекращаю. Разошелся не на шутку. Может, пора все-таки прекратить? Секунду! Я не дошел до самого сокровенного. Дайте хотя бы помечтать вдоволь!              Дальше ладонями по бархату кожи. Каждым выступом и линией. Кончиком носа по запястью, жадно вдыхать аромат, пока нижнее белье тоже отправляется к чертям. В пекло! Кстати, и про свою одежку также не стоит забывать. Желательно в процессе потихоньку расчехляться, а то как-то неудобно получится… Это я вам на заметку, вдруг не шарите. Хе-хе! В занятии любовью должны участвовать двое. Все должно быть по-честному. Обнажаться так вместе.              Под переплетение языков я разведу стройные ноги. Рывком, но бережным. Да, определенно, в первый раз я предпочел бы быть сверху. Вести. А потом уже можно и отойти от классики. Допустим усадить Эллу на себя или… Хм-хм-хм! Вся ночь впереди. Да, я представляю полумрак и свет луны. Представляю как нависаю над Эллой и жадно впиваюсь глазами в прекрасное лицо. Хочу видеть влажный блеск в черешневой радужке, когда я двинусь навстречу нашему единению. Хочу улавливать каждую эмоцию. Запоминать. Подстраиваться. Давать и отдаваться.              Следом пальцы скользнут ниже, чтобы проверить степень возбуждения. Губы вновь опустятся на шею, скулы. Плавный толчок бедрами, пристальный взгляд. Хочу впитать в себя каждый вдох, хлопок ресниц и запах кожи. Смущение, желание, опьянение. Хочу слизывать пот из впадинки между шеей и ключицами. Хочу стоны, хочу исцарапанную спину, хочу любви. Хочу-хочу-хочу!              Эй, Анку, ты не побаиваешься ненароком себе трусы замарать? Ишь, как разошелся! Много хочешь, мало получишь. Возвращайся в реальность, а то Элла в тебе дыру сейчас своими черешнями проделает.              — Кхм-кхм, — я опять прочищаю горло, предусмотрительно одергиваю рубашку, дабы получше спрятать пожар в штанах. Эй, тут есть гидрант поблизости? У нас непредвиденное возгорание. Нужна вода. Хе-хе-хе!              — Ты чего завис? Сломался, что ли? — Элла сердито накручивает кудряшку на палец. — Отвечать мне думаешь?              Испокон веков твердят, что нельзя заставлять даму ждать. Согласен. Я и так основательно поскитался вне реальности. Фан-та-зер!              — Ну… ничего такого. Все как у людей, — я рассеяно потираю костяшки на руке.              — Прям никаких особых предпочтений? — Элла не унимается. Ой, зря, ой, зря. Я же до сих пор еще не пришел в себя. Горю.              — В первый раз мне хотелось бы быть сверху, чтобы видеть твое лицо. Никакой спешки. Куда торопиться? Меня на всю ночь хватит. Много поцелуев. Много…              — Умолкни! — взвизгивает Элла и швыряет в меня полотенце.              Лицо, которое я так желаю видеть в процессе, так сказать, сладострастия — неумолимо алеет. Подстраивается под озорные кудри. Очаровательно. Анку, ты вообще нормальный? Ни стыда, ни совести. Что за упоротая откровенность? Извините. У меня мозги от смелых фантазий разжижились и вытекли прямиком в бокал с коктейлем. Раньше же я себе даже в мечтах не позволял таких вольностей, а сегодня… так вышло. Сами напросились. Вот и выпалил все как на духу. Искренний, блин! Дурак дураком.              Шушуканья за спиной становятся громче. Я оборачиваюсь и яростно зыркаю на источники шума. Вы тоже давайте умолкайте, пока не прибил. Ух! Продолжим любоваться Эллой. Она суетливо мечется за стойкой, старается не встречаться со мной взглядом. То бирдекели поправляет, то футболку. Какая милота! Неужели я снова ее смутил… Во дела! Хотя… я ж как на исповеди начал трындеть. Балбес-балбес-балбес! Элла отрывается от бирдекелей и футболки, переключает внимание на фигурку черного кота. Да, она таскает мой подарок с собой. Знаете, как приятно? Догадываетесь? До искр из глаз.              — Ты же сама спросила… — простодушно тяну я. Угу, простой, словно три пенни. Заметили? Ой, все!              — Я же сказала тебе умолкнуть.              Элла поджимает губы, насупливается. Это что еще такое? Замечаю прикосновение печали на ее лице. Блеск в черешневой радужке. Совсем не тот, о каком я недавно мечтал. Не нравится мне это, не нравится.              — Ну, ты чего? Обиделась? — напрягаюсь, готовясь в любую минуту спрыгнуть со стула и подскочить к ней. — Я что-то не то сказал? Извини, я…              — Нет! Да, ты прямой, как рельса, конечно, но просто… — Элла тоскливо вздыхает. — Я же мертвая. Да, я буду чувствовать, но это же по факту всего лишь иллюзия. Секс — это физика, нужно настоящее тело, а я чертова душа.              — Элла, душа всегда важнее тела. И ты же знаешь, что чувствуешь все точно так же, как при жизни, — Элла насупливается еще пуще, блеск в радужке становится влажнее. — Так! Только не вздумай плакать, а то я сейчас сам разрыдаюсь. Выходи оттуда, садись рядом, — киваю на соседний стул.              Элла выходит и садится. Отхлебывает коктейля и молчит. Непорядок.              — Что тебя беспокоит? Выкладывай, — я ласково глажу ее по колену. Успокаиваю.              — Понимаешь, я часто стала задумываться о том, что могла бы поступить иначе. О том, что, а вдруг я могла все-таки что-то изменить в своей жизни. Я же даже не отпраздновала свой двадцать седьмой день рождения. Хоть я их и ненавижу. В общем, я скучаю по жизни. Боюсь, что я все-таки конкретно проебалась. Я начинаю сожалеть. Да, я и сейчас будто живая, но это не так. Мое тело сгорело, а душа грызет себя за свои же поступки. И вторых шансов не бывает, — Элла потерянно трет переносицу.              — А перерождение?              На сердце будто наступают шипованной подошвой. Ай, больно. Я лжец? Я же не ведаю Элле о дурных вестях. И не поведаю. Чувствую себя отвратительно. Элла-Элла-Элла… А как не скрывать дурное, когда ты любишь? У вас тоже нет ответа? Вот и у меня нет. Я же не допущу этого, но… Гадко!              — Это другое. Это не тот второй шанс, которого мне хотелось бы. Я хотела бы остаться с этим же характером, внешностью, но начать заново. Мне просто надо доказать самой себе, что я не последняя неудачница и дерьмо. Мне хотелось бы стать лучшей версией себя. Разумеется, перерождение лучше ада, — Элла слабо усмехается.              Подошва прижимает сердце кишкам. Больно, больно, больно! Лицо искажает страх. Я… Нет, нет, нет! Не допущу!              — Тебя чего так перекосило? — Элла выпячивает нижнюю губу, вопросительно вскидывает брови.              — Ничего. Все хорошо. Ты же помнишь, я обещал, никакого ада не будет.              Да, я обещал и сдержу слово. Ада не будет. Только через мой труп. Хотите, забирайте меня, я согласен. Пытайте, делайте, что пожелаете, но не трогайте Эллу. Она не заслужила.              — Слова, слова. Ладно, не обращай внимание. Видимо, период такой, что я иногда унываю. Как говорится, померла так померла. Чего теперь нюни распускать! — Элла слезает со стула. — Спасибо, твои поглаживания по коленке были очень утешительными. Ан, сделай лицо попроще, а то я начинаю думать, что у тебя аллергия на чужую печаль, — она ерошит мне волосы, улыбается. Нацепляет маску беззаботности и шагает обратно за стойку. Я понимаю — это фальшь.              — Элла, все будет хорошо. Запомни.              Очередное обещание, словно заклятие рассекает воздух — молитва самогипнозу. Обещание, звучащие точно последнее желание смертника. Но я не вру. Все будет хорошо. Обязательно.              — Угомонись, чего напрягся? Поныла немного и все. Все нормально. Еще по коктейлю? — Элла деловито протирает стойку полотенцем, недавно брошенным в меня.              — Рубашка, конечно, закачаешься, — язвительно ухмыляется она.              Снова напускное безразличие и стеб. Снова на моем сердце топчется боль. Шипы-шипы-шипы! Ой, все! Не время для печали и душевных метаний. Я найду выход. Это не подлежит обсуждению. Точка! Тем более сейчас, когда рядом Элла — нет места страданиям! Прочь!              — Не откажусь.              Я улыбаюсь, облокачиваюсь на стойку и увлеченно наблюдаю за той, кого так люблю. Жаль, с головой окунуться в романтику мешает беспокойство и страх. Попрошу вас выйти за дверь вместе со страданиями, неприятные личности. Вон отсюда!              Кстати, о неприятных личностях. Отчетливо ощущаю всратую ангельскую энергию, которая бодро шурует прямиком к стойке. Вот и нарисовался особо полоумный. Сношайся оно все конем! Его мне еще не хватало. Не балуют. Упрямо не балуют! Небрежно оглядываюсь через плечо. Да уж… Чуйка не подвела. Работает исправно, а в этом конкретном случае можно было бы и лажануть. Я ни капельки не расстроился бы. Наоборот… Ой, в пекло!              — Ну, здравствуй, изгнанник.              — Так себе приветствие, — недовольно буркаю незваному ангелу, примостившемуся по правую руку от меня.              Не ожидал, что до этого дойдет, но… Знакомьтесь, Изр! Дурацкий-дурацкий-дурацкий Изр. Вы же в курсе, я его недолюбливаю. Ну не нравится он мне — и все тут. Слишком правильный, слишком прилежный. Слишком стелется перед Владыкой. Тьфу ты! Как он выглядит? Отвратительно. Нет. Он не как страшный гоблин из легенд, определенно. Это во мне просто неприязнь играет. Короче, представьте себе молоденького клерка с крайне смазливым личиком. Такого всего опрятного. С иголочки. Бежевый костюм сидит идеально, туфли начищены, в нагрудном кармашке платочек. Ну, прелесть! Светлые волосы уложены на бок. Безупречно. Ни одной неровности. Прядка к прядке. Гладенько-прегладенько. Светлые глазки — большие-большие. Невинные. Еще эта сраная родинка над пухлыми губками… Прям ангелочек во плоти. Да он и есть ангелочек, но вы поняли. Я о другом. Стандартный, шаблонный ангелочек. Бесит! Ему бы еще очки нацепить — и каюк! Неподражаемый ботаник. Пай-мальчик хренов! И выглядит он всегда на двадцать… В сраку! Только бешусь сильнее.              Ах! А знаете, в каком отделе он работает? Сейчас обалдеете. Изр у нас по части милосердия. Все! Финальный мазок, чтобы добить картину. Милосердие, блин! Да я в этот отдел получше вписался бы. Я же тут ребенка воскресил, проникнувшись горем матери, а не он. Он лишь Владыке остервенело поддакивал и смотрел на меня осуждающе. Подхалим. Подхалим и козел! Пикой мне меж ребер! Чего ему еще от меня надо? Не имею желания с ним любезничать. Пусть к Владыке под крылышко скачет. Ему там неизменно рады. Он же ни разу не ослушался нашего Повелителя. Работает на отлично и… Ой, в клоаку!              — Пошли, поговорим? — Изр старательно стряхивает невидимые пылинки с брюк. Педант чертов!              — А нахрена тогда ты так пафосно усаживался рядышком? И чего тебе тут не говорится?              Чу-де-са. С недавних пор все хотят со мной почесать языком. Нарасхват я. Нарасхват.              — Уши.              — Я доверяю этим ушам, — красноречиво хмыкаю.              — Могу и тут. Но уверен, тебе это не понравится, — Изр почесывает указательным пальцем переносицу. Нет, ему сто процентов очков не хватает! — Потому что я уверен, что кое о чем некоторые не догадываются. Пошевели извилинами, — он переходит на полушепот.              Вот же сучонок! Уделал. Я опасливо кошусь на Эллу. Она увлечена смешиванием коктейлей. Пронесло! В кой-то веки я крайне благодарен Изру.              — Ладно, пошли. Я сейчас вернусь!              Торопливо оповещаю Эллу. Кивок — мы уходим.              Устраиваемся за свободный столик, что подальше от прохлаждающихся ангелов и демонов. От прохлаждающихся, но не дремлющих. Вы бы только видели, как округлились их зенки, когда они провожали меня и Изра охреневшим взглядом. Да, новый повод для сплетен. Галочка поставлена. Вероятно, местной звездой мне суждено быть вечно. Такие приключения.              — Выкладывай, — я сразу перехожу к сути дела. Мы же с Изром не друзья, чтобы праздно болтать о всяком. Например, о пирожных. Не надо мне такого приятеля, не заказывал.              — Ты не тянул бы с принятием решения. Я знаю. Ты меня недолюбливаешь. Да и я от тебя не в восторге. Просто совет от чистого сердца.              Вот оно! Наглядное проявление милосердия. Сейчас блевану нафиг!              — Владыка дал мне время. И он же у нас вроде как держит свои обещания. Тебе ли не знать. Ты же с ним в засосе, — презрительно скалюсь и фыркаю.              — Дал и держит, но… Он только о тебе и говорит. Буквально помешался. Анку то, Анку это, — Изр беспокойно теребит платочек в нагрудном кармане.              — Ревнуешь, что ли? — безразлично рассматриваю носок ботинка. Поцарапался…              — Ни в коем случае. Любви Владыки хватит на всех, а вот твоей…              Я впериваюсь глазами в смазливое личико. Желваки на скулах крупно дрожат.              — Думаешь, я не понимаю, что ты влюблен в душу. Анку, это очевидно. Не просто так ты зачастил между этажами. Слухи не врут. Не строй такую грозную физиономию. Я для тебя стараюсь. Не вижу в любви ничего плохого, — Изр одергивает рукав пиджака.              — Раз ты такой проницательный, наверняка ты еще прекрасно понимаешь, что выбора у меня никого нет. Мне дали время. Я хочу подышать воздухом перед тем, как меня начнут душить смертями, — откидываюсь на спинку стула и тяжело вздыхаю. — Я обречен. Несомненно обречен. Но Эллу я ни за что не позволю отправить в ад.              — Знаешь, Анку, я согласен с тобой. Ей там не место. Без понятия, что нашло на Владыку. Обленился совсем. Стал нетерпеливым. Нетерпеливым, понимаешь?              Вот это новости! Я и Изр солидарны. Сейчас точно небо на землю грохнется — и рай с адом местами поменяются. Милосердие во плоти, мать его! Возможно, Изр и не такой уж козел.              — Он обещал. О-бе-щал. Неужели он рискнет испортить репутацию и нарушит обещание. Не думаю.              — Я тоже, но я предупредил. Возвращайся скорей, — Изр поднимается из-за стола.              — Разберусь.              — Кстати, насчет души, я попытаюсь его вразумить. Неправильно это. Хотя он настроен решительно.              Теперь глаза округляются у меня, а не у прохлаждающихся бестолочей. И гораздо сильней. Прямо-таки вылезают из орбит. Изр хочет мне помочь? Что-то новенькое. Он что, головой ударился? Я в шоке. Оголтело моргаю и выдавливаю негромкое «спасибо». Изр протягивает мне холеную ладонь. Вежливо поднимаюсь на ноги. Я и Изр жмем друг другу руки. Нет. Демон и ангел жмут друг другу руки. Так поэтичнее. Это просто нечто невообразимое! Я и Изр. Неужели мы только что заключили перемирие? Конец холодной войны? Магия какая-то! Я поражен. Настолько тронут — хоть плачь. От души спасибо. От души.              Мы молча обмениваемся кивками и расходимся. Я спешу к Элле, а Изр по своим делам. Милосердие тешит мою душу надеждой. Смерть и Любовь подмигивают.              Да, я обязательно что-нибудь придумаю. Если даже недруг встал на мою сторону, значит, возможно все. Главное — не отчаиваться. Время еще есть.              Я лучезарно улыбаюсь Элле, нежно шепчу:              — И снова привет.              И у нас будет еще бесконечное количество таких снова. Обещаю.