Тирис Гортензия Бэтт

      — Мисс Бэтт, как вы думаете, почему Альбус Дамблдор не обратился к профессору Горацию Слизнорту на тот момент преподавателю Зельеварения в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, с просьбой готовить зелья, когда мистера Снейпа не было в замке? Вам не кажется это странным?       «Потому что он трусливый старый слизняк» — чуть не сорвалось с языка, но такое говорить явно не стоило. В конце концов Слизнорт тоже защищал ее… после всего.       — Думаю… — Тирис растеряно пробежала взглядом по Визенгамоту, тщательно подбирая слова, — каждый из профессоров…

***

      — Я не стану пить зелья, которые готовил какой-то бездарный ученик! — злобно прошипел Снейп, грубо отодвигая от себя серебряный поднос с катающимися по его поверхности с громким рифленым стуком флаконами. — Учитывая, что я чудом выкарабкался с того света, я не собираюсь в скором времени отправляться туда обратно…! — он хрипло ворчал и исходился ядом, словно разъяренная зажатая в угол змея. — …И не хочу проходить через это снова!       — Вы правда считаете меня бездарной ученицей? — хмыкнула Тирис.       Привалившись плечом к дверному косяку, она с интересом наблюдала, как несчастная магичка в желтой мантии упорно и едва ли не с волшебным терпением вновь и вновь пытается поставить на прикроватный столик больного несколько разноцветных снадобий.       Снейп удивленно обернулся на голос и, резко скривившись, как от зубной боли, опустился обратно на подушки. Его лицо выражало крайнюю степень раздражения.       — Бэтт? Что вы здесь забыли?       Он привычным жестом коснулся обмотанной бинтами шеи. Шитое-перешитое заклинаниями и залитое зельями горло продолжало саднить и периодически нестерпимо болело. Однако прогресс был… и весьма существенный. К нему постепенно возвращался голос. Правда, говорил он, пока в основном только сиплым шепотом или хрипом— но все-таки говорил!       Тирис вновь улыбнулась и, наконец, оторвав плечо в блузке от косяка, взяла со столика один из упавших на бок хрустальных флаконов, а затем, перехватив его поудобнее, протянула мужчине, — тот уже было потянулся к нему, но опомнившись резко отдернул руку и отвел взгляд.       Целительница больницы Святого Мунго закатила глаза и поспешила как можно быстрее покинуть палату.       Снейп с безмерным облегчением проводил местную «мадам Помфри» взглядом, однако ее достойная смена — девчонка Бэтт, нахохлившись и поджав губы, все также упрямо продолжала стоять в той же позе, и не думая уходить.       Северус молча уставился на тонкую кисть с аккуратными розовыми полукружиями ногтей с такими знакомыми, даже привычными свежими ожогами от зелий, а затем вновь невольно коснулся кончиками длинных пальцев шейной повязки, пропитанной вонючей сальной мазью. Тирис, в свою очередь, невольно окинула взглядом его длинные волосы, вынужденно собранные в небрежный пучок на затылке.       — Да, вы бездарность, — наконец, хрипло проворчал Снейп, убирая подрагивающую руку от шеи.       Тирис закатила глаза.       — Да ладно вам! Я ведь старалась.       Северус отвел взгляд и, чтобы хоть как-то замять неловкость момента, несколько секунд для приличия побуравил запавшим взглядом картинку с фруктами на серой безликой больничной стене и, наконец, с досадой снова покосился на все еще улыбающуюся самой из своих безобидных улыбок черноволосую девушку, которая и не думала уходить. В груди неприятно кольнуло. Самое страшное в этой ситуации было то, что в своей твердолобой упрямости — он с большой форой всегда проигрывал Бэтт.       Закрыв глаза, мужчина глубоко вздохнул и нарочито спокойно произнес:       — Ладно… Вы действительно не бездарность. Просто это зелье… — он запнулся и, махнув рукой, замолчал. Его уже тошнило от них. От их вкуса, цвета, запаха, от того, что их вливали в него литрами.       Гостья едва ли повела бровью.       — Как же вы меня достали!.. — не выдержав, громко простонал Снейп и, наконец, сдавшись, но до последнего старательно показывая максимальную степень отвращения, грубо выхватил флакон и залпом осушив его швырнул на прикроватный столик.       Тирис усмехнулась, однако не спешила покидать палату. Задумчиво посмотрев на мужчину, она уверенно подошла ближе и села на край соседнего с кроватью кресла.       