Тирис Гортензия Бэтт

      Глубокая ночь. Огромная, изящно и с особой помпой обставленная ванная комната. Неуютно и холодно. Шум воды в бронзовых трубах и пробирающий до костей сквозняк. И тишина. Абсолютная, зловещая тишина, нарушаемая лишь слабым дыханием и отголосками каких-то далеких и непонятных струящихся по трубам звуков.       Тщедушное изнеможенное создание с бледно-фарфоровой кожей, — некогда гордая и надменная девчонка Бэтт, сейчас со свисающими буйной копной распущенными волосами сгорбилась над широкой мраморной раковиной. Ее колотило, пальцы судорожно сжимали эмалированные края, словно она пыталась оторвать и швырнуть тяжеленную раковину в стену. Или в кого-нибудь. Да, лучше в кого-нибудь! Но она была даже не в силах поднять голову, не в силах перевести взгляд. Глаза …безучастно уставились на слив. Черный провал среди белоснежной мерцающей глади.       Тело требовало новую порцию. Изводилось от жажды. Еще одну дозу. Всего одну!.. Она не могла уснуть. Не могла перестать думать. Не могла ни есть, ни пить. Ее тело требовало, требовало…       Он прав. Если она не остановится, то… по телу прошлась волна жара, сменяющаяся ледяным изматывающим ознобом. Тирис истерически рассмеялась, с трудом оторвав взгляд от слива.       На часах уже было давно за полночь. Но она все стояла, вглядываясь в свое отражение в зеркале. Лицо, как и всегда, излишне бледное, но теперь… оно выглядело и вовсе изможденным. Глаза запали, обкусанные все в корочках губы потеряли прежнюю яркость, под глазами залегли глубокие тени. Тело и руки… все в синяках и магических порезах — наследие семейной домашней арены.       В голове проносились обрывки спутанных мыслей, которые никак не хотели укладываться в голове, которая еще и к тому же была слишком тяжелой, словно свинцовой, редкие осмысленные мысли путались, будто их запихивали туда силой.       Тирис смотрела в зеркало, но больше не видела своего отражения. Не было сил. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Руки дрожали сильнее. Слабели с каждой секундой. Испугавшись, что сейчас рухнет прямо на каменную плиту, девушка протянула подрагивающую руку к желтому невзрачному флакону, одиноко стоявшему на краю раковины. Ей хотелось его выпить. До дрожи. Забыться. Снова окунуться в блаженную нирвану.       Страх и отчаяние. Страх и желание. Желание и страх. Медленно, едва совладав с пальцами, сняла стеклянный колпачок — тот упал, несколько раз звонко ударившись о дно раковины и провалился в черную бездну слива. Он больше никогда не увидит солнца. Никогда. Он обречен. В нос ударил знакомый резкий запах зелья. Такого спасительного зелья. Лишь одним своим запахом успокаивая израненную душу.       Медленно поднесла флакон к лицу. И… Нет. Нет, нет, нет! Это безумие. Тирис со всей силы сжала пузырек пальцами и тут же, не раздумывая, или скорее боясь передумать, перевернула его и выплеснула содержимое в раковину.