Приветик, Смерть!

      С ума я не сошел. Не знаю, хорошо это или плохо. Просто грубый факт. Ситуация сложилась двоякая. Даже не-ор-ди-нар-ная. Что ж, решительно перехожу к сути. Чего медлить? И без того хреново.              Догадываетесь, где я? Нет. Пока что не в аду. Хвала небесам! Я в шикарных апартаментах. Опустился на одно колено, голову склонил, глазки в пол — готовлюсь внимать. Преклоняюсь, мать его, перед Владыкой. Понимаете ли, разговор у него ко мне есть. Да уж… Нерадужно. Неужели Изр не врал? Неужели мои беззаботные денечки закончились? Ойюшки! Боязно-то как. Я пас. Не заказывал.              Я пребываю в полнейшем шоке. Меня застали врасплох. Еще и склоненная голова гудит… Вы же в курсе, я вчера напился вусмерть. Наклюкался так наклюкался. Спасибо, хотя бы не сию минуту призвали… Какое благородство! Но выспаться все равно не удалось. Хренушки уже спокойно уснешь после вероломного явления Владыческого Гласа в сознании… Куда там! Все не балуют. Умеет, конечно, Владыка подобрать подходящее время. Умеет. У меня того и гляди, сарказм из ушей польется. Почему из ушей? Ну я же молчу как стенка. Мне-то слова еще не давали. А вот какого рожна все еще молчит Владыка — другой вопрос. Любуется, что ли? Да-да, давно не виделись, но говори уже, не тяни кота за хвост! Бери пример с меня. Решайся. Видишь? Тяжко мне. Тяжко. Бодун — штука неприятная. Водички бы…              — Анку! Ты зачем на пол грохнулся? Что за прошлый век?              Владыка звонко хохочет, а мне вот совсем не до веселья. Ничуточки. Смешно ему, блин! Выкладывай давай, чего тебе от меня понадобилось! Хорош издеваться над обезвоженным демоном. Кстати, если вы представили себе Владыку, восседающего на троне, то ничего подобного. Развейте иллюзию. Я позорно грохнулся на колено около дивана. Идиот… Зачем-зачем-зачем? В душе не чую. У меня ж похмелье. Соображалка барахлит изрядно. Лоханулся и лоханулся. Подумаешь, запамятовал за восемь лет изгнания, что так уже никто не делает. С кем не бывает? В балду!              — Несомненно, твое почтение приятно, но ты, мальчик мой, поднимайся. Присаживайся, не стесняйся!              Мне любезно указывают на велюровое кресло. Ну, благодарю за любезность. Покорно поднимаюсь на ноги и топаю, куда велели. Покорно усаживаюсь, не стесняюсь. Руки на ходилки укладываю, спину выпрямляю. Шелковый какой, только поглядите! Первые распоряжения выполнены. Что дальше? Видишь, Владыка, я паинька, не испепеляй меня. Хе-хе-хе. Правда, вот обратно в ад я возвращаться не желаю. Ни полразика! Но кто меня спрашивает… Э-эх! Ладно, разберемся по ходу событий. Где наша не пропадала! Меня ж никогда не лелеяли. Привыкший… Ой, все!              — А ты ничуть не изменился, мальчик мой. Все такой же своевольный, хотя и помалкиваешь, — Владыка снисходительно усмехается. — Впрочем, кое-что в тебе поменялось, — он глубокомысленно хмыкает. Да что ты говоришь! — Рассказывай, как дела?              Здравствуйте, приехали! Эй, Всемогущий, разве ты меня просто поболтать вызвал? Давай по существу! Часики тикают. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Я домой вернуться поскорей хочу. У меня тоже дела имеются. Занятой я, точно рабочая пчела. Дела-обязанности не дремлют. Требуют моего физического присутствия. Да я прямо нарасхват!              Божечки! Внезапное осознание. Как я умудрился пропустить момент, когда Земля для меня стала домом… Неужели быстро так привязался? Я и вправду сентиментальный. Для демона восемь лет — всего ничего. Мгновение. Однако я действительно прикипел к людям. Вот же засада!              Тоскливо вздыхаю и отвожу взгляд. Анку, дурак дураком, думай потише! Услышит же. Простите, пожалуйста. Я вообще слабоумный! Не понимаю, что несу. Это все невинный бред и похмелье. Не обращайте внимания. Я могу опять преклонить колени, если угодно. Ле-е-егко. Гордость засуну поглубже — и вуаля! Только не испепеляйте, умоляю! Анку, соберись уже, баран! С тобой великий и ужасный Владыка беседовать изволил, а ты в гудящей головке сам с собой разговариваешь. Неприлично. Непозволительно. Высечь розгами! Фиг с ними, с розгами. Лишь бы ненароком не наслать на себя Вселенский гнев… Никакого пепла, пожалуйста! Мне не надо, не нуждаюсь. Оставьте там, где требуется.              — Хорошо, — я наконец снизошел до ответа. Не прошло и года, блин!              — Рад за тебя. Вина?              Владыка непринужденно кивает на графин, а у меня буквально желудок скручивает. Тошнота встает комом в горле. Фи-фи-фи! Не хватало еще заблевать расписной ковер. Позорище-то будет… Стоически сглатываю противную горечь. Мечтательно бормочу:              — Мне водички бы…              Сочувственный хмык! — и на журнальном столике материализуется бокал с кристально чистой водой.              — Водички так водички.              Владыка всемогущ. Хвала Владыке! Я присасываюсь к учтиво предоставленной жидкости. В клоаку обезвоживание! Громко глыкаю — остервенело утоляю жажду. Напитываюсь-увлажняюсь. Ни капли не прилично, разумеется, но… В сраку! Сушняк у меня, извиняйте.              — Что же ты вчера так налакался, мальчик мой? — Владыка обескураженно качает головой. — Хорошо, хотя бы ничего не натворил. Впрочем, еще не вечер. Отлично помню то твое похмелье. Боком оно тебе встало, да?              Не сказал бы.              Если вы вдруг не поняли гаденький намек, это он про тот самый день, когда я воскресил человеческое дитя. Тролль хренов! Так себе шуточка. Так себе. Боком ни боком… Я ни о чем не жалел и не жалею. Сколько раз повторял «выкуси, выкуси, выкуси» — не счесть. Охерительно мне на Земле — и все тут. Такой вот я непутевый демон, ничего не попишешь.              — Имелся повод. Необходимо было забыть нечто ужасающее, — на второй вопрос я решаю не отвечать. Пусть останется риторическим.              — Да. Люди — интересные создания. Всякого можно насмотреться, — беззвучно смеется Владыка. — Гляжу, они все еще твоя слабость.              Не гляди! Прозорливый нашелся…              — Они интересные. Разные. Иногда глупые. Иногда мудрые. Но мне нравятся.              Впиваюсь глазами Владыке в лицо. Дерзкий, етить! Жажду утолил — и все! Страх и смирение куда-то нечаянно ускакали. Вызов? Не совсем. Просто не хочу врать. Устал. Я за вчерашний день наелся ложью выше крыши. И не только… Ой, в балду! Я же все благополучно забыл. Чего снова начинается? Достаточно фаллосов, уносите прочь! Признаться, есть некое неприятное ощущение, будто сейчас Вселенная стремится преподнести мне подлянку пограндиозней съедобных гениталий. Не нравится мне это. Ой, не нравится. Может, не стоит, стерва эдакая? Прекращай уже меня шпынять! Довольно садизма. Давай жить дружно. Нет? Ну и пошла ты в сраку вместе с фаллосами. Я так не играю.              Ох! Вам же наверняка интересно, как выглядит Владыка. Обрисовываю портрет. Ничего особенного. Мужик как мужик. Наружность приятная. Возраст неизвестен. Полагаю, он и есть само существование всего и вся. Но на старикашку не тянет. Мужчина в расцвете сил, так сказать. Ухоженная щетина, темные густые волосы. Стрижка фейд. Длинная серебряная сережка с красным алмазом в левом ухе. Молочный костюм и перстень на указательном пальце. Вероятно, Владыка тоже с кем-то обручен. Ага, похоже с сукой Вселенной. В общем, симпатичный опрятный мужик в дорогом костюме. Ах, нет! Все-таки имеется у него одна особенность. Очи! Когда встречаешься с Владыкой взглядом, словно в космос смотришь. Невероятная глубина, буйство оттенков и сияния. Возможно, в этих глазах таятся все разгадки мироздания, но не мне судить. Я всего-то обычный демон. Вот вам и весь Владыка. Знакомьтесь.              — Что ж, да, ты определенно не изменился, Анку. Слишком горячее у тебя сердце. Не скажу, что это плохо, но проблемы создать может. Разок уже создало, — ха-ха-ха, блин! — Может, все же вина?              Ну, козлина! Он же откровенно издевается. Как смешно, ешкин кот! Сейчас описаюсь. Кресло к чертям испорчу. Посмотрим тогда, кто смеяться будет. Нет, хреновая идея. Очевидно, Владыка еще пуще разойдется, а я лишь штаны намочу. Анку, отбой! Остаемся сухими и свежими, насколько сие возможно с похмелья. Сарказм, не вытекай ниоткуда. Ни из ушей, ни… Ой, умолкаю нахрен. Бред-бред-бред! Волнуюсь я. Не перед абы кем сижу-брежу, так-то. Сами понимаете. Меня выдернули из привычной жизни и что-то мутят. Бедный кошачий хвост все продолжают теребить. К сути не переходят, еще и издеваются. Возмутительно! Я бы вам такого точно не пожелал, зайчики. Вы же мне не враги. Хрен с ним! Прорвемся. Ух-ух-ух!              — Спасибо, но, пожалуй, откажусь, — тихонько фыркаю, скрещиваю руки на груди.              — Да не напрягайся ты. Я любя. Не обращай внимания, мальчик мой. Ладно, так и быть. Подойди.              И я подхожу. Послушный же. Я вам не самоубийца, чтобы не слушаться Владыку, выдающего такие крохотные просьбы. Опасность сдохнуть существует, и я лучше поостерегусь. Угу-угу. Стратег, мать его!              — Что встал столбом? Голову свою страдальную давай сюда. Я так до тебя не дотягиваюсь. Вон каким высоким вымахал. А вставать мне влом, — Владыка театрально всплескивает руками.              Влом ему, вы посмотрите! Ленивый какой.              Неужели он решил оторвать мне башку? Я вроде не рыпнулся ни капелюшки. Может, все-таки слишком громко думал… Батюшки! Неужели пора кричать караул? Чего приключается? Я словно безропотная марионетка — каждую команду рабски выполняю, а он… Подозрительно мне. Подозрительно. Даже и не знаю, как себя вести. Мозговая деятельность сдается, ретируется. Я остаюсь один на один с опасениями и Владыкой. Компания не ахти, скажу я вам. Крепись, Анку, больше никаких напутствий у меня для себя нет. Осторожно опускаюсь на корточки. Хорошо хоть на колени опять не плюхнулся. Уже что-то. На губах Владыки расцветает благосклонная улыбка, а во мне распускает алые бутоны напряжение. Розы волнения роняют лепестки на демоническую душу. Одеяло беспокойства.              — Да говорю же, расслабься! Ты нужен мне живым, Анку. Нельзя терять такой ценный кадр, — Владыка дружелюбно ухмыляется, кладет ладонь мне на макушку.              Бескрайнее тепло свободно сочится внутрь, согревает. Обволакивает тело. Голова становится легкой. Тошнота отступает. Прощай, похмелье! Да, наш Владыка действительно милостив. Я с благодарностью заглядываю в необъятный космос — проваливаюсь в бездну неведомого. Владыка улыбается шире, не отводит удивительных глаз. Я расслабляюсь. Почти гипноз. Почти нирвана. Владыка всесилен. У Владыки щедрое сердце. У него… Анку, чтоб тебя, не теряй бдительность! Ишь, по головке его едва погладили, и сразу поплыл. Комплиментами сыпешь направо и налево. Соберись! Тебя не просто так призвали. Сожми себя в кулачок, бестолочь! Держи ухо востро, а нос по ветру. Вы же еще не перешли к сути дела… Ну, избавили тебя от похмелья, и что теперь? Все? Я весь ваш, на веки вечные, забирайте. Тащите меня хоть в ад, хоть в рай. Тьфу ты! Бестолковый демон. Хех, как некстати, вспомнил. Я же порывался задницу Владыки расцеловать при встрече… Ой, да ну нафиг! Дура-а-ачок…              — Полегчало?              — Угу. Спасибо, вы очень добры.              — Развыкался он! Вежливый какой, — Владыка заливисто хохочет. — Анку, Анку! Я же прекрасно понимаю, что сейчас ты мысленно кроешь меня благим матом. Откуда взялась эта очаровательная субординация? — неправда. Пока еще ни одного матюка в сознании не мелькнуло. — Ладно. Тебе полегчало, и это чудесно. Присаживайся рядышком. Теперь-то можно и серьезно поговорить, — он призывно хлопает по дивану. — Даже потискать тебя захотелось. Соскучился я за восемь лет.              Ну, началось… Вот это откровения! Копытом мне меж ребер! Может, не надо меня тискать? Я вот, допустим, не соскучился. Это что еще за порывы такие? Сюр какой-то… Но я же пай-мальчик, как вы заметили. Угнездиваюсь там, куда радушно пригласили. Диван так диван. Тискать так тискать. Серьезный разговор? Без проблем. Мне право выбора не давали. Все не балуют.              — Итак, — Владыка покровительственно обнимает меня за плечи, — перейдем к главному. Я зачем тебя вообще призвал-то, — у меня идентичный вопрос. — Кажется, тебе пора вернутся к своим обязанностям.              Видимо, за плечи он меня держит, чтобы я не сбежал, а не из благих побуждений. М-да уж… Нежность обманчива.              — Почему сейчас? — опасливо кошусь на подозрительно дружелюбного Владыку.              — Хватит уже дурью маяться! Лучше тебя никто не сопровождает души. Ни из мира людей. Ни в ад. Ты очень талантливый и проницательный. Недопустимо так долго не пускать свой талант в ход.              Мерси, конечно, за похвалу, но меня все устраивает. Ага-ага-ага! Опять не спрашивают. Мое мнение — пыль. Никто не воспринимает всерьез. Обидно.              — Вы меня сами изгнали, а теперь… — нервно закусываю губу.              — Все выкаешь… Хочешь сказать, ты не провинился? Запрещено вмешиваться в паутину судьбы. Испокон веков так было и будет. Анку, ничего не изменить. Мы лишь исполнители воли Вселенной.              Подкаблучник хренов! Знатно эта стерва мозги тебе промыла… Вот ты и исполняй ее волю, а меня оставь в покое. Всегда есть место для исключения из правил. Всегда! Я тому живой пример. Полюбил душу, но Владыке я этого не поведаю. Ни к чему столь пикантные откровения. Себе в убыток. Да он и так вездесущ и… Ой, все!              — Но…              — Никаких но! — он строго обрывает мои жалкие попытки противостояния. Ну и где твоя обещанная ласка? Лжец. Соскучился он, как же.              — Думаю, заметно, что я не раскаиваюсь. Может, все-таки рано еще? — взираю с надеждой во Владыческие глаза. Авось прокатит.              — Не хитри, мальчик мой.              — Я… я и не хитрю, — беспомощно вздыхаю. — Почему именно я?              Владыка неторопливо тянется к хрустальному графину. Юху! Меня выпустили из жарких объятий. Красное вино покорно заполняет бокал. Оно такое же, как и я, рядом с Владыкой — безропотное. Печально, не находите?              — Ты и смерть — идеальный дуэт. Твое место в аду. Твое место под боком вечности. Ты идеально наставляешь заблудших на путь истинный. Твоими способностями восхищаюсь даже я. Понимаешь, Анку?              Отказываюсь понимать!              — Но почему… — хмурю брови, склоняю голову. Я расстроен.              — Таково твое предназначение.              В пекло! В пекло! В пекло! Откидываюсь на диван. Прикрываю веки.              — Предназначение… — грустно мычу в потолок.              — Да. Оно. Может, все-таки вина?              — Нет, — нехотя отлипаю от спинки дивана, роняю локоть на колено, а подбородок на ладонь.              — Кстати, о душах, — Владыка складывает пальцы в замок. — Поговаривают, ты с одной сблизился. С Эллой. До сих пор не знаю, что с ней делать. Подумываю, все же отправить в ад.              — За что?!              Резко выпрямляюсь. Напрягаюсь. Каждая мышца каменеет и ноет. Воздух превращается в угарный газ. Дыхание моментально сбивается, а сердце заходится в ритме панк-рока. Бам-бам-бам! Глаза мечутся в недоумении по невозмутимому лицу Владыки. Я заперт в клетке с ужасом. Я сам медленно отправляюсь в ад. И не для того, чтобы выполнять работу. Пытать там будут меня.              — Ты чего так взъерепенился? Расслабься. Испепелять ее не за что. Просто думаю, так процесс пойдет быстрее. Эффективней. Пока она не достойна перерождения. О рае вообще не может быть и речи. Места среди нас тем более не заслуживает. А на среднем этаже можно застрять надолго…              — Она же не сделала ничего плохого! — я невольно вскакиваю с дивана. Совершенно не отдаю отчет своим действиям. Телом движет отчаяние и паника. — У нее и так была несладкая жизнь… Она… Нет, ей там не место! Она, она… — мне не хватает ни воздуха, ни слов. Угарный газ заполнил легкие. Мне жутко даже на секунду представить Эллу в аду.              — Вот же разошелся! Ничего ей не станется! Мы же никого там не варим в котлах, сам в курсе. Немного морального давления не повредит. Это во благо. Не такое уж и истязание.              Это смотря с какой стороны поглядеть… Я отлично знаю, что происходит с душами в аду. Кадр за кадром разочарования жизни отражаются на сетчатке. Наваждение за наваждением. Ошибки-ошибки-ошибки! Призрачный шанс повести себя иначе. Развилка за развилкой. Каждодневно. Ежеминутно. Нет. Я не допущу этого! Стискиваю челюсти, сжимаю кулаки.              — Ей там не место! — Взгляд в упор. А это уже вызов.              — Я уж как-нибудь сам разберусь. Не твоего ума дело, — Владыка отмахивается от моего протеста, как от назойливой мухи. — Для ее же блага. Видать, Элла действительно тебе очень дорога, — он задумчиво вращает бокал в пальцах. — Ладно, обещаю не трогать ее до твоего возвращения. Ты лично сопроводишь ее в ад.              Чувствую влагу на щеке. Одинокая слеза обжигает кожу. Нет. Владыка не милостив — жесток и непреклонен. Так себе одолжение. Подачка для бродячей псины. Мой кукловод опустошает бокал и вальяжно разваливается на диване. Одаривает меня сканирующим взглядом. Иронично ухмыляется, а мне совсем не до улыбок. Тошно. Лучше бы страдал от похмелья, ей-богу. Сердце скрутило в судороге. Больно. Больше не могу здесь находится! Задыхаюсь. Отпустите меня, умоляю. Любовь, мы же с тобой обязательно что-нибудь придумаем? Невидимое кольцо царапает безымянный палец. Я мучительно морщусь.              — Что-то новенькое, что-то новенькое, — отрешенно произносит Владыка. — Хорошо, дам тебе время переварить. — как благородно! — Анку, с нетерпением жду тебя домой. Выбор, конечно, за тобой. Надеюсь, ты примешь правильное решение.              Вранье! Мы оба прекрасно знаем — нет у меня никакого выбора. Кукловод натянул леску над кадыком. Адамово яблоко обольется кровью, если я оступлюсь. Все обязаны платить по счетам. Любовь — слишком дорогое удовольствие для изгнанного демона. Грех. Смерть, хотя бы ты не порабощай меня. Будь другом. Помоги найти выход из этого лабиринта. Прошу. Смешно то, что мой дом теперь совсем не в аду… Земля намертво привязала к себе. Не отпускает. Блудный сын не желает возвращаться на родину. Продолжает разочаровывать жестокого отца. Позор семьи!              — Мне можно идти?              Я едва держу себя в узде. Срочно нужно бежать подальше отсюда, дабы не натворить дел.              — Да. Даю тебе две земных недели на раздумья. Не оплошай, мальчик мой.              — Благодарю, что избавили от похмелья, — скупо цежу сквозь зубы. Моя благодарность — язвительный плевок.              Разворачиваюсь на пятках и торопливо шагаю на выход. Прочь-прочь-прочь! Владыка остается за спиной, а горькая обида и страх семенят за мной. Поселяются в демонической душе. Добро пожаловать, блин! Любовь утешительно гладит по лопаткам. Сочувствует. Она советует не паниковать раньше времени. Смерть пожимает плечами, но просит не унывать. Мерси! Владыка, ты облажался. У нас уже не дуэт — трио. Мы не позволим тебе творить, что вздумается. Вырулим. Я ни за какие милости не сопровожу Эллу в ад. Клянусь!              Владыка, однажды каблук Вселенной тебя раздавит, и я тоже скажу, что это во благо. Посмотрим, как ты тогда запоешь. Ой, все! Пора отвести опечаленную душу. Срочно нужно отвлечься. Кровь нагревается, кипит — выступает багровой сеткой капилляров на коже. Я не на шутку зол.       

***

      Щелчок! — и я в городе любви. Париж-Париж-Париж! Тебе захотелось романтики, Анку? У тебя память отшибло? Ты внезапно забыл, что приключилось? Нет и нет, и нет. К сожалению, я все отчетливо помню. Головой не ударялся. Амнезии не обнаружено. Увы.              Смотрите, я наколдовал Диснейленд. Красиво? Анку, ты уверен, что не свихнулся? Какие карусельки в такой момент… Уверен. Я в здравом уме, не переживайте. Наверное… Тогда зачем? Уж точно не для развлечений… Страх и обида сменились праведным гневом. Я буквально трясусь от ярости. Эта иллюзия сотворена для того, чтобы я выпустил пар и не наворотил глупостей. Ибо я до усрачки хочу вернуться в апартаменты Владыки и разнести там все к хренам собачьим. И врезать ему тоже ой как хочу…              Широкий шаг вперед, и я вхожу в сказку. Сегодня я в ней злодей. Злость клокочет под ребрами. Бушует. Я в нетерпении. Щелчок! Из всех динамиков в парке звучит каприс №24 Николо Паганини. Давай, скрипач дьявола, жги! Говорят, классика успокаивает. Врут. Везде ложь. Я ни капельки не остываю. Огонь опаляет кончики пальцев. Подгоняет. Вспоминаю непокорные рыжие кудряшки. Элла… В носу нещадно щиплет. Стоп! Я не стану хныкать. Не отчаюсь окончательно. Я…              Хах, соленая вода предательски застилает глаза. Лихорадочно качаю головой. Отмахиваюсь от грусти. Дрожу всем телом. Контроль потерян. У демона натуральная истерика. Слабак! Гортанный смех разносится по главной аллее вместе со скрипичным плачем. Струны безутешны, как и я. Владыка, только попробуй нарушить обещание… Уничтожу все! Ад, рай, все… Зубы сводит от ярости. Щелчок! И ближайшие кафешки разлетаются вдребезги. Обломки с грохотом валятся на асфальт. Разнокалиберные щепки разносит поднявшийся ветер. Феерия!              Крушить! Крушить! Крушить!              Перематываю себя дальше. Вжу-у-х! Метры моментально сократились. Что тут у нас еще интересненького? Ух ты! Железная дорога. Короткий взмах! Поезд съезжает с рельсов. Еще одно мановение ладони — и от вагонов не остается живого места. Металлолом! Дальше-дальше-дальше. Опачки! Мы на Диком Западе. Прелестно! Какая замечательная гора с вагонетками. Пиздец тебе. Я снова ржу, как ополоумевший. Рассудком правят безумие и жажда разрушения. Я не в себе. Доктора мне! Доктора. К черту!              Сменим музыкальное сопровождение. Хлопок! Магия учтиво врубает мне «The White Stripes — Seven Nation Army». Погнали! Вау, домик с призраками. Меня не ждали, а я приперся. Хе-хе-хе! Выламываю дверь ногой. Приветики, невидимые, к вам пришли гости. Собственноручно срываю каждую картину со стен. В пекло! Рамы трескаются, полотно рвется. Мне мало. Я топчусь по изуродованным произведениям искусства. Прыгаю. Я — вандал. Я — есть чистая ярость. По венам перетекает безумие. Отравляет. Подсвечник гранатой летит в стену. Бабах! Стены нет. Выходим. До свидания, призраки! Благодарю за радушный прием.              Где тут у нас пиратский корабль? Дикий Запад мне поднадоел. Хочется морской свежести. Ойюшки! Про гору забыл. Какой же я рассеянный. Такие оплошности недопустимы. Непорядок. Рывок! — и я созерцаю величественный вид. Ну, здравствуй, Большая гремучая гора. И сразу же пока, чтобы не привязываться. Ловкое движение пальцами — величественное рассыпается на камушки. От былой монументальности не осталось и следа. Грохот заглушает гитарный рифф. Вагонетки сплющиваются. Скрежет-скрежет-скрежет! Я поднимаю их воздух и отправляю к чертям. Бабах! Оглушающий грохот ласкает слух. Замечательно. Пыль оседает на ботинки. Я пинаю камень и покидаю руины. Гнев продолжает подгонять вперед.              Базз Лайтер обезглавлен. Моя злость — гильотина. Его тир обернулся горсткой мусора. Мое исступление — толпа дикарей. Я торопливо шагаю по осколкам радости взрослых и детей. Хруст под рельефной подошвой звучит поминальной песней. Я безжалостен. Я — демон. Микки Маус по щелчку пальцев разрывается на куски. Я есть хаос. Где этот сраный корабль? Да простит меня Джек Воробей, но в кругосветное плавание мы сегодня не отправимся. Никаких приключений! У нас иное направление. Роман в никуда… Сгинь! До крови прикусываю губу и продолжаю уничтожать все и вся. Щелчки! Щелчки! Щелчки! Очередные трупы падают навзничь. Покойтесь с миром.              Вот оно! Дивное пиратское судно. Добрался! Картинно развожу руки в стороны — корабль трещит, разбивается пополам. Мы никогда никуда не поплывем. Щелчок! Сверху ударяют молнии — точнехонько в бывшие половинки единого целого. Пираты, у нас тут не только кораблекрушение, но и пожар. Очаровательно. Что ж, черпайте воду из морей, если желаете потушить сие пламя, а я ухожу. Решительно разворачиваясь, и бедствие теряется позади. Не моя проблема. Попустило? Нет, я еще не успокоился. Ярость продолжает бурлить в венах. Пора бы наведаться в замок Спящей красавицы. Говорят, там дремлет дракон. Охраняет. Странно, по-моему, сейчас дракон бодрствует. Вовсю орудует в Диснейленде… Ха-ха-ха!!! Опять истерический смех заставляет содрогаться демоническое тело. Спящая красавица, я уже иду! Подъем!              Щелчки сменяют хлопки и убийственные взгляды. Смерть рождает новых детей. Я не пощажу ничего на своем пути. Я разрушил Дикий Запад, страну с приключениями, футуристическую хрень. Даже не пожалел отель «Голливуд». Ах! Как же он красиво рассылался на части… На мгновение будто полегчало, но это был всего лишь краткий самообман. Я не успокоюсь, пока все здесь не падет к моим ногам, не загнется в агонии, так же, как и мое сердце. Срань! Боль копошится внутри пчелиным роем. Жалит. Не дает гневу утихнуть. Вперед! Вперед! Вперед! Крушить и ломать.              Я срываюсь с остервенелых шагов на бег. Не забываю оставлять после себя варварские разрушения. Спонтанным спринтом сею трупы, будто семена. Семена, которым не суждено прорасти в цветы. Только смерть и разгром расцветают после моего безумного садоводства — больше ни черта. Конечно, я же прислужник Госпожи в черном. Неудивительно. Какие мне любовь и счастье… Анку, жри скорбь. Жуй и не подавись. Наслаждайся, бессильный демон. Жри-жри-жри!              Сказочный замок все ближе и ближе. Финальный аккорд моего вандализма сверкает звездой в небе. Вскоре светилу суждено рухнуть! Низвергнуться! Я загадаю желание, и оно обязательно исполнится. Да? Давайте устроим метеоритный дождь и поверим в чудо! Смешно. Жалко. Ничтожно. Мечты для детей. Взрослые не верят в магию. Демонам не позволено любить. Аукнется. Мое место в чистилище, а не в объятьях Эллы. Любовь слишком дорого стоит, а я внезапно разорился. Нищему демону не по карману счастье. Ад уже давно внутри меня. Забудь надежду, всяк сюда входящий…              Резко торможу и вытираю испарину. Ух! Успешно добрался до точки назначения. Как прелестно! Слизываю соль и кровь с губ. Выравниваю сбитое дыхание. Болезненно жмурюсь — ресницы купаются в воде печали. Встряхиваюсь, стараюсь опустошить рассудок. Не думай о дурном. Ты все еще зол. Круши! Не тормози.              Властный взмах! — свадебная карусель отрывается от земли. Я беспрерывно вращаю ее в воздухе, раскручиваю. Херак! — меткий бросок в ворота замка. Прямо в яблочко! Юху! Подбитые лошади скачут к моим ботинкам. Очередные трупы падают в лапы забвения. Я сотворил огромное кладбище из парка развлечений. Великолепно! Щелкаю пальцами в сотый раз — и все, что оказалось под рукой — взмывает ввысь. Вновь я обстреливаю девичий замок праведным гневом. Шпили снесены, стены в пробоинах. Больше это уродство не похоже на пристанище принцессы… но мне мало. Щелчок! И замок вспыхивает. Красиво горит, сука! Гори, гори ярче… Я развел для себя костер, чтобы растопить лед в душе. Я…              Не без усилий проглатываю удушливый ком, лихорадочно тру глаза. Все плывет. Едкий туман разъедает слизистую. Неужели я слепну? Анку-Анку-Анку… Не обманывай самого себя. Кругом полный хаос. Дым и пепелище. Руины. Выкорчеванные деревья и обломки замка валяются повсюду, словно тела солдат на поле битвы. Провода змеями путаются под ногами. Искрятся. Лошади больше никого не покатают. Гитарные риффы все еще доносятся из динамиков. Я разрушил детские мечты под музыку. За несколько считанных мгновений. Демоническая скорость, чего уж. Надеюсь, вы меня не осуждаете. Это всего лишь иллюзия. Ровно такая же, как и моя вера в счастье…              Мокро! Мокро! Мокро! Меня все-таки прорвало. Леска над кадыком натянулась до предела. Гнев сменился жгучим разочарованием.              По щекам течет опаляющий водопад. Больно, больно, больно! В ноздрях нестерпимо щиплет. Шмыгаю носом и беспомощно оседаю на тротуар. Я рыдаю, словно маленький мальчик среди поломанных игрушек. Смерть пинает под ноги Любви лошадиную голову. Неужели и вам безразличны мои чувства?              Слезы катятся и катятся. Строгий отец ждет блудного сына домой, а сын хочет на волю. Самостоятельный. У непутевого чада теперь новый дом. Почему у меня нет выбора? Несправедливо. Я же обязательно что-нибудь придумаю… Правда же?              Смерть и Любовь отрываются от вялого футбола, спешат на подмогу. Опускаются рядом и утирают слезы. Спасибо.