Да, Северуса Снейпа — Героя Магической Войны с большой буквы, без преувеличения разместили в лучшей палате Святого Мунго, которую только можно было себе представить. Шикарную и нелепую одновременно… Каждая из серых стен была увешана дорогими гобеленами, картинами, пентаграммами и загадочными эмблемами; над кроватью висели переплетеные флажки и цветные подрагивающие шнуры, а перед зеркалом у окна расположился — крохотный огородик, где прямо из земли почему-то росло огромное зеленое яблоко. Настоящая какофония цветов и безвкусия. Широкая мягкая больничная кровать с кучей подушек, красные кресла, обеденный столик, а в углу… Тирис невольно улыбнулась, скользнув взглядом по выросшей чуть ли в не в трое за последнюю неделю груде нераспечатанных подарков и писем с пожеланиями скорейшего выздоровления.       Облокотившись на спинку кресла, она некоторое время просто наблюдала, стараясь понять, как Снейп себя чувствует. Выглядел он, мягко говоря, не лучшим образом: запавшие глаза, а под ними черные тени, излишне бледная желтоватая кожа, все еще не заживающие порезы и ссадины на руках, как и шея с вынужденной храбростью встретившие злобный оскал Нагайны. Но в любом случае, выглядел он куда лучше чем неделю, а тем более пару месяцев назад.       Настоящим облегчением было видеть, как день ото дня ему становилось лучше, как возвращался такой привычный ядовитый характер. С дрожью в сердце наблюдать, как спустя несколько недель после трагедии к нему, наконец, начало медленно, но уверенно возвращаться сознание, затем постепенно способность двигаться, ходить, говорить… Но это точно был не самый лучший период в жизни Тирис — еще до рассвета просыпаться с тяжелым сердцем и сразу же отправлять быстрого Луня в больницу Святого Мунго, затем в панике ждать ответ… А также едва ли не сутками варить сотни литров снадобий не только для Снейпа, но и для других пострадавших в Битве за Хогвартс — без сна и отдыха в душной лаборатории вместе с другими «взрослыми» зельеварами, а также талантливыми учениками Хогвартса выбранными Слизнортом, .       Горло сдавили в невидимых тисках. Тирис невольно отвела взгляд с нарочитым интересом вглядываясь в зеленое несуразное яблоко у окна.       — Было очередное заседание Визенгамота… — наконец, медленно сказала она.       — Кого на этот раз хотят отправить в Азкабан?       Тирис неопределенно пожала плечами.       — Я не поняла. Кажется, кого-то из ветки Гойла. — и все же не удержалась. — Профессор, как вы себя чувствуете?       О, да. Этот вопрос ожидаемо его взбесил. Снейп прикрыл глаза рукой, чуть ли не хлопнув себя по лицу: «Еще одна! Одни слезливые сопли Поттера вчера чего стоили. Великовозрастный мальчишка, который вел себя как законченный идиот…»       — Не надо было вмешиваться в мою жизнь. — справившись со своим раздражением, негромко ответил он. Теплая улыбка сошла с лица девушки.       Тирис бросила в его сторону косой взгляд, но промолчала. А затем спустя какое-то время все же недовольно протянула.       — Я, конечно, не могла знать наверняка, но, по-моему, вы сами не хотели, чтобы она заканчивалась.             Ему на мгновение показалось, что он ослышался. Снейп пристально посмотрел на нее. Глаза в глаза. Черная бездна. Пытается ненароком ее прочитать. Тирис едва не фыркнула от этой попытки. Она не дура. Эти воспоминания… были давно спрятаны в глубины сознания. На самое дно. Оттуда они всплывали только время от времени, под воздействием почти непереносимого соблазна вновь заглянуть в них. Достать из-под несуществования.       — Бэтт… что вы сделали? — тихо спросил он, потирая руками виски.       Он не помнил ничего, что произошло после. Помнил пустоголово Поттера, сжимающего в кривых руках склянку с ЕГО воспоминаниями. Воспоминаниями, которые впоследствии стали достоянием общественности и позорных слащавых заметок в Ежедневном Пророке. Помнил эту девчонку Тирис, как она пыталась зажать ему рану на шее. Она… была в ужасе, она… плакала. А потом… как сознание медленно покидало его. Подступающую темноту с проблесками тупой ноющей боли и бесконечного изматывающего душу и тело жара, сменяющегося ознобом. И было… что-то еще… что-то, что крутилось в сознании, но он никак не мог вспомнить. Воспоминания ускользали. А Бэтт… отказывалась говорить ему правду. Что на самом деле она сделала? Да, она остановила кровь, отчасти нейтрализовала яд, но… этого было мало? Или нет? Или он все выдумал? Он все еще не мог поверить, что девчонка, которую он считал сломленной, вдруг оказалась такой сильной.       Тирис не ответила, а Северус не стал настаивать, просто прикрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